Сухопутные граждане ходят на работу, возвращаются домой, спят (как правило) — ночью, и (как правило) у себя в спальне. Ежедневно воспитывают детей и, бывают, воспитываемы своими половинами. А если ты — моряк торгового флота? (с военными моряками я практически не общался, поэтому про них ничего сказать не могу). Для меня с самого раннего детства профессия моряка была близка, любима, и я не представлял себя в жизни нигде, кроме как на капитанском мостике, поэтому могу вам рассказать то, чего, возможно, вы не знали.
Что чувствует человек, поднимающийся на борт судна? Учтите: даже, если борт судна расположен ниже уровня причала, то вы на борт ПОДНИМАЕТЕСЬ. Соответственно, покидая корабль, вы СПУСКАЕТЕСЬ на берег, какой бы высокий он не был. Первое ощущение — качка. Я ни разу не видел трап, который бы был жестко закреплен и не качался (трап должен мягко «играть» при качке судна, а не биться о причал от каждой волны). Это ощущение усиливается от того, что ступеньки на судовом трапе не плоские, а выпуклой формы, чтобы нога вставала уверенно при любом угле наклона трапа к горизонту.
При подъеме по трапу, вы услышите плеск воды в узком промежутке между причалом и бортом корабля, от падения в который вас должна ограждать натянутая страховочная сетка. Кроме плеска воды, обязательно будет слышно глухое резиновое скрежетание. Это выполняют свою скучную работу кранцы — цилиндры, круги, шары из толстой резины, а часто — старые автопокрышки, которые смягчают трение металлического борта корабля о неподвижную бетонную стенку причала. Судно всегда находится в движении — даже если оно надежно пришвартовано. Его раскачивают волны, течения, которых в любом порту полным-полно, оно поднимается или опускается, в зависимости от проводящихся грузовых операций, его даже может кренить и передвигать ветер. Связывают судно с сушей толстые пеньковые или синтетические канаты, которые на флоте называются «концы» и каждый раз, в зависимости от особенностей порта, образуют оригинальный узор паутины, оплетающий металлические пеньки-кнехты.
Первый шаг на пассажирском лайнере вам вряд ли запомниться — там все ровно, гладко и покрыто коврами. Другое дело — грузовой корабль. Там, скорее всего, с трапа на палубу вам надо будет спрыгнуть. Невысоко. Не более полуметра. Может и меньше, но трап сделан так, что он всегда «торчит» выше палубы. Не стесняйтесь поданной вам вахтенным матросом руки. Это признак хорошего морского воспитания — подать руку поднимающемуся на борт, даже если вы — офигительно крутой чувак. Это у себя на берегу — вы офигительно крутой чувак. На корабле такой чувак уже есть — это Капитан. Но о нем — позже. А пока, приняв помощь встречающего, вы приземляетесь на мягкий плетеный или твердый пробковый коврик, называемый на море «мат». Не забудьте вытереть об него ноги. Даже, если ваши туфли чисты. Покажите, что вы не хотите разносить по кораблю сухопутную грязь. Даже если палуба покрыта слоем пыли железной руды, которую сейчас грузят в трюм. Входя в любое помещение — не ленитесь потоптаться на мате. (При вступлении на борт какой-нибудь модной яхты вас, на 99,9%, заставят просто снять обувь и забыть о ней до момента схода на берег).
Грузовая палуба пахнет тем, что возит этот пароход. Я чаще всего бывал на нефтеналивных танкерах и нюхал ароматы бензина, дизельного или авиационного топлива. Всегда хотел побывать на виновозе (да, бывают и такие корабли!) и понюхать воздух на его грузовой палубе.
На корабле есть замечательные высоченные пороги — комингсы. Произошло это слово от английского «come in», которое слышал каждый, кто стучался в дверь каюты и ждал приглашения переступить порог. Упаси вас Посейдон наступить на комингс! Нет, вас не отправят на корм акулам, но и уважения вам точно не добавит. На флоте есть правило: не наступать на порог, а перешагивать его, каким бы высоким он не был. И не забывайте — войти в любое помещение на корабле можно только получив утвердительный ответ после вопроса «Разрешите?»
Проникнув внутрь настройки, так на корабле зовется то «здание», что возвышается над бортом, вы почувствуете, как пахнет корабль изнутри. Если на снаружи вы услышите запах морской соли, ржавчины, краски, перевозимого груза (если он не в контейнерах), то внутри вас встретит теплый, воздух, прошедший по воздуховодам системы вентиляции, и меняющий свой вкус в зависимости от того, в какой части надстройки вы будете находиться.
Если спуститься в машинное отделение — там почувствуете жар и гул работающего главного двигателя корабля — машины. Воздух там наполнен ароматом топлива, смазки, промасленной ветоши. Круглосуточно там горит искусственный яркий свет — как правило, иллюминаторов в машинном отделении нет. Гул и лязгание механизмов сильны, и многократно отражаются металлическими поверхностями. Разговаривать с провожатыми, задавать им вопросы — практически бесполезно. Ваш вопрос не услышат. И вы не услышите ответа. ЕСЛИ ТОЛЬКО НЕ КРИЧАТЬ ДРУГ-ДРУГУ В УХО. В каком-нибудь дальнем закутке запросто можно найти парочку станков — сверлильный, токарный, фрезерный.
Если пройтись по судовым коридорам, на стенах которых обязательно расположен поручень, за который надо держаться во время шторма, то, проходя мимо лазарета, почувствуете легкий запах чего-то медицинского. Рядом с хозяйством артельщика, будет пахнуть судовыми запасами — мукой, крупами, овощами и консервами. Приближаясь к судовому камбузу или столовой, почувствуете запах еды. Готовая порция еды есть на камбузе всегда — несмотря на то, что прием пищи командой проходит по расписанию. Каждую минуту есть возможность, что придут покушать сменившиеся с вахты члены экипажа.
Заходя в помещение столовой — пожелайте приятного аппетита присутствующим. А закончив еду — поблагодарите простым словом «Спасибо» тех, кто вас обслужил: кока и буфетчицу. Меню на корабле разнообразное. Но во время сильной качки не готовят первых блюд — они будут выплескиваться из котлов и тарелок. А еще во время шторма столы накрывают мокрыми скатертями — по мокрой ткани тарелки не скользят. И еще одна особенность судовых столов — невысокий бортик по периметру столешницы. Так меньше вероятность того, что всякая мелочь будет скатываться и падать на пол.
Коридоры и каюты корабля никогда не спутаешь с другими помещениями. Они пахнут пластиком тонких стен-переборок, вибрируют мелкой дрожью в такт работы силовой установки корабля, поскрипывают от раскачивания корабля на морских волнах.
Рядом с капитанским мостиком находится штурманская рубка — комнатка без солнечного света, с большим столом, на котором разложена ходовая карта, освещаемая настольной лампой. Какова бы не была степень автоматизации, компьютеризации и спутниконизации штурманской профессии, бумажная крупномасштабная карта, на которую карандашом наносится маршрут движения корабля, с отметками времени прохождения контрольных точек, никуда не денется.
Так же рядом — радиорубка. Как она выглядит сейчас — в век интернета, я понятия не имею. А раньше в ней стоял запах паяльной канифоли, гудели ламповые радиоприемники передатчики, а на самом видном месте был установлен радиоключ для передачи сообщений азбукой Морзе, и висели часы с выделенными, каждую четверть часа, трехминутными секторами тишины. В это время все передатчики замолкали, и радисты слушали — не звучит ли в эфире сигнал SOS.
Капитанский мостик, как правило, пах табаком. Даже постоянный сквозняк из двух боковых дверей, которые открывали доступ на крылья мостика, не выветривал тот запах, который оставлял за собой даже один куривший в экипаже вахтенный офицер или матрос. Дело в том, что курить на крыльях мостика было небезопасно с противопожарной точки зрения. Поэтому курили внутри. Сигаретный дым проникал в установленную аппаратуру, пропитывал скатанные рулончиками и уложенные в деревянные ячейки сигнальные флаги, оседал на деревянных перилах-планшире, которые проходило вдоль всего ряда остекления рубки. Ходовой мостик никогда не оставался в тишине. Даже в самые спокойные ночные часы, тишину нарушало мерное тихое гудение и жужжание аппаратуры, каждый аппарат которой издавал звук своего тембра, сливавшиеся в итоге в монотонный тихий гул, к которому очень быстро привыкаешь. Пощелкивала разрядами атмосферного электричества дежурная судовая радиостанция. Поскрипывало кресло, под весом вахтенного рулевого.
Вот так и живут люди на корабле, никуда, по полгода, не уходя с работы. Можете себе представить жизнь в своем офисе или заводе в течение полугода? При этом ваш офис (в лучшем случае) будет постоянно гудеть, вибрировать, качаться...
Рабочий день на корабле поделен на четырехчасовые вахты. Те, кто не несет вахту, работают, как правило, с восьми утра до вечера с обязательным «адмиральским часом» — обедом и возможностью прикорнуть с полудня до часа дня.
У каждого вахтенного в сутки две вахты по 4 часа через 8 часов отдыха. Каждая вахта имела свое название:
8:00 — 12:00 — «детская» или «пионерская» вахта. Утро, начало дня. Никаких трудностей. Можно поставить самого неопытного матроса. Приглядывать за ним будет Капитан.
12:00 — 16:00 — время второго помощника и его вахтенного рулевого. Называется «собачья». Почему? — Объясню ниже.
16:00 — 20:00 вахта старшего помощника. Замечательная по времени вахта: отстоял и успел на вечерний общекомандный отдых: кино, домино или увольнительная на берег для танцев с девушками. Поэтому и называется «Хорошая» или «Королевская».
20:00 — 0:00 Опять Капитан, или его третий (если он есть) помощник, «отдохнувший после рабочего дня», и его малоопытный молодой матрос, которому еще рано на берег к девушкам. Поэтому и зовется это время — «Прощай молодость!»
0:00 — 4:00 Опять у второго помощника «Собака». Весь экипаж лег спать после трудового дня, а стоящим вахту — бороться со сном. Присядешь — заснешь. Поэтому, еще эту вахту называют «плоскостопой». Днем история та же — экипаж на обеденном перерыве и отдыхе, а «второй» опять обделен — стоит «Собаку».
4:00 — 8:00 — романтичные старшие помощники капитана назвали эту вахту «Диана» — по имени утренней звезды. Хотя по мне — та же «Собака»!
Вообще тема флотского юмора и сленга настолько обширна, что заслуживает не то что отдельного поста, а целой книги!
Помощники Капитана, помимо вахт, несут еще каждый свою нагрузку: ответственность за морально-психологический климат в судовом коллективе, за груз и грузовые документы, за навигационные расчеты, оборудование и пособия, за использование материальной части корабля, за средства спасения и безопасности.
Боцман, он же «Дракон», руководит палубной командой. Это своеобразный бригадир матросов. В его зоне ответственности все палубное и трюмное хозяйство.
В машинном отделении правит старший механик. Его зовут «Дед». О важности Деда говорит тот факт, что его зарплата зачастую равна капитанской.
Всем электрохозяйством заведует Электромеханик. Электронику тяжело — он, как правило, на судне один. И, случись что, спросить совета не у кого. Так как в электричестве понимать никто не хочет. А всяких схем, плат, датчиков и прочих проводков с каждым годом становится все больше.
Капитан. Он же: Мастер, Чиф, Кэп, Дядя или Папа. Но на судне он — один. При правильной организации работы Капитан может ничего и не делать. Просто нести за все ответственность. Вы считаете этого мало? Но и после этого у капитана есть масса обязанностей, выполнение которых, кроме него, на корабле никто не может взять на себя.
У капитана есть красивая форма — фуражка с «крабом» и дубовыми листьями на козырьке, китель с расшитыми рукавами (три прямые полосы и четвертая, верхняя, — с вензелем), погоны с теми же самыми четырьмя нашивками и элегантный значок — Знак Капитана Дальнего Плавания.
В своем родном городе Капитана называют не просто по фамилии, а с добавлением его гордого звания. А если Капитан умирает, то на его могильном камне обязательно укажут, что здесь лежит не просто человек, а Капитан.
Если бы я был Капитаном, то я бы с радостью принимал на борту гостей, и организовывал им познавательные экскурсии. Наверное, потому, что когда я, пацаном, попадал на борт корабля, моряки с удовольствием водили меня по всем закоулкам корабля, рассказывая о своей жизни и работе в море.
yaplakal.com