Ему даже имя придумали — Илюха. Был давнишний случай, когда один плавильщик, Илья, погиб в свою последнюю перед выходом на пенсию смену. Его сильно обрызгало раскалённым металлом, да так, что руки приварились к «ложке», которой плавильщики сталь проверяют. Но умер он на руках товарищей не сразу, а жил ещё в полном сознании полчаса или больше. Не кричал (видимо, из-за сильного шока), но всё хрипел, что не хочет умирать. Вот в память о погибшем металлурге и дали призраку его имя.
Но всё идёт, всё меняется, прогресс не стоит на месте, и мартеновский цех в конце концов закрыли, перейдя на конвертерное производство стали. Старый мартен, после долгих десятилетий непрерывного горения, погас. А громадина цеха с полуразобранными и затихшими печами мрачно возвышалась посреди завода.
И вот каким-то вечером, идя со смены мимо погруженного во тьму (электричество там давно отключили) здания мартена, двое молодых рабочих из любопытства заглянули внутрь. Пошли по заваленному битым кирпичом и строительными обломками цеху вдоль грозно стоявших в ряд чёрных от копоти печей. У одного с собой был обычный фонарик, им и высвечивали все тёмные закоулки и углы. Подойдя к топке очередной печи, так же направили внутрь её луч фонаря и… оба замерли, как вкопанные. В глубине заваленной шлаком печки стояла человеческая фигура в сталеварской робе и с ломом-ложкой в руках! Но не это вызвало у парней внезапную оторопь. У страшного сталевара не было головы!
Парни покричали незнакомцу, но тот стоял молча и не двигался с места. А потом фонарик вдруг потух. Больше не задерживаясь в жутком месте, молодые рабочие поспешно покинули мрачный цех. Выйдя наружу, пошли вдоль края здания мартена и уже посмеивались друг над другом, поминая зловещее привидение. Как вдруг, на глазах у одного из парней, голова второго скатилась с плеч! Обезглавленное тело обмякло и рухнуло на землю, заливая всё вокруг тёмной кровью. Онемевший от ужаса рабочий пустился во весь дух к спасительной проходной. Там, конечно, подняли всех по тревоге, мигом прилетела милиция (благо был свой участок на заводе).
А когда внимательно осмотрели труп и место происшествия, всё стало ясно. Сверху на несчастного упал, вырванный ветром, лист наружного остекления мартеновского цеха, аккуратно, как бритвой, срезав ему буйную голову. Парень погиб на месте, так ничего и не поняв.
После этого случая работы по разбору старого здания и печного оборудования заметно ускорились.
***
ПредсказаниеВторой случай произошёл с моим товарищем и коллегой по работе, Борей.
Была у меня среди знакомых пожилая дама Зинаида Григорьевна. Старше меня раза в три, наверное, но тётка с юмором и хорошим характером. Раньше вместе бились за товарооборот в одном магазинчике. Вот эта дама в самом расцвете сил в свободное от трудовых подвигов время гадала всем желающим на своих простых картах прямо с удивительными совпадениями. Всё, что мне лет на пять вперёд предрекла — сбылось, вплоть до мельчайших деталей. Когда я обмолвился случайно об этом Боре, он тут же захотел, чтобы ему непременно тоже погадали. Зинаида Григорьевна и погадала. Денег она никогда не брала, занималась этим делом чисто любительски. Хобби.
Раскинула свои карты. Сначала говорила самые обыденные вещи, подходящие для каждого. А потом вдруг остановилась и спрашивает Бориса:
— Баню уважаешь?
— Да, конечно! Кто ж на Руси баню стороной обходит, особенно зимой! — смеётся Борька.
— Вот ты и обходи лучше, — с серьёзным лицом заявляет Григорьевна.
На том гадание закончилось. И никаких пояснений наша гадалка давать не стала.
Мы с Борюсиком, несколько озадаченные, удалились.
Вообще, легко сказать «обходи баню стороной»! Это когда тебе нет ещё и тридцати, а на заводе, где у тебя полно весёлых дружбанов и в каждом цехе есть своя (цеховая), одна другой краше, банька!
В ту пору я, да и Борька тоже, ходили париться чуть ли не каждую неделю, а по поводу — и чаще.
Естественно, процесс парения и омовения сопровождался полным джентльменским набором. Поэтому отказаться по совету какой-то гадалки от радостей земных, коих и так негусто в уральском городке, было просто немыслимо. Так что, как ходил, так и продолжал Борис ходить по баням. В очередной раз, разнополой компанией человек в восемь, мы завалились на всю ночь в шикарную баню доменного цеха. Двухуровневая, два бассейна, сухая и русская парилки, не считая помещений для культурного отдыха… По тем временам (а было это в середине 1990-х годов) отдых — лучше и не надо!
Ко мне тогда как раз приехала (инкогнито от своего супруга-банкира) приятельница в гости из Екатеринбурга. Вот с ней мы и влились в эту весёлую ночную компанию. Ночную, потому что обычно мы бронировали через друзей цеховые баньки на всю ночь до утра. Часов с восьми до восьми.
В общем, паримся, отдыхаем, общаемся. Всё классно. И вдруг посреди самого разгара веселья, часа в два-три ночи, громыхает стук в железную входную дверь!
— Кто там?
А снаружи мат и угрозы с пожеланиями в две секунды освободить помещение. Глянули в щель — возле подъехавших крутых (по тем временам) тачек толкётся братков в косухах человек пятнадцать, и девок несколько с ними. Тоже приехали париться, да вот нестыковочка по времени вышла. Друзья-организаторы что-то напутали, видимо. А мы только во вкус вошли!
Кстати, не удивляйтесь, что ночами по почти режимному предприятию братва на своих мерсах и бумерах рассекала. Всё так и было. Тогда на проходных обычные вневедомственники, в основном, женщины да пожилые мужички стояли. А машины, особенно блатные и бандитские, пропускали, даже пропуска не спрашивая.
Ну, это к слову, чтоб понятнее было. А у нас в компании тоже не ботаники. Не открываем, конечно, паримся и гуляем дальше. Дверь железная, небось, выдержит натиск врага! Но вражины уж больно распоясались (тоже уже пьяные все!). Дверь курочат, угрозами сыплют — одна страшнее другой. И подмогу не вызвать — телефонов сотовых ещё не придумали для всех, а тот, что в бане стоит — только по внутренней заводской связи работает. Приятельница моя и заволновалась. Не из-за того, что неравный бой вот-вот начнётся, а из-за того, что скандал междугородний может произойти с её участием. Мало того, что у неё муж — шишка в одном очень крупном банке, так ещё и сама в милиции служит. За такой адюльтер с кровью там точно в звании не повысят! Вот я и стал искать путь к отступлению. Через главную дверь прорываться — всё равно что на амбразуру броситься, пошёл шарить по закоулкам огромной бани. И обнаружил-таки запасной выход, заваленный старым хламом, ящиками и бочками, и запертый на обычную железную задвижку.
Другие ребятки с нами идти отказались — разгулялись, не хотят кайф ломать, даже под угрозой побоища. Я к Борьке — забыл, что тебе Григорьевна нагадала? Тут, похоже, как раз тот самый случай! Уходим подобру-поздорову с нами! Но Боря, хоть и дохляк, выпимши страх начисто теряет. Идите, мол, а я остаюсь догуливать. Как сейчас пешком до дома по ночи шлёпать? На работу к восьми, вот отсюда сразу и пойду, тут до конторы пятнадцать минут ходу всего. Остался, короче.
А мы вдвоём вылезли на задворки, пробрались по стеночке мимо буянивших быков и поспешили к проходной сквозь ревущие огнём цехи.
Борю и остальных я на полном серьёзе уже не чаял больше увидеть. Вот совершенно без шуток. В те годы много моих знакомых полегло почём зря. Это не считая мордобоя. А от трупов избавлялись тоже в горячих цехах — по частям или целиком в топку — и вся недолга. Ищи-свищи следы преступления.
Утром прихожу на работу, а тут вскоре и Боря заваливается. Причём даже без синяков, мятый лишь с похмелья. Как-то по-мирному всё разрулилось там. Везунчик!
Но везения хватило ненадолго. Через месяц у Борьки остановилось сердце. Прямо в парилке. И в бане-то был один (на даче у себя), но выпимши. Так и пролежал на полке́ до утра, пока не нашли. Не ошиблась, значит, Зинаида Григорьевна…
***
Подстанция № 69Третья «заводская» история приключилась ещё на одном большом предприятии, где я начинал свою «фабричную» деятельность. Только завод не металлургический, а другой… Не буду уточнять детали, а то сразу станет понятно. Боюсь, близким героев того загадочного случая (если прочитают вдруг) тяжело будет вспоминать трагические подробности. Но имена оставлю подлинные.
В релейной группе электроцеха, куда я трудоустроился, был один интересный парень, Серёга. Лет тридцати трёх отроду. Приколист (хотя раньше не употребляли это сленговое словечко), юморист, да ещё на гитаре игрец и певец. Причём, своих песенок. Но раздолбай, любитель выпить и убеждённый холостяк. К своим годам ни разу не женатый, да и с зазнобой вроде даже не был замечен. Некоторые общие знакомые отзывались о Серёге не очень лестно, но мне он нравился. Я любил ходить с ним в бригаде по подстанциям. И посмеёшься, и в картишки поиграешь. Мы тогда всё на «тыщу» налегали. Забуришься в закуток на какой-нибудь дальней подстанции, подальше от начальства, и режешься втроём, вчетвером. Я-то совсем молодой тогда был, сразу после армии.
Хоть и считался Серёга чуть ли не женоненавистником, который при любом случае в разговоре не упустит возможности едко подначить слабый пол, но и он всё-таки оказался бессилен перед природой. Не знаю, давно или нет, но очень неравнодушно относился Серый к дежурной на электроподстанции № 69. Ту женщину, примерно его же возраста, звали Анна. Она, кстати, тоже неплохо побренькивала на гитаре. Гитара даже висела у неё на стене на подстанции. Когда в релейную группу поступал наряд на эту подстанцию, Серёга всегда сам просился туда, хоть и заметно стеснялся своего энтузиазма. Я с ним несколько раз бывал на той подстанции на нарядных работах. Когда освобождались, Анна всегда угощала всех чайком с разными вареньями из сада. Но я подозреваю, это лишь из-за Серёги. Так бы с чего ей поить чаем всех чужих мужиков?
А потом Серый брал в руки гитару и начинал петь свои песенки. Они, в основном, были шуточные. Но одну, очень лирическую, про Новый год и про лубофф, Серёга с Анной исполняли вместе на два голоса. Заслушаешься! В новогоднем цеховом КВН-е эту песню они на бис раз десять исполняли.
По глазам женщины даже мне, молодому, было, как в зеркале, видно, что баба влюблена.
Но, похоже, красивую и чистую любовь на этом свете всегда сопровождают трагедии. Как-то, находясь с нарядом на подстанции № 69, Серёга с Анной оказались вдвоём. Вне работы, мне кажется, они не встречались, да она, похоже, ещё и замужем была.
Что там точно произошло, никто, кроме них, никогда не узнает. Но Анну убило током. События восстановили со слов обезумевшего и перепуганного Сергея, позвонившего с подстанции на центральный пульт управления цеха.
Он давно ждал случая, чтобы объясниться ей в любви без свидетелей и сделать дорогой подарок. Купил и в тот день подарил золотой кулончик на длинной цепочке. Женщина с радостью приняла амурный презент и надела на шею. Но после, через какое-то время, в фидерной нагнулась над высоковольтными шинами, кулончик выскочил из декольте и угодил прямо под напряжение в 6 киловольт. Рассказ Серёги подтверждали вварившиеся в шею погибшей Анны оплавленные звенья золотой цепочки… В общем, порадовалась дорогому подарку женщина не более часа.
Элементарное несоблюдение техники безопасности дежурной электроподстанции.
После этого несчастного случая дежурных с подстанции № 69 убрали. Она находилась на самом удалённом краю обширной территории завода, обслуживала половину какого-то цеха и особой важности в производственном цикле не представляла.
Серёга полгода где-то ходил как в воду опущенный. Шутки-прибаутки свои фирменные совсем позабыл, почти не смеялся. В картишки только продолжал резаться, да песни стал грустные сочинять.
А однажды, когда попал на дежурство в ночную смену, случилось вот что.
Среди ночи на центральный пункт пришёл сигнал о внезапном полном отключении электроподстанции № 69. Что там произошло — непонятно, дежурной на подстанции нет, по телефону не с кем связаться. Надо срочно бригаду посылать. А то производство в обслуживаемом цехе встало.
Начальник смены отправил на выяснение и устранение неисправности электромонтёра-релейщика Серёгу и электромонтёра-ремонтника Семёныча, опытного старого рабочего. Аварийной машины нет, а путь до подстанции неблизкий, завод-то огроменный. Дело было под Новый год, 31 декабря. Ветер, снегу навалило, но идти надо. Серёга на подстанции № 69 с того несчастного случая так ни разу и не был. Не мог. Да его и не посылали, понимая. А тут, куда денешься, больше некому. Пошли. Пешкодралом.
Добрались до места уже за полночь. Новый год, считай, встретили на пустынных тропинках погруженного во тьму завода. Когда подошли ближе к заметённой снегом подстанции, обоим показалось, что в тёмном окошке комнаты дежурной свет мигает. Да не обычный, а разноцветный, будто ёлочка новогодняя огоньками посверкивает. Не может быть! Там ведь уже полгода как никто не дежурит, да и вызовов на эту подстанцию месяца три как не было! Ближе подходят — нет, вроде показалось. Темно за окошком. Да и дверь входная по пояс почти заметённая. Раскопали кое-как, но только сунули в замочную скважину ключ-журавлик, как оба замерли. Из-за закрытой двери тихо-тихо послышалась напеваемая женским голосом песня. Стоят, как вкопанные, онемевшие от неожиданности мужики, слушают и друг на друга выпученными глазами глядят. А женщина всё громче напевает. Вот уже и некоторые слова можно разобрать. Семёныч шепчет: «Серёга, а это не та твоя песня, с которой вы на КВН-е выступали?! С Аней!». Вместо ответа релейщик судорожно стал ковырять «журавликом» в замочной скважине, изо всех сил пытаясь расшевелить примёрзшую задвижку. Минут десять на это понадобилось. А песня стихла.
Наконец запор поддался и дверь открылась. Входят. Тишина, темнота. Посветили фонариками — кругом запустение и мусор на полу. Нет никого. Нигде. Опять показалось? Обоим?!
Когда немного оправились от пережитого, принялись за работу. Скорее всё закончить и обратно из этого глухого и непонятного места! Да и намёрзлись уже, не месяц май.
Электричество полностью на всю подстанцию отрублено с центрального пульта. Хотели позвонить с телефона, но аппарат не работает. Хреново без связи у чёрта на куличках.
Пошли первым делом на фидер, цепь проверять. Лазили везде без опаски. У начальника смены в цехе на пульте же табличка вывешена на рубильнике «Не включать! Работают люди!»
Пока ремонтник инструмент в сумке искал, Серёга уже на шины залез с «аркашкой», контакты проверить... А через пару секунд раздался резкий громкий звук «Трррррррррррррр!!!!» — и Семёныч зажмурился от брызнувшего в глаза яркого света искрящихся вспышек. Кто-то подал напряжение на фидер, и через тело Серёги закоротило высоковольтные шины. Тот страшный звук Семёныч запомнил на всю жизнь и позже с ужасом нам его повторял, рассказывая о смерти релейщика.
От короткого замыкания цепь снова вырубило, но то, что осталось от Серёги, уже напоминало лишь раскуроченную большую куклу.
Через час дрожащий от стресса ремонтник вернулся на пульт и рассказал о случившейся трагедии. Все были в шоке. Давай разбираться. Оказалось, что напряжение на фидер трансформаторной подстанции подал помощник-стажёр начальника смены. Со слов перепуганного насмерть парня выходило, что он принял телефонный звонок от дежурной подстанции № 69, как раз в тот момент, когда начальник смены отлучился по нужде. Женский голос сообщил, что бригада неисправность устранила и готова к проверочному включению. Ну, он и включил, как положено по инструкции! Он и не знал, что на подстанции нет никакой дежурной!
via
yaplakal.com