118
Ольга Матросова была прикольной девкой в школе. Я бы никогда не назвал бы ее красивой, более того, о ней принято было в мужском круге говорить с некоторым презрением, и уж никак не в превосходных тональностях.
…И, тем не менее, подозреваю, что на нее втихушку надрачивала вся мужская половина класса. Она была как бы, хуетревожаща! Мы, конечно, в 7-ом классе мало еще что понимали в этой теме, но кое-что уже необратимо происходило в молодых организмах, поэтому какая-то смутная и приятная тягота при взгляде на Матросову – присутствовала, да.
Щас бы я сказал, что она была очень женственной. В ней, действительно, в каждом жесте, движении, очень сильно чувствовалось женское начало, естество, что-то такое от Самки… И этим она привлекала. Чувствовала это, и этим пользовалась.
Мне пацаны завидовали: мы с Матросовой были соседями по подъездам. Считалось почему-то, что это должно давать нам возможность большей близости, хотя на деле это наоборот, возводило непреодолимую стену.
Звали мы ее, разумеется, МатрАсовой, отчего она жутко бесилась, и невозбранно тем радовала нас, дураков-остряков…
Тогда же, в 7-ом классе, мой проступок свел нас с ней чуть ближе.
* * *
- ТА-А-АК!!! ОПЯТЬ – КУРИТЕ?!?! – молниеносный и внезапный налет карательного педагогического отряда в лице завуча и нашей классухи на мужской туалет застал меня врасплох. Причем попал, как лох: я чо-то увлеченно рассказывал пацанам, и потому не успел выкинуть окурок. Теперь моя рука, зажатая костистой и худой, но – твердой, лапой Палки, сотрясалась в воздухе. Палка пафосно вещала о вреде курения вообще, и о вреде этого занятия в школьном туалете – в частности.
…Мы за несколько лет уже привыкли к этой мизансцене, и знали каждый свою роль. Щас она проорется, пойманных с поличным отволокут в учительскую, там еще поорут и постращают, наша задача – делать виноватый и раскаивающийся вид. Потом все закончится. Ничем. Как всегда.
Но на сей раз в кабинете завуча все пошло несколько по другому:
- Хваткин, сколько раз я тебя за курением ловила в этом году?
- А чо я-то, Нина Павловна?! – привычно включил дурака я.
- Значит так, Хваткин. Раз мои слова на тебя не действуют – будешь заниматься исправительными работами. Надо сделать САНПРОСВЕТБЮЛЛЕТЕНЬ о вреде курения! Будешь рисовать! Чтоб к понедельнику все было сделано!
- Нина Павловна, да я рисовать не умею совсем! – вскинулся я от неожиданно свалившегося бремени.
- Все, Хваткин! Без разговоров! Вон, Олю Матросову попросишь тебе помочь. Она рисует хорошо…
Предложение неожиданно обрело привлекательность! Я был совершенно не прочь провести пару часов наедине с Матрасовой, хе-хе.
…Вернувшись в класс, я подошел к Оле, и с нарочитой небрежностью молвил:
- Матрасова, радуйся! Палка велела нам с тобой бюллетень делать, о вреде курения. Ты рисовать будешь.
- А чой-то я-то?! – предсказуемо возмутилась Матросова.
- А той-то. Потому что ты у нас – единственная девочка, которая не курит. Сама виновата.
- Вон, Макеева тоже не курит!
- Макеева тупая, как табурет, и не курит потому, что не знает, в какое место сигарету втыкать. А про тебя Палка сказала, что ты – очень умная и талантливая девочка, и одаренный художник ещё, во! – нагло врал я: - Так что не трынди, давай я к тебе вечерком подгребу, померкуем, чо как.
…Я мужик добычливый был всегда, даже в те юные годы. За пару часов послешкольного времени я уже надыбал из разных источников:
1. Пару листов ватмана подходящего размера (стырил у отца, хранились с его инженерных времен, когда он еще только ковал щит Родины);
2. Краски (гуашь и тушь) – позаимствовал у сестры.
3. Там же разжился набором кистей, самых разных размеров и форм.
4. Из собственных запасов прихватил готовальню.
5. Распатронил журналы, в большом количестве хранившиеся в доме – нашел пару статей о вреде курения, вырезал аккуратно, нашел пару картинок в тему там же. Тоже вырезал.
6. Из дедовского пафосного чернильного прибора украл перо.
7. Копирку, листы формата А4, кальку, клей и какие-то ещё канцелярские мелочи захапал у мамы на работе.
И со всем этим добром часа в четыре пополудни гордо приперся к Матросовой домой, как мы и условились. Приперся удачно: Матросова была одна… Дверь она открыла в прикольном таком спортивном костюмчике – в таких облегающих штуках девки по телевизору аэробикой по утрам занимались: любимая эротическая передача в армии, гыгыг (это я уже гораздо позже узнал). Волосы по тогдашней аэробишной моде убраны под кольцо-ободок. Короче, Матрасова была прекрасна и развратна, если кто не понял, и сладостно-тягучее томление началось у меня прямо с порога.
…Уже не помню щас, кому принадлежала идея основного креатива: мы почему-то решили, что по диагонали всего ватманского листа у нас будет нарисована тлеющая сигарета. В таком дизайне было несколько плюсов: во-первых, убивается дохера пустого места, во-вторых, как не крути – креатифф и ручная работа, в-третьих – в тему и несложно нарисовать. Минусов мы не увидели.
…Опять же, совершенно не помню, как так вывернулось, что разговор зашел на игриво-сексуальную тематику. Мы весело и непринужденно болтали, как-то хорошо и естественно так было, совсем не как в школе. Обсуждали, кто с кем целовался, кто и как когда обнимался, кому что нравится, и так далее. Вобщем, жутко эротичная беседа, но вместе с тем – совершенно безобидная. )) В какой-то момент я задал вопрос, который я, наверное, никогда больше и никому всерьез уже не задам, хе-хе, щас сами поймете, почему:
- Оль, а ты мужской член видела когда-нибудь? – Оля ненадолго задумалась, и тут же ответила гордо-презрительно:
- Да конечно. Раз десять уже…
- Да ладно! Врешь!
- Подумаешь. Чо там видеть-то…
- Да гонишь ты (я обидно захохотал) – небось, один раз, случайно, в баню в мужское отделение завели лет в шесть – там и видела! И пару раз – писающих пьяных на улице, ха-ха!
- ЧТО-О?! Ты мне – НЕ ВЕРИШЬ?!
- Не-а! Ни капельки. Вот смотри, давай проверим? Слабо? Если видела «раз десять уже» - нарисуй! Вот нарисуй, какой видела, а я погляжу. Если будет похоже на правду – значит, поверю, что видела!
Я вот сам щас это вспоминаю, и – ржу невозбранно: помнит ли, интересно, Оля Матросова, отличница и комсомолка, как она, высунув от усердия кончик языка, с красным от возмущения за неверие в ее распутность лицом, схватилась за карандаш, и на листе ватмана начала рисовать Мужской Половой Хуй в эрегированном состоянии?!
Хуй, надо сказать, удался на славу! Толи действительно – видела в таких деталях, толи была больше просвещенна на эту тему, толи – воплотились подсознательные девичьи мечты, но член получился – как живой, извините. От того, что он был исполнен в карандаше на просторном ватманском листе, в масштабе где-то пять к одному, - он выглядел особенно внушительно.
- Ну чо, похоже? – гордо вопросила Оля по окончании работы над шедевром…
- М-да… - немного смутившись, пробормотал я: - В тебе, Матрасова, художник пропадает… Сигарету-то так не рисовала, с душой-то, как - это…
Заведясь от собственного успеха, Матросова снова припала к листу ватмана со словами: «А вот так он выглядит после того!» - и тут же, в углу листа, набросала поникший МПХ, чуть более приближенным к реалиям, масштабом.
Офигеть! Походу, мы – ослы, думал я, глядя на открывшиеся моему взору картинки. Даже капелька на конце, простите за интимную подробность, была воспроизведена в точности. На втором рисунке.
…Мы откровенно любовались: Матросова – своим творением и плодами фантазии, я – ее продвинутостью в этом вопросе и художественным талантом. И уже собирались приступить к рисованию женских половых органов, для полной комплектности, так сказать. Так увлеклись, что и не заметили, как над нами встали ее родители, пришедшие домой…
- А ЧТО ЭТО ВЫ ТУТ РИСУЕТЕ ТАКОЕ?! – вдруг проревело над нашими головами противным голосом ее мамы. От этого скребущего голоса я втянул голову в плечи…
- НУ НИФИГА СЕБЕ?! ТЫ КОГО В ДОМ ПРИВЕЛА?!?! – это уже было рявкнуто голосом папы. Я сообразил: карандаш был в моих руках, и родители решили, что рисунки – моих рук дело. Оля не стала разочаровывать родителей, промямлив что-то вроде: «Мы вот… с Пашей… стенгазету… бюллетень… рисуем… нам… завуч велел… о вреде курения…» - да, охуенный бюллетень о вреде курения получился, факт. На самом-то деле бюллетень имел место быть – он был готов и располагался на другом листе ватмана, лежащим под этим… Но родителей уже это не интересовало.
…Вообщем, за шкирман, в лучших традициях, папахен Олин выпиздил меня из хаты, с трогательным напутствием о том, что если он ещё хоть раз меня увидит рядом со своей дщерью – он повыдергает мне ноги по самые уши. И уши тоже – отрежет, за ненадобностью. А также все прочие выпирающие конечности - оборвет.
Взял все на себя, хуле. Не говорить же им, что это их девочка, цветочек чистый, - нарисовала! И что даже я открыл для себя в этих рисунках много нового, хы-хы. Опять же, угрозы меня не особо впечатлили – всю жизнь было понятно, что когда слова говорят – это потому, что реально сделать уже ничо не могут, поэтому и не боялся никогда.
…В понедельник наш бюллетень был повешен в большом холле школы.
…А уже во вторник кто-то пририсовал нашей диагональной сигарете два яйца. Из-за чего она, и в самом деле, обрела завершенность фаллического символа, хе-хе, как две капли воды похожая на подвергшийся цензуре Олин рисунок. Мы с ней очень смеялись, глядя на это, и никто не понимал, почему нам настолько весело…
Во вторник к вечеру «испорченный» бюллетень завуч повелела снять. Так эта история и закончилась.
Счастья вам!
© baxus
yaplakal.com