835
Первый космонавт только по счастливой случайности вернулся живым из полета 12 апреля 1961 года
Фотограф Владимир Орлов напомнил в своем блоге, что на самом деле испытал в своем полёте Юрий Гагарин и как он к этому отнёсся.
Это фотография Юрия Гагарина через несколько часов после приземления. Здесь нет его знаменитой "гагаринской" улыбки. Есть человек, который наконец осознал, что произошло и каким чудом он остался жив.
"Немногие знают, что во время полёта произошло 11 нештатных ситуаций различной степени сложности.
Например, в день перед вывозом ракеты-носителя на стартовый стол при взвешивании Гагарина в скафандре с креслом обнаружился перевес в 14 килограммов. Тогда в срочном порядке в течение одной ночи были разработаны и проведены работы по облегчению космического корабля, которые, в частности, включали в себя обрезку ряда кабелей, что впоследствии и привело к ряду нештатных ситуаций во время полета", — вспоминает Борис Черток. По его словам, вместе с кабелями, необходимыми для непилотируемых полетов, были обрезаны важные датчики давления и температуры. "Почему-то сочли, что датчиков, находящихся внутри корабля, будет достаточно", — отметил Черток.
Утро 12 апреля 1961 года, космодром Байконур. Предстартовая подготовка. После посадки Юрия Гагарина в корабль "Восток" и закрытия посадочного люка было обнаружено, что один из трёх контактов "Люк закрыт" не замкнулся.
Состояние этого контакта было принципиально важным: за счёт его срабатывания на спуске после отстрела крышки люка должен был запускаться таймер катапультирования космонавта. По указанию генерального конструктора Сергея Королева люк был открыт, контакт поправлен, а люк закрыт заново.
"Слышал, как его закрывают, как стучат ключами. Потом начинают люк вновь открывать. Смотрю, люк сняли. Понял, что-нибудь не в порядке. Мне Сергей Павлович говорит: "Вы не волнуйтесь, один контакт почему-то не прижимается. Все будет нормально". Расчетом скоро были переставлены платы, на которых установлены концевые выключатели. Все подправили и закрыли крышку люка", — доложил на Госкомиссии после полета Гагарин.
Ведущий конструктор «Востока-1» Олег Ивановский с рабочими продемонстрировали фантастические навыки, на зависть нынешним механикам «Формулы-1», в считанные минуты отвернув 30 гаек, проверив и поправив датчик и вновь закрыв люк положенным образом.
В самом начале подъёма ракеты Гагарин воскликнул: «Поехали!». Ракета-носитель «Восток» проработала без замечаний, но на завершающем этапе не сработала система радиоуправления, которая должна была выключить двигатели 3-й ступени. Выключение двигателя произошло только после срабатывания дублирующего механизма (таймера), но корабль уже поднялся на орбиту, высшая точка которой (апогей) оказалась на 100 км выше расчётной: рассекреченные параметры орбиты были 327×180 км. Сход с такой орбиты с помощью «аэродинамического торможения» мог занять по разным оценкам от 20 до 50 дней.
На орбите Гагарин сообщал о своих ощущениях, состоянии корабля и наблюдениях. Он в иллюминатор наблюдал Землю с её облачностью, горами, лесами, реками, морями, видел небо и Солнце, другие звёзды во время полёта в тени Земли. Ему нравился вид Земли из космоса, так, он, в частности, записал на бортовой магнитофон такие слова:
"Наблюдаю облака над Землёй, мелкие кучевые, и тени от них. Красиво, красота!… Внимание. Вижу горизонт Земли. Очень такой красивый ореол. Сначала радуга от самой поверхности Земли и вниз. Такая радуга переходит. Очень красиво!"
Все ждали момента, сработает ли двигатель торможения. Тормозной двигатель, как и положено, сработал на 67-й минуте орбитального полета, и "Восток" с Гагариным начал спуск. Однако и здесь не обошлось без неприятных сюрпризов: тормозная двигательная установка не выдала полный импульс из-за потери части топлива.
Причиной стало неполное закрытие обратного клапана наддува бака горючего. Двигатель отключился по предельному времени работы (44 секунды), но орбитальную скорость "Востока" удалось снизить лишь на 132 м/с вместо расчётных 136 м/с. Корабль пошел на спуск по более пологой траектории. Также не по плану пошли и последующие операции.
В результате нештатной работы тормозных двигателей была нарушена логика стабилизации корабля, и его раскрутило до значительной угловой скорости.
"Скорость вращения была градусов около 30 в секунду, не меньше. Получился "кордебалет": голова-ноги, голова-ноги с очень большой скоростью вращения. Все кружилось. То вижу Африку, то горизонт, то небо. Только успевал закрываться от Солнца, чтобы свет не падал в глаза. Я поставил ноги к иллюминатору, но не закрывал шторки. Мне было интересно самому, что происходит. Я ждал разделения", — рассказывал потом Гагарин.
Когда корабль вошёл в более плотные слои атмосферы, команда на разделение спускаемого аппарата и приборно-двигательного отсека поступила также нештатно.
Разделения не было, потому что при неполной выдаче тормозного импульса оно блокировалось системой управления: разделение допустимо, когда есть гарантии скорого входа в атмосферу. Если же есть риск остаться на орбите, отделять приборный отсек с его мощными аккумуляторами и системой ориентации равносильно гибели. Поэтому спускаемый аппарат с космонавтом входил в атмосферу в связке с приборным отсеком.
"Я знал, что по расчету это (разделение корабля на отсеки. должно было произойти через 10–12 секунд после выключения тормозной двигательной установки. При выключении ТДУ все окошки на ПКРС (прибор контроля режима спуска) погасли. По моим ощущениям больше прошло времени, но разделения нет. На приборе "Спуск" не гаснет, "приготовиться к катапультированию" — не загорается. Разделение не происходит. Затем вновь начинают загораться окошки на ПКРС: сначала окошко третьей команды, затем — второй и затем — первой команды. Подвижный индекс стоит на нуле. Разделения никакого нет. "Кордебалет" продолжается. Я решил, что тут не все в порядке. Засек по часам время. Прошло минуты две, а разделения нет. Доложил по КВ-каналу (коротковолновому), что ТДУ сработала нормально. Прикинул, что все-таки сяду нормально, так как тысяч шесть есть до Советского Союза, да Советский Союз тысяч восемь километров, значит, до Дальнего Востока где-нибудь сяду. "Шум" не стал поднимать. По телефону доложил, что разделение не произошло", — сообщал впоследствии Гагарин.
Лишь через 10 минут после торможения, на высоте около 110 км, в результате нагрева до 150 градусов Цельсия от трения об атмосферу сработали термодатчики резервной системы разделения и была разблокирована команда на отделение приборного отсека. Спускаемый аппарат начал самостоятельный спуск.
Спуск происходил по баллистической траектории (как и у остальных космических кораблей серий «Восток» и «Восход»), то есть с 10-кратными перегрузками, к которым Гагарин был готов.
В этот момент, вспоминает Гагарин, он пережил максимальные перегрузки, видимо, до 12g, которые чуть не закончились для него потерей сознания.
"По моим ощущениям перегрузка была за 10g. Был такой момент, примерно секунды 2–3, когда у меня начали "расплываться" показания на приборах. В глазах стало немного сереть", — вспоминал космонавт.
Потеря фокуса зрения и потемнение в глазах явный признак того, что дело идет к потере сознания. Обычно такое происходит при 10–12g, но Гагарин смог выдержать и это испытание.
Сложнее было пережить психологические нагрузки — после входа капсулы в атмосферу загорелась обшивка корабля (температура снаружи при спуске достигает 3—5 тысяч °C), по стёклам иллюминаторов потекли струйки жидкого металла, а сама кабина начала потрескивать.
"Я горю! Прощайте!" Об этих словах Гагарина долго не говорили, но именно так он сказал, когда увидел в иллюминаторе языки пламени и ручейки расплавленного металла. Он думал, что это гибель. Но это обгорала обшивка и благодаря высокой температуре спусковая капсула наконец-то отсоединилась и началось штатное снижение.
На высоте 7 км в соответствии с планом полёта Гагарин катапультировался, после чего капсула и космонавт стали спускаться на парашютах раздельно (по такой же схеме происходила посадка и остальных пяти кораблей из серии «Восток»). (На космических кораблях «Восток» не была предусмотрена посадка космонавтов внутри спускаемого аппарата: связано это было с тем, что на «Востоках» не было двигателей мягкой посадки, которые обеспечивают безопасное приземление. Кроме того, специалисты опасались «заваривания» люка под воздействием высокой температуры в плотных слоях атмосферы.)
Когда кресло с Гагариным катапультировалось из спускаемого аппарата, взору космонавта открылся вид на Волгу. "Я сразу увидел большую реку. И подумал, что это Волга. Больше других таких рек нет в этом районе", — вспоминал Гагарин.
Он рассказывал, что катапультирование произошло над берегом, и космонавт опасался, что ветром его отнесет к реке и придется приводняться. Меж тем силы поиска и спасатели ждали почти в 200 км от этого места.
После катапультирования над Гагариным последовательно раскрылись тормозной и основной парашюты, а затем из нагрудного ранца вышел и запасной парашют. Это было предусмотрено схемой спуска, хотя и представляло некоторую опасность. Сначала запасной парашют провалился вниз, не раскрывшись.
"Я стал спускаться на основном парашюте. Опять меня развернуло к Волге. Проходя парашютную подготовку, мы прыгали много как раз вот над этим местом. Много летали там. Я узнал железную дорогу, железнодорожный мост через реку и длинную косу, которая далеко в Волгу вдается. Я подумал о том, что, наверное, это Саратов. Приземляюсь в Саратове. Затем раскрылся запасной парашют, раскрылся и повис. Так он и не открылся. Произошло только открытие ранца", — говорил Гагарин.
Спустя некоторое время "в облачке подуло немножко, и раскрылся второй парашют". "Дальше я спускался на двух парашютах", — говорится в отчете первого космонавта. Из-за этого он не мог эффективно управлять полетом.
"По заявлению Ю.А. Гагарина управлять полетом на парашютах ему не удалось, почти до самой Земли он спускался лицом к ветру", — говорится в отчете ОКБ-1 по результатам запуска корабля-спутника с пилотом на борту. Лишь на высоте около 30 метров космонавта развернуло лицом по сносу, что позволило приземлиться уверенно и мягко.
Гагарин спускался в герметичном скафандре. После раскрытия основного парашюта космонавт должен был открыть клапан, чтобы дышать атмосферным воздухом, но открывающий тросик затерялся в складках одежды.
"Трудно было с открытием клапана дыхания в воздухе. Получилось так, что шарик клапана, когда одевали, попал под демаскирующую оболочку. Подвесной системой было все так притянуто, что я минут шесть никак не мог его достать. Потом расстегнул демаскирующую оболочку и с помощью зеркала вытащил тросик и открыл клапан нормально", — вспоминал сам Гагарин.
Во время спуска у Гагарина выпал носимый аварийный запас (НАЗ). 30-килограммовая укладка с самым необходимым для выживания должна была спускаться под ногами космонавта, прикрепленная длинной стропой к скафандру. Внутри была надувная лодка, она пригодилась бы в случае приводнения на Волгу, продукты, медикаменты, радиостанция и пистолет.
"Открылся НАЗ и полетел вниз. Через подвесную систему я ощутил сильный рывок и все. Я понял, НАЗ пошел вниз самостоятельно. Вниз я посмотреть не мог, куда он падает, так как в скафандре это сделать нельзя — жестко к спинке привязан", — говорил Гагарин.
Однако потеря этих 30 кг сделала космонавта легче, и его отнесло еще дальше от берега.
Примерно через 108 минут после старта с Байконура Юрий Гагарин вернулся на родную землю. Он приземлился в поле недалеко от Энгельса в Саратовской области. Местным жителям, которые могли принять его за сбитого американского летчика, Гагарин говорил: "Я советский человек, прилетел из космоса".
За два дня до полёта в космос Юрий Гагарин написал прощальное письмо супруге на случай, если произойдёт катастрофа. В 1961 году это письмо не потребовалось. Жене Гагарина Валентине Ивановне это письмо передадут после авиакатастрофы 27 марта 1968 года, в которой погиб первый космонавт Земли.
Много ещё было мелких и не очень неурядиц, но Юрий Гагарин выжил и стал первым из первых! Давайте помнить, какой ценой!
Не случайно Юрий Алексеевич задавался вопросом перед полетом: кто он - первый космонавт или последняя собака...
Гжатск - родина Юрия Алексеевича Гагарина. Сейчас этот город назван в честь своего героического жителя. Музей первого полёта - это место, где должен побывать каждый человек, чтобы понять, что космос - это будущее, будущее человечества!
P.S.
И о Земном... Одной из самых запомнившихся подробностей о первом полёте человека в космос стали… шнурки. Во время прохождения Юрием Гагариным по ковровой дорожке перед докладом Никите Хрущёву об успешном осуществлении полёта в кадр попали развязавшиеся шнурки на ботинке первого космонавта. Эта бытовая деталь только добавила народной любви к Гагарину. Между тем Сергей Хрущёв, сын Никиты Хрущёва, присутствовавший на той церемонии, уверяет, что шнурки у Гагарина были в порядке. Подвела героя космоса подтяжка для носков. Раньше носки делали без резинок, и на икрах носили подтяжки, чтобы носки не сползали. У Гагарина на одной ноге отцепилась эта резинка, и железная пряжка била его по ноге...»
via
yaplakal.com