Маэстро, цитировать Вас полностью не буду, но мысли Ваши выбью на скрижалях – мемориальных досок для туристов не хватает! Не убоюсь я злобных кулинаров, пролезу в гетто их. Я циркулярки из титана заместо челюстей ношу. Прогрызть решётки их - то плёво дело, - колючий дрот на вермишель сгрызу. На сковородке главной их чугунной всё, что душой Вы проскрипели, аршинной буквицей звездеть отныне будет!
И где-то мысли Ваши уже были, хоть и с ненавистною политикой всвязи, ещё один Мытець их излагал. Как смог их перевёл и спрятал соль от Формалина, но слог менять не стал, славяне, думаю, поймут.
И да, звыняйтэ за политику, на мой взгляд - здесь метафоры о жизни в целом. Как есть, хоть и не всё:
ТрагедияКороль Литр, хтывый, безпрынцыпный и божевильный алкаголик.
Эдгар, цыничный гвалтивнык собак та киз, згодом статечна людына, член суспильства, депутат палаты лордив.
Эдмунд, жыттерадисный спожывач экскрементив, санитар лису и друг природы, згодом статечна людына, член суспильства, професор Кембриджського университету.
Кент, хулиганствующий подросток.
Йорик, патворный недоносок, начитавшийся Заратустры. На початку пьесы - блазень, згодом - статечна людына, вождь английського народу.
Прывид, опудало в билому простырадли, подмышкой носит книгу "Тимур и його команда".
Дия друга. Кулуары английського парламенту.
Эдгар.
У вухах ще звиныть вид ахинейы,
Яку я майже тры годыны слухав.
Як на базари сэры розпыздилысь!
Сэр Арчибальд поцупыв за чупрыну милорда Ричарда,
А потим захуярыв каламарем по пыци. Сэр Норфольк видпыздыв сера Джона.
Ця куйня зоветься демократией!
Видныни мы разом вси выришуем пытання,
Бо старый поц, скаженый Литр, пьяныця,
Надумав заминыты диктатуру на демократию.
А сам полышыв владу
И роздав все майно ханыгам ризным.
ЙЫх сэрамы зробывшы, тягар тяжкый
з свойых плечей на йыхни положыв.
Тепер сыдыть вин в подраных кальсонах,
Збыра пляшкы порожни и гандоны,
Кыря шмурдяк, денатурат вонючий
И все, шо десь ворушыться - йыбе.
Колысь и я так жыв: йыбав бездумно я киз и ховрахив
И, розважаясь, блядям у жопы йоршыка встромляв.
Я просто неба жыв, як соловейко,
И политуру пыв, и самогон,
Тепер возвысывся…
Вчорашни уркаганы, ханыгы, волоцюгы, пидарасы
Сыдять в палати сэрив и балдеють:
Свобода, блядь!
Свобода, блядь!
Свобода!
Входыть Эдмунд
Эдгар.
Здоров, спивець народнойы освиты!
Яки дила на ныви благородной?
Эдмунд.
На ныви, вдобрений добрячым экскрементом
Произрастае квиточка блакытна -
Улюблена забавка гомосекив.
И скотоложество застенчиво цвите.
Эдгар.
Цикаво знать прыйомы изощрьонни,
Яки используе студенство прогресывне,
Шоб возродить статтеве кватроченто?
…
На майдан зверху плавнымы кругамы планируе Прывыд. В руках у Прывыда авоська з пляшкамы з-пид нимецького червоного, пид пахвою - кныга "Тимур и його команда". Одяг на ньому - традыцийный одяг прывыда: биле простырадло в крови.
Прывид (зловисно регоче).
Ха-ха-ха-ха! Невдовзи та годына,
Колы народ тупым сосновым колом
ЙЫбать вас буде в жопы буржуазни!
Кент (по-юнацькому, захоплено и дещо найывно).
Оце и е свобода довгожданна?
Прыпыздена богыня мармурова,
З видбытымы рукамы, безголова крылата блядь,
Летюча гордисть наша!?
Литр
Ни, юный друже, то звычайне падло,
Яке надило грязне простырадло.
На йому целку хтось йыбав, а може - заризалы когось?
А потим - дельтаплана
Из його змайстрував народный вмилець.
Прывид (продовжуе кружлять над майданом).
Тремтить, падлюки, вид пророчеств страшных!
Вам всим пЫздець! Хоч йыжте ананасы,
Хоч рябчикив куярьте!
Прывыд прыцильно кыда зверху пляшкамы по ханыгам, пыздыть йых кныгою "Тимур и його команда" по голови. Вси трымтять.
…
Йорик.
Хе! Сэры йобани! Болтаються в строю,
Як клизмы в жопи! Службы ще ни куя не пойнялы!
Нема ниякого порядка в блядськых интелектуалив!
ЙЫм тилькы бы пыздиты та чытаты, та жерты вустрыци.
Собак та киз йыбаты, дывытыся на мисяць очманило,
Сыдиты в дзени! Виршыкы пысаты, про те, як плохо жыть
И як, колысь вин выйыбав когось, а зараз плаче!
Усе завишано портретамы мудыл!
(тыка пальцем в портреты)
Це шо за пидарасы, вас пытаю?!?
Едмунд.
Милорд! Це гуманисты.
Йорик.
Всих - к куям! Повисыты оту картыну гарну,
Де гуманисты втрьох сыдять на конях,
Красыви й сыльни лорды бородати,
И пыльно стежать за пархатымы жыдамы!
…
Я видныни наказую декретом справедлывым:
Забороныты все статтеве блядство!
Всим казайобам, пидарасам, лизбиянкам,
А также фетишистам и некрофилам,
И з нымы - всим, хто любыть блядуваты,
Засунуть в жопу лома з нержавейки!
Цей мий декрет - краеугольна цегла
Политыкы унутришний.
Дрочыты тры разы на день - долг патриотычный
Перед витчызною всих чесных громадян!
Цнотлыво мастурбацией займаясь,
Почыстымо мы наш народ йыбучый
Вид скверны блядства смрадного! Ура!
…
Входять два жлобы. Воны несуть картину "Три богатыря". Картына страшна и велыка, нести йыйы жлобам важко. Несподивано картына вырываеться у них из рук и, як хвиля цунами, припизжуе усих.
Голос Прывыда.
Пиздэць, ха-ха-ха-ха!
Прожектор высвытлюе тэ мисце, звидкы лунае голос Прывыда. Це - трон. На ньому сыдыть Прывыд в рубашци кольору хаки и фуражци Вильгэльма-завойовныка. В одний руци у нього "Тимур и його команда", в другий - Заратустра. У ниг Прывыда агонизируе гандон з Литром и цапом. По боках трону стоять два жлобы, шо прынэслы картыну. Прывыд исторично рэгочэ и кидае в глядачив тронними подушками. Пид його веселый регит зависа повильно закрываеться.
yaplakal.com