323
1996 год. Около девяти часов пятничного вечера. Зайдя домой после работы и переодевшись, сел за стол уплетать разогретый молодой хозяйкой ужин, хлопнул 150. Только добрёл до дивана с мыслями побеседовать с дочкой о новостях в школе в первые дни учёбы после каникул да обсудить с женой планы на завтра (куда поедем на природу-шашлыки?), тут зазвонил телефон. Дежурный по райотделу.
- Здравия желаю. У нас труп, огнестрел.
- Здоров, давно не виделись. Где, в городе? Самострел или криминал? (вот, бл…, как всегда вовремя).
- Да не, в селе. Звонил участковый, сказал, что из ружья сосед соседа.
- Добре (ну, уже легче, подозреваемый имеется), присылайте машину, заедем потом за опергруппой.
Какое громкое слово «опергруппа»! Возле райотдела в УАЗик забрались от руководства РО замполит, опер и судмедэксперт (хвала Всевышнему, что его уже привезли и не нужно переться за ним в другой конец города, а потом обратно). По дороге прикинул, что до села пилить около часа, примерно час на месте и обратно столько же, так что к часу ночи при нормальном раскладе буду уже дома.
Погода испортилась и хлынувший ливень заставил всех скривиться. Наверное, все как один подумали об испорченных выходных и растаявших в дождевом мареве прелестях свободных от работы дней. Мои шашлыки на берегу водохранилища, видать, тоже благополучно накрылись. Хотя, что удивительного в дожде в начале сентября? Переговариваясь ни о чём, перекидываясь остротами и урывками событий прошедшего дня, благополучно добрались до места.
Обычный небольшой сельский одноэтажный домик в глубине двора, участковый с ружьём в руке ждёт на крыльце.
- Ну, что тут у тебя, Володя? Веди, показывай.
- Да вон там, под окном лежит. Сосед это. Мне, как только выстрел услышали, люди сразу позвонили, потому как ссорились они с «этим» часто, - кивая на хозяйский дом, сказал участковый. - Поговаривают, что из-за соседовой жены, вроде как с «этим» погуливала. Сам хозяин мужик толковый, правильный, плохого сказать не могу ничего.
Возле боковой справа от входа в дом стены под окном лежит труп, пол головы вместе с лицом как не бывало. Картинка понятна, потому, отправив участкового с опером опрашивать других соседей и искать понятых, зову с собой в дом замполита и эксперта. Ну чего зря мокнуть, а труп уже никуда не денется, подождёт.
Обошёл все комнаты, осмотрелся. Домик на три комнаты, обстановка небогатая, но опрятная. Видно, что хозяин хоть и пенсионер в возрасте, но аккуратен. В зале накрытый стол с закуской, столовые предметы на две персоны, половина бутылки водки, посередине в подсвечнике затушенная свеча (ишь, романтик). Возле тумбочки рядом со столом замечаю ещё два пустых пузыря.
- Васильич, - предлагаю судмедэксперту, - давайте я пока в доме опишу, виновника торжества опрошу, а потом уж пойдём с тобой труп писать. Чего зря мокнуть, покурите пока, посидите, дядю послушайте на предмет соответствия его слов фактам для заключения. Медик присел в углу на кресло в комнате, которая служила спальней, и, достав из кармана свои сигареты без фильтра, с прищуром стал рассматривать подозреваемого сквозь толстые линзы очков.
Я и замполит расположились на стульях за столом посреди этой же комнаты, а на диване рядом с плательным шкафом, положив руки на колени, сидел хозяин. Мужик довольно крепкого телосложения, среднего роста. Заметно, что он очень добряче выпивши, но слова складывает правильно, речь внятная.
На автомате спрашиваю что, где, когда, при каких обстоятельствах и прочие формальности. Со слов виновника нашей групповой загородной вылазки получалось следующее.
Он пенсионер, 67 лет, вдовец, подрабатывает на зернотоку в совхозе, живёт сам. Но вот уже примерно полгода, как снюхался с женой соседа, которая работала там же. Баба она моложе него лет на 15, бойкая, на язык острая, балагуристая. Поначалу хи-хи да ха-ха, потом то за титьки, то за зад её ухватит вроде как шутя. Она не очень-то и возмущалась, больше для виду.
Пока он это монотонно рассказывает, слух изредка беспокоит какой-то посторонний шум, то ли шорох, то ли еле слышное потрескивание из угла комнаты. Замполит, смотрю, тоже головой вертит. Но так как оно не отвлекает, то и хер с ним, может мыши. Скорей бы начать да закончить здесь.
И вот, - продолжает мужик, - как-то в обеденный перерыв он там же, на току, ополоснулся в летней душевой и видит, что она не поехала на велосипеде домой, а осталась на току. С загадочным лицом да отпуская сальные шуточки, тоже пошла в душ. Ну что тут можно было подумать что-либо другое, кроме как о пореве? Одним словом, заперлись они в итоге в кладовке и предались дружбе организмами.
С тех пор и повелось у них то на работе, то в каком другом месте предаваться утехам. А последнее время она так вообще иногда стала захаживать к нему в дом. Начали даже между собой толковать о совместной жизни. В конце-концов сосед заподозрил неладное, её иногда мутузил, устраивал скандалы, до драки дело доходило.
Вот и в этот вечер соседка, уж не знаю, что наплела своему мужу, но снова пришла к нему. Сели за стол, весь свет во дворе и в доме для конспирации выключили, окна завесили, зажгли свечку, выпили хорошо, закусили, стали разговоры разговаривать, подводя дело к дивану в спальне, а тут – на тебе. Прибежал сосед, по двору стал бегать вокруг дома, орать в адрес жены «выходи, сука, я знаю, что ты там, соседу башку отрублю», стучать в окна и проявлять иные признаки обманутого мужа. Короче, покричал и убежал, наверное, накатить стакан-другой для бодрости духа. Через время вновь прибежал, снова буйствовал, истерил, но устал, видимо, и снова ушёл.
Хозяин и говорит крале, что, мол, если ещё раз заявится, его так шугану, что мало не покажется. И вот только всё угомонилось, они уже расслабленно стали тискать друг другу телеса, как вновь стук в окно спальни без каких-либо воплей-истерик-угроз. Тут хозяин подорвался в бешенстве да во хмелю глубоком, достал из-под дивана ружьё да и всадил из двух стволов в форточку. Поскольку всё стихло, они решили, что законный супруг с испугу наложил в штаны и вновь ретировался домой. Продолжили было свои занятия, но настроение уже было не то и стала она через полчасика собираться домой.
Пока то да сё, а тут стук в двери и участковый орёт. Бегали суетились по дому, но ему, разумеется пришлось идти открывать двери. Собственно, он и не думал о каких-то серьёзных последствиях. Думал, ну, выкачу магарыч участковому за стрельбу в населённом пункте да и всё. А когда участковый сказал, что тут такое дело…Эх…
Писать я закончил, но тот посторонний звук опять повторился и мы с замполитом точно определили, откуда он исходит – из шкафа! Саша подрывается, распахивает створки, а там… Ёханый бабай!... Скрючившись, обливаясь потом и задыхаясь, притаилась эта грёбаная соседка! Ах ты ж мать твою так-перетак. Она, оказывается, когда участковый начал ломиться в двери, побегав по дому в поисках блиндажа для схрона и не найдя такового, ломанулась обратно в спальню и спряталась в шкафу. Честно говоря, офигели не только присутствовавшие понятые, но и мы всем дружным составом.
- Ладно, Васильевич, иди к трупу, осмотрись и я тоже подойду, опишем.
Отправив эксперта, я спросил бабу, правильно ли вещал подозреваемый, поскольку она его прекрасно слышала? Услышав «да», сунул ей бумагу с ручкой, попросил замполита проконтролировать и пошёл на выход. На пороге меня чуть не сбил с ног эксперт.
- Василич, Вы чего? Труп встал и пошёл?
- Да нет, хотя тоже херня ещё та получается, Алексеич. Я только его одежду проверил, вот его паспорт. Вы на фамилию и отчество посмотрите.
С фотографии паспорта на меня смотрел мужчина средних лет с чертами лица мужика, сидящего в доме. Фамилия совпадала с фамилией подозреваемого, а отчество с его именем. Бляха муха, это что же, его сын? Позвав замполита, показал ему паспорт, т.к. ему это нужно для сводки в УВД.
- Давайте так, - попросил их, - никому об этом не говорить, мужику тем более. Во-первых, нам ещё везти его в отдел; во-вторых, он бухой и неизвестно, как себя поведёт, узнав такое; в-третьих, нянчится с ним целый час желания нет. В камеру, пусть отсыпается, а утром я ему скажу. Всё равно в следственном с ним работать.
В общем, описали труп, закончили с формальностями на месте и благополучно добрались домой.
Уже с утра, после звонка на домашний телефон из информации жены погибшего мне стало понятно, как могло такое случиться. Убиенный в пятницу поехал из областного центра, где жил с семьёй, электричкой в село, чтобы за выходные дни помочь отцу по хозяйству, с огородом, прибрать во дворе и т.д. От станции до села не далеко, прошёлся пешочком. Уже и на улице темно, и в доме ни огонька. По-видимому, решил, что отец спит. Постучался в окно спальни разбудить его, что бы впустил…
Утром я сообщил мужику, кого он убил. Тот случай, о котором говорят «убитый горем»: рыдания, похожие на вой, горькие слёзы, пустые глаза, осознание того, что убил единственного сына и осиротил двух своих внуков.
Допрашивать его я смог только на следующий день и передо мной сидел уже совсем другой человек – осунувшийся, ещё больше моментально постаревший, именно старик.
Вот оно того стоило?
Prosecutor
yaplakal.com