«Мама, долетел хорошо...» Как деревенский мальчик отправился в «Орлёнок»

Моя амурская деревня с героическим именем Отважное неровными улицами раскинулась недалеко от китайской границы. Не знавший детских садов и пионерских лагерей, я вырос между стылой избой и фермой, на которой дояркой работала мама. Будучи семиклассником, я занял первое место в областном конкурсе кролиководов и был награждён путёвкой во всероссий­ский пионерлагерь «Орлёнок». Это стало событием для моей деревни просто фантастическим. «Артек» и «Орлёнок» считались заоблачной вершиной советского детства, по крайней мере, с высот отважненской школы.
- Через три дня нужно быть в Благовещенске, оттуда группа детей летит в «Орлёнок», - строгим голосом позвонили из райкома комсомола. Мать с фермы никто не отпускал - как обычно, не на кого было бросить коров. И углублённый медосмотр пришлось проходить в одиночку.
- Мальчику из Отважного дали путёвку на Чёрное море, надо помочь - эти слова, сказанные заведующей поликлиникой одной из медсестёр, стали моим «зелёным светом».

Больница была на одном краю райцентра, а баклаборатория - на другом, и я по нескольку раз в день бегал через весь посёлок: с пробирками в лабораторию и с листочками анализов из лаборатории. Пара дней - и заветная медкарта с десятком синих печатей в моей сумке.
Сторублёвка от матери и клятвенное обещание, взятое с меня, отбить телеграмму «сразу, как приедешь на своё море».

Всех детей в областной Дом молодёжи привезли родители, только я приехал один.

- Почему без матери? - строго спросила грозная тётка.

- Васька-бригадир её с фермы не пустил, - без запинки ответил я. Вопросов больше не было...

Трудяга советского неба турбовинтовой Ил-18 долгие 12 часов бултыхался в заоблачной синеве, с промежуточными посадками преодолевая немыслимые расстояния от Благовещенска до Москвы.

Куцая ночёвка в столице - и следующий лайнер уносит нас к южному морю.

Едва наш самолёт приземлился в аэропорту Адлера, как я стал канючить, чтобы меня отпустили отбить домой телеграмму. Вожатые сжалились, и перьевая ручка, макаемая в засохшую чернильницу, царапая серый бланк, выводила каракули: «Мама, долетел хорошо…»

«Орлёнок» встретил белой накипью шумных волн, ритмично бьющихся о берег Чёрного моря. На побережье горел теплом октябрь, стройные кипарисы вонзались в синее небо, а на клумбах цвели невиданные доселе розы. Другая планета!

Наши вожатые Марина и Серёжа создали для нас целый мир - мир пионерских законов и традиций. Каждый день мы заканчивали в орлятском кругу (мальчик, девочка, девочка, мальчик) - обнимали друг друга за талию: «Доброй ночи, девчата-орлята…» - говорили мальчишки. «Доброй ночи, ребята-орлята…» - отвечали девчонки. А сколько было нам поведано легенд и сказочных историй! Особой мастерицей тут была Марина. Каждая прибрежная сопка, пологий мыс, рощица и тропинка были овеяны придуманными легендами. Все они были с налётом трагизма, разлучённых влюблённых, но в каждой из них добро побеждало зло. Мы всем отрядом не хотели ложиться спать, выпрашивали у Марины пару-тройку свежих легенд.Не выезжавший дальше райцентра Архара, я первое время безумно скучал по своей деревне, по дому и матери. Помню, что, поверив в историю о том, что все просьбы, сказанные «каменному цветку» - аляповатому фонтану у Дома авиации и космонавтики, - обязательно сбываются, я тайком бегал к цветку-фонтану и просил его, чтобы быстрее пришло письмо от матери.

Конверт с цветной каёмкой и словом «авиа» по верхнему краю, прилетевший из моего Отважного, был для меня подарком с неба.

«Майка наша отелилась, тёлочку привела… А баба Грязниха умерла…» - писала моя мамка бесхитростные деревенские новости.

Наша дружина называлась «Звёздная», распорядок орлятского детства был насыщен до предела: подъём, завтрак, три урока в школе, где не задавали (!) домашнего задания, и череда кружков - мероприятий. Дети в отряде были со всего Советского Союза, сыновей и дочерей доярок и токарей было немного. В основном черноморские лагеря были доступны потомкам тогдашней номен­клатуры.

Мы сдружились практически все, там были первые влюблённости, вздохи и клятва, что п­исать будем друг дружке всегда.

Потом, под конец месячной смены, мы безумно привыкли друг к другу, а когда автобусы развозили нас в разные стороны, сколько было выплакано слёз. Рыдали все! Я не помню ни одного безучастного лица.

Помню, как перед самым отходом автобусов мы с Олегом из Калининской области пулей сбегали к морю и, бросив в волну по 10 копеек, стремглав вернулись обратно. Вожатая Марина нас не ругала…
7 ноября 1982 г. группа амурских детей, возвращавшихся из «Орлёнка», провела в Москве. Я не знаю, почему так получилось, но нас повели на Красную площадь на праздничную демонстрацию. Мы стояли в первых рядах у самого Мавзолея, и я, широко распахнув глаза, смотрел на «неустанного борца за мир во всём мире, дорогого Леонида Ильича». Он выглядел очень больным человеком, до сих пор в глазах стоит его беспомощное помахивание рукой всему советскому народу.

В Благовещенске в день прилёта нас практически всех разобрали родители, за некоторыми из детей приехали на второй день. Меня не забрал никто.

Рассерженная девица из обкома комсомола выговаривала мне:

- Почему за тобой не приезжают родители? Всех предупредили заранее!

Я растерянно пожимал плечами.
Запертый в гостинице, я сидел словно узник, три раза в день меня кормили в гостиничном буфете и постоянно за что-то ругали. На улицу не выпускали ни на минуту. Тоска! Просидев сутки взаперти, я решился на побег. От материнской сторублёвки осталась десятка, а плацкарта до Архары стоила 6 рублей. «Прорвусь», - решил я.

Обдурив администраторшу, я пулей вылетел из гостиницы - вслед мне неслось: «Мальчик, постой...» «А как же!» - думал я, бежав, куда глаза глядели. Мне казалось, что за мной гонится весь Благовещенск. Остановился только тогда, когда сердце стало биться высоко в горле…

От станции Татакан до моей деревни 3 километра просёлочной дороги, билет на поезд я по наивности взял только до Архары. Татакан - следующая за Архарой. «Попрошусь, довезут», - по-детски думал я.

- Пацан, вставай! Архара! - грубо толкнул меня проводник.

- Дяденька, а можно на следующей выйду? У меня нет денег на автобус, а оттуда я пешком добегу.

- Выходи, я сказал! - проводник был непреклонен.

Я вышел в ночь. Глотая слёзы, не встреченный никем, «орлёнок» понуро шёл вдоль вагонов.

- Ты что плачешь, мальчик? - участливо спросила проводница одного из вагонов. Я выпалил всё про лагерь, про Чёрное море и то, что денег нет ни копейки, а до деревни 12 км отсюда идти.

- Заходи ко мне в вагон, доедем до твоего Татакана.
Я зайцем бежал от станции до своего дома - душила обида, почему никто не встретил.

На мой торопливый стук в окно открыла мама, одна нога её была в гипсе…

- Сынок, я на ферме ногу сломала. Сердце стало чёрным, что некому тебя встретить, - гладила она меня по голове.

С неведомого ей Чёрного моря я привёз 2 килограмма краснобоких яблок и кучу восторженных рассказов о той счаст­ливой «стране» Пионерия, где я был, где тепло и беззаботно и печку топить не надо.

Мать в ту ночь яблоки мои даже и не попробовала, подперев щёку ладошкой, она смотрела на меня и почему-то плакала:

- Ешь ты яблочки, в такую даль вёз, а я не хочу. Правда не хочу, сынок, - тихо говорила она.

Я ей не верил…

тыц

Годные буквы ТС .Зеленю

Сильно !

Класс.
Я не попал в Орленок и Артек.
Малехо нашкодил в детдоме.
Отправили все же в Зубренок, во времена БССР это было не плохо.
Я и там "отличился"...

Разбередило душу...

Сейчас лютый дефицит таких вот историй: простых, трогательных, жизненных. ТС, лови петруху и тащи нам еще рассказов!

а могли и сами отправить

чот вспомнилось

Один старослужащий из Ленинграда, Калошин, вспомнил, что уже два месяца родителям не писал. А ребята из части как раз в патруль по городу шли, он дал казаху из молодых, Конорбаеву, адрес родителей и деньги, говорит: "Пошлешь телеграмму, мол, жив-здоров, подробности письмом."
Через сутки тот пришел из патруля.
"Послал телеграмму?"
"Послал".
А еще через сутки приехала мать Калошина, вся на ушах. Она получила такую телеграмму:
"Калошин жив. Подробности письмом. Конорбаев".

---------

Этот случай произошел в одном альплагере в Киргизии, во времена "застоя"
При возвращении на базу после восхождений наши скалолазы первым делом
всегда разбирали почту. В тот день один из местных инструкторов получил
телеграмму, прочитал ее - и тут же исчез на пару дней...
Вернулся он злой как черт, а на расспросы, где был и что случилось,
протянул ту самую телеграмму, процедив: "Вот с...а!"
Телеграмма была от его 12-летней дочери из пионерского лагеря. Текст
гласил: "Случайно забеременела. Приезжай". Мы стали утешать приятеля:
мол, главное - дочь жива-здорова, а все остальное как-то решится...
После нецензурной тирады инструктор этот объяснил, что ругает он вовсе
не дочь - с ней как раз все в порядке, а телеграфистку, которая
исковеркала весь текст. Оказывается, вместо "случайно" надо было ей
отстучать "скучаю", а вместо "забеременела" - "забери меня".
И тогда телеграмма выглядела бы вполне безобидно: "Скучаю. Забери меня.
Приезжай."

А меня в 13 лет , как-то умудрились отправить из Магадана в Казань...11 часов лёта...дозаправка в Абакане, пересадка в Москве...только в Казани встретили меня...11 тыщ км...3 взлёта и 3 посадки...примерно 15 часов пути...13 лет....смотрю на своего 13 летнего сына, думаю (уверен ) да хрен бы я его так , куда отпустил ))

Это сообщение отредактировал Ильшат - 7.08.2017 - 10:38

Я чуть было не попал в Орленок. Была на школу одна путевка. Но отдали другому чуваку, который жил без отца.

Спасибо, тронуло....
Все таки советское детство (я имею ввиду классическое, с 60 по 85) было лучшим в мире.
Те кто его прошел - счастливые люди. Мало кому на планете выпадало подобное....

Душевно.

Если родители не приехали за ребенком, обком комсомола не мог позвонить, выяснить, посадить на поезд?
Орленок...

Что пожелать вам, мальчишки, девчонки?
Встретиться снова бы в нашем "Орлёнке"!
Будет и солнце, и пенный прибой,
Только не будет смены такой...

Звездопад, звездопад:
Это к счастью, друзья говорят:
Мы оставим на память в палатках
Эту песню для новых орлят.

Жизнено написано.
блин. вспомнил детство. журналы "Пионер" и "Костер". книжки... особенно "Глобус".

Сам ниразу не ещдил в пионерлагерь, о чем очень жалею.

Ничего себе..
Сильно. Спасибо.

Согласен полностью.

Ха, вот ты бедовый А чего отчебучивал-то, если не секрет?
И сестричка с тобой в одном детдоме была? Она как относилась к такому "отличнику"?

А я "Пионерскую правду" выписывал. Клево было, прийдя после лазанья по крышам/рыбалки/катанья на великах вытащить из п/я свежий номер с рассказом какого-нибудь К.Булычева и отдохнуть после трудов праведных мальшичешьих.

Это сообщение отредактировал svchist - 7.08.2017 - 10:49

Спасибо,дружище.Как в отрочестве побывал.Я так в Одессу в 84-ом ездил...

Душевно.

Чуток не согласен с посылом, что "В основном черноморские лагеря были доступны потомкам тогдашней номен­клатуры." Это из разряда стонов о "золото партии". На все подобные ничтяки была четкая разнарядка, где делилось на детей и номенклатуры, и рабочих/крестьян. Главное в то время - быть кентом профорга))))) Путевки они распределяли.

А для ребенка из глубинки это был хороший стимул потом стараться и вырваться из этой глубинки.

Меня тоже на море отправили, в санаторий "Евпатория". Ноги грязями мазали и мы ещё учились там. Уже в памяти осталось только то, что я там был, но вот это чувство каждодневного кайфа я помню очень хорошо. Песни разучивали...в одной из них были такие слова-" будет и солнце и пенный прибой-только не будет смены такой". Как верно автор подметил...я и не заметил что уже полвека маханул....и солнце было и ветер и прибой, а вот "смены такой" уже не довелось

тоже был в орленке. после северов - другая планета!
и отправляли туда действительно не детей номенклатуры и шишек, а за достижения.

Это сообщение отредактировал buratina - 7.08.2017 - 11:05

Пусть эта песня будет здесь...

Светлый рассказ. Напомнил прекрасные произведения советских детских писателей про пионерлагеря. Например, Сергея Иванова (автора "Падал прошлогодний снег") "Июнь, июль, август".

Это сообщение отредактировал syshell - 7.08.2017 - 11:09

Душевно написано. Есть,что вспомнить. Не то,что нынешнее время.