174
Есть много удивительных мест на Земле, о существовании которых большинство людей даже понятия не имеет. Между тем и в этих забытых богом местах живут и работают люди, многие из них вполне довольны жизнью и собой, и никуда из этих медвежьих углов уезжать не собираются.
Одним метельным майским днём из тёплого и душного чрева ИЛ-18 на бетонную полосу аэродрома посёлка Чокурдах спустилась по трапу группа товарищей даже отдалённо не напоминающая местное население, не смотря на то, что почти все они были обуты в кирзовые сапоги.
- Из Питера? На Белую Гору? На практику? Идите вооон к тому АН-2, это за вами прислали! - радостно сообщила прибывшим дежурная по аэропорту, одетая в форменное аэрофлотовское пальто, малиновую вязаную шапку и ярко-зелёные спортивные штаны с лампасами.
Несмотря на позёмку, пронизывающий ветер и температуру около -10, её вызывающий наряд дополняли лакированные сапоги-чулки с облезлыми от мороза голенищами и правым сломанным каблуком, при ходьбе элегантно выгибающимся назад, что придавало особую пикантность всему наряду девушки.
Ошарашенные радостной простотой приёма практиканты, молча, двинулись через всё поле к одиноко стоящему на краю «кукурузнику».
* * *
Надо честно сказать, что группа будущих инженеров-судомехаников появилась в этих краях по зову кошелька. Часть народа, выпучив глаза от счастья, рванула на практику на суда загранплавания за сущие гроши, поддавшись на видимую престижность процедуры. Меньшая, но, более прагматичная часть населения решила, что на заграницу они своевременно насмотрятся, а сезонный заработок в Сибири, с её постоянным кадровым голодом, в рублёвом эквиваленте будет гораздо выше, чем валютно-шмоточная выручка сокурсников.
И они оказались правы!
Моряков в небольших сибирских пароходствах не хватало катастрофически. С учётом северных надбавок и обработок недостающих членов экипажа, зарплата была очень даже приличная.
В салоне маленького самолёта температура была аналогична забортной, но, к счастью, ветра не было. Ребята уселись на лавочки вдоль бортов. Между ними, на полу стояли коробки с куриными яйцами, накрытые страховочной сеткой. Из кабины пилотов выглянула рыжеволосая и жутко конопатая физиономия пилота.
- Ну, что, тронулись, помолясь! - весело крикнул он пассажирам и запустил двигатель. В салоне стало заметно теплее.
Он был не многим старше своих пассажиров, видимо совсем недавно окончил лётное училище. Судя по постоянному смеху и шуточкам - прибауточкам, доносящимся из-за штурвала, был он хроническим весельчаком. Впрочем, на Севере много таких самородков, без их незамысловатого юмора через месяц от тоски завоешь, а с ними бесплатная клоунада каждый божий день обеспечена.
Ещё через пару минут, многие убедились в правоте первого впечатления.
Пилот то добавлял, то сбрасывал обороты, мотор завывал, как бешенный, но самолёт категорически отказывался трогаться с места.
- Примёрзли, шишка моржовая!- коротко бросил командир второму пилоту, якуту с плоским лицом и узкими глазами аборигена. Пилот - абориген, не проронив ни слова, прыгнул, как Тарзан, на коробки с нежным продуктом, обеспечив естественный бой при транспортировке, и метнулся куда-то в хвост лайнера.
Раздался грохот раскидываемых железяк, спустя минуту откуда-то из-под коробок, как чёрт из табакерки, выскочил второй пилот и помчался, хрустя плодами куриных усилий, по коробкам к двери с огромной колотушкой в руках.
Мотор ревел, пилот-якут с остервенением колотил по лыжам, крепко примёрзшим к заснеженной полосе. Самолёт вдруг судорожно дёрнулся и заскрипел лыжами по полосе. В распахнутую дверь сначала влетела боевая колотушка, а потом, как бабуин, запрыгнул и сам пилот, для которого, судя по всему, эта операция была вполне привычной.
- А знаете, мужики, почему хорошо быть командиром? - извернувшись в кресле, прокричал в салон рыжий пилот.
- Не надо с колотушкой по морозу бегать! - и заржал, как жеребец. Второй пилот, даже не запыхавшись, занял своё место, и самолёт взлетел.
* * *
От Белой Горы до Восточносибирского моря шестьсот километров по петляющей по тундре Индигирке, а напрямую лёта два часа. Пока пилотировал Рыжий, самолёт летел ровно, без виражей и воздушных ям. Но как только управление брал на себя Национальный Кадр, самолёт начинало мотать во все стороны, судорожно трясти и кидать в воздушные ямы.
- Командир, убери с руля этого двоишника! - на очередном вираже закричала в один голос часть пассажиров. Вторая часть несчастных с утробным рыком заполняла гигиенические пакеты.
Последний вираж, резкое снижение и мотор выключился. Кажется, что всем, включая даже самых неукачивающихся, было уже всё равно.
Вместо того, что уже давно ожидал измученный перелётом народ, а именно: пике, штопор и конец земным мучениям, самолёт мягко коснулся полосы, загремев лыжами по редким гравийным проталинам.
Южное побережье Северного Ледовитого океана - это другая планета.
Обветшалые двухэтажные домики на сваях, вбитых в вечную мерзлоту. «Курятники» общественных удобств, с художественно торчащими бурыми сталактитами из продуктов человеческой жизнедеятельности, в подставленных снизу железных баках, подтверждающими извечную аксиому: наш человек может вполне комфортно жить где угодно.
Горы двухсотлитровых бочек, уложенных в пирамиды на берегу реки, десятки отслуживших свой срок дизелей, стоящих ровными рядами, и спирт в прозрачных поллитровках на полупустых полках единственного магазина, по восемь рублей двенадцать копеек за порцию. Как сказал один поэт, возможно даже местный, «... это Север, край неповторимый...».
В тамбуре при входе в убогий магазин, давно не бритый, дурно пахнущий гражданин с нездоровым сизым носом, в огромной кепке и калошах, одетых прямо на вязаные носки, торгует помятую, подмороженную клубнику, выращенную явно не своими руками, по пятьдесят рублей за килограмм. Торговля не идёт, местное население не спешит отовариваться весенним лакомством. Они больше привыкли к оленине, конине и строганине из омуля, в ассортименте представленными на прилавке, их не обманешь. Из деликатесов - килька в томате и солянка из кислой капусты.
Это бодрит!
* * *
Даниил и Андрей получили в отделе кадров направление на танкер СПН-711. Судно было простым, универсальным и отлично подходило для работы в этих местах.
Внутри корпуса судна находились грузовые топливные танки, а на палубе, в огромной «ванне» можно было перевозить всё, что угодно.
Андрей был родом из Петрозаводска и очень гордился тем, что в его краснокожем паспорте русские слова были продублированы на финском языке, так как у карелов нет своей письменности. По сему, в узких кругах сокурсников он носил прозвище, товарищ Ёпаролайнен, иногда сокращаемое друзьями до неприличного Ёп, или более ласкового - Дрюня, что, в общем, сути не меняло, и парня не обижало.
Данила все три года срочной службы на Северном флоте прослужил на подводной лодке.
Друзья звали его Кокер, потом стали звать его просто Джо, может быть потому, что служил он коком, а может потому, что имел от природы низкий, чуть с хрипотцой голос. Не смотря на военно-кулинарную юность, через пару лет он собирался стать нормальным судовым механиком.
Дрюня отдавал священный долг Родине в морчастях погранвойск, так что на почве своего военно-морского прошлого, ребята и сблизились.
В первых числах июня танкер, загрузив в танки восемьсот тонн авиационного бензина, двинулся вверх по реке к устью речки Мома, где круглый год в любую погоду артельщики мыли золотишко.
Несмотря на кажущуюся глушь, с началом навигации по берегам Индигирки закипела жизнь. Танкер упорно шёл вверх, преодолевая пороги с помощью дежурного буксира, оставляя за кормой хижины рыбаков по берегам, древние погосты, огромные антенны локаторных станций и полуразрушенные бараки сталинских лагерей.
Весь июнь по большой воде во все населённые пункты, расположенные вдоль реки, скорыми темпами завозилось всё, включая строевой лес. В этих местах кроме чахлых лиственниц, которые местные называли чепыжником, и не росло ничего приличного. А это добро только в печь и годилось.
В июле вода спала, и вместо топлива пароход стал возить в порт гравий, который день и ночь черпал со дна реки плавучий кран.
Однажды из грейфера посыпались какие-то кости, и вместе с ними громыхнуло по палубе огромное кривое бревно.
- Ну, мужики, повезло вам! - закричал из кабины крановщик.
- Рог мамонта поймали! - все моряки бросились на палубу рассматривать улов. В куче гравия среди костей лежал бивень мамонта, длинной почти три метра.
В последующие недели весь экипаж был занят расчленением и дележом добычи. Острая и наиболее хорошо сохранившаяся оконечность по умолчанию досталась капитану.
Потом рог распилили на большие части по десять - пятнадцать килограмм и начали вываривать в сорокалитровом бачке на камбузе. При распиловке бивень вонял нестерпимо, а при варке и того круче, но это было необходимо сделать для того, чтоб кость, пролежавшая тысячи лет без доступа воздуха, не растрескалась, стала мягче и имела товарный вид, пригодный для изготовления поделок. После этой процедуры, мотористы начали пилить большой кусок на медальоны с помощью ножовки па металлу. Ходили слухи, что в аэропортах это богатство могут отнять пограничники, ну уж больно хотелось оставить на память о Севере такую шикарную вещь.
Эта тяжёлая работа в свободное от вахты время в скором времени утомила обоих. Ребята и так работали вдвоём, обрабатывая ставку третьего моториста и повара за одно, которого на судне то же не было. Оставшимся куском практиканты стали подпирать дверь в каюту.
Вскоре на этот реликт просто перестали обращать внимание.
* * *
Наступил август. Началась арктическая навигация. На бар в устье Индигирки пришёл караван морских судов. Морским путём сюда доставлялось все, начиная от стройматериалов, леса и топлива, и заканчивая одеколоном и клеем БФ, и то, и другое, кстати, вполне годилось и для питьевых целей, когда запасы алкоголя ближе к весне, истощались.
Милях в пяти к северу лежал в дрейфе и маячил красной, как морковка, надстройкой атомоход «Арктика», который и привёл этот караван. С десяток пароходов день и ночь перегружали содержимое своих трюмов на речные суда, практически всё, что было необходимо местному населению, чтобы пережить долгую полярную зиму.
Между судами по льдинам, как по улицам небольшого посёлка, неторопливо бродили десятки белых медведей, абсолютно не обращая внимания на грохот выгрузки, визг лебёдок судовых кранов и крики работающих матросов.
Хозяева Арктики, задрав чуткие носы, ждали, когда коки сыпанут за борт камбузные отходы: рыбьи головы, кости и прочую дребедень. Выглядели они довольно мирно, но некоторые особенно пытливые, пытались вставать на задние лапы и дотянуться своим любопытным чёрным носом до среза верхней палубы. Когда степень медвежьей дерзости переполняла чашу терпения моряков, мохнатых гостей отгоняли мощными струями из пожарных рукавов, но Умкам эта игра скорее нравилась, чем отпугивала от борта.
* * *
Танкер СПН-711 шёл от приёмного буя к танкеру «Ленанефть», который стоял чуть в стороне от разгружающихся сухогрузов. Данила готовил на камбузе борщ из лосятины с кислой капустой и сушёными ингредиентами. Борщ пузырился на плите, а сам кок задумчиво глядел в безоблачную морскую даль через открытый иллюминатор и грыз хрящик. Рядом с тёплой плитой в большой миске стояла опара, из которой Данила предполагал выпечь несколько буханок хлеба, но в скором времени понял, что это вряд ли получится. Трупы дрожжей, случайно обнаруженные им в дальнем углу провизионки, категорически отказывались возбуждать тесто.
Неожиданно во рту что-то хрустнуло, и Кокер увидел впившийся в хрящ, кусок собственного зуба.
- Беда, ёшкин хобот, цингу подцепил, что ли, от нехватки витамина Ю, однозначно! Не к добру это всё! - недогрызенный остаток хряща полетел за борт вместе с частью организма Данилы.
- Хоть что-то от меня здесь на память останется, хотя всё равно обидно! - становилось абсолютно ясно, что обедать команде сегодня придётся без хлеба.
От безысходности он всё-таки положил вялое тесто в формы и засунул в духовку. Результат добил Данилу окончательно. Вместо румяных воздушных буханок, из формы вывалились тяжёлые унылые кирпичи.
- Вот же измена! Явно сегодня не мой день, - подумал повар и принялся открывать ножом банку с «вечными» сухарями. Поднимая жестяную крышку банки, он глубоко порезал руку рваным краем.
- Как пить дать, засада какая-нибудь случиться, - окончательно огорчился парень и пошёл звать население к столу.
* * *
Погрузка топлива закончилась быстро. Небольшой танкерок сел в воду почти по самый привальный брус, вровень с плавающими вокруг льдинами. Дрюня и Данила сидели в рубке, и пили чай из больших металлических кружек. Они по очереди смотрели в бинокль на то, как грузились соседние суда. Из динамика судового проигрывателя надрывалась певица Валентина Легкоступова и голосила на всю рубку про то, как тоскливо одной стоять на берегу, когда на теплоходе музыка играет. За прошедшие месяцы эти вопли достали всех моряков, но другие пластинки напоминали, в основном, о том, что Ленин всегда живой, и поэтому весь экипаж танкера относился к известному наизусть хиту философски. При таком скудном репертуаре, и вечно орущие бакланы за бортом - хор имени Пятницкого.
Вдруг Даня заметил, что челюсть друга - Ёпаролайнена начала медленно отвисать, глаза стали круглыми, как пятаки, а недопитый чай из кружки тонкой струйкой полился на палубу.
- Данила, ядрёный пупсик, у нас по палубе медведь гуляет! - ужас в его глазах был самым, что ни на есть натуральным.
Мотористы почти одновременно автоматически потянулись к кнопке авральной сигнализации. Через минуту на мостик вбежал капитан и голый до пояса старпом, молодой и рьяный недавний выпускник Якутского речного училища по фамилии Петухов.
Вид гуляющего по палубе огромного белого медведя никого не обрадовал. Стоило зверю подняться по двум трапам, и он оказался бы прямо у хлипких дверей почти полностью остеклённой рубки.
- Если он сюда доберётся, то всю рубку разворотит, и нагадит ещё. Они это любят, - подал голос Петухов. Четыре здоровых мужика стояли и молча, смотрели вниз, судорожно соображая, что же можно предпринять. Вариант с карабином даже не рассматривался, убийство белых медведей уголовно наказуемо. На соседнем танкере то же заметили медведя. Экипаж «Ленанефти» стремительно отдал швартовы, поднял якорь, и судно отошло, оставив коллег самих решать проблему сохранения полярной фауны. Всё случилось так быстро, как будто это было не большое нефтеналивное судно, а маленькая моторная лодка.
Медведь на палубе задрал морду и начал водить носом по ветру.
- Почувствовал, гад, человечину, - угрюмо сказал Мастер, который жил на Севере постоянно и был опытным охотником. Медведь вразвалочку начал двигаться в сторону трапа, ведущего на второй ярус надстройки.
- Все двери задраены, но если он сюда залезет, то к нам всем песец полярный прибежит, - сделал полезное заключение лесной человек Ёп, тоже не чуждый искусству охоты.
- А давайте ему Петуха кинем, это его потный дух мишка чует, - предложил Данила, имея в виду старпома, который нещадно гнобил практикантов по службе, утверждая своё положение на судне перед питерскими, хотя был младше их по возрасту, и в армии не служил.
Молодой старпом шутки не понял и забился в угол, обхватив руками локатор.
Неожиданно из динамика рации раздался искажённый помехами голос капитана, проходящего мимо буксира, обращённый к капитану СПН-711.
- Валерий Иванович, давай я твой зверинец из ракетницы пугану!
- Ты, что Петрович, мыла объелся! У нас почти тысяча тонн бензина в танках! Ты так медведя пуганёшь, что потом сутки наши потроха багром вылавливать будешь! - закричал в микрофон, разом вспотевший от предложения доброго товарища, капитан.
Между тем медведь всё ближе подбирался к трапу, поводя носом над палубой.
Вдруг на карело-финского лесовика Ёпаролайнена внезапно снизошло озарение.
- Джо, давай за мной в машину! Сейчас мы его причешем! - заорал он на всю Сибирь и рванул вниз по трапу со скоростью торнадо.
Скатившись по узкому трапу в машинное отделение, Дрюня покрутил головой, и, ухватившись за тиски, закреплённые на верстаке, стал пытаться оторвать их.
- Андрюха, они на болтах! - заорал Данила, пытаясь перекричать работающий дизельгенератор.
- Еп, я всё понял! - он схватил в охапку все железяки, что попались ему на глаза: пару ломов, кувалду и разводной ключ.
Дрюня выскочил из машинного отделения на жилую палубу с пустыми руками. Единственное, что было пригодно для его замысла - запасная крышка цилиндра главного двигателя, была слишком тяжела.
И тут он увидел кусок мамонтового бивня, удерживающего дверь каюты в открытом состоянии. Издав индейский победный клич, он схватил его и бросился вверх по трапу в ходовую рубку.
Между тем, михельсон, стоя задними лапами на палубе, уже лежал брюхом на трапе, занимая всю его длину.
Он неторопливо, как будто плавая, двигал поочерёдно передними и задними лапами, пытаясь вползти мохнатым пузом на палубу второго яруса надстройки. Его огромная башка, с двигающимися во все стороны ушами, сантиметр за сантиметром, поднималась над верхней ступенькой трапа.
Карело-финский медвежатник огласил населению план борьбы с супостатом, в нём проснулся бывший пограничник.
- На счёт три, я бросаю перед его мордой железяки, ты Джо, максимально прицельно метни бивень в его череп, а ты Петухов, дави на авральную кнопку и гуди тифоном. Командуй, Валерий Иваныч, - соблюдая субординацию, обратился он к капитану.
Охотники встали по номерам.
- Все готовы?....Три!!! - диким голосом заорал Мастер.
Перед мордой медведя с грохотом рассыпались ключи и ломы, как резиновая запрыгала кувалда. Зазвенели звонки авральной сигнализации, раненным слоном загудел воздушный тифон. Данила, размахнувшись, что было сил, запустил куском бивня в медвежью голову с трёхметровой высоты. Бивень гулко врезался в медвежий череп, высоко подскочил, и улетел в мутные воды Восточно-Сибирского моря.
Мишка от нападения сверху со всего размаха ударился носом о верхнюю ступеньку трапа, и на брюхе съехал обратно на палубу. Испуганно подскочил, и, разбежавшись, бросился за борт, только брызги полетели!
- Мужики, пулей вниз, дизеля запускать. Старпом - на якорь! Быстро уходим, пока он не очухался, и своих дружков нами ужинать не привёл! - но все и сами знали, кому куда бежать, и какие ручки дёргать.
Через несколько минут загрохотали дизеля, якорь вполз в клюз, и танкер малым ходом пошёл вперёд.
Все, как-то разом успокоились. Мотористы уселись на камбузе попить холодного компота, и тут Данила увидел буханки непропеченного хлеба.
- Андрюха, хватай буханки, пошли на палубу.
Ребята, схватив чуть прихваченные коркой кирпичи, выбежали наверх. Судно заканчивало делать оборот вокруг большой льдины, по которой вразвалочку брёл обиженный бивнем по башке Умка.
- Вот тебе утешительный приз, косолапый! - закричал ему Джо, и запулил в него тяжёлой буханкой. Две буханки попали в мохнатый медвежий зад, ещё две упали перед его мордой. Мишка обнюхал добычу, поковырял её когтем, потом как-то ловко подвернул под себя задние лапы, сел на них, как маленький ребёнок, и, обхватив передними горбушку, начал её неторопливо грызть.
- А ведь он сейчас вполне мог обедать нами, - вполне серьёзно произнёс Ёпаролайнен.
- Не повезло бродяге, сегодня у него вегетарианский обед, - ответил Кокер, и друзей разобрал нервный хохот, после пережитого стресса.
* * *
В конце сентября закончилась навигация и практиканты, получив устную благодарность начальника порта и приличные деньги, вылетели в Москву обратным рейсом, с посадкой в Тикси и Игарке.
В душном салоне самолёта стоял напоённый специфическими миазмами дух сезонных рабочих. Несколько раз стюардесса по трансляции передавала убедительную просьбу экипажа и лично командира корабля, всем мужчинам одеть обувь. До Москвы было двенадцать часов лёта.
Андрей спал, а Данила листал полусвежие московские газеты.
На последней странице какой-то газетёнки, ему попалось на глаза объявление, от которого у него встали дыбом волосы на голове и бороде одновременно.
«..... художественные мастерские принимают у граждан и организаций слоновую кость по сто долларов за килограмм, и кость мамонта в хорошем состоянии по триста долларов за килограмм. Расчёт на месте. Адрес. Телефон...».
Он ткнул локтем спящего товарища.
- Гутен морген, Карл Иваныч! Ёп, ядрёна мухобойка, ты прикинь, какие бабки мы козе под капсюль пустили! Знал бы заранее - голыми руками порвал бы зверька! А я ему, козлу, ещё и хлеба дал! - и указал приятелю на объявление в газете.
Оба дружно расстроились, с горя достали припасённую, как сувенир, бутылку спирта, хлебнули прямо из ствола и занюхали рукавами бушлатов.
Потом оба забылись в липком сне, и Даниле приснилось, что он собственными руками выталкивает за борт какого-то ржавого парохода пятилетний «Фольксваген - Гольф».
В аэропорту все тепло простились друг с другом, и разбежались по своим направлениям, до первого ноября догуливать полагающиеся каникулы, перед началом нового учебного года.
На Ленинградском вокзале Даня зашёл в унылую «забегаловку», и попросил у обильной девушки за барной стойкой чашку кофе и пару конфет. За соседним столиком пристроился мутный дедулик, и, с видимым удовольствием, лакомился недоеденными более привередливыми пассажирами, пирожками.
Официантка принесла чашку и небольшое блюдечко, на котором лежали две конфетки «Мишка на Севере».
Пейзаж на обёртке кондитерских изделий напомнили о недавней потере. Даниил одним глотком выпил кофе, и с досадой шибанул кулаком по столу, расплющив конфеты прямо в фантике.
- Ты, енто, чегойто продукт переводишь, мил человек? - таинственно спросил невнятный дедушка в потёртом клетчатом пальто вечного привокзального странника.
- Извини, дед, что напугал, угощайся, - Данила кивнул деду на пару расплющенных конфет на столе.
- «Мишка на Севере» - вкусные конфеты, - хитроглазый дедушка сгрёб шоколадную труху в заскорузлую ладонь.
- И не говори, подруга, у самой муж пьяница! - грустно пошутил Даня, встал из-за стола и уныло побрёл в сторону платформы.
Много лет спустя он увидел сотни касаток и дельфинов в Гибралтарском проливе. Десятки китов, шумно пускающих фонтаны серебристых брызг посреди Атлантики. Тысячи морских котиков на островных пляжах у берегов Канады и стаи акул в Мексиканском заливе. Но больше никогда в жизни не довелось ему ещё раз увидеть, бродящие по бескрайним Арктическим льдам, стада белых медведей...
Краткий словарь специальных морских терминов.
Чокурдах - посёлок в Якутии, недалеко от устья Индигирки при впадении её в Восточно-Сибирское море. В нём имеется военный аэродром, пограничная застава и метеостанция. Прелестное местечко!
Бабуин - такая обезьяна. В Якутии не водится.
СПН - самоходное, палубное, наливное. Универсальное судно, с успехом эксплуатирующееся на Сибирских реках и в прибрежных морских районах. Обслуживается минимальным экипажем.
Мастер - капитан судна.
Река Мома - около 1100км. вверх по Индигирке, недалеко от полюса холода. Дикие места при полном отсутствии советской власти.
Грейфер - грузозахватное приспособление для погрузки сыпучих грузов, и переправки людей на берег с нарушением Правил техники безопасности.
Бар - мелководный морской участок в устье рек. Проход по нему осуществляется по фарватеру, в начале которого установлен приёмный буй.
«Вечные сухари» - запаянные в жестяную банку сухари, вобла и тому подобные продукты длительного хранения. Радость жизни для подводников и полярников.
О ракетнице. Белых медведей убивать нельзя, можно отпугивать. Для этого применяется ракетница. Звери, обитающие вокруг полярных станций и посёлков, к ней привыкают и особо не боятся, но на молодых медведей это может произвести несколько раз впечатление, пока они не поймут, что их из этой штуковины убить невозможно. Что это скорее весело, чем опасно.
Клюз - штатное место якоря, литая труба в носовой и кормовой части судна© Кирилл Щетинин-Ланской
yaplakal.com