234
Приветствую читателей! Вот рассказик затеял. На ваш суд.
Глава 1. Суд.
2006 год, ранняя, тёплая, красивая осень… Со стороны городского стадиона, эхом доносится рёв мотоциклов марки «Восход» - это наша мотобольная команда проводит тренировку, готовясь к очередному международному турниру.
Возле здания суда, куря, тихо матерясь и харкая, в силу воспитания, исключительно на газон, расположилась компания из пятерых человек – это наша имбецильно-деградационная команда, нигде не работающих, ни о чём не думающих, окромя «поглубже засунуть, да плану дунуть», молодых, здоровых лбов, чуть за 20 лет от роду. Все слегка «под пивом», последнюю бутылку выбросили в урну суда. «Урна суда» - красивая метафора… Диалог примерно такой:
- зайдёшь в хату, поздоровайся. Скажи: «здорово, мужики».
- да ладно! Сам он там разберётся!
- нет, элементарные вещи знать надо, а то зайдут, бывает, в тормоза и стоят, глазами хлопают. А тут заехал человек, поздоровался, с ним поздоровались… Пошла коммуникация. Если хата людская, пригласят на беседу, вопросы позадают. Если всё ровно, за стол пригласят, угостят, чем Бог послал…
- да хорош! Его же в КПЗ сначала, там всё и объяснят. Он первоход, ему скощуха. Ты главное поменьше говори, побольше слушай, «через х#й» ни с кем не общайся.
- да не гони, «пятёрка» – это не много по твоей статье! Люди на 12 уезжают…
- б#ля, да может условку ещё выпишет! Х#ули вы меня на срок настраиваете!
- нет, братан, условка у тебя уже есть и два раза её не выписывают…
- ладно, пойдём, сейчас начнётся…
Этот диалог состоялся в перерыве, перед оглашением приговора. Тот парень, который надеялся на вторую условку – был я…
Когда судья стала зачитывать приговор, в зал вошёл конвой, которого до сих пор там не было. Скверная примета – скажу я вам! Так и есть. «блаблабла, и назначить наказание, в виде лишения свободы, сроком на 3 года, с отбыванием в колонии строгого режима» - пробормотала себе под нос судья, встала, взяла папки с делами, стукнула их торцами об стол (для ровности) и не взглянув ни на кого из нас, удалилась… Наверное пошла выпить чашку чая с каким-нибудь «твиксом», или кофе… Она возможно думала о «твиксе», в то время как «крестила» меня. Вот – думает – пойду сейчас «твикса» с чаем кааак наверну! Потом я понял, что она - благословенная женщина, пожалела меня, балбеса, ведь прокурор просил 5,5. Я же, в душе всё же надеявшийся на условный срок, люто возненавидел в тот момент её, всех ментов, того «товарища» который сдал меня им, и целый свет, всю вселенную!
Ко мне приближался конвой с раскрытыми наручниками. Их лица выражали сосредоточенную равнодушность к происходяшему, а жесты и движения говорили о профессионализме и большом опыте работы. С таким лицом, разнорабочий забрасывает песок в жерло бетономешалки, продавщица отрезает, заказанный клиентом кусок колбасы, или токарь вытачивает на станке очередное изделие. Я успел попрощаться с товарищами, с каждым за руку. Выражения их лиц были виновато-сочувствующими, как бы говорящими: извини, старик, но мы бессильны, что-либо изменить. Мама… На суде была моя мама, но она ушла, хлопнув дверью ещё в тот момент, когда прокурор запросил для меня 5,5 лет, посоветовав им всем, ловить настоящих преступников, а не её милого, невинного сыночку. Но сыночка-то знал, что получает по делам своим. Точнее, я понял это чуть позже, года через два примерно.
Глава 2. «Шмон»
Меня вывели из зала и я, пристёгнутый браслетом к конвойному пошёл, влекомый этой уздечкой, совершенно не известными мне доселе коридорами. Я и не представлял тогда, что скрыто за кулисами этого учреждения, где днём кипит работа, снуют сотни людей: исцы, ответчики, адвокаты, свидетели…; где в общем-то обычная вольная движуха, как в каком-нибудь рядовом гос учреждении. Мне открылась изнанка, другая сторона, закулисье этого присутственного места, фасад которого, был хорошо знаком мне с детства, т.к. мой маршрут в школу, проходил как раз через это здание.
Когда за моей спиной закрылась дверь, заглушившая шум голосов находящихся в коридоре суда людей, тех людей, которые остались ТАМ, я оказался в другом, доселе неведомом мне измерении, где царила особая аура… взять хотя бы этот въевшийся запах табака, вперемешку с запахом милицейских кирзовых ботинок - берцев, или засаленные, в местах многотысячных соприкосновений с плечами конвойных и осужденных стены; лязг наручников, неизменно висевших на поясах конвоя, их «рабочие» разговоры, перемешанные с личными:
- Василич, этого (т.е. меня) куда? В стакан?
- нет, давай на шмон сначала.
- как скажешь. Так и что, продал машину-то?
- не, Светка сказала, что будет эту добивать! Бог любит троицу - говорит!
- Ха ха!
Я понял, что Светка, уже два раза бившая одну и ту же машину, обладает хорошим чувством юмора, завидной самоиронией и совершенно не умеет водить машину! Но мне не было до них никакого дела…
Шмон, т.е. обыск – неотъемлемая часть повседневной жизни арестанта. Выглядит это так: содержимое карманов выкладывается тобой на стол, одежда и обувь снимаются полностью и кладутся перед шмонающим. Ловкими, отточенными движениями, шмонающий проверяет одежду на наличие запрещённых предметов. Прощупываются карманы, воротники, швы, словом всё, до резинки на трусах(так себе работёнка). Из обуви вынимаются стельки, с целью просмотра подошвы и извлечения оттуда супинаторов… Затем происходит осмотр тела на наличие особых примет: наколки, шрамы, родимые пятна. Информация записывается в дело, которое поедет с тобой до самого лагеря. Дальше гимнастика: просят (ну как просят…приказывают) приседать раз пять и смотрят, не вывалится ли что-нибудь, заранее бережно упакованное, у тебя из задницы. Потом просят поднять мотню вверх: вдруг ты там, в этом закутке, что-нибудь спрятал. Ну, осмотр ротовой полости – это как пить дать. «Одевайся» - это значит, что процедура завершена. К моему первому шмону подошли ответственно, т.к. закрывали меня «со свободы» и теоретически, у меня было достаточно времени и возможность, основательно подготовиться к заточению.
Глава 3 «Стакан»
И вот я, наскоро одевшийся, без шнурков, ремня, зажигалки и супинаторов, готовый по мнению конвоя, к отбыванию наказания, стою и жду дальнейших указаний. – давай в стакан его – сказал Василич – и чайник поставь…
Несколько дверей в стене, находящихся в 20-ти см друг от друга… Одну из них открывает конвойный и приглашает меня войти. Я принимаю любезное предложение, вхожу, дверь за мной закрывается с характерным лязгом стали. Лязг замков, скрип несмазанных петель и хлопки металлических дверей (тормозов) сопровождают арестанта весь срок и это, как сейчас говорят: очень атмосферно. Я находился в тёмной бетонной коробке, общей площадью 1м2. На уровне груди в двери, было небольшое окошко, через которое, милостивый конвоир дал мне прикурить сигарету, кстати сам предложил; позади я обнаружил место, где можно присесть. Я присел (я именно присел, потому что садятся там знаете на что?))), смотрю в это окошко, курю… 3 года. 3 года – думаю – мне здесь жить придётся. Я, который ещё вчера ходил, где хотел, делал, что вздумается, пил, гулял и вообще жил полной, насыщенной жизнью, теперь вынужден находиться здесь, в этом каменном мешке, сплошь исписанным фразами типа: «Бог создал вора, чёрт прокурора», «……(фамилия судьи) – сука», названия городов, чьи лучшие жители прошли через этот «стакан» и прочий фольклор местных завсегдатаев. Этот стакан, стал для меня неким «первым поцелуем» тюрьмы, который я запомнил на всю жизнь. Вот и сегодня, когда мне кто-то рассказывает про свои «большие» проблемы, я вспоминаю этот «стакан» и моё лицо, невольно производит лёгкую ухмылку, поскольку я точно знаю, что такое большие проблемы. Говорят, что ад ужасен не котлами с кипящей лавой, а тем, что там нет надежды… Так же и в тюрьме, только в аду вечность, а здесь срок. Но ты чётко понимаешь, что этот срок, тебе ПРИДЁТСЯ провести в этих стенах…
yaplakal.com