Жизнь с расстройством личности по смешанному типу

Пропальщик
сегодня вечером будет продолжение
(осталось не больше 5-6 частей)

Это сообщение отредактировал stoodin - 30.05.2018 - 10:37

Ждем!

Сидим вчетвером и ждем

Часть 12 (работа, неадекват и попытка всё прекратить)

«Какой температуры должна быть вода, пригодная для промывки оборудования?»;
- «40 градусов»;
«Какое количество времени необходимо для отстаивания 5% раствора Декстрозы?»;
- «25 минут».
Прозвучали два последних вопроса аттестации и меня попросили подождать в коридоре. Аттестация проходила в кабинете технического директора. Седой, полноватый мужчина с большими бровями сидел, немного развалившись, в кожаном кресле и смотрел на меня через призму аккуратных очков. Напротив его солидного стола располагался длинный стол для посетителей, образовывая вместе букву «Т». За этим столом сидели шесть человек, начиная от мастера, сотрудника лаборатории и заканчивая главным технологом. Вопросы задавали мне три человека, а закончить опрос решил технический директор.
Я сидел рядом с кабинетом и ожидал оглашения решения, наблюдая как секретарша (простите, «офис менеджер») печатает очередной приказ. Девушка: с измученным, но очаровательным лицом; лет 25; аккуратным макияжем и вьющимися волосами. Почему она прозябает свою молодость здесь, а не шопится в «Tati» или в «La Samaritaine»? Насколько разумно было бы полагать, что она понимает отсутствие цели в жизни, что выражено в простых (а кому-то может показаться - в юношеско-максималистких) утверждениях, что: «Спешить куда-то, торопиться – неоправданно и никто ничего никуда не упускает, поскольку конец всего этого, ожидающий всех нас в разные временные промежутки, один – смерть». Хотя вопрос смерти – это вопрос с открытым ответом, но представляется очевидным, что всё материальное, что ты сможешь приобрести, заработать, став финансово успешным, не умрёт вместе с тобой и не понадобится тебе в момент и после принятия смерти. Здесь же важно отметить, что равным образом и все те «знания», которые ты пытаешься получить, всё твоё интеллектуальное развитие, всё то, что ты прочитал у Камю, Ларошфуко, Ерофеева, Б. Рассела и т.д., не понадобиться тебе в момент и после принятия смерти. Возможно, понимание этого и породило популярное - «зачем так стараться».
Может быть, она уже тогда понимала всё и выбрала для себя путь наименьшего приложения усилий, но ведь она и так слишком много делает, например, ходит на работу. А может, этот опыт необходим ей, чтобы затем обрести «счастье». Искать мотивацию и «цели» человека в ожидании решения вопроса моей «карьеры» показалось мне любопытным занятием.
Тем временем, в коридоре толпилось около десяти человек – женщины, претендующие, на карьерный рост. Они перешёптывались, читали свои записи и возмущенно задавались вопросом – почему им приходиться так долго ждать, и кто виноват? А ждать им пришлось действительно долго. Я просидел в коридоре около двадцати минут, пока не услышал свою фамилию и просьбу пройти в кабинет. Мне огласили решение – аттестован. К своей новой работе я мог приступить спустя неделю, что я и сделал.
Мне больше не нужно было таскать тазики и двигать тележки, график моей работы сменился на шестичасовой (4/2), а зарплата возросла до 9 800 рублей в месяц. Я приходил на работу и выполнял то, что написано в моей новой должностной инструкции, а написано там было не так уж и много.
Домой я по-прежнему ходил один. Это был один из таких дней, точнее – утро. Я шёл после ночной смены по заброшенным рельсам, наблюдая за восходящим солнцем. Пройдя больше половины пути, в мою тишину ворвался звук входящего вызова. Позвонила Марина и предложила отметить моё «повышение». Через час я был у неё дома в компании двух лысых мужчин и Лены.
После нескольких рюмок водки Лена ушла спать в комнату. За ней последовал и я. Всё кружилось и размывалось, но я таки предпринял попытку её поцеловать, но из этого ничего не вышло. Она смеялась и обнимала меня, так мы и уснули.
Проснулся я от странного чувства – мне на спину упало что-то тяжёлое и тут же растворилось. Потом это чувство повторилось, ещё и ещё. Это можно было бы принять за галлюцинацию опойки-психопата, но, подняв голову, я увидел одного из лысых, того что упитаннее и ниже ростом. Он стоял и бил меня рукой по спине.
«Что происходит?» - возмутился я;
«Ты долго не просыпался, я не мог тебя разбудить. Нам нужно поговорить!» - доложил мне лысый и направился в коридор. Он еле волочил своими толстыми ногами. Его светлым джинсам не выпал шанс познакомиться с ателье и они выполняли роль подметателей пыли или покоившегося на полу мелкого мусора, скрывая, дырявые в пятках, носки их хозяина. Но им, очевидно, не нравилась такая участь, ведь они пытались залезть ему прямо между булок. Казалось, как будто бы его зад пытался их съесть, ну или, по крайней мере, пожевать.
Я сидел на кухне и вопрошающим взглядом оценивал происходящее. Двое лысых и Марина не сводили с меня глаз. Такая странная привычка у людей – пытаться испепелить меня взглядом, когда я с похмелья. До этого так поступила семнадцатилетняя подруга Лены, когда меня только вызволили из ванной комнаты. А теперь эта тройка делает тоже самое… Это заговор? Попытка заставить меня бросить пить, таким образом, угнетая происходящим? Или я превратился в рептилоида? А возможно и всё вместе. Тем не менее, разговор начала Марина:
«На нас наезжает качок, он разговаривал со всеми и не верит, что ему тогда звонил не ты. Ты понимаешь, что ты всех нас подставил?»;
«Я всё понимаю, но я говорил ему, что это я ему пьяный звонил, но он мне не верит и …»; - пытался объясниться я;
«Дослушай до конца, не перебивай» - сказала Марина, отвергнув мои полупьяные доводы – «И что мы имеем? Как только качок начал выяснять, кто ему звонил, ты получил повышение. Да ты просто сказал ему, что звонил не ты и, видимо, рассказал ему ещё что-то.» - закончила Марина;
«Ты охуел, сейчас пизды получишь» - сердито пробормотал худой – лысый;
«Я правду говорю» - ответил я;
«Нет, бить тебя мы не будем. Мы просто посмотрим, как ты будешь работать дальше» - закончила разговор Марина.
«Мне нужно вызвать такси, чтобы уехать домой, но у меня деньги закончились на телефоне» - не дожидаясь продолжения разговора, ответил я.
Марина дала мне свой мобильник, и я направился в сторону балкона, оставив возмущенных представителей пролетариата на кухне.
На экране телефона замелькали буквы, скрывающие нужные комбинации цифр. Записная книжка оказалась значительной, и после всех этих: «Сега, Смыч (это не опечатка)» последовало знакомое «Такси». Сообщив своё местоположение и пункт следования, я решил вернуть телефон хозяину, но сделать это немедленно мне помещал вспомнившийся разговор с Лягушонком, при котором он сообщил мне о наличии у Марины телефона Кати.
«Нужно позвонить, найти нужные слова, очаровать…» – водили весёлые хороводы мои мысли. Я ходил по комнате и не знал – с чего начать и что делать. Но решение позвонить казалось мне окончательным, мои мысли не дали мне шанса усомниться в его правильности, но заставили меня написать на листочке текст, который я должен был сообщить собеседнику.
Спустя пару часов я был готов. Набрал номер и даже дождался ответа. Приятный женский голос сказал мне – «алё», а в ответ я сообщил, кто я такой и предложил встретиться, под предлогом обсудить кое-что важное по работе. Катя согласилась, и через два часа я должен был быть в назначенном месте.
Меня переполняла решимость, и ничто не могло этому помешать. Я был в предвкушении нового жизненного периода, такого красочного, поступательного и, возможно, способного взорвать мой внутренний космос. После большого взрыва должна зародиться новая жизнь, лишённая насилия и отторжения. Нужно было попробовать самому создать всё вокруг, ведь я знал, как должно было быть. Это второй шанс попробовать начать всё с начала. Осталось только совершить прыжок с обрыва страданий. И мне не нужно было предварительно рассчитывать траекторию падения, выбирать нужный парашют (чтобы в период полёта не спутались стропы) и производить иные, обусловленные безопасностью, действия, ведь закончиться печально, это всё просто не имело права.

Я стоял с букетом аккуратно оформленных белых роз, их было пятнадцать. Флорист постаралась и украсила композицию зеленью, от свежести которой можно было бы подумать, что это и не букет вовсе, а что-то ещё не сорванное, живое, хоть и нагло выдернутое из почвы. Букет не был завёрнут в бумагу и от того я поймал не один десяток любопытных взглядов, проходящих мимо людей. Кто-то рассматривал цветы, а кто-то рассматривал меня, с немым вопросом – от чего у него такой огромный букет и как он его вообще донёс. Держать это всё в руке действительно было не просто, я уже практически не чувствовал свою руку, а Катя всё опаздывала. Наконец, я увидел вдали её силуэт. Хрупкий и чрезмерно женственный, он, с каждым её шагом, становился всё больше и больше. Стало жарко и тревожно, а она всё приближалась. В какой-то момент я предположил, что потеряю сознание, но не успел. «Привет» - сказала Катя. На её лице не было улыбки, это я заметил ещё тогда, когда уже мог издалека разглядеть её лицо. Но даже будучи серьёзной, она отражала очарование. И я даже сумел справиться с происходящим: «Привет. Это тебе» - ответил я и протянул ей букет.
«Зачем, не нужно было» - печально сказала Катя, отводя свой взгляд левее меня. А я стоял с букетом и не понимал, что нужно делать. Такого исхода событий я не ожидал. В моей, придуманной двумя часами ранее, вселенной не могло случиться ничего подобного. Этот неловкий момент был настолько неловким, что признать происходящее действительностью я смог практически под конец нашего «свидания».
«Ладно, давай» - сжалилась надо мной Катя – «Пойдём на скамейку и ты расскажешь мне, о чём ты хотел со мной поговорить. У тебя же есть эта важная тема для разговора, как ты заверил меня по телефону?».
«Да, есть, пошли!» - с этими словами мы перешли дорогу и направились в ближайший двор. Долго искать скамейку нам не пришлось. Да и двор оказался практически безлюдным.
«Рассказывай» - не сбавляла свой натиск Екатерина. Это меня и отрезвило (во всех смыслах этого слова). Я вспомнил свой хитрый план, который имел форму текста, заученного мною наизусть. Нашёлся и нужный абзац, озвученный мною за пару минут: я рассказал о своих трудностях, которые возникают у меня в новом для меня рабочем процессе; рассказал о своём желании добиться идеального результата, сэкономив время, и проявив, тем самым, свои качества трудолюбивого сотрудника; завершив свой монолог просьбой дать мне совет по реализации задуманного.
Катя ответила, что подсказать что-то конкретное она не может, поскольку находится в небольшом шоке происходящего здесь и сейчас. Она сообщила мне, что не ожидала увидеть меня, да ещё и с букетом. Поблагодарив за подарок, она ответила, что со своими вопросами я могу обратиться к своему мастеру на работе, и он обязан будет мне помочь. После чего она сказала – «пока» и ушла. А я сидел на скамейке и смотрел ей в след. Она шла не спеша, неся в руке презентованный ей букет. Розы смотрели вниз, у них не было другого выбора, но это было необходимо для их сохранности. И мне хотелось сохранить остатки этой прекрасной иллюзии на счастье. Я остался наедине с произошедшим. Моя тревога сменилась надеждой. Надеждой на то, что у меня есть шанс добиться взаимного и нежного. Эта мысль поселилась во мне надолго.
В течение недели я донимал Катю звонками, чередуя их текстовыми сообщениями. Она даже отвечала мне первые дни. А я уверился в правильности выбранной тактики задалбливания человека. Я жил в тумане адекватности своего напора. Ведь девушки любят настойчивых? Меня не смущала и разница в нашем возрасте. Но меня предательски подставило непонимание того, что в зеркале отражается не тот человек, который может претендовать на интимное общение с Катей (и дело не во внешности, а в совокупности того, чем обладал я). Мне нужно было только общение, поскольку помыслить большее я не мог, ввиду наличия стены из кирпичей страха - сделать ощущаемое пошлым и скучным.
Катя перестала отвечать на мои звонки и смс, а я не унимался. Найдя в интернете стихотворение, я решил присвоить себе его авторство, набрав пару абзацев в текстовом сообщении. Но завершить начатое, мне не удалось. Внезапно, картинка на телефоне сменилась на уведомление о входящем вызове. Мне звонил качок.
«Алё, привет» - сказал я звонящему;
«Привет. Послушай меня. Зачем ты звонишь Кате? Что ты хочешь от неё добиться? Между вами ничего быть не может! Что ты себе там напридумывал я не знаю, но тебе нужно отстать от неё. Я очень бы не хотел с тобой ссориться, поэтому давай договоримся о том, что ты удаляешь её номер телефона и забываешь о её существовании. Хорошо?» - не без злобы в голосе проговорил мне качок;
«Извини я не знал. А что, вы всё еще вместе?» - решил поинтересоваться я;
«Тебе то какая разница? Мне что, ещё раз повторить то, что я тебе только что сказал? Я могу сделать это лично» - прокричал мне в трубку качок.
«Нет, я всё понял» - сообщил я качку, а он прекратил разговор.
В этот момент мне показалось, что моё сердце выпрыгнет из груди и найдёт себе адекватного хозяина. Всё закрутилось вокруг, а я с трудом нашёл «валидол». Таблетка под язык, потом ещё одна и ты снова можешь не думать о количестве ударов в минуту, которое производит твоё обезумевшее сердце. Но одна проблема сменилась другой – мои руки и ноги перестали чувствовать боль. Решение было очевидным – в металлической шкатулке я нашел иголку и почти полностью воткнул её себе в левую руку. Понимание того, что я всё-таки человек вернулось в ту же секунду. Я взвыл от боли. После чего прекратил эксперименты со своим телом…

Завтра нужно было выходить на работу, а я стал заложником фантазии страха, который запрыгнул на мою тощую спину, когда у меня итак не было сил ходить. Чувство стыда не оставляло меня ни на секунду.
Но своё обещание я сдержал: номер телефона Кати я удалил, и желание хотя бы написать ей смс - умерло во мне.
Я вышел на работу и мне даже удалось работать. Но качок перестал со мной здороваться, а мастер смотрел на меня взглядом полным презрения и отвращения. Меня вновь ненавидели практически все – начиная от Марины, Лены, качка и заканчивая мастером, а может и кто-то ещё, учитывая скорость распространения слухов в коллективе большинства женщин и не особо отличающихся от них чертами характера - мужчин.
Четыре рабочих дня длились мучительно долго. Наконец наступил мой первый выходной. А я уже принял решение. Мне это казалось несложным, для этого нужно было лишь предаться алкоголю, как я предавался ему раньше. Воспоминания о вине и водке натолкнули меня на мысль купить пиво, в чём я себе не отказал, ограничившись полторашкой чего-то крепкого.
Настало долгожданное опьянение, а мысль об отсутствии какого-либо смысла в том, что я до сих пор живой - не захотела со мной прощаться. Хоть один мужской поступок за всё время моего существования должен был иметь место. И меня не опечалил такой поворот событий. Напротив, это казалось мне уместным и даже чем-то большим, чем я заслуживал, но я решил сделать себе такой подарок и воплотить в реальность задуманное. Страх перед болью подсказал мне решение. Я был уверен, что всё произойдёт как нужно.
Я допил остатки пива (и даже не чувствовал себя пьяным) и направился в ванную комнату, включил воду и заткнул отверстие слива. Ванна стала заполняться водой. Мне показалось это медленным и я увеличил напор воды. Потом потрогал налившуюся в ванную воду - она оказалась слишком холодной. Пришлось слить половину воды и повторить процедуру. Я стоял рядом с ванной и смотрел на воду. Мои мысли растворились в этой воде. Наступило ощущение пустоты. И вот вода достигла нужного мне уровня. Я выключил воду, разделся и залез в ванную.
Лежать в ванной я любил с раннего детства. Но сейчас нужно было действовать. И вот пришла первая, после длительного перерыва, мысль – отключится ли моя внутренняя сигнализация или я всё-таки испытаю боль. При выбранном мною способе мне казалось, что больно не будет. Решив более не медлить, я скатился вниз, ощутив затылком дно ванной. Я увидел расплывающийся свет от лампочки на потолке. Мой «Dasein» должен был принять ответ на главный вопрос.

Это сообщение отредактировал stoodin - 30.05.2018 - 23:49

Наконец то наш герой принял верное решение - он решил помыться (да пробовал, не помогает, через месяц опять чешусь) впервые с раннего детства.


Это сообщение отредактировал Телепень - 31.05.2018 - 04:06

Волшебная часть.

прикольно пишешь ,автор. в свободную минутку читается взахлёб . продолжай !!!

Автор, если ты ещё не стал писателем, то можешь попробовать, талант в этом у тебя прослеживается) Кроме повествовательной части, диалоги тоже хорошо получаются, а ведь их не так-то просто написать так, что бы хорошо читалось.

В углу плакал Паниковский.
— Отдайте мне мои деньги, — шепелявил он, — я совсем бедный. Я год не был в бане. Я старый. Меня девушки не любят.
— Обратитесь во Всемирную Лигу Сексуальных Реформ , — сказал Бендер. — Может быть, там вам помогут.
— Меня никто не любит, — продолжал Паниковский, содрогаясь.
— А за что вас любить? Таких, как вы, девушки не любят. Они любят молодых, длинноногих, политически грамотных. А вы скоро умрете. И никто не напишет о вас в газете: «Еще один сгорел на работе». И на могиле не будет сидеть прекрасная вдова с персидскими глазами. И заплаканные дети не будут спрашивать: «Папа, папа, слышишь ли ты нас?»

Если автор и пишет о своей жизни, то только вначале, далее, почуя небывалый интерес к своему творчеству, начинается повествование с лирическими отступлениями, литературными речевыми оборотами, всякими метафорами и гиперболами, доскональной проработкой деталей
Много выдумок и несостыковок. Наверное потому, что когда пишешь длинно, то надо перечитывать ранее написанное чтобы факты переплетались друг с другом. А здесь азарт взахлеб, некогда перечитывать.
Раздвоением личности тут и не пахнет. Уже оттого, что слишком грамотно и "по закону жанра" написано.
Вначале было интерсно, но ближе к концу слишком много "мыла". Наверное, не дотерплю до конца.

В этом и заключается раздвоение или шестиликий образ ТС: видит жизнь в говне, а переходя от стадии личинки к гусенице, скоро окуклится (беби фейэс уже проскакивал) и будет красивая бабочка. Думаю слово метафора происходят от производного слово Метаморфоз. Жду продолжения.

Bobosha
завтра будет

bixby
неважно, пусть тренируется и привыкает выносить своё творчество на публику.

Надеюсь афтар не покончит с собой в последней части!

Часть 13

«Весь мир бессмысленен и весь мир - боль, которая появляется из-за того, что воля (желание) она есть. Когда каким-либо образом удовлетворяешь своё желание, оно порождает ещё больше желаний. Поэтому и появляется боль, которая является прямым следствием желания (воли)». Об этих словах Шопенгауэра я не мог думать в своём положении. Но мне не было больно. Нужно было лишь разомкнуть губы, совершив последнее действие на пути в «ничто», откуда меня насильно вынули (родив меня) для того, чтобы потом я снова вернулся обратно. Такое «вечное возвращение».
Но это оказалось непростым занятием. Задерживать дыхание надолго – мучительно. И внезапно возникшее понимание предстоящего выволокло меня прочь, вернув на поверхность жизни, чем в данном случае являлся – пол ванной комнаты.
Ни чувство холода, ни чувство затекания нижних конечностей от долгого нахождения в одной позе – сидя на полу, не беспокоили меня настолько, чтобы я мог подняться и покинуть место происшествия. Меня сковало чувство собственной несостоятельности, ничтожности, слабости, невозможности что-то изменить. Я ведь даже не смог себя прикончить…
А я пытался раньше, я пытался полюбить всю эту полянку, где я должен был стать счастливым, согретым лучиками родительского тепла, принимая и отдавая ту ласку, которая становится частью тумана, заволакивающего эту полянку от агрессивных проявлений боли. Мириться с агрессией возможно, для этого лишь нужно не воспринимать её как нечто негативное. Но как мириться с болью?
Вот и у меня не получилось полюбить или принять происходящее… Вечный конфликт с окружающим - съедал изнутри, а поделать ничего было нельзя, не представлялось возможным для меня (по крайней мере).
Даже осознание убожества мысли о необходимости постоянно что-то терпеть - не смогло подавить во мне ненависть к своей трусости. Не осталось ничего более, чего я не ненавидел в себе и во всём, что меня окружает.
Возможно, нужно было рассказать о случившемся врачам. Я бы и сам отправил такого пациента в психушку. Но ведь тогда мне предстояло рассказать им всё с самого начала, обнажить все тайны, невозможность разглашения которых был вбита в меня рёмнем и пластмассовой мухобойкой.
Раскрытие методов и способов моего воспитания, обнажение въевшихся в роговицу сетчатки глаза подробностей увиденного, безусловно, привело бы к стигматизации меня – «предателем человека, который меня родил». К сожалению, я не нашел в себе мазохистских задатков, одновременно не дав себе шанса обрести «рай» на сильнейших седативах, которыми бы закололи меня санитары.
Решение возникшей проблемы пришло с потолка (в прямом смысле), поскольку потолок в ванной комнате состоял из пенополистерола в виде аккуратно наклеенных плиток, у которых также имелся рисунок – что-то абстрактно-ляписто-размазанное, придуманное кем-то, у кого отсутствовали задатки энтузиазма. Смотреть на это было невыносимо, хотелось выколоть себе глаз в знак протеста. «И ведь живут как-то люди, которые производят это. Более того, они умудряются продавать в огромных количествах труды своей «фантазии». А затем приходят другие люди, готовые обклеить этими плитками все потолки отдельно взятого государства… Интересно, знают ли о таком положении дел обладатели лучших домов во Франции? А если ещё подумать о тех, кто вешает ковры себе на стены… Нет, это выше моих сил!» - этим завершилась воронка моих мыслей, а именно - идеей продолжить страдать, если уж я не смог всё прекратить. Возможно, дело было лишь в избранном способе ухода из жизни, но об этом я тогда не подумал.

Через три дня трезвости, тоски и прожигания электричества (как любит говорить моя мама) за игрой «Heroes III», я вновь вернул себя в общество обожателей утилитаризма. На работе не изменилось ничего, за исключением непредвиденного обстоятельства – за пару часов до окончания смены, у меня заболела спина так, что я не мог даже согнуться. Особенно больно было пошевелить шеей.
Раздосадованный, но, тем не менее, сжалившийся надо мной мастер, отпустил меня в поликлинику, взяв с меня устное обязательство - решить свою проблему в течение суток.
Получив больничный лист (практически на неделю) с несколькими диагнозами, один из которых звучал примерно как «воспаление остеохондроза шейного и поясничного отделов позвоночника», я направился домой. В этот же день я доложил обо всём мастеру смены, который, обвинив меня в симуляции и, пригрозив созданием мне крайне неблагоприятных условий по возвращению меня к трудовой деятельности, попросил звонить ему каждый раз, когда мне будут продлять период отсутствия меня на работе.
Мой вынужденный отпуск продлился пару недель, которые я провёл дома, изредка выпивая. Спина перестала болеть через три дня, о чём я врачу естественно не сообщал, поскольку выходить на работу мне не хотелось совсем. И вот настал день моей выписки. Предварительно сделав рентген, я ожидал в коридоре своей очереди. Полчаса, час, полтора часа и меня пригласили в кабинет. Врач, посмотрев снимок, выслушала мои жалобы (которые, вероятно, и стали решающим фактором) и сообщила о невозможности продолжения мною работы на прежнем месте, поскольку мне стали противопоказаны даже минимальные физические нагрузки.
С таким заключением я прибыл на работу на следующий день. Я был в числе первых, кто зашёл в кабинет мастера. Раньше за мной не наблюдалось такого рвения к работе. Приходы на полчаса раньше начала смены - казались мне неосуществимым действием.
«Ты чего так рано?» - пробормотал мастер, оценивая меня взглядом в поисках подвоха. Его взгляд показался мне настороженным и, в некоторой мере, агрессивным, но я решил сразу сообщить ему своё известие.
«Я больше не могу осуществлять ту работу, которая мне положена. У меня есть медицинское заключение врача» - проинформировал я хозяина кабинета и протянул ему зеленоватую бумажку, выданную мне врачом накануне. Я не рассчитывал на положительный исход, но всё же полагал на предоставление мне какой-либо работы с документами, что позволял в таких случаях закон.
Мастер недовольно посмотрел на меня и стал изучать предоставленный ему документ. Он прочитал первую страницу, потом оборот, потом снова первую страницу. Потом потёр пальцем проставленный оттиск печати и даже положил листочек на оконное стекло, с тем, чтобы проверить «водяные знаки». Всё было на месте и всё вызывало доверие. Мастер положил листок на стол и пару минут молчаливо на него смотрел, не совершая никаких телодвижений. На второй минуте мне даже показалось, что у него случился паралич или он окоченел, мумифицировавшись в своём, засиженном практически до дыр, кресле. Но вторгаться в личное пространство человека я не решился.
«Ну ты и пидор!» - наконец обрушился на меня мастер – «Ты чё, сука мелкая, хочешь чтобы у тебя признали производственную травму и платили тебе деньги, пока ты будешь сидеть дома?»;
«Нет, но моё состояние здоровья больше не позволяет мне продолжать мою работу. Просто рассмотрите вопрос о предоставлении мне другой работы» - не без дрожи в голосе ответил я;
«А хуй тебе не пососать?» - гневно прокричал мастер – «С чего ты решил, что кто-то будет выполнять твои требования? С чего ты решил, что кто-то будет искать тебе другую работу? Ты знаешь, пиздюк, пока тебя не было, тебя замещали четыре человека. Мне пришлось выдёргивать четверых людей из других смен, чтобы рабочий процесс не останавливался, пока ты прохлаждался дома. И сейчас ты пришёл и ещё смеешь выдвигать какие-то требования. Засунь себе в задницу эту бумажку!».
Следовать его совету я не стал. Я сидел и смотрел на него, не издавая ни звука. Провоцировать неверно подобранным словом человека с красным лицом, у которого практически пошёл пар из ноздрей и вот-вот случиться инсульт – не показалось мне разумной идеей.
«Так, я передам твою бумажку начальству. Сиди дома и жди звонка. А теперь, пошёл нахуй из моего кабинета» - всплеск агрессии завершился. Я проследовал на выход.
Когда я вышел в коридор, то увидел качка, дрища, лягушонка и всех баб со своей смены. Они стояли и молча смотрели на меня. Презрение и отвращение сочились в мою сторону, их соки желчи и ненависти могли бы прожечь меня насквозь. Но мне повезло, я лишь прошёл мимо них и направился к своему шкафчику. Больше я их не видел, мастера тоже.
На следующей день раздался телефонный звонок и меня пригласили к начальнику отдела кадров, который сообщил мне об отсутствии подходящей для меня работы и предложил написать заявление об увольнении по собственному желанию. Его взгляд отражал досаду. «А я думал, ты хороший парень» - сообщил он мне и протянул чистый листок. Спорить с ним у меня желания не возникло. Я написал заявление, а через несколько дней мне выдали мою трудовую книжку и окончательный расчёт. Я вновь стал безработным. Но чувство свободы сделало моё настроение приподнятым. С меня спали оковы трудового рабства и мне хотелось праздника.

Находиться дома было здорово лишь первые две недели, пока я не пропил все полученные деньги. Я просыпался в обед, чистил зубы, а потом шёл за пивом. Напивался, играя в «героев» и к приходу матери ложился спать, пряча пустые бутылки за диван. Это позволяло мне переносить постоянное бубнение и недовольство с её стороны относительно моего образа жизни. Она не знала что я подбухивал, она полагала, что я просто не сплю ночью. Так было лучше всем нам. Мать удовлетворяла свои потребности в истеризме, а я в алкоголизме.
Через две недели скандалы прекратились. Но сидеть дома трезвым стало мучительно. Вернулось то, от чего я спасался несколько месяцев – тревога, боль в груди, навязчивые идеи и прочие атрибуты моего безумства. Нужно было как-то бороться с этим, решено было противодействовать уже проверенным способом.
Я снова был в активном поиске рабочего места. На этот раз решил попробовать себя в чём-то близком к моей профессии. Подходящих вакансий не нашлось, и около месяца я скитался от дома до центра занятости, покупая по пути газеты с объявлениями.
Так продолжалось до одного вечера, в который раздался телефонный звонок. Матери сообщили о смерти её брата. Нужно было ехать на похороны в другой город.
После похорон мать обвиняла меня в том, что я не был сильно огорчён случившимся и недостаточно её поддерживал.
Но горевать и плакать на похоронах, с некоторого периода времени, стало казаться мне крайне эгоистичным (в плохом понимании этого слова) занятием. Человек умер; прекратились его мучения; он перестал испытывать боль; это ждёт всех нас, только в разное время. Все эти слёзы на похоронах – это лишь проявление жалости к самому себе. Очевидно, что люди плачут, потому что им жалко, что они больше не смогут общаться с умершим человеком, они лишились его поддержки, он больше их не развлечёт. Это всё продиктовано нездоровым эгоцентризмом и навязанным «обычаем», над которым мало кто задумывается.

К слову, о материном брате у меня остались воспоминания, одно из которых задержалось на возрасте, когда мне было тринадцать лет:
«У материного брата закончилась кодировка и он стал подбухивать, но при этом он не бросил свои увлечения (из трезвой жизни) спортом, любовь к которым он решил привить и мне. Он был креативным чуваком.
Так, в один из воскресных дней он решил научить меня кататься на горных лыжах. Он привёз меня, мою мать и своё полупьяное тело на специально оборудованную гору, где виднелись несколько подъёмников и пара крутых спусков. Правее располагался хвойный лес, а левее несколько зданий с сауной, баром, местами для ночёвки, хранилищем с лыжами и прочими атрибутами для людей, увлекающихся зимними видами спорта.
Эта гора поражала своим величием. Решено было подняться на самый верх, где располагалось небольшое кафе. Подъемниками мы не воспользовались. Мы с матерью медленно поднималась на гору рядом с еловыми деревьями, от зимней свежести которых кружилась голова и казалось, что даже солнце желает тебе удачи. Тогда и я не ожидал подвоха.
Мы с матерью поднялись на гору, она сфотографировала меня радом с кафе и мы стали ожидать её брата. Он не заставил себя долго ждать. Он приехал на вершину на подъемнике, спустился, а потом упал на снег (видимо он успел заглянуть в бар, пока мы поднимались на гору). Но каким-то образом он смог самостоятельно подняться. При нём была пары горных лыж, которые даже сумели уцелеть. От него пахло алкоголем, но он вручил мне лыжи и приказал их одеть. Ботинки моего размера тоже были при нём. Я пытался сопротивляться, но он был крайне убедителен. Пока мать молча смотрела на происходящее, я одел ботинки, а он закрепил мне лыжи. «Сейчас я покажу тебе как» - произнёс этот алко-спортсмен и поехал в низ. А я стоял и смотрел ему в след. Он проехал половину пути и даже сумел не упасть. Осталось ещё столько же. Он набирал скорость, и на это было страшно смотреть. Снег разлетался в разные стороны, а он всё нёсся. Но внезапно, он резко свернул вправо и въехал в специальное ограждение, предназначенное для тех, кто устал ехать. Он влепился в натянутую сетку, сумел выбраться из неё и направился к подъёмнику. За происходящим наблюдали несколько человек, вышедших из гостевого домика. «Сейчас твоя очередь» - услышал я доносящиеся с подъёмника вопли, он помахал мне рукой.
«Я не хочу с ним ехать» - сообщил я матери;
«Ну, проедь один раз и он отстанет» - ответила мне мать.
Конечно, если б он на неё горные лыжи напялил, она бы лыжной палкой его хуйнула.

Когда он спустился с подъёмника, подошёл ко мне и взял меня за руку, меня одолело безразличие. Может мне действительно нужно убиться на этой горе – решил я тогда, раз я остался наедине с человеком, сильнее меня.
«Давай, поехали» - скомандовал он и мы покатились вниз. Я пытался устоять на ногах, а этот полутрезвый Hermann Maier, российского розлива, сыпал невнятными советами, как из рога изобилия. «Вот здесь немного пригни ноги, вот тут расправь руки, присядь, привстань…» - не унимался мой тренер. Я был напуган и не понимал чего происходит. Эта гора пугала меня до усрачки. Наконец он отпустил меня и поехал вниз. Я таки решил попробовать и поехать за ним, но, не проехав и пяти метров, приземлился на задницу. Мне показалось, что кусочки моих булок разбросает по всей горе. Моя жопа горела от боли, поскольку снег оказался искусственным и падать на него, даже с высоты своего роста, казалось неимоверным мучением. Как будто бы сотни затуплённых иголок пытались пробить мне сраку.
Я еле поднялся и попытался снять с себя лыжи. «А ну постой, не смей, не делай этого» - услышал я истошные крики снизу. Мой мучитель оказался не так далеко. Он стоял рядом с ограждением и смотрел на меня снизу. «Терпи и езжай, а то я сейчас поднимусь и ты у меня получишь. Ты должен стать мужиком!» - прокричал он мне снизу.
Попробуем ещё, решил я, елё поднявшись на ноги. Я вновь поехал вниз и снова упал. Мой мучитель приказывал мне держаться. Я поднимался и падал. Пытался ехать и опять падал. В какой-то момент у меня даже получилось и мне удалось проехать небольшой отрезок без падений. Но в итоге я снова упал. Превратив свою задницу в решето, я снял лыжи и пошёл пешком вниз. Я хромал, и этот спуск показался мне не меньшим мучением. Идти пришлось около 10 минут, которые были для меня - вечностью. Мой тренер, поняв бесполезность своих действий, доехал до завершения трассы и пошёл сдавать свои лыжи.
«Смотри что этот алкаш с ребёнком натворил» - услышал я разговоры стоявших у домика мужиков в лыжных костюмах.
Спустившись с горы, я встретил свою мать, которая приехала на подъёмнике. Мои лыжи выхватил брат матери и, невнятно возмущаясь, зашёл в крайний домик.
Через полчаса мы ехали на машине обратно. Автомобилем управлял пьяный брат матери. И нам даже не попались сотрудники ГАИ, как и по случайности, нам удалось не попасть в аварию.
Видимо, для моей матери подвергнуть свою и мою жизнь опасности, сев в машину, где водитель бухой, было разумным решением...
А я, с того момента, ни разу ни приехал к её брату в гости: то симулируя болезнь, то изворачиваюсь другими надуманными поводами.».

Через пару дней я обнаружил объявление в газете о наличии вакансии помощника юриста. Договорившись о собеседовании, я размышлял о предстоящей работе и о том, что лучше сказать при первой встрече. Влюбить в себя первым впечатлением – казалось мне задачей не из лёгких. Но я решил действовать. Возможно, из этого может что-то получиться…
Мне нужно было предстать достойным членом общества, вписывающимся во все мыслимые представления об офисном работнике, а не психопатом с моральной идиосинкразией…

Это сообщение отредактировал stoodin - 1.06.2018 - 19:48

Да, насчёт похорон всё именно так и обстоит. Не зря в некоторых странах люди веселятся на похоронах под музыку.

ТС, ты говорил что деда ты любил и он тебя любил, но почему такая мама безразличная. Ощущение что она всегда хотела сделать тебе больно.

13 серия хорошая на твёрдую 4ку! Ждём продолжения)

Местами угорал. Ждем еще.

Где же ты теперь, воля вольная?
С кем же ты сейчас Ласковый рассвет встречаешь? Ответь.

Ice313
продолжение завтра вечером, если ты об этом

ебанись. нах так жить

а вот пара моментов, расписанных в этих текстах мне очень даже близки...
чувство внутреннего напряга, дискомфорта пока не прибухнеш. особенно остро это проявлялось в многолюдных местах. ну и "под этим делом" очень сильно менялось сознание и полностью терял над собой контроль. на данный момент практически полностью завязал с употребление спиртного. уже вроде 4 недели не употребляю. еще неделька на табах, перерыв. потом курс других табов. далее буду действовать по обстоятельствам. мне 30 будет через несколько месяцев. думаю, я вовремя остановился. ибо у самого стал отъезжать крышак. чувство безысходки, угнетенное состояние и прочие "прелести" - и так изо дня в день длилось долго. и в моменты когда было слишком дохуя выпито, начали посещать мыслишки нехорошие о самовыпиливании. а эт я вам скажу дело стремное.
так шо ну иво нахуй, синька чмо.

текст пиздец... сижу сейчас и думаю: нахуй я это все читал? прям как после просмотра фильма "зеленый слоник". после просмотра этого "шЫдевра" задавался таким вопросом.

Это сообщение отредактировал demyanov - 4.06.2018 - 00:49

Не пизди. Ты Медведев!!!

Об этом.
А так же о том, что мы будем делать, когда истории закончаться и хотелось бы узнать о текущих днях...

Некоторые моменты знакомы. Но это все хуйня, ТС. И возраст тоже хуйня. Нужно сражаца, поднять булыжник, чтоб под него попала вода. Для начала построить всех тараканов в своей башке.
Могу дать номера двух московских специалистов - мозгоправа и спеца по иглоукалыванию. Много хороших людей благодаря им вылезли из выгребной ямы, среди них мои знакомые и мне тоже они кое в чем помогли. Пиши в личку - дам контакты. В дурку не сдают есличо)