0
С.К. Латор:
Петр Адольфович и операция «МРЕСЖНГ»
Сиим закрываецца серия рассказов про Петра Адольфовича. А может и нет, хуй его знает.
...Мы возьмем Чехию без единого выстрела,
но надеюсь, что этого не понадобится.
Она изначально принадлежит лично мне...
Гитлер А. Из речи. Словакия, Братислава.
1 января 1940 г.
Всю ночь Петр Адольфович бродил вдоль словацкой границы, безуспешно пытаясь найти границу с Чехией. Была ночь и темно чтопиздец.
– Адольфыч, сцуко, я заебался, – прогнусавил Алеша. – Нуего нахуй, эту Чехию. Нет ее, блять.
– Э, харош пиздеть, – решительнейшим образом ответил Петр Адольфович. – Меня ниибет как, но ее надо найти.
Вдруг Петр Адольфович с невъебеннейшей силой уебался об какой-то ящщиг.
– Ой, елки-палки, – пробормотал он. – Ничего себе, как я сильно ударился! (на самом деле он сказал это немного иначе прим. С.К.Латора).
Так как фонарика, разумееца, блять, не было, проссать, что это за злоебущественный ящщег, не прецтавлялось возможным ввиду того, что нихуя не было видно. Кароче. Адольфыч достал коробок спичек, достал одну спичку и чиркнул. Но, так как четатель уже нахуй забыл, какой Адольфыч сильный, спичка проткнула три слоя картона и уперлась в другие спички.
– Эх, ебтвоюмать, – беспристрастно прокомментировал Петра Адольфыч. – Сцуко.
– Ану дай я, – решительно доставая спички, произнес Алеша. – Ато хуле.
Алеша присел на корточки, чиркнул спичкой, но неожиданный порыв ветра задул огонек. И такая хуета продолжалась минут пятнадцать, пока спички не закончились.
– Какая досада! – воскликнул Алеша. – Просто пидарство какое-то.
– Короче, – произнес Адольфыч. – Харош хуйней страдать.
Петр Адольфыч медленно развернулся на 360 градусов и заметил вдалеке тусклый огонек.
– Понесли его туда, – сплевывая (как оказалось позже, на Алешу), произнес он. – Там разберемся.
Алеша поднялся с четверенек, нащупал ящщег и пошел в направлении его противоположного конца, несколько раз наебнувшись с матом в темноте из-за каких-то хуйней, которых в темноте не было видно. Через несколько минут мата Петр Адольфович и Алеша с трудом подняли ящщик и понесли его.
– Ох и тяжелый, сцуко, – просипел сквозь зубы Алеша, – Там, наверное, что-то ахуенное.
– Ага, беспесды, – согласился Пеетр Адольфыч. – Ниибаца.
Так они брели в темноте, пока неожиданно не споткнулись об фашиста. Разговор с ним был очень короткий. Адольфыч по-русски объяснил бедолаге, что тот не прав, и с нечеловеческой силой ударил его по печени. Кулак Адольфовича по локоть вошел в тело фашиста, отчего тот не устоял скончаться, прохрипев что-то в рацию. Где-то вдалеке загудела сирена, и послышался рев немецкого грузовика. Но толку от этого не было, потому что все лампы в фарах грузовика перегорели, и новых ни у кого не было. А фонарики немцы не брали с собой, потому что должны были наступить белые ночи. А хуй там. Немцы пару раз выстрелили в воздух осветительными ракетами, но обе ракеты ударились в небе об что-то железное и потухли. Затем началась какая-то беготня метрах в ста перед Адольфовичем, был слышен звон падающих бидонов, треск дерева, гулкие удары касок об бетон, и затем все затихло.
– Долбоебы, – метко заметил Петр Адолфыч. – Конченые.
Через час Петр Адольфыч неистово заебался нести ящщик, как и Алеша. После небольшого привала было решено пиздячить дальше, несмотря на нечеловеческую заебанность. Ветер неистово ебашил в лицо, глаза слезились, но Петр Адольфович и Алеша делали вид, что это их совершенно ниебет. По прошествии еще одного часа Петр Адольфович окончательно заебался и бросил ящщик на землю.
– Блять, – изрыгнул Петр Адольфович. – Давай его тут вскрыва...
Но его голос неожиданно прервался, потому что он наебнулся с обрыва и полетел вниз в кромешную темноту. Алеша сразу понял, что что-то не так, и ломанулся вперед. Его ноги тоже провалились в пустоту, но нечеловеческим рывком он успел дотянуться до ящщига и схватицца за деревянную ручку. Таким образом он наебнулся вниз вместе с этим припезденым ящиком. Но хуле, высота была небольшая. Петр Адольфович наебнулся спиной на гранитный валун, но рюкзак с хуйней ахуенно смягчил удар. Алеша упал в кусты брусники, но, в общем-то, нихуя не сломал себе, а отделался испугом. Через несколько секунд рядом наебнулся фашист, прибежавший на шум, а потом еще два. Но им повезло меньше, два погибло от удара об землю, а третьего на лету зарезал Петр Адольфович ржавым десантным ножом. Ящик, разумеется, с треском разъебался. Петр Адольфович и Алеша начали беспорядочно лазить по земле в поисках содержимого. Недалеко от них наебнулся грузовик, ездивший в темноте. Недалеко от грузовика Алеша нашел какое-то тело, которое, скорее всего, вылетело с грузовика, но узнать по одежде, кто он такой, не получилось, в темноте он только оторвал у него с ебла поролоновый нос и какую-то тряпку с бубенцами.
– Пидар какой-то, – прокомментировал Алеша. – Чмочник, блять.
Вскоре Петр Адольфович нащупал какую-то длинную трубу с закругленным наконечником и несколькими дырками на другом конце. Несколько минут они ощупывали этот странный предмет, но потом подзаебались, сели на него и задумались. Неожиданно Алеша нащупал какую-то ручку и чисто инстинктивно медленно потянул ее на себя.
Это был песдетц, и на них со всей неотвратимостью обрушился ахуй. Их лица озарили охуевшие ухмылки охуения, ибо, блять, из трубы с неистовой силой начало хуярить невъебенное пламя. Грохот, блять, стоял такой, что можно было ебануться мозгами. Дабы не наебнуться к ебеням собачьим с этой хуйни, они крепко схватились за эту ебаторию. Потом стало еще хуже. Хуйня начала по припезденной траектории ездить по земле, сжигая все нахуй огнем. Отпустить руки значило попасть под аццкое пламя и сгореть нахуй. В конце концов что-то ебнуло и пламя начало ебашить просто с невъебеннейшей силой. Потом это ебанутое изделие попиздячило с ахуительной скоростью по склону обрыва вверх и полетело. Петр Адольфович и Алеша сидели, блять, как на скамейке, которая с невъебенной силой летит хуй знает куда. В ушах стоял грохот и свист ветра, а их ебачи раздувало потоками воздуха. В отблесках пламени Петр Адольфович увидел раздутое потоком ветра летсо Алеши и чуть было инстинктивно не уебал его, но зассал отпускать руки. Ибо ну его нахуй.
С такой скоростью они летели примерно минут сорок. Потом пламя потухло, и в кромешной темноте они уебались об дерево, расхуярили какой-то курятник, собачью будку, киоск с какой-то хуйней, оторвали зеркало с какой-то машины и вытормозились в реке. Потоком воды их смыло с этого бляцкого предмета, выбросило на берег, а потом что-то ебнуло. Сразу завыла сирена, и свет везде потух. Где они были, рассмотреть они не успели, ибо после полета глаза у них слезились, и они видели лишь размытую разноцветную ебаторию перед своими глазами.
***
Проморгавшись, они немного оправились от ахуя и начали разбираться. Поймав пролетающую мимо мерзкую газетенку, Петр Адольфович удивленно крякнул.
– Кря, – повторил он. – Сцуко, мы в злоебущественном Берлине, ебался бы он в сраку!
– Харош пиздеть, – ответил Алеша. – Мы были в пятиста километрах от него.
– Прилетели на этой хуйне, – по-простецки ответил Петр Адольфович. – Ну, раз добрались до сердца врага (а фашистов Петр Адольфович ненавидел до блевотины), то надо распечатывать секретный пакет.
– Секретный пакет? – в ахуе спросил Алеша. – Блять, это мы жеж выполним главную миссию, и нам песдец. Мы же, блять, исчезнем. Ни креативов про нас не напишут, нихуйа! Нет, не делай этого!
– Не сцы.
В этот миг Алеша с ревом бросился на Петра Адольфовича. Но тот был не лыком шит. Он по-отечески хлестко уебал его в пиздак, отчего Алеша пробежал еще несколько шагов, но уже без сознания, и упал в кучу какой-то хуйни. Что была за хуйня, тоже неизвестно, потому что чтопесдец темно было, о чем было уже не раз, блять, написано черным по белому, но читатели все равно все забываю,т блять, что АБСОЛЮТНО НИХУЯ НЕ БЫЛО ВИДНО. Совсем нихуя.
И Петр Адольфович вскрыл пакет. Ах сцуко блять! Нихуя же не видно! Какая досада! Пиздец просто. Нужно было что-то кардинально решать. Весь город после взрыва был обесточен, и специальные свечкоилампозадуватели сработали как надо. Берлин погрузился в темноту, ибо все думали, что началась бомбежка и нуегонахуй, сделали светомаскировку. Темень, блять, хоть глаз выколи, сцуко. Кароче. Петр Адольфович на ощупь вылез на тротуар и встал во весь рост. Неожиданно впереди послышались шаги. Навстречу шел немец и курил.
– Scheissdreck, es ist Dunkel wie in einem Niggernarsch, – огорченно сказал немец. – Voegelt es alles in den Mund!*
– Получи в пиздак, сука! – рявкнул Петр Адольфивич, вкладывая весь свой вес в кулак, ебаша им чуть повыше тлеющей сигареты. – На!
Пиздюля была такой, что сигарета осталась висеть в воздухе, а немец улетел на несколько метров. Через несколько минут Адольфович нашел его тело с развороченным, как снарядом, еблищем и нашел у него в кармане зажыгалку. В неровном свете Адольфыч прочитал инструкцыю. Ну, сам текст здесь приводить нет смысла, ибо там было много хуйни про Партию, Советский народ, Родину, и все это было изложено в очень мозгоебическом стиле. Там описывалась прцедура инициализации проекта «МРЕСЖНГ» – то есть Массовый Ротовой Ебли С Женским Населением Германии. Даже сам Петр Адольфович перечитал инструкцию два раза, ибо там были фразы типа «...пока Америка тщетно пытаецца облачиться в белую тогу миротворца...» и прочая хуйня, что он не сразу понял, что требуецца сделать. А все было ацчайше просто. Нужно было распечатать маленькую железную коробочку, вытащщить из нее приборчик, нажать на нем кнопку и трахнуть в рот немецкую женщину.
***
Где-то недалеко слышался женский шепот и немецкая речь. Несколько раз уебавшись лбом об дерево, Адольфович понял, что он в каком-то сквере, и в доказательство этому перенаебнулся через скамейку. Его взволнованно спросил какой-то мужчина, все ли с ним в порядке. Адольфыч оторвал ему нос и выбросил его через плечо.
– Welcher Schwanz machst du? – заверещала эта сука. – Bist du ganz verschwanzt?**
Пока немец орал как припезденный, Адольфыч решительно поставил фашистскую сучку на колени, достал хуй, нажал кнопку на приборчике, до упора вхуярил хуй ей в рот и начал неистово ебать ее. Сука хрипела и стонала от ахуя.
***
Над всей Германией стоял хрип, чавканье, рыгательные звуки и стон.
Пиздец.
Враг был на коленях.
Примечания:
* – Scheissdreck, es ist Dunkel wie in einem Niggernarsch, – огорченно сказал немец. – Voegelt es alles in den Mund!* – Блять, темно, как в жопе у негра. Ебалось бы оно все в рот!
** – Welcher Schwanz machst du? – заверещала эта сука. – Bist du ganz verschwanzt?** – Какого хуя ты делаешь? Ты что, вообще охуел?
А как же Петра Адольфович смок прочитать газету если было темно, чтопесдец? – спросит удивленный читатель и начнет ебашить разоблачающщий комментарий. Не, нихуя не выйдет. Прочитал он его, пока горел кусочек какой-то хуйни, отброшенный невъебенным взрывом. А паршивую газетенку он поймал, когда была вспышка взрыва. И ниебет.
yaplakal.com