Советские «асы» против немецких «экспертов»

Считаю долгом сразу объявить: данная статья не претендует ни на «абсолютную истину», ни на какие-либо революционные открытия. На эту тему есть очень много публикаций, причем с той или иной степенью доказательности отстаивают они диаметрально противоположные точки зрения. Тем не менее в широких кругах, не слишком интересующихся историей и не читающих специальных изданий, как-то исподволь утвердилась уверенность, будто в годы Второй Мировой немецкие асы-истребители (или, как их называли в Германии, «эксперты») на порядок превосходили советских летчиков. И будто последних готовили кое-как, наскоро — лишь бы побольше, делая ставку на количество, а не на качество. Вот попыткой разобраться, так сказать, «к какому краю правда ближе» и является эта статья.

63 фото+текст, Ф. Чешко

Летчиком-истребителем, имеющим наибольшее число побед в истории авиации — 352 сбитых самолета — является эксперт люфтваффе Эрих Хартманн. 104 летчика нацистской Германии записали на свои счета по 100 и более побед, а 34 немецких эксперта имели на личном боевом счету по 150 и более самолетов. Среди асов других стран лидерство принадлежит финну Эйно Илмари Юутилайнену, на счету которого 94 самолета противника. Сбившим наибольшее количество самолетов аcом СССР и союзников является Иван Кожедуб, на счету которого 64 самолета.

Это выдержка из «Википедии», и применительно к авиации РККА данная информация активно продвигается в иллюстрации к тезису: «в Великой Отечественной мы не победили, а завалили немцев трупами». Дескать, вот и в борьбе за господство в воздухе советские ВВС действовали не умением, а числом: выдавили люфтваффе с неба Восточного фронта массой пилотов-недоучек на истребителях плохоньких, зато быстро производимых.

Что до «плохоньких», то сравнение боевых достоинств советских и германских самолетов-истребителей я намеренно оставлю за скобками. Во-первых, сейчас по этому вопросу много доступной исчерпывающей информации, а технические характеристики — категория объективная и вольным трактовкам поддающаяся скверно (хотя следует признать: есть, есть виртуозы по обе стороны баррикад). А непозволительно забегая вперед, могу добавить: если принять версию, будто советские самолеты на всем протяжении войны действительно уступали немецким аналогам — тем интересней покажутся выводы, сделанные в этой работе.

Что же до остального… Впрочем, вернемся на миг к цитате из «Википедии», конкретнее — к утверждению про 64 самолета противника, сбитых И.Н. Кожедубом. По мнению самого аса, в своем последнем бою с немцами 17 апреля 1945 г. он «сбил шестьдесят первый и шестьдесят второй самолет» (И.Н.Кожедуб «Верность Отчизне». — М.: Детская литература, 1969. — 430 с.). Ну, откуда могли взяться в статье из интернет-энциклопедии две лишние победы Ивана Никитовича — с этим вопросом мы еще разберемся. Но нестыковочка — увы — не единственная. Чем больше сопоставляешь статистические данные по разным источникам, тем больше обнаруживается несовпадений. Один из множества возможных примеров. В статье Константина Смирнова «Загадка успеха воздушных асов» (airwar.ru/other/article/zuva.html) самому результативному британскому асу Второй Мировой Джеймсу Эдгару Джонсону приписаны 38 сбитых самолетов, в статье «Википедии» «Список летчиков-асов Второй Мировой войны» на его счету значатся 37 личных побед, в предисловии к сборнику «Летчики его величества» (пер. с англ. А.Больных. — М.: ООО «Издательство ACT», 2002. — 736 с.) опять всплывают 38 подтвержденных побед.
И это когда речь идет о нескольких десятках сбитых самолетов.
А уж когда о стотысячных потерях…
Но это, так сказать, нелирическое отступление.
А как же быть с «не умением, а числом»?

Ведь если этот вывод справедлив для РККА, то его же следует распространить и на авиацию союзников: за время войны Ричард Айра Бонг, американский ас номер один, одержал всего 40 побед, а наиболее удачливый английский пилот Д.Джонсон, как мы уже уяснили — 38 подтвержденных… Возможно, прав Герман Геринг, считавший такое положение дел доказательством предрасположенности германской нации к господству в воздухе?
С первого взгляда вроде бы похоже на то.

Но есть и второй. И третий, и четвертый, и т.д. Причем не без экстремизма (опять же с обеих сторон).
Вот, например, Ю.Мухин в своей статье «Асы. Цифры и факты» (например, macbion.narod.ru/war/asses001.htm) старательно ищет случаи несовпадения эффективности действий германских экспертов на различных театрах военных действий. И вроде бы находит.

Немецкий ас-эксперт Вальтер Новотны. Начал воевать на Восточном фронте и к февралю 1944 г. заполнил анкеты на 255 сбитых советских самолетов. В феврале переведен на Западный фронт, в полк реактивных истребителей. За 8 месяцев не сбил ни одного самолета противника, и только 8 ноября, в последнем для себя бою «якобы» поразил 3 американских бомбардировщика. Герман Граф в Люфтваффе с 1938 г., но до начала войны с СССР не сбил ни одного самолета. Переведен на Восточный фронт в августе 1941 г. и до конца 1942 г. заполнил анкеты на 202 победы (за 17 месяцев). С января 1943 г. — во Франции, и здесь за 29 месяцев, сбивает всего лишь 10 самолетов. Гюнтер Ралль начал бои в мае 1940 г. во Франции и сбил на Западе до конца 1941 г. 4 самолета. С конца 1941 г. и до апреля 1944 г. (за 28 месяцев) сбивает на Восточном фронте 275 самолетов. А с апреля 1944 г. по май 1945 г. на Западном фронте сбивает всего 2 самолета.

Вывод, правда, можно сделать диаметрально противоположный тому, к которому пытается подвести нас автор. Из перечисленных Ю.Мухиным примеров получается, что советские летчики в сравнении с западными были добычей даже не легкой, а наилегчайшей.

А вот не похоже.
Начнем с того, что приведенные сведения тоже не без вопросов. Нет-нет, я не буду «мелочиться», выяснять, сбил ли В.Новотны
3 бомбардировщика, или бомбардировщик B-24 и истребитель P-51, или вообще ничего не сбил в своем последнем бою. В данном случае это не суть важно. Но вот что касается Германа Графа, можно и призадуматься. «В Люфтваффе с 1938 г.» — допустим. Но на какой должности, имел ли возможность сбивать самолеты? К примеру, есть данные, что первый боевой вылет этот эксперт совершил на Восточном фронте в июле 1941 г.; в ноябре сорок второго по специальному распоряжению Геринга ему было запрещено участвовать в боях (как первому из германских экспертов, перешагнувшему рубеж в 200 побед). Некоторое время Граф возглавлял футбольную команду люфтваффе «Красные орлы», а 21 июля 1943 г. (отнюдь, то есть, не с января) назначается командиром истребительной группы «Юг» (позже — JG 50), которой была поставлена задача отработки методов борьбы с «Москито» — многоцелевыми британскими самолетами, использовавшимися для точечного бомбометания и целеуказания при налетах на Германию (aeroram.narod.ru/win/g/graf_h.htm). Чисто риторический вопрос: такие резкие перемены места, образа действий, а в итоге и боевой задачи — не могло все это сказаться на производительности? Тем более, что «Москито» — один из самых «живучих» английских самолетов.

Да и примеры другого плана можно найти без малейшего труда (хоть в том же списке асов из «Википедии»). Эрих Рудорффер: 222 сбитых самолета, из них 136 — Восточный фронт, 26 — Северная Африка, 60 — Франция, «Битва за Англию» и Западный фронт (в том числе 10 четырехмоторных бомбардировщиков). Не столь разительное соотношение, правда? Или Гейнц Бэр, самый результативный «реактивный» эксперт Второй Мировой: 220 сбитых, в т.ч. 79 — Восточный фронт, 45 — Северная Африка и Средиземноморье, 4 — Франция, 13 — «Битва за Англию», 83 — Западный фронт (из них 21 четырехмоторный бомбардировщик). Иоахим Мюхеберг — сбил 135 самолетов, из них 33 на Восточном фронте, остальные — «Битва за Англию», Северная Африка, Средиземноморье (К.А.Залесский «Люфтваффе. ВВС Третьего рейха». lib.rus.ec/b/147303/read). Тут, как видим, соотношение вообще обратное. Или Ханс-Йоахим Марсейль (fourthreich.info/forum/viewtopic.php?f=104&t=981; renascentia.ru/marseille.htm и все та же «Википедия») — 158 побед за период с 24 августа 1940 по 30 сентября 1942 г.: Ла-Манш, ПВО Берлина, а с конца апреля 1941 г. — Северная Африка, где одержал 151 победу (сбил 147 истребителей и 4 двухмоторных бомбардировщика). Еще примеры? Зигфрид Шнелль, 87 сбитых британских и американских самолетов — через две недели после прибытия на Восточный фронт погиб в бою с советскими истребителями. И не он один. «Эти охотники с канала прилетали к нам, думая, что тут, на русском фронте, раздолье. Что ж, вскоре они поняли, что это не так», — рассказывал Артур Гартнер из JG 54 (Christer Bergström «Fighter Combat in the East and in the West — A Comparison», 2003. bergstrombooks.elknet.pl/bc-rs/text.html). JG 54 — это истребительная эскадра люфтваффе «Зеленое сердце» (Jägdgeschwader «Grunhertz»), воевавшая на Восточном фронте с 22 июня 1941 г. А под каналом, естественно, подразумевается Ла-Манш. Кстати, прозвище, употребленное для соратников, прибывших из Франции — Kanaljäger — весьма созвучно с популярным французским ругательством и на слух с французского переводится чем-то в роде «вояка-каналья». Забавный каламбур. И небезынтересный нюанс взаимоотношений немецких истребителей с разных ТВД, давайте запомним его на всякий случай.

Но выйдем из интернета. «Оценивая воздушную войну на Восточном Фронте и достижения Эриха Хартманна, можно легко совершить ошибку, убедив самого себя, будто он отправился на охоту пострелять уточек. Противник мог отбиваться и делал это. Часто его самолеты первой линии превосходили Ме-109. Некоторые из этих машин пилотировали лучшие асы союзников — русские пилоты превзошли по количеству побед англичан и американцев» (Р.Ф.Толивер, Т.Дж.Констебль «Эрих Хартманн — белокурый рыцарь рейха». — Екатеринбург: Зеркало, 1998. — 311 с.). И еще цитата из той же книги, по-моему, очень интересная в свете популярных нынче рассуждений мемуаристов вермахта про стадный инстинкт и безынициативность противника на Восточном фронте: «Тенденции развития послереволюционной морали в России привели к созданию массовой психологии и подавлению индивидуальности. ... Те качества, которые могли принести успех в воздушном бою — инициатива, самостоятельность, быстрота решений — подавлялись в миллионах русских юношей. Обычной заменой им становились стальные нервы. Опыт немцев, которым приходилось сражаться с русскими, подтверждает, что русские пилоты большей частью преодолевали этот психологический барьер, гораздо более сложный, чем проектирование современных самолетов. Русские перепрыгнули второй и сломали первый». Между прочим, хоть авторы и путаются в кое-каких реалиях советской авиации (например, называют И-16 бипланом), но тут, как говорится, не в бровь, а в глаз. Достаточно посмотреть советские фильмы 30-х годов о военной авиации. Чуть ли не главная тема — борьба с нарушениями дисциплины и воздушным хулиганством, каковым именовался высший пилотаж.

А вот, например, что пишет о первой встрече с советским пилотом немецкий истребитель Петер Хенн, в конце войны попавший на Восточный фронт с Западного: «Я встретил своего первого русского над Бреслау. Он летел на Як-9 и продемонстрировал замечательное мастерство» (П.Хенн «Последнее сражение. Воспоминания немецкого летчика-истребителя. 1943-1945» — М.: ЗАО Центрполиграф, 2006. — 287 с.). Конец войны. Как раз тот период, когда должна бы достигнуть апогея приписываемая советским ВВС тактика «пилоты и самолеты кое-как, лишь бы побыстрей, побольше да подешевле». Так причем бы мастерство, да еще замечательное?

Кстати, весьма оригинальный нюанс: «мы их задавили числом», оказывается, может служить объяснением (к последнему слову так и напрашиваются кавычки) того факта, что результативность их летчиков гораздо выше, чем наших. Дело, видите ли, в том, что чем выше численное преимущество одной из сторон, тем ниже шансы каждого отдельного ее летчика встретиться в воздухе с противником (М.Спик «Асы союзников». — Смоленск: Русич, 2000. — 450 с.). Эту идею подхватывает А.Смирнов: «Возможностей улучшить статистику своих воздушных побед у немецких летчиков-истребителей действительно было больше, чем у советских, — но не потому, что они превосходили их по количеству вылетов, а потому, что им встречалось гораздо больше самолетов противника, нежели нашим пилотам. Ведь советские ВВС на советско-германском фронте всю войну имели численное превосходство над люфтваффе, причем с 1943-го — многократное, а в 1945-м — вообще на порядок» (А.Смирнов «Боевая работа советской и немецкой авиации в Великой Отечественной войне». — М.: АСТ, АСТ Москва, Транзиткнига, 2006 г. — 576 с.; forum-tvs.ru/index.php?showtopic=54643; airpages.ru/dc/hist_6.shtml).

Любопытная точка зрения, явственно отдающая «охотой на уточек». Выше приводилась ссылка на мемуары П.Хенна — помимо прочего, он весьма красочно описывает воздушные бои Итальянской кампании, в условиях подавляющего численного преимущества авиации противника. «Он никогда не пытался избегать опасностей, которым подвергались его товарищи, и совершал самые безрассудные поступки», — пишет о Петере Хенне в предисловии к его книге Жюль Руа, кавалер британского креста «За летные боевые заслуги» и французского ордена Почетного легиона (человек, надо полагать, знающий толк в храбрости). И тем не менее, в небе Италии Хенн думал вовсе не о том, насколько ему повезло с возможностью пополнить боевой счет — несоизмеримо сильней его заботила перспектива уцелеть в схватке с многократно превосходящим врагом.

Версия о том, что численное превосходство авиации противника давало немцам преимущество в плане приумножения индивидуальных успехов, казалась бы справедливой, лишь если бы противостоящие им пилоты поклялись летать поодиночке, а самолеты свои переделать в безоружные мишени.
Да и размеры численного превосходства ВВС РККА разными авторами оцениваются очень по-разному.

А.Смирнов, например, приводит совершенно подавляющее соотношение в пользу СССР по количеству боевых самолетов на Восточном фронте: 2:1 на начало войны, 2,5:1 в конце сорок второго, 4,3:1 летом сорок третьего…
Не берусь судить о точности данных, которые использовал А.Смирнов. Однако различные оценки количества выпущенных в СССР и в Германии самолетов во время войны дают несколько иную картину.

Вообще снова вынужден признать, что чем дольше пытаешься свести воедино статистические данные из разных источников, тем большее отчаяние охватывает. Ну вот, например, есть данные: за время войны в Советском Союзе было произведено 96520 боевых самолетов, в том числе 50687 истребителей, а в Германии, соответственно, 71554 и 41864 (В.И.Алексеенко «Советские ВВС накануне и в годы Великой Отечественной войны». Авиация и космонавтика. — 2000. — №№ 02-03 (056-057); stalinism.narod.ru/vieux/duel/pril_1.htm). Ну да, эти цифры не учитывают поставок в СССР по ленд-лизу: американских самолетов — 15481, британских — 3384 (Э.Стеттиниус «Ленд-лиз — оружие победы». — М.: Вече, 2000. — 400 с). Но также не учитывают и самолеты, произведенные союзниками Германии, на оккупированных территориях, захваченные как трофеи (а ведь известно, что немцы трофейную технику активно использовали)…

А, например, генерал-полковник авиации Н.Г.Шишков (в сб. «Роль Военно-воздушных Сил в Великой Отечественной войне 1941-1945». — М.: МО СССР, Военно-воздушные силы, 1986.) утверждает: «За годы войны у нас было произведено 112,1 тысяч боевых самолетов, а получили мы по ленд-лизу 17,5 тысяч боевых самолетов. Германия за годы войны произвела 89,5 тысяч боевых самолетов».
В общем, несмотря на расхождения в конкретных цифрах, получается примерно одинаковое соотношение — перевес СССР в 1,4-1,6 раз. Это уже с учетом ленд-лиза, но без учета самолетов, произведенных союзниками Германии, захваченных немцами в качестве трофеев и т.п.
Можно, конечно, сказать, что Германии приходилось распылять силы между Восточным фронтом и Африкой, налетами на Англию и отражением атак английских (а позже и американских) бомбардировщиков, ПВО подконтрольных территорий и т.д. Но ведь и Союз не все самолеты гнал на фронт. Внутренние военные округа, ПВО территории страны, погранвойска, группировки в Сибири, на Дальнем Востоке и на южной границе, оккупация Ирана… По некоторым данным, только группировка советских войск, противостоящая возможному японскому вторжению, в разные периоды войны насчитывала от 15 до 30 процентов численности РККА (д.и.н. А.А.Кошкин, statehistory.ru/vo-vremya-VOV-YAponia-skovyvala-28proc-chislennosti-RKKA).

Правомерно, вероятно, признать этакий паритет распыления — по крайней мере, до тех пор, пока высадка союзников в Италии, а позже и в Нормандии не превратила люфтваффе в Тришкин кафтан.

К тому же общее численное преимущество не означает такового (тем более — подавляющего) в каждом конкретном сражении.
Три примера.
Битва за Москву (30 сентября 1941 — 20 апреля 1942 г.): против 1390 немецких самолетов до 570 советских (М.Ю.Мягков «Вермахт у ворот Москвы, 1941-1942». — М.: РАН, 1999. — 303 с.).
Сталинградская битва (17 июля 1942 — 3 февраля 1943 г.): против 1200 немецких самолетов до 714 советских (hrono.info/sobyt/1900sob/1942stal.html).
Курская битва (5 июля 1943 — 23 августа 1943): против 2050 немецких самолетов до 2672 советских (Министерство обороны РФ. Курская битва. Общее соотношение сил и средств на курском направлении к началу июля 1943 года, kursk1943.mil.ru/kursk/oob/index.html)…

Правда, еще раз повторюсь: статистические данные разных источников очень плохо стыкуются, даже общие. А уж чем предметнее разбирательство… Вот Виталий Горбач пишет («Над Огненной Дугой. Советская авиация в Курской битве». — М.: Яуза, Эксмо, 2007. — 510 с.): «К началу июля почти 2800 советским самолетам, составлявшим свыше 33 процентов всей авиации, находившейся на фронте, немецкое командование смогло противопоставить около 1800 самолетов». Пусть так. Все равно, то же соотношение — чуть больше полуторного. Преимущество, которое никак нельзя назвать подавляющим. Тем более, что в свете различия в количестве боевых вылетов пилотов ВВС РККА и люфтваффе логичнее бы сопоставлять количество самолетов в воздухе в единицу времени.

Гораздо более высокую интенсивность боевых вылетов германских и союзных им истребительных авиагрупп в сравнении с советскими «коллегами» отмечают практически все авторы. Вот А.Смирнов пишет, что в отличие от подавляющего большинства советских истребительных авиационных полков, даже «румынские истребительные авиагруппы показывали куда более высокую интенсивность боевых вылетов (часто по два-три ежесуточно на каждого летчика) и в течение большего периода времени (до двух недель непрерывно)». Сию информацию, правда, он считает доказательством того, что хуже советских летчиков на восточном фронте не воевал никто. Что ж, если оценивать по-колхозному, по трудодням — возможно, и так. Ох уж эти господа критики! Гнать личный состав в бой без пощады им плохо (когда о своих), не выжимать досуха, сберегая от лишних потерь — снова плохо (опять же, когда о своих)… Ну как же угодить таким взыскательным господам?

Между прочим, прошу понять правильно: «сберегая от лишних потерь» касается не высокого человеколюбия, а элементарного прагматизма. Сформировавшийся летчик, тем более, с боевым опытом, — потеря не из тех, которые можно легко и быстро восполнить.

Ну, хорошо. А что же все-таки за чудеса с количеством побед истребительной авиации вермахта?

Вот Ю.Мухин, от статьи которого мы так надолго отвлеклись, считает, будто немецкие эксперты на Восточном фронте занимались приписками. Именно только на Восточном, потому что «на Западе с приписками дело обстояло непросто. Представьте, что упомянутый Рудорффер объявил бы, что он за 17 минут сбил 13 английских самолетов над Берлином, а Геббельс объявил бы об этом по радио. Его бы высмеяли как немцы, так и англичане в радиопередачах на Германию».

Нет, не убедительно. И даже нет нужды вдаваться в оценку тезиса «его бы высмеяли немцы» или в анализ реакции населения Рейха на английские радиопередачи (т.е. на «злобные измышления вражеской пропаганды»). Зато уместно вспомнить, что территории, не входящие в понятие «Восточный фронт», отнюдь не ограничивались одним Берлином.