Вчера дочитал Ремарка, Черный обелиск. Очень интересная книга.
— Ах, Рудольф, – говорит Изабелла. – Ни в чем нет лжи.
– Да?
— Конечно. Где ложь и где правда, знает только Бог. Но если он Бог, то не может существовать ни лжи, ни правды. Тогда все – Бог. Лживым было бы только то, что вне его. Если же существовало бы что-нибудь вне его или противоположное ему, он был бы только ограниченным богом. А ограниченный бог – не Бог. Значит, или все правда, или Бога нет. Видишь, как просто.
— Значит, тогда нет ни дьявола, ни ада? – спрашиваю я. – А если бы они существовали, не было бы Бога?
Изабелла кивает:
— Конечно, нет, Рудольф. А сколько существует слов! И кто их все придумал?
— Запутавшиеся люди.
Она качает головой и указывает на часовню.
— Вот эти там! И они его там поймали, – шепчет она. – Он не может выйти. А ему хочется. Но они пригвоздили его к кресту.
— Кто же?
— Священники. Они крепко его держат.
— Тогда были другие священники, – говорю я. – Две тысячи лет назад. Не эти.
— Они все те же, Рудольф, – шепчет она, приблизив губы к моему лицу, – разве ты не знаешь? Он хочет выйти, но они держат его взаперти. Кровь из ран у него течет и течет, и он хочет сойти с креста. А они его не пускают. Они держат его в тюрьмах с высокими башнями, возносят к нему молитвы и курят ладаном, но не выпускают. Ты знаешь, почему?
— Нет.
— Потому что он очень богат, – шепчет Изабелла. – Он очень, очень богат. А они хотят захватить его богатство. Если бы он вышел из их тюрьмы, он получил бы его обратно, и тогда они вдруг обеднели бы. Все равно как с теми, кого у нас здесь сажают под замок: тогда другие управляют состоянием такого человека и делают, что хотят, и живут, как богачи. Так вот сделали и со мной.
…Но распятого на кресте они боятся больше всего.
— Кто боится?
— Все, кто пользуется им и живет за его счет. Бесчисленное множество людей. Уверяют, будто они добрые. Но делают очень много зла. Просто злой мало может сделать. Люди видят, что он злой, и остерегаются его. А вот добрые – чего только они не творят. О, они кровожадны!
— Да, они кровожадны. – Они страшно много навредили; те, кто считает себя справедливыми, особенно безжалостны.
— Не ходи больше туда, Рудольф, – продолжает шептать Изабелла. – Пусть они освободят его. Того, распятого. Но они его не выпустят, он для них слишком опасен. Он не такой, как они. Он самый опасный из всех, потому что самый добрый.
— Оттого они и держат его?
— Они бы опять распяли его.
— Да, я тоже думаю, – отвечаю я. – Они снова убили бы его, те самые, кто ему теперь поклоняется. И они убили бы его, как убивали бесчисленное множество людей во имя его. Во имя справедливости и любви к ближнему.
Размещено через приложение ЯПлакалъ
yaplakal.com