217
Начитавшись тут про чужие всякие героические подвиги, и испытывая чувство понятной зависти, тоже хочу рассказать о своём добром поступке.
Сидел я вчера в суде.
И в перерыве между заседаниями пошел пообедать там в местную столовую, где подъедаются все эти стряпчие. Благо она как раз находится на шестом этаже прямо напротив зала заседаний. Кормят там недорого, непритязательно, и вполне сносно. То что надо короче.
А я как раз проголодался. Потому что известно же, что мы, хорошие люди, с утра не едим, а к обеду нам уже хрен что достаётся. Ну и вот, взял я там значит первое, второе, и компот, сижу кушаю. (Я тут читал, что слово "кушать" в отношении себя употреблять нельзя. Фиг знает, а мне нравится. Скажешь так "сижу, кушаю", и вроде ты уже не жлоб какой из деревни, а культурный, образованный человек.) Так вот. Кушаю я значит, и одновременно продолжаю так одним глазом читать на телефоне, что вы тут все пишете. (Если б вы только знали, какую же муть вы несёте, если смотреть на это дело из зала судебных заседаний, это ж мама дорогая!)
Ладно. Сижу, читаю, и вдруг краем другога глаза вижу, как на раздачу подходит бабулька. Такая, знаете, очень-очень старенькая. Я ещё удивился, что она вообще делает в здании. Ей по возрасту надо бы совсем к другому суду уже готовиться. И ещё глумливо так подумал: "Аааа! Наверное у неё просто косу отобрали, когда смертные приговоры отменили, а штатную единицу закрыть забыли. Вот она и бродит теперь неприкаянно, не у дел."
Так я про бабульку эту подумал, нехорошо, что мне даже самому перед собой стало стыдно, и я покраснел. Слава богу этога никто не заметил. Потому что время было послеобеденное, и в столовой кроме нас троих, то есть меня, бабули, и девочки на раздаче, вообще никого не было.
И вот, мучаясь чувством жгучега стыда пополам с куриной котлеткой, я вдруг слышу, как бабулька говорит этой девочке.
- Доча, а почом у вас супчик?
- Восемьдесят рублей, бабушка! - громко отвечает весьма приветливая, кстати, девица, и смотрит ожидающе.
А бабуля достаёт кошелёк, такой, знаете, советский ещё, с застёжкой из двух блестящих шариков сверху (у мамы такой был, я даже запах его помню отлично), и начинает там внутри что-то пересчитывать плохо слушающимися пальцами, и озабоченно при этом шевелить губами. И девица, видя бабулино финансовое затруднение, с улыбкой глядя ей на руки говорит так негромко и весьма тактично.
- Бабушка, если хотите, я могу положить половину. Это будет стоить сорок рублей.
Бабуля так на неё посмотрела, радостно, и говорит.
- Правда? Ой, миленькая, как было бы это хорошо! Правда так можно?
- Ну, вообще-то у нас таких порций нет, но для вас сделаю. - улыбаясь говорит девица.
И тут я, незнаю почему, (может быть меня нетипичное благородством работника общепита как-то оскорбило?), но только неожиданно для самого себя я отрываюсь от своей котлеты, встаю, подхожу, и говорю.
- Бабушка, позвольте мне за вас заплатить? - говорю я ей.
Бабуля поворачивается ко мне и удивлённо спрашивает.
- Это зачем же?
- Ну... - растерялся я. - Угостить вас ... обедом ... хотел... Просто...
А девица молча смотрит на нас с бабулей по очереди через стойку и знай себе улыбается. И тут до бабушки доходит, и она говорит, без тени недовольства, а очень даже доброжелательно.
- Ох... Спасибо, сынок. Но я ведь не нищенка. У меня просто денег с собой не очень много, но ты не беспокойся, мне покушать-то хватит!
Представляете? От досады, что мой благородный порыв вот-вот разобъётся о стенку старческага упрямства, и я с позором вынужден буду вернуться к своей остывшей котлете, я вдруг в отчаянии, слово в слово практически, выпалил монолог известного киногероя.
- Знаете, бабушка, - сказал я, - Я ведь тоже не миллионер. Но если у меня есть пара лишних сотен рублей, так почему я не могу угостить обедом хорошега человека?
Тут возникла такая небольшая пауза, а потом мы все втроём засмеялись. И стало нормально. Я подмигнул девице, и она, умничка, всё с той же улыбочкой быстро наметала на поднос еды по своему разумению, периодические спрашивая у бабули "А вот пирожок, с луком, вам положить? Очень вкусные пирожки! А салат вам какой лучше?" Девице, чувствовалось, мой поступок тоже пришелся по душе и весьма кстати. Я же видел, что ей хочется бабусю накормить, но и угощать за счёт заведения она не может. Это ведь суд всё таки, а не частная лавочка. Тут за счёт заведения угощают совсем другими блюдами. Так угостят - не обрадуешься. Лучше даже и не пробовать.
А бабуля всё это время просто стояла и немножко смущенно качала головой из стороны в сторону, теребя в растерянности этот свой кошелёчек, открывая и закрывая.
Я расплатился, отнес её обед за ближайший столик, потом глянул на экран мобильника, громко сказал "Ох ты!...", сделал озабоченное лицо, махнул девице, глотнул на ходу остывшего кофе, и утёк из столовой.
На самом деле спешить было совершенно некуда, до заседания оставалось ещё целых пятнадцать минут. Но и, совершенно понятно, дальше я остаться никак не мог. Во-первых что бы не смущать бабулю. Что бы она могла поесть там тихо-спокойно свой обед. А во-вторых, самое главное, что бы не услышать в свой адрес вот эти вот всякие слова благодарности, и умиления не дай бог.
Потому что это надо ведь фальшиво улыбаться в ответ, и говорить - "Ну что вы, ну что вы! Такая ерунда, право!"
Потому что на самом деле никакая это не ерунда, а очень важно, и стоит дороже самога дорогога обеда.
Потому что, (ну себе-то зачем врать?), делаем мы такие спонтанные вещи ни для какой не бабули, и не что б перед девкой покрасоваться, а исключительно для самого себя, любимага. Что бы в этом царстве хаоса, хамства, и тотальной неприязни хоть на минутку почувствовать себя снова человеком. Хоть на минуточку.
* * *
Я стоял на улице, курил, и думал про бабулю. Вспомнил маму. Задумался. Закурил снова. И конечно опоздал на заседание. И строгая судья свела брови и хмуро сказала.
- Ну! И где вы ходите? Вот сейчас оштрафую вас за неуважение к суду, будете знать!
Но тут вдруг в зал через окошко неожиданно заглянуло солнышко. И его луч лег по диагонали через весь зал, на пол, на кресла, и на протокол заседания перед секретарём. А потом взял и неожиданно, как котёнок, прыгнул прямо на колени судьи. (Ого! Совсем не судейские коленочки-то, кстати!) Судья, опешив от такога покушения на свой статусный авторитет быстро одёрнула юбку, откашляла лёгкое смущение, и снова строго сказала.
- Ладно уж! Садитесь! Но это в последний раз!
* * *
А бабулю я потом, уже уходя, видел ещё раз, издали. Она просто бесцельно бродила по пустым коридорам, заложив руки за спину, глядя по сторонам, и иногда останавливалась что бы прочитать табличку на двери или расписание дел на текущую дату. Не знаю. Может быть когда-то она была судьёй, и теперь просто приходит сюда от старческой скуки и одиночества? Неважно.
* * *
А хлеб, кстати, у них в столовой бесплатно и бери сколько хошь. Это хорошо. Мне почему-то всегда неприятно видеть в чеке эти копейки за хлеб. Не знаю почему.
* * *
Для чего я всё это вам рассказал? Фиг знает. Ну конечно не для того что бы услышать слова восхищения своим благородным поступком. Нет! Нет конечно. Просто. Просто что б вы лишний раз могли убедиться, какой я в сущности хороший, добрый, и отзывчивый человек. И порадоваться за меня, и при случае рассказать знакомым. Что у вас в друзьях есть такой хороший человек как я.
Спасибо мне.
(И ещё незнакомому вам человеку по фамилии Ераплан, который любит повторять, что нужно каждый день обязательно делать какие нибудь хорошие, пусть и маленькие, дела. Что б мир стал чуточку лучше. Причем сам-то по себе он при этом говнюк изрядный, но вещи говорит вполне правильные.)
Ну и ладно. Ну и всё на этом пока. Будьте здоровы.
P.S. Бытует мнение, что о своих добрых поступках культурным людям распространяться не принято. Это мол вроде как хвастовство даже. Вот тут я не согласен. Ведь обязательно надо, что бы о твоём хорошем поступке кто нибудь узнал. Поступок от этого не полиняет, а тебе приятно. И кто-то глядя на тебя тоже что-то хорошее сделает. Пусть и из зависти, неважно. На номинал хорошего дела это, повторяю, не влияет. И я даже хотел одно время завести такое сообщество, куда бы каждый мог прийти и написать про то, что он такого хорошего, пусть и не очень великого, сделал. Пусть даже анонимно, наплевать. А в комментариях бы все восхищенно цокали и качали головами "Ай да Вася! Ай да сукин сын! Какой молодец всётки!"
Потому что подвигов, их ведь на всех точно не хватит, хоть и очень хочется. А добрых маленьких дел - греби лопатой. Но они маленькие. И если про них вслух не сказать, так про них никто и не узнает. Неправильно это.
Но вот пока что-то не срослось с сообществом. А может кто-то давно уже и сделал, посто я не знаю.
©
Ракетчик
yaplakal.com