202
Наш комбриг был личностью легендарной не только на Камчатской флотилии, но и на всем Тихоокеанском флоте. А то и всем Военно-морском. Звание адмирала он заслужил честно, в морях выходил, а не по паркету вышаркал. С лодочного лейтенанта начал, лодочным адмиралом закончил.
Он был высок, крепко сбит, громогласен, пучеглаз и усат. Дипломатии чужд, в решениях скор, но справедлив. Командиры лодок, эти гарнизонные небожители, особая каста в иерархии военного городка, его боготворили.
Распорядок дня его работы был своеобразен. Подъем в 10.00.Час на лыжах. Душ и подготовка к обеду, выражавшаяся в парочке рюмок коньяка. Обед и «адмиральский час».16.00 – работа в штабе.17.00 – прием вечернего доклада от командиров лодок и определение, у кого и в каком составе сегодня гуляют. 21.00 – 4.00 – гульня, причем обязательно с песнями.10.00 – подъем. И цикл начинался снова.
Конечно, он мог меняться в зависимости от обстоятельств, но ночная часть была почти нерушимой константой.
Он знал жизнь и людей.
Однажды, посещая подсобное хозяйство, адмирал заметил, что одна из свиней, не в пример другим, чиста и ухожена до безобразия, только что духами не пахнет. « Ебёт он ее, что ли…» - риторически произнес адмирал и приказал установить наблюдение. Разведка донесла, что матрос-подсобник действительно использует свинью, как любимую женщину.
Решению комбрига позавидовал бы и Соломон. На утреннем построении бригады, в весьма крепких выражениях была дана оценка морально-политического состояния личного состава береговой базы, подкрепленная подробностями «свинского» сношения. Комбриг был мастером слова, и не упустил ни мельчайшей детали. Это было устное учебное пособие по скотоложству. Считавшие себя искушенными в вопросах секса капитан-лейтенанты понурили головы, признавая неискушенность в этом вопросе. Седые старшие офицеры роняли скупые слезы, осознав, как много в этой жизни упущено и уже невосполнимо. Лейтенанты и мичманы целомудренно краснели, пытаясь представить процесс и себя в роли участников. Правда, их пыл был немедленно остужен кратким выступлением начальника медслужбы о передаче венерических заболеваний животными человеку, в частности, возбудителя сифилиса – бледной спирохеты.
- А еще любимое животное может наградить вас глистами, особенно при поцелуях. Вобщем, двумя уколами бицеллина не отделаетесь,- констатировал он.
Последнее замечание вызвало в последних шеренгах ожесточенную дискуссию.
Одни яростно доказывали, что бицеллин все лечит. Другие – что доктор прав, два укола от глистов не помогут, надо минимум четыре. Третьи спорили с четвертыми, когда нужно целовать животное – до или после, и не могли определиться. Пятые пытались узнать, что такое бицеллин и где его взять
Штатные острословы-гаеры тут же объяснили молодым лейтенантам, что это неотъемлемая часть « личного набора офицера-подводника». Туда входят: упаковка презервативов, упаковка боевых шприцев с бицеллином, 100 граммов спирта для дезинфекции, пластиковая мензурка, набор порнографических карт, русско-английский разговорник. Первые четыре позиции составляют повседневный комплект, а вкупе с двумя последующими – боевой.
Повседневный получается по рапорту на имя начальника медслужбы бригады, до боевого пополняется по рапорту на имя начальника политотдела, как правило перед выходом в море. В рапорте подробно указывается, для чего испрашивается каждая позиция. Например, карты - «для снятия напряжения в дальнем морском походе», разговорник - «для общения с женщинами легкого поведения в иностранном порту», ну а предыдущие – « для сохранения здоровья»
- Кстати, политотдел жмется, в последнее время, карты одни и те же выдает, мы уже к этим женщинам, как к женам привыкли…
- Как всегда, все новенькое себе оставляют…
- А я вообще в прошлом походе бэушную колоду получил, отомстили за неготовность к политзанятиям - пробасил кто-то и в подтверждение помахал в воздухе засаленными картами.
- Да и не хватить может перед походом-то. Я лично после построения пойду получать, да и вы, ребята, можете, по аттестату раз положено, пусть дают…
Волшебное слово «аттестат» сыграло свою роль. Еще в училище каждого курсанта инструктируют, что снабженцы часто не додают положенное по аттестату…
(Тех, кто написал рапорта, потом проверяли на венерические заболевания. Другим, сделавшим заявку на «боевой» комплект, и шутникам в том числе, политотдел занес в личные дела такую инфекцию…).
Первая шеренга, лишенная возможности дискутировать, рыдала от смеха…
Смех перешел в конвульсии после: - Равняйсь, смирно! Слушай приказ…
Комбриг жестом остановил начальника штаба – и так все ясно, да и народ подзамерз. И выдал. Конгениальное:
-Приказываю: ебыря сослать на Шумшу, а его блядь сегодня же зарезать!
Плац взорвался таким громовым хохотом, что контуженые вороны попадали с веток, в домах захлопнулись форточки, жалобно замычали коровы на подсобном хозяйстве, военно-морской пес Шкентель укакался, а у жены минера с Б-33 преждевременно ( на 2 месяца раньше) отошли воды.
- Не пойму, что здесь смешного,- обиженно сказал командир береговой базы, незаслуженно причислявший себя к бригадному начальству, потому считавший себя вправе подать голос на общем построении без разрешения.
-Мы и раньше непригодных к службе матросов отправляли на остров Шумшу…
После этого смех достиг силы ударной волны ядерного взрыва, лодки закачались у причалов, а люди начали падать на холодный, припорошенный поземкой асфальт и корчится, шевеля конечностями, как шевелит жук, перевернутый на спинку.
Приказ был выполнен.
Свинья оказалась на удивление вкусной.
Правда, на некоторое время экипажи лодок отказались от получения призовых поросят.
Есть такая, еще с войны, традиция. После успешной боевой службы или зачетных стрельб, экипажу лично командир бригады вручает розово-золотистого, благоухающего, зажаренного до хрустящей корочки, молочного поросенка.
Причину очень популярно раскрыл наш старпом:
- С-с-сука, а не матрос. Ну не могу я после него наших бригадных поросят жрать. Каннибалом себя чувствую…
Зато командиры лодок, очень не любившие командира береговой базы, получили убийственную аргументацию в опровержении его докладов о неубранной территории, пропаже вилок и ложек из офицерской столовой на столах такого-то экипажа.
- А у вас свиней ебут - говорили они, и тот замолкал. Комбриг посмеивался в усы.
Он тоже не любил выскочек.
Женился комбриг тоже оригинально. Дело в том, что дожив до сорока двух лет и став адмиралом, он ни разу не осквернял себя браком. Как у всякого старого холостяка, у него были устоявшиеся вредные привычки. На выходные он летал в Магадан. Пить пиво.
В Петропавловске не было пивзавода. Пиво было деликатесом, как, скажем, икра на материке. Его привозили из Магадана в малых количествах. Очередь за пивом всегда сопровождалась в Петропавловске грандиозной дракой. Поэтому комбриг летал в Магадан. К истокам. Рейс был коротким. Экипажи самолетов знали пассажиров, а пассажиры - экипажи. Вылет после полудня, возвращение после полудня на следующий день. В бухте Завойко, в Петропавловске, всегда к этому времени стояла подводная лодка, готовая доставить комбрига в базу.
Но однажды в экипаже самолета появилась новая стюардесса, и бастион пал. Впрочем, неважно, кто первым пал, кто кого на себя затаскивал. Но явно не комбриг. Что его потрясло, так это высота, на которой произошло знаменательное событие.
Никогда он о личном не говорил.
А тут вдруг с задумчивым видом он начал спрашивать записных бригадных ловеласов, кто из них имел женщину на высоте 10 000 метров. Когда оказалось, что никто, комбриг женился. На этой стюардессе. Видно, потрясения пережить не смог. В этой подводной лодке она и прибыла.
Видно, много пива было выпито перед падением бастиона. Да и высота может подействовать неадекватно, если ты привык к глубине.
Наши женщины ее сразу невзлюбили. Ведь раньше как было: пора мужу в академию, на классы, на повышение, да и просто звание получить - знали, куда идти. Такса известная, да и не без приятности. А тут сложности, а вдруг новая глаза за комбрига выцарапает?
Однако, обошлось. Жена- то не глупая оказалась, не видела, что не надо. Даже дружить с ней начали. Пока одна дружит, другая с комбригом кадровые вопросы решает. В общем, все тихо, по- семейному, как и должно быть в гарнизоне.
Иногда комбриг устраивал гарнизонным кумушкам, чтобы они не забывались, семейную выволочку. Бербаза получала приказ: все неуставное, что будет найдено под окнами домов, а так же извлечено из забившихся труб и унитазов, сдавать в клуб.
Начальник клуба монтировал пару – тройку стендов, на которых размещал полученные предметы, снабжая их бирочками. А так как он был человек творческий и не чужд юмора, он эти бирочки детализировал.
Например: «трусы женские, рваные. Дом 3, кв. 7.Карманова.», «вата использованная постменструальная. Дом 4, кв. 6. Воробьева». Презервативы висели гроздьями на одном гвоздике, но гвоздиков на стенде было много.
Комбриг собирал женщин в клубе, стенды выставлялись на сцене, и начиналось.
Сначала в благопристойных тонах и по-доброму, по-отечески: «Дорогие женщины, подруги наши боевые…» Потом комбриг входил в раж, указкой приподнимал презервативы, зачитывая фамилию той, под чьим окном они были найдены. «А ведь лодка – то Вашего мужа была в море»- подводил он безжалостный итог. Женщина вскакивала и начинала верещать, что это под ее окно подбросила проклятая Людка, что презервативами они с мужем не пользуются, так как даже слово такое произносить стесняются в аптеке, а аптеки нет в гарнизоне, а…
Тут вскакивала Людка и переводила стрелки на Катьку, не забыв облить грязью предыдущую ораторшу. Начинался женский гвалт, который прекращался комбригом всегда одинаково:- Молчать, блядское отродье! Вы, бляди Владивостокские, Ленинградские, Урюпинские и Мухосранские, можете свою пизду как хотите использовать, но матросов развращать не позволю! У них из-за вас и так после утренней приборки под домами головы назад закинуты, залупа в подбородок упирается! Еще раз повториться кем-нибудь, отправлю с мужем в Приморье!»
В Приморье не платили двойного камчатского оклада и угроза была действительно страшной. Посему, чтобы упредить удар, обиженные женщины звонили командующему флотилией или ЧВСу и жаловались на грубость комбрига. Особенно неистовы в жалобах были прежние жительницы мухосрансков: -Вы представляете, наши родные Петривцы он назвал Мухосранском! Как он может командовать бригадой и не знать географии! А презервативы не мои были, а Люськины… А еще он нас бл…дями обозвал, а мы не такие…»
Командующий устало поднимал трубку и мягко журил комбрига: - Женщины говорят, ты их опять обматерил…
В ответ раздавалось бодрое: - Пиздит, товарищ командующий!
С ЧВСом было сложней. Комбриг вызывался в политотдел
флотилии. «Член» (сокращенно-ласкательное от «Член Военного Совета» ) обращал внимание на необходимый такт в обращении с боевыми подругами, несущими нелегкую службу
наравне с мужьями, подчеркивал, что на карте СССР нет города Мухосранска, и люди справедливо обижаются за страну, и что долг начальника такого ранга – изжить мат из лексикона.
- Товарищ Член Военного Совета, я уже говорил по поводу жалоб этих блядей командующему, все галимый пиздёж. По поводу мата – изживаю, после Вашей беседы из меня матерное слово хуй вытянешь. А с Мухосранском исправлюсь, бля буду»
И он действительно исправился. Великий Мухосранск был переименован в скромный Прохуяровск.А вот ЧВС только через два часа, в словаре Даля прочел, что « галимый»- то же, что пустой, голый. «Велика и могуча русский языка»- вспомнилась ему фраза классика. А потом с грустью подумалось, что даже академия Генштаба не дает настоящей глубины знаний. «Да, ближе надо быть к этому…как его…народу.» Мысль понравилась, и он ее записал, чтобы включить в доклад на очередном партактиве.
© Андрей Данилов
yaplakal.com