177
Когда разговариваешь с сыновьями, то вспоминаешь за отцов.
Вот и Яков Степанов позвонил, спрашивал за батю своего. Прапорщика Юрия Степанова. Я его помню по нашей службе в автороте 181 мотострелкового полка с августа 1984 по август 1986 года.
«… серыми тучами небо затянуто,
нервы гитарной струною натянуты,
дождь барабанит с утра и до вечера,
время, застывшее кажется вечностью …»
Юра Степанов - "Рыжий" прапорщик нашей автороты 181 мсп.
Ярко рыжие волосы, когда панаму снимает, а когда в 1985 году на новую форму перешли, то и из под кепи очень заметно было. Внешне он был совсем нашего возраста, хоть и старше нас лет на 5.
И сразу вспомнился случай из жизни водительской, когда прапорщик Степанов был старшим машины, а я, рядовой, водила КАМАЗа.
Жара, лето 1985 год. Вывезли мусор с полка, возвращались со свалки спускаясь по перевальчику Кара-Хана.
Такой, понимаешь, не опасный, мирный, всё время налево поворачивает, если со стороны Баграма в Кабул едешь.
Перед нами ЗИЛ-самосвал с квадратным кузовом, афганские номера, с «ихними» циферками. Я пытался его обогнать ещё на свалке, он не пропускает мой КАМАЗ - кому охота пыль глотать? Мешает мне своими манёврами и даже злит.
А на встречу советская колонна наливников - УРАЛов ползёт вверх. Пыхтит сизым солярным дымком из труб.
В этой военной шурави-колонне "затесалась" афганская бурбухайка, такой грузовик, порой непонятного производителя, зачастую самодельно «тюнингованный» на усмотрение водителя, гружёный выше наращенных бортов, да ещё и бабы в паранджах в кузове сверху груза сидят.
Колонна медленно шла вверх, ну, и рванул этот водила бурбухайки на обгон. Стало быть, на встречку выехал, а тут мы по этой встречке, два самосвала - КАМАЗ и ЗИЛ, на спуск топим.
ЗИЛок, уходя от близкого столкновения с бурбухайкой - свернул на обочину, я сзади ЗИЛа рядом, вижу, что обогнать его не получится, не успею, так как бурбухайка уже ближе, и я тоже на обочину съехал. Быстро всё двигалось, происходило.
ЗИЛ, что раньше меня там прошёл - пыль поднял большую, но, вот такое чувство, что видел он меня в боковое зеркало. Наблюдал с того момента, как я его обогнать хотел. И когда я на обочину зарулил за ним следом, то он резко затормозил, зараза.
Не успеваю остановиться!
Пытаюсь отвернуть обратно на асфальт, на дорогу, а там ещё кузов бурбухайки мимо проезжает. Тут уж всё, как в замедленном кино. Как сказал один старик - Всё относительно. И быстрое бывает медленным! И места очень мало, а времени нету совсем.
Ну, что тут скажешь-напишешь, врезались! Я, своим КАМАЗом в задний борт ЗИЛа.
Удар был сильный.
Лобовое стекло кабины КАМАЗа со стороны пассажира (старшего машины) словно взорвалось и, растресканное в мелкие кусочки, обмякло и провисло.
Кабина получила повреждения, дверь с пассажирской стороны перекосилась, выгнулась и открылась. Всё это быстро произошло. А сбоку большой такой обрыв, даже – маленькая пропасть, если так понятнее. И обочина-то кончилась.
Но я хоть за руль держался, а прапорщик Степанов нет. Его бросило вперёд от удара, в то самое лобовое стекло, которое лопнуло. И его дверь открылась от деформации кабины.
Но мои мысли тогда были не про него!
- Эх! Автомат я не взял! Ну, близко же, от полка, чего там - мусор на свалку отвезти?!
В общем, я, как псих, выскочил на дорогу и запрыгнул на подножку ближайшего бензовоза. Они видели, как и что было в поднятой пыли.
Кричу водиле: " Дай автомат! Я этого п...дора расстреляю!" Он потянулся за ним, даже успел в руку взять, но рядом с ним сидел майор! Бог его знает, почему майор, мне так запомнилось.
Майор мне быстро, популярно и чётко объяснил - куда мне идти и что там делать. В общем, сказал, что автомат мне не дадут, а то пуля может срикошетить и в бензовоз попасть!
И добавил: " Я сейчас по рации передам и бурбухайку на посту остановят!"
- Ага! кричу я: - Хотя бы колёса ему там расстреляйте!
Ну, такой, примерно произошёл у нас диалог.
Да. Значит, возвращаюсь к КАМАЗу, водила ЗИЛа афганского рядом стоит, горячо объясняет мне, что он не виноват! Дескать, тот, который бурбухай - он пид...з, нехороший человек!
Я понимаю, что главный разгвоздяй тут — это я, ибо, при аварии в "жопу" (извините, такой термин) виноват тот, кто въехал, а остальное детали.
Ну, говорю этому водиле, что на посту ниже, на въезде в Кабул стоят «комендачи», пусть они сюда ВАИ вызовут. Водила согласился, уехал. Мы остались стоять на пыльной обочине перевала.
Я оглядываю повреждения на КАМАЗе, решётка радиатора «в дугу», тосол капает на асфальт, и сильно капает. Кабина помята и даже очень с пассажирской стороны. Стекло вдрызг и ...
Вдруг замечаю (придаю значение), что кто-то нервно смеётся! Тихонько так прихихикивает, то разгоняясь, то затихая.
Открываю дверь водительскую, а в кабине прапорщик Степанов держит ту, свою дверь руками, чтоб не открывалась и ржёт, обрыв же внизу хорошо видно. Куда ему вылезать?
Истерика у человека!
А как я его успокою? Какие слова скажу? Извини, дескать, что так получилось?
Тут не долго и ВАИ подъехала, не обманул басурманин, сообщил, стало быть, про меня на посту.
Ну, я давай историю сочинять-рассказывать, как "героически" спускался вниз, а "душман" меня чуть не столкнул в пропасть и т.д. Только старший наряда ВАИ меня долго слушать не стал, сказал, что я ...
Ну, в общем правильно сказал, только я вам тут не повторю.
Да, и добавил он, что тут (в этом месте) "действие" (юрисдикция) ВАИ не действует, как-то так. "Комендачи" могут чего-то там составлять и протоколировать, ибо "Баграмская дорога" всё такое, а ему мои "истории" в одно место не впёрлись! Как-то так, по смыслу.
Я растерялся немного, а что делать-то?
Езжай, говорит, в свой 181 полк. Доедешь?
Сели, завелись, поехали. КАМАЗ – машина хорошая!
Не доезжая поста комендачей, свернули с асфальта на едва заметную накатанную дорожку и в полк, в расположение палаточного городка. За стенкой нашей самодельной "казармы" я поставил КАМАЗ, ну, хвалиться-то нечем, "морду" спрятал. И в каптёрку к ротному, на доклад.
Прапорщик Степанов за мной. Истерика у него прошла, но что дальше делать – это он ещё не придумал. Я постучался, дверку приоткрыл, сам и не вхожу весь, только так, на порожек заступил. Юра Степанов за моей спиной внимательно слушает.
Докладываю командиру автороты, что, дескать, такая неприятность приключилась, что кабину моему КАМАЗу "погнуло" на спуске со свалки. Это, если мягко так обрисовать ситуацию. Ну, как бы ничего страшного, только кабину теперь на замену. Пустяки, дело-то житейское!
А ротный переспросил - что с КАМАЗом подробнее, ну, и разозлился почему-то сильно!
Потом замолчал на секунду и спрашивает: "А кто старший машины?"
Я отвечаю: "Прапорщик Степанов!"
- Степанов?! Ну, вот он и заплатит за кабину! - сказал наш ротный, ст. лейтенант Кидалинский.
Слышу, опять кто-то сзади икнул и начал истерично ржать! Не отпускает человека ситуация. Ну, вот что ещё сказать?
Много чего повспоминал я, рассказывая Якову Юрьевичу про то, что помню об отце его. Про нашу роту, про полк. Про саму службу, жизнь, быт.
Хотелось, чтоб как о живом рассказать, чтоб не с тоской, а с юмором. Ну, не знаю, получилось иль нет.
А Юра Степанов в Афгане дослужил, из армии потом уволился, да случайно в 1987 году, почти через год после Афгана, был сбит военным УРАЛом на перекрёстке, когда ехал на мотоцикле. На УРАЛе отказали тормоза….
Я словно опять туда перенёсся, в то время за речкой.
И снова вернулся оттуда "с приветом"!
Да так-то, все мы, Шурави, вернулись оттуда "с приветом" в той или иной степени.
И вам привет!
А Юре светлая память!
Всем погибшим там тогда и после, пока вас помнят - вы живёте среди нас!
Память ...
yaplakal.com