233
Народ в деревне, как успел убедиться дядя Вова за несколько лет своих пейзанских приключений, подобрался всё больше отзывчивый и неравнодушный. Особенно если речь не идёт о перспективе поработать — тут даже за деньги непросто сыскать добровольца. Вот поучаствовать в чём-нибудь удалом да энтропийном — это завсегда пожалуйста.
Дядя Вова, разведя огонь, занимался вытапливанием воска в здоровенном чане посреди своего двора, когда у калитки замаячил Кузьмич.
-- Заходи, Кузьмич, что ты как неродной на пороге топчешься! - махнул ему дядя Вова.
Кузьмич, аккуратно притворив за собой калитку, просеменил во двор и примостился на чурбак рядом с чаном. Некоторое время оба молчали: дядя Вова колдовал с огнём, следя, чтобы воск не сбежал, а дед просто тихонечко наблюдал за языками пламени и за чужой работой.
-- Ты, как обычно, по делу? - нарушил молчание дядя Вова, присев, наконец, рядом.
-- Не поверишь, Володя, - покачал головой Кузьмич, - На этот раз просто так.
-- Наверно, у соседа корова сдохла! - рассмеялся дядя Вова. - Ни разу не припомню, чтобы ты — и не по делу!
-- Ну вот видишь, - вздохнул Кузьмич, достав из-за пазухи флягу с кальвадосом собственной перегонки. - Всё когда-то случается впервые.
Разлив кальвадос по принесённым дядей Вовою серебряным стаканчикам, Кузьмич поднял свою, чокнулся, глотнул и довольно зажмурился.
-- Позапрошлого года, - важно объявил он. - на дубовых опилках. Ты не представляешь, Володя, как меня твоё общество успокаивает. Умиротворяет, можно сказать.
-- А есть зачем успокаивать? - наклонил голову дядя Вова. - Случилось чего?
-- Да внучатый племянник со мною случился! - вздохнул Кузьмич. - И всего-то на денёк заехал, а уже с утра весь мозг выдолбил, дятел городской — ох, не в обиду тебе, Володя, будь сказано: ты-то мужик хоть и городской, но свойский!
-- Чем же он тебя так достал? - поинтересовался дядя Вова.
-- Не нравится ему у нас, - развёл руками Кузьмич. - Живёте, говорит, по уши в навозе, а жизнь пролетает мимо. Аллергия, говорит, у меня на такую вашу жизнь!
-- А чего тогда приехал, коли не нравится? - удивился дядя Вова. - Страдал бы своей аллергией где-нибудь в городе, всё вам соплей да чиха поменьше.
-- Так за картошкой приехал. За яйцами деревенскими, - Кузьмич снова плеснул в стаканчики. - Моя сдуру пообещала, думала — забудет. Нет, не забыл.
-- На картошку с яйцами у наго, стало быть, аллергии нет, - уточнил дядя Вова.
-- Я, Володя, понимаю всю глубину твоего... как его... так его... а, остракизма!
-- Сарказма, - поправил дядя Вова.
-- Ну да, ну да, сарказма, - закивал Кузьмич. - Но мне, знаешь ли, сегодня не до оптимизма. Ну, давай.
-- Давай, - чокнулся своим стаканчиком дядя Вова. - За обретение оптимизма.
В калитку постучали, и во дворе нарисовался Рашитыч. Важно кивнув обоим, он поздоровался и спросил:
-- Кузмич, этот городской хрен (не в обиду, Володя, ты-то мужик свойский) — ну, который на иномарке — он к тебе, что ли, приехал?
-- Что он там опять учудил? - встрепенулся Кузьмич.
-- А ты сам погляди, - кивнул Рашитыч в сторону кузьмичёва дома.
Кузьмичёв внучатый племянник, он же городской хрен, оказался гением парковки. Иномарка стояла почти посреди улицы, чуть наискосок. И если на велосипеде с ней ещё можно было разминуться, то на автомобиле — уже не судьба. О чём ему, собственно, и пытались поведать жильцы соседних домов.
-- Да что вы говорите! - уперев руки в боки, насмешливо отвечал тот. - У вас тут что — трафик бешеный? И вообще, вы хоть слово-то такое знаете? Вот поедет кто-нибудь — посигналит. Я. Может, и подвинусь. А машину к забору ставить — нет уж, увольте. Мало ли каких ржавых гвоздей в колёса насобираю. Да и куры ваши могут нагадить, краску испортить.
-- Ой, а чёй-та у тебя в стекле кирпич застрял? - ахнула, прикрыв рот ладошкой, Фаридовна.
Все поглядели на заднее стекло машины. Дядя Вова усмехнулся: в последнее время стало модно клеить на стёкла такие нашлёпки. Надо сказать, выглядело весьма натурально.
-- А это мне в соседней деревне прилетело, - соврал, не моргнув глазом, юнец. - Собака у них была уж больно наглая. Ну, я её и того... Вот в отместку и кинули. Ну ничего, я на них в суд подам. И будет у меня собственный домик в деревне!
-- Это какую собаку ты того? - спросил кто-то из толпы. - Уж не ту ли, которая рыжая, с белым воротничком?
-- Её, её, - небрежно махнул рукой кузьмичёв родственник. - За баллон машину пыталась укусить, вот её и намотало. Ну ладно, пейзане, пойду-ка я отобедаю. Местечко у вас, откровенно говоря, дерьмовое, но ради натюрпродукта сюда стоит раз в год наведаться.
-- Как-как он нас назвал? - переспросил Митька.
-- Пе... пи... в общем, ничего хорошего, - пояснил Рашитыч.
-- А ту собаку я помню, - прищурился Митька. - Это же Лёнькина псина была.
-- Ага, - кивнул Рашитыч. - Лёнька в ней души не чает. Не чаял, точнее...
Дядя Вова, процедив растопленный воск в бак с горячей водой, укутал посудину, чтобы остывала помедленней. Кузьмич, который так и не нашёл в себе душевных сил сесть за один стол с родственником, помогал, как мог.
-- Зря он мужикам про собаку наплёл, - вздохнул Кузьмич. - Они могут близко к сердцу принять. И собаку, и как он их обозвал.
-- Думаешь, что-то будет? - спросил дядя Вова.
Отчаянный крик разорвал полуденную осеннюю тишину. Забрехали собаки, заметались по дворам куры, взлетела стайка перепуганных галок.
-- Собственно, уже, - подхватился Кузьмич, выбегая следом за дядей Вовой на улицу.
Кузьмичёв племянник, заламывая руки, нарезал круги вокруг своей машины и орал дурным голосом. И было из-за чего: в заднем стекле, составляя компанию бутафорскому, торчал самый натуральный кирпич. А в крышку багажника, этакой вишенкой на торте, был глубоко всажен топор. Когда в воплях пострадавшего хозяина авто начала прослеживаться тенденция к угрозам отсудить у местных жителей всю деревню целиком, к нему подошёл дядя Вова и ласково, но крепко взял крикуна под локоть.
-- Ты бы уезжал поскорее, - негромко промолвил дядя Вова. - А то ведь люди тут могут и не понять, попусту ты их стращаешь или всерьёз решил всех крыши над головой лишить. Видел у Кузьмича за забором холмик с крестом? Тут у половины деревни такие на задворках имеются. И кто будет проверять — холмиком больше, холмиком меньше... Стекло поменяешь, железо залатаешь — это ведь, по сути, мелочи. А жизнь — она одна, друг мой.
Глядя вслед резво стартовавшему с места на подбитой иномарке родственнику, Кузьмич спросил:
-- Что ты ему такого наговорил, Володя?
-- Да ничего особенного, - пожал плечами тот. - Так, вернул ему обратно брехню про рыжую собаку. Ты извини, но мнится мне, что он больше к тебе не приедет.
-- А вот за это надо ещё по стаканчику! - воодушевился Кузьмич и потянул дядю Вову к нему же во двор. - Ты, как всегда, меня выручил!
© dpmmax
Это сообщение отредактировал insaider - 21.09.2015 - 08:06
yaplakal.com