***
В купе было четыре места, поэтому Кристина купила четыре билета, чтобы к ним с Таллой не подсели другие пассажиры. При проверке билетов она ещё предупредила проводника, чтобы тот ни под каким предлогом не пытался к ним кого-то подсаживать, потому как она сопровождает больную и для всех будет лучше, если никто не будет их беспокоить. Проводник отреагировал нормально: он даже чаю им ни разу не принёс за всё время пути. Но без происшествий всё-таки не обошлось.
Ночью Кристина проснулась от того, что в стену кто-то стучал. Она сперва не могла понять, откуда доносится стук, но потом, придвинув ухо к стенке, услышала не только стук, но и какие-то невнятные вскрики. Ей совершенно не хотелось высовываться из купе, но что-то подсказывало, что надо пойти и выяснить, что там творится. Вдруг человеку плохо?! Стараясь не потревожить Таллу, она вышла в коридор и постучала в дверь соседнего купе. И вдруг подумала, что там могли просто заниматься сексом! Кристина совсем уж собралась отказаться от вмешательства, когда замок щёлкнул и дверь слегка сдвинулась в сторону.
- Простите, с вами всё хорошо?..
В ответ послышался хрип и скоблящие звуки. Девушка решительно открыла купе и замерла на пороге – на нижней полке лежала пожилая женщина и судорожно тянулась к двери, не переставая при этом стучать в стену коленом!
- Что с вами? Вам как помогать?
Кристина зашла в купе и присела возле полки на корточки. Женщина дико косила на неё одним глазом из-под сползшего парика и показывала скрюченной рукой куда-то в сторону окна. Девушка посмотрела в ту сторону и заметила сумочку на столике.
- Сумка? Там лекарство?
Рука несчастной бессильно упала и женщина затихла, стук прекратился. Крис подскочила, вывалила содержимое сумочки на пустую соседнюю полку и начала искать нужное – таблетки, капли, шприц… Наконец она открыла косметичку и среди разного барахла увидела металлический тубус с пластиковой пробкой.
- Это?
Женщина слабо приподняла руку, пытаясь взять показанное. Крис открыла упаковку и вытряхнула на ладонь продолговатые капсулы.
- Одну? Две? Попить?
Лежащая отчаянно заскулила, пытаясь дотянуться до лекарства. Крис взяла одну из капсул и, пачкая пальцы о густо напомаженные губы женщины, просунула её в рот несчастной. Та немедленно разгрызла лекарство и замычала, давая жестами пальцев понять, что нужно ещё. Девушка повторила операцию и вторая капсула тут же была разгрызена и проглочена.
- Мне поискать врач или просто сидеть с вами?
Женщина уже чуть более спокойно похлопала пальцами по постели рядом с собой. Кристине не хотелось её беспокоить и она принялась складывать капсулы в тубус, собирать в сумку вытряхнутые вещи.
- Я тут посижу, не волнай… волнуйтесь. Вам попить точно не надо?
- Нет, – слабым голосом ответила женщина, – теперь всё нормально будет. Немного полежу и пройдёт.
Минуты через три она и впрямь поднялась, поправила парик и внимательно посмотрела на Кристину. Та из вежливости смотрела в окно – нехорошо таращиться на собеседника. А женщина, меж тем, повела себя как-то странно: она откинулась спиной к стене, задрала колено и сцепила под ним пальцы в замок. Крис искоса глянула на странную попутчицу и решила, что в её присутствии больше нет нужды.
- Я пойду, раз вам если уже лучше.
- Сиди, – женщина зачем-то повернула ручку замка и снова приняла прежнюю позу. – Тебе самой нужна помощь, милочка.
Девушка нахмурилась и подозрительно посмотрела в глаза собеседницы. Чёрными те не были.
- Вы ошибаетесь, зря, поверьте. Но в меня, в участии, нуждается моя подруга, она плохо совсем чувствует. Я полагаю, поэтому, нам следует прощаться. Заниматься свои дела.
- Ты зря его ищешь, девочка. Он сам тебя найдёт, когда сочтёт это нужным. И если сочтёт.
- Про чём вы?!
- О Мраке, милочка, о Мраке. Не смотри так удивлённо, несколько минут назад я и сама бы удивлялась, но мне было дано видение. Он не хочет видеть тебя, девочка.
Кристина усмехнулась, встала и, открыв замок, вышла из купе. В коридоре она задержалась, повернулась и спросила:
- Вы дети мои не видели в том видение?
Женщина медленно подняла руку к голове, потёрла пальцами висок и отрицательно мотнула головой.
- Нет, деточка. Не было детей. Ничего не было. – Она подняла глаза и сочувственно улыбнулась Кристине. – Прости.
Девушка уже совсем собралась идти к себе, но на всякий случай спросила:
- А что-то необычно? Такой как ледяной уголь? Ледышка. только чёрная, как уголёк.
Женщина вздрогнула и расширенными глазами посмотрела на неё.
- Это… Это… – она стянула с головы парик и скомкала его в дрожащих пальцах, – это не уголь и не лёд! Это сам Мрак, его материальное воплощение в этом мире. Ой, – женщина выронила свою искусственную причёску и потёрла виски. – Он говорил мне что-то! Он говорил! Это знак. Он даёт знак. Тому, кто… Не понимаю. Не понимаю… – Она снова посмотрела на собеседницу и закончила шёпотом, словно не была уверена в необходимости произносить то, что прозвучало её голосом: – Кто несёт в суме часть Мрака, тот не несёт его в себе.
Крис кивнула и пошла в своё купе.
До самой столицы они с Таллой больше не высовывались, но даже сквозь окно ощущалось, что мир изменился, причём настолько, что не заметить это мог только слепой. На перроне не было людей, что и не удивительно: жители республики и в добрые времена не часто ездили по железной дороге; но невозможно было не видеть, что уборку делали в последний раз очень давно. Словно люди вдруг решили, что здесь вовсе и не вокзал столичный, а заброшенная за ненадобностью станция в глухомани.
Подруги, выйдя из вагона, тревожно огляделись и поспешили в здание, где их встретило такое же пыльное запустение. Казалось бы, прошло не так уж много времени, как они отъезжали в аэропорт вот с этого же места, но как много изменилось за эти дни. Даже воздух казался им спёртым, а уж про освещение и говорить не хотелось – складывалось ощущение, что кто-то намеренно отключил большинство светильников, оставив лишь пару тусклых ламп у входа и выхода.
- Крис, послушай, – Талла остановилась у городского выхода и поймала подругу за руку, – здесь неладно, сильно неладно!
- Я чувствую.
- Крис, ты вот что… Если что, если всё пойдёт не так, ты беги. Слышишь? Бросай меня и беги! Обещай, Крис.
- Брось, всё нормально будет. Я, вообще-то, дочь президента. А про государственный переворот в республике как-то нигде не писали. Так что…
- Кристина, перестань. Ты не можешь не чувствовать. Обещай…
Талла, не договорив, толкнула дверь и поволокла недоумевающую девушку прочь из здания вокзала. Обернувшись на ходу, Крис увидела, что с перрона ввалилась толпа, люди что-то выкрикивали и совсем недружелюбно размахивали руками. И даже послышалось нечто вроде «вон они!», после чего толпа направилась вслед за ними.
- Талла, бежим к такси! Не знаю, что здесь происходит, но явно нездоровое, у них глаза у всех чёрные.
Они успели сесть в машину и захлопнуть двери, когда первые преследователи выскочили из вокзала и столпились у двери, крутя головами и размахивая руками. Талла, сидевшая сзади, похлопала водителя по плечу и попросила:
- Поторопитесь, уважаемый. Нам на автовокзал нужно срочно.
Тот глянул в зеркало и как-то лениво кивнул, запуская двигатель. Такси неспешно отъехало со стоянки и двинулось через привокзальную площадь, унося пассажирок прочь от непонятной суеты. Едва успели Крис и Талла перевести дыхание, как тревога снова охватила их: машина ехала совершенно не в том направлении!
- Уважаемый, – обратилась к водителю уже Кристина, – нам на автовокзал нужно. Куда вы нас везёте?
Таксист нажал на клавишу на своей двери и послышался щелчок – двери машины заблокировались.
- Сейчас, суки, узнаете. Сейчас, блядь, вы всё узнаете, нахуй, да?! – Крис, убедившись, что дверь не открывается, сурово посмотрела на мужчину и потянулась к рычагу стояночного тормоза. Но таксист вынул из кармана небольшой нож и прицелился ей в лицо. – Только попробуй, блядина!
- Что вам от нас нужно?!
- Сейчас сама узнаешь, что нужно людям от таких шлюх, как ты! Сидеть, блядь, не дёргаться!
Машина, меж тем, выехала на окраину и начала петлять по нешироким улочкам пригорода, минуя частные дома и всё сильнее приближаясь к промзоне. Талла, держась за ручку двери и стараясь не упасть, заговорила на древнем наречии, обращаясь к подруге:
- Убегай, я постараюсь его задержать. Как только остановимся – убегай.
Кристина, не владеющая этим языком в достаточной мере, закусила губу и посмотрела в лицо таксиста. Потом спросила его по-русски:
- Ты дебила? Ты чё творишь, придурка?!
Водитель недоумённо посмотрел на неё и пожал плечами.
- Да хоть гавкай, хоть хрюкай, сука. Мне всё равно, можешь даже овцой блеять, да?!
- Ты не понимать? Козлоёб вчерашний, наверно?
Таксист зло толкнул Кристину и вспыльчиво закричал:
- Заткнись, сука! Кривляешься, умную изображаешь, да?! Ты, блядь, думаешь, что я твоей ругани не понимаю, да?!
Крис усмехнулась и негромко заговорила с подругой по-русски:
- Эта чёрт на русски только маты понимает. Талла, тут всё-то не то, глаза у ней не чёрные. У тех, на вокзале – чёрные были, а у этой обычно. Похоже, Мрак не всех в руки прибирал.
- Ай нам от того легко, что ли? Кристина, я тебе клинаю: убегай. Как только можно возможность – сразу беги прочь.
- Погоди. Попробую его на пушку взять. – Девушка пихнула водителя и заговорила на родном языке: – Слушай ты, болван этакий, ты знаешь кто я?
- Да мне насрать.
- Смотри, как бы не обосраться. Я Кристина Схашок, дочь президента Республики. Паспорт хочешь посмотреть? Или напряжёшь мозги и так меня вспомнишь?
Таксист злобно зашипел и, сбросив скорость, пристально посмотрел в лицо пассажирки.
- Ты меня не пугай, да?! Приедем – разберёмся. Если ты правду говоришь, то я сам тебя к матери во дворец увезу.
- Так и вези сейчас, чего время терять? Мама тебе награду выдаст.
- Сиди спокойно, да? Я сказал: приедем и разберёмся.
- А куда мы едем?
Таксист неопределённо показал рукой куда-то вперёд.
- Там люди ждут.
- Что за люди?
- Ай, замолчи ты, да?! Какие надо люди ждут! Приедем – увидишь. А сейчас просто помолчи, да?!
Машина въехала во двор какой-то базы и остановилась возле открытых настежь ворот складского ангара. Таксист выскочил, запер свою дверь с пульта и поспешил внутрь здания. Талла подёргала рукоятки дверей, но те не открылись. Попытки Кристины закончились тем же… Через пару минут водитель вернулся в компании трёх разодетых в самые нелепые тряпки мужиков, похожих на пастухов, вчера спустившихся с гор. Самый представительный сказал таксисту открыть машину и после шлепка снявшейся блокировки велел Кристине выйти. А из склада, меж тем, подтягивались ещё и ещё мужики. Одеты они были кто во что, но в основном – в спортивные костюмы, обуты в коши и с папахами на головах. Вскоре машина была окружена толпой небритых и не очень чистых мужиков.
Кристина стояла у открытой дверцы в горделивой позе и с деланым безразличием оглядывала подошедших.
- Эта дочь президента?
- Да. Её Кристина зовут, не сомневайся!
Главарь внимательно оглядел девушку и с сожалением отрицательно покрутил головой.
- Нет. Увози её. Вторую оставь, а за эту я гроша не дам.
Крис строго посмотрела на мужчину и твёрдо проговорила:
- Хотите неприятностей? Талла поедет со мной.
Главарь усмехнулся и коротко, без замаха, ударил её под ложечку. Потом втолкнул согнувшуюся девушку обратно в машину и, отсчитав таксисту деньги, гортанно крикнул:
- Тащите эту блядь на склад! Будем веселиться.
Толпа алчущих мужиков схватила Таллу и поволокла к открытым воротам, срывая с неё на ходу одежду. А таксист, заправив ноги Кристины в салон, закрыл за ней дверь, потом обежал машину, сел за руль и, пустив мотор, поспешил развернуться и поскорее уехать с территории базы.
Придя в себя, Крис, едва переведя дыхание, прохрипела:
- Вернись. Я должна её забрать у них! У меня есть деньги…
- Забудь, да? Жить надоело? Радуйся, что не тронули! Вернёмся – ни тебе, ни мне не жить.
- Тогда вези меня в полицию.
- Дурака нашла, да?! Я тебя ко дворцу отвезу, а там делай что хочешь.
Всю дорогу от промзоны до центра столицы Крис думала об одном: как спасти Таллу. Но ничего толкового в голову не шло, поэтому, когда такси отъехало, оставив её у ворот резиденции, она решила всё-таки повидаться с матерью и попытаться разрешить проблему с её помощью. Охранник на КПП узнал президентскую дочь, но для порядка проверил документы и по телефону доложил о её прибытии. Что ему ответили, Кристина не слышала, о чём почти сразу и пожалела: прибывшие сопровождающие вовсе не были похожи на почётный караул. Пара мордоворотов в камуфляже грубо скрутили её и, связав по рукам и ногам, волоком потащили ко дворцу, причём совсем не к парадному входу, а в круговую, на задний двор. Помня о событиях во время их последней встречи с матерью, Кристина не сильно-то и удивилась подобному обращению, но то, что её снова посадили на цепь в собачьем вольере, совершенно не радовало.
***
Талла пришла в себя от прикосновения к лицу мокрой и прохладной ткани. Она приоткрыла глаза и увидела над собой девичье личико. Милое, но слегка подпорченное побоями. Девочка, увидав, что она очнулась, широко улыбнулась, показывая то место, где прежде были зубы.
- Оснулась? – Говорила она сильно шепелявя, что при таких щербинах неудивительно. – Себя как совут?
- Талла. А тебя?
- Саса. Алесантра! Сильно они себя?
Талла прислушалась к ощущениям и кивнула. Собственно, она почти сразу потеряла сознание и потому ничего не могла вспомнить о том, что происходило после того, как её затащили в ангар. Но, судя по ощущениям, её не только изнасиловали, но и хорошо помяли.
- Похоже, немного поколотили и много раз отодрали.
Саша махнула ладошкой и поджала губы, едва не провалившиеся при этом внутрь рта.
- Сут они фсех терут. Мне фсе супы фыпили, стоп ф рот трать. Я сак плакала…
Ведунья с трудом приняла сидячее положение, попутно обнаружив при этом, что прикована за ногу цепью. Оглядела помещение и содрогнулась: в небольшой комнате, без малейшей обстановки, прямо на полу лежали и сидели шесть женщин разной степени растерзанности. Каждая несчастная была прикована цепью к какой-нибудь трубе или металлической стойке, вбитой между полом и потолком. И все как одна были абсолютно голыми. Дополняли обстановку пластиковые вёдра от строительных мастик и шпатлёвок, некоторые с крышками. Талла посмотрела на себя и невесело усмехнулась – на ней тоже не было ни лоскутка.
- Сы если пить хосес, фот сут фетро. Хосес?
Талла отрицательно мотнула головой и спросила:
- Саша, ты здесь давно?
Девчонка пожала плечами и мотнула головой.
- Не снаю. Мосет неселю, мосет сфе. Фо рсу усе сасыло, не полит. Сут кормят, фоту тают. Фётра фыносят, кокса полные. Инокса моют со сланка, сут и ссати мысь фелят. И терут постоянсо. Инокса и по тфое срасу.
- С цепи снимают?
- Солько кокса на протасу фыфосят. А сами сут прямо, при фсех. Слусай, Сала, – девочка вытащила откуда-то из-за спины сумочку, – мосно я у сепя пласосек фосьму?
Талла присмотрелась к сумочке и поняла, что кто-то прихватил из такси сумку Кристины. Ясно, что всё ценное оттуда уже забрали, но в кармашке мог остаться…
- Саша, посмотри – там в кармашке есть что-нибудь?
- Я смосрела. Сам какой-со холотюссий камусек лесыт.
- Хорошо. Возьми себе всё, что там есть, а сумку с камешком мне верни.
Девочка удовлетворённо кивнула, выгребла барахло и отдала сумочку. Талла сунула руку внутрь, убедилась, что ледяной уголь на месте и благодарно кивнула Саше.
Послышался шорох ключа в замке, дверь открылась и молодой, с едва пробившейся бородкой, козлопас вошёл, толкая перед собой тележку с пластиковыми мисками.
- Ой, опет! – обрадовалась Саша.
Парень остановился посреди комнаты и с глумливо-презрительной усмешкой оглядел узниц.
- Чё, суки, жрать хотите? Не слышу!
Саша тронула Таллу и шепнула ей в ухо:
- Молси.
Козлопас резко обернулся на шорох и внимательно присмотрелся к ведунье, хмуря монобровь.
- А-а, новенькая… Ладно, с тобой последней поговорим.
И принялся раздавать женщинам миски, сопровождая это занятие пинками и оплеухами. Бил он, впрочем, не сильно – для куража. По всей видимости, имел приказ не портить внешность узницам. Но ощущение полной власти над несчастными никак не давало молодому ублюдку покоя и он дёргал их за волосы, щипал за груди, заставлял ползать за миской на карачках. Подойдя к Талле он приспустил спортивные штаны вместе с трусами и пихнул ей в лицо член.
- Отсасывай, блядина, а то жрать не получишь! Если хоть чуточку прикусишь – зубы выбью, так и знай.
Талла посмотрела на заросший чёрными кудрями орган молодчика, икнула и переломилась в приступе рвоты. Козлопас вскрикнул, отскочил и поддёрнул штаны.
- Тьфу, блядь! Я за тобой тут мыть не буду, сиди обрыганая, пока мыться пора не придёт!
Сунув Саше в руки последнюю миску, он схватил тележку и быстро вышел прочь. Дверь закрылась, прошуршал в замке ключ и всё стихло. Лишь тихо постукивали пластиковые ложечки узниц по мискам. Саша отдала Талле кашу и протянула ложку.
- Есь. То сафтра польсе не тасут.
Талла отодвинулась от выплеснувшейся из неё лужицы и кивком поблагодарила девочку. И принялась неспешно есть. Что ж, трюк сработал, это неплохо. Не побили – тоже хорошо. Дверь тут жиденькая, офисная, а с цепью… К утру она с ней справится.
Дождавшись, когда все женщины в комнате уснут, Талла вытряхнула из сумки камень и положила на него сверху свою цепь. Немного посидела, вспоминая нужные слова, потом наклонилась и одними губами прошептала:
- Ши тавре кхи ссимистох пасс азх тирамо меяд, пасс барой нафасам тхира меяд!
Не поднимая головы, она огляделась и принялась легонько дуть на ледяной уголёк, словно раздувая огонь. С каждым её выдохом цепь всё сильнее покрывалась изморозью, а когда звенья, лежащие на камне, полностью промёрзли, ведунья изо всех сил дёрнула свои оковы. С негромким лязгом лопнуло звено и Талла ехидно усмехнулась. Потом пластиковой ложкой аккуратно закатила камень в сумочку, встала и подошла к двери. Оглянулась, убедилась, что никто не проснулся, осторожно выложила ледяной уголёк на дверную ручку и повторила ритуал. Когда замок достаточно промёрз, она надела сумочку на руку, словно рукавицу-прихватку, взялась за ручку и с хрустом провернула её.
Через десять минут по ночной столице, едва не приплясывая и крутя на руке сумочку, шла босая и совершенно голая ведунья. Мрачный камень, уложенный в застёгнутый на молнию кармашек сумки, постепенно терял космически-холодную температуру, а на лице женщины сияла довольная улыбка. Ноги Таллы шлёпали по асфальту, груди задорно раскачивались в такт шагам, а чёрные волосы слегка развевались за спиной.
***
- Слышишь, Ваха, у тебя хоть что-то в голове ещё осталось?
Неимоверно худой парень никак не отреагировал на реплику, он так же тупо и методично продолжал собирать на лопату собачье дерьмо в соседнем вольере. За неделю, что Крис провела на привязи, она достаточно хорошо успела понять, что у добермана, в чьей отгородке велась уборка, мозгов больше, чем у псаря.
Кристина поправила лоскут ткани, оторванный от футболки и намотанный на шею, чтобы широкий ошейник не натирал кожу, недовольно посмотрела в тусклое небо и пересела в тенёк, чтобы глаза не так уставали от света. Длина цепи позволяла ей небольшие перемещения: во время дождя или в жаркие дни, скажем, узница могла забраться под невысокий, рассчитанный на крупную собаку, навес. Крис снова посмотрела на торчка, закончившего уборку у добермана и в очередной раз, безо всякой надежды на хоть какую-то адекватную реакцию собеседника, заговорила:
- Ваха, морда твоя наркоманская, ты разговаривать совсем разучился? – Вахой она псаря назвала сама, просто потому, что тот был похож только на Ваху. Никакое другое имя этому укурышу не подходило. – Слышь, урод, у меня вода кончилась. Принеси воды, чучело этакое!
Псарь нахмурился и с тоской посмотрел на беспокойную подопечную. Ему совершенно не хотелось тащиться за водой для этой особы, ему хотелось поскорее отнести мусор в кнтейнер, после чего можно будет спрятаться в зарослях декоративных кустов и выкурить косячок. Но если Мигель услышит её жалобы, то неприятности гарантированы! А неприятности он любил ещё меньше, чем работу.
- Я не Ваха.
- О бля! Ещё не разучился. Принеси воды, чёрт конченый, давай, шевели жопой.
- Мне надо мусор вынести.
- Успеешь, мусор не убежит. Оставь его здесь и сходи на кухню. Принесёшь мне воду, потом вынесешь! Давай, Ваха, соображай быстрее.
- Я не Ваха.
Псарь поставил корзину с собачьим дерьмом на дорожку и уныло поплёлся к заднему крыльцу резиденции. Кристина вовсе не нуждалась в воде – пару бутылочек она даже припрятала на всякий случай, но каждый раз, когда Ваха открывал вольер, у неё появлялась хоть какая-то, хоть иллюзорная надежда на освобождение. Вдруг этот остолоп забудет закрыть калитку? Или оставит внутри хоть что-нибудь полезное, чем она сможет воспользоваться? За всё время заключения Кристина удостоилась лишь одного визита матери. Та пришла лично удостовериться в том, что нет никакой ошибки и её единственная дочь удостоена самой прочной цепи и лучшего ошейника. Они перебросились дюжиной дежурных бранных слов, пожелали друг другу сдохнуть в жутких корчах и с тех пор больше не виделись.
Тот факт, что получить помощь от наркомана с выжженными мозгами не удастся, Кристина тоже усвоила очень быстро. Но и оставлять надежду на побег она не собиралась! Если бы ей удалось как-то разомкнуть ошейник, то покинуть вольер, рассчитанный на содержание в неволе собаки, не составило бы для неё ни малейшего труда. А уж исчезнуть с территории резиденции, знакомой с самого раннего детства, она сможет даже с завязанными глазами.
Звякнула цепь и калитка вольера открылась. Ваха неторопливо вошёл в загородку и, дойдя до границы досягаемости, поставил на мощёный плиткой пол две полулитровые пластиковые бутылочки. Кристина с показным равнодушием посмотрела на псаря и отвернулась, делая вид, что прячет что-то от него.
Тот немного постоял в раздумьях, потом поплёлся на выход, но что-то смущало, что-то не давало покоя, словно он забыл выполнить какую-то из своих обязанностей и за это Мигель устроит ему нагоняй. Обернувшись, он увидел стоящие на плитке бутылочки и сидящую в дальнем углу вольера женщину. Которая повернулась к нему спиной и что-то прячет. А Мигель строго-настрого наказал ему следить, чтобы ничего постороннего в вольере не было!
- Я принёс воду.
- Молодец. Теперь иди отсюда, не мешай.
Псарь помялся в раздумьях, затем подошёл к бутылочкам зачем-то повторил:
- Я принёс воду. – Женщина сердито глянула на него через плечо и продолжила что-то делать руками, причём вдвое активнее. Что именно она там делает, видно не было. – Слушай, мне не нужны неприятности! Что ты там прячешь? Лучше отдай, иначе Мигель всыплет и тебе, и мне.
Она снова посмотрела через плечо и усмехнулась.
- Хочешь узнать что я прячу – подойди и посмотри.
Подходить к узнице было запрещено. Псарь с тоской подумал о том, что надо бы пойти и сообщить Мигелю, что она что-то прячет, но Мигель будет ругаться, он всегда ругается, а иногда ещё и бьёт кулаком в живот. Постояв с минуту, он решил всё-таки посмотреть сам. Если она и набросится, то у него есть электрошокер, ни одна собака не смеет кусаться! Подойдя поближе, он заглянул узнице через плечо и от удивления раскрыл рот: та засунула руку себе в штаны и активно шурудила там!
- Эй, ты что, дрочишь там, что ли?!
Женщина обернулась и подмигнула.
- Ага! Хочешь посмотреть?
Она вытащила руку из-под одежды, поплевала на пальцы и снова принялась за свою возню. Псарь вздохнул с облегчением: если бы он пожаловался Мигелю, а тот узнал, что тут происходит…
- Слушай, мне хочется посмотреть, но я боюсь.
- Не бойся, Ваха, я сейчас не в том настроении.
Псарь воровато огляделся по сторонам и подошёл к узнице вплотную, пытаясь разглядеть как следует, что она делает. Ведь потом, после косячка, ему тоже захочется пошуровать в своём хозяйстве, а если сейчас хорошенько посмотреть… Но ничего интересного увидеть так и не удалось.
- Не видно ничего.
- Ваха, у тебя шприц есть? Отдай мне.
- Не… Нельзя! Мигель мне потом голову оторвёт!
- Брось. Он же пластиковый, какой от него вред? Вода же вон в пластиковых бутылках, воду же можно.
Псарь сосредоточился, пытаясь понять: можно дать узнице шприц, от которого никакого вреда или шприц тоже что-то постороннее? Отдать было не жалко, этого добра в каждой аптеке полно и дают даром. Но как понять – будет ругаться Мигель или не будет?
- Послушай, мне не нужны неприятности…
Женщина посмотрела снизу вверх и хитро подмигнула.
- А никто и не узнает. Хочешь сиськи покажу?
- Хочу!
- Давай шприц.
Псарь внимательно посмотрел по сторонам. Убедился, что никто не видит и вытащил из кармана требуемое.
- На, только спрячь получше.
Кристина взяла упаковку, оторванную от ленты, в каких шприцы поставляются в аптеки, посмотрела и вернула, мотая головой.
- Тут иголки нет. Нафига он без иголки?
Наркоман протупил несколько мгновений, потом пошарил в другом кармане, вытащил оттуда ленту с иглами и аккуратно отделил одну. И протянул укомплектованную «машину» узнице.
- На! Показывай сиськи.
Кристина взяла шприц, убедилась, что игла для внутремышечных инъекций и улыбнулась Вахе. Потом запихала добычу себе в карман и на пару секунд приподняла футболку.
- Всё, Ваха, вали отсюда, от твоего ведра так дерьмом несёт, что аж дышать нечем!
Псарь вытер губы тыльной стороной ладони и кивнул. Потом развернулся и почапал на выход. Замкнув цепь калитки навесным замком, он посмотрел на узницу и негромко сказал:
- Я не Ваха.
Подхватил ведро с дерьмом и поспешил к мусорному контейнеру.
Он, как и планировал, раскурился в кустах добрым косячком, потом аж два раза сбросил давление в ожившем хозяйстве, после чего мирно уснул. И во сне был пристрелен взбешенным Мигелем, обнаружившим в пустом вольере перемочаленный с помощью медицинской иглы ошейник.
***
До Бек-Порта Кристина добиралась автостопом. От столицы до деревни Палан её подбросил фермер на ухайдоканном грузовичке, а пройдя километров десять по шоссе, Крис поймала вполне приличную легковушку, за рулём которой оказалась крепкая седая монашка. Женщина не задавала вопросов, лишь непрерывно курила крепкие сигареты, заполняя салон машины удушливым дымом. Кристина, на дух не выносящая курева, хотела попросить открыть окно, но не смела, опасаясь, что будет тупо высажена.
Монашка же, нисколько не смущаясь присутствием пассажирки, выясняла с кем-то отношения через гарнитуру телефона и, едва погасив окурок, тут же прикуривала следующую сигарету. Разговаривала женщина на местном наречии, но с сильным акцентом.
- Знаете что, Джохар-дэ, этот ваш мрак – не повод так со мной разговаривать! И не забывайтесь, уважаемый, вы имеете дело не с просто женщиной… Да! Да! Я вам не фермерская жёнушка и не пастушка какая-нибудь! Да-а? Только это всё не отменяет договора, заключённого нашей обителью с вашим холдингом. Это вы, Джохар-дэ, ведёте себя как рыночная торговка. И если… Ах так?! Вот что, господин Амин, встретимся в суде! Именно в суде! И уж поверьте, я привлеку адвоката, который вас наизнанку вывернет. Нет! Нет, нет и нет! Вы, господин Амин, не хуже меня знаете, что гласит договор. И не рассчитывайте ни на какие дополнительные суммы, я вам никаких бонусов не дам. Нисколько! Значит встретимся в суде. До свиданья, господин Амин. – Монашка отключила телефон и буркнула под нос: – Холера.
- Матушка, – жалобно произнесла Крис, – пожалуйста, опустите мне стекло, меня сейчас вырвет!
Женщина сердито зыркнула в зеркало, но, увидав позеленевшую физиономию пассажирки, нащупала на подлокотнике клавишу и стекло уползло вниз. Кристина высунула голову наружу и принялась усиленно дышать, борясь с тошнотой.
- Прости меня, дитя моё, но этот паскудный выжига решил содрать с нашей обители семь шкур. Не на ту нарвался, хамская морда!
Крис втянула голову в салон и слабо улыбнулась.
- Это вы меня простите, матушка. Но я не переношу табачного дыма, а вы так много курите…
- Закуришь тут… Тут и спиться недолго! Каждый бородач считает себя едва ли не наместником Всевышнего на земле, каждая небритая морда изображает из себя вершителя судеб. Мрак у них тут сгущается, видите ли. Да мне плевать на все эти суеверия! Бог един! И закон для всех одинаков.
- Простите великодушно, матушка, а вы откуда приехали в Республику?
- Из Польши.
- О! Так вы – мать-настоятельница Палабского католического монастыря?
- Да, дочь моя. Ты католичка?
- Нет, матушка.
Монашка сунула в рот очередную сигарету, но, глянув в зеркало, вынула и бросила на пассажирское сиденье.
- Крещёная хотя бы?
- Да, матушка. – Почувствовав какое-то подобие симпатии собеседницы, Кристина перевела дух и спросила: – А вы меня хотя бы до развилки на Бек-Порт довезёте?
Монашка подняла сигарету сунула её в рот, но прикуривать не стала.
- Да. Я бы тебя и в Бек отвезла, но дела в обители не позволяют. Несколько сестёр и часть послушниц поразила эта новомодная хворь – глаза почернели. Уже боюсь оставлять монастырь без присмотра.
Кристина хотела спросить женщину о Мраке, но передумала. Да и что нового могла ей сообщить эта немолодая, издёрганная полька?
- Простите, матушка, а как вас зовут? Простите мою самонадеянность, но в своих молитвах я хотела бы упомянуть вас и попросить у бога милости к вам.
- Мать Агнешка.
- Агнешка?!
Монашка усмехнулась и кивнула.
- Именно так, дитя моё. А тебя как зовут?
- Кристина, матушка.
Женщина включила поворотник, сбросила газ и съехала на обочину.
- Вон поворот на Бек-Порт. Ну… в ту сторону дорога. – Мать Агнешка обернулась и одобряюще подмигнула Крис. – Ступай с богом, Крис. Я помолюсь за тебя сегодня, если не забуду.
- Прощайте, матушка. Благослови вас господь!
- Прощай, дочь моя.
Крис вышла из машины и бодро зашагала по асфальту в сторону поворота. Дорожный указатель любезно известил её, что до Ассо восемнадцать километров, а до Бек-Порта – сорок один. И как она будет туда добираться – только небо знает. Но и это неточно.
Она успела пройти километра три, когда невесёлые мысли её прервал вой. Именно вой, другим словом охарактеризовать звук мотора спорт-байка сложно. Крис на всякий случай сошла на самый край обочины, подальше от проезжей части. Ей были знакомы эти отчаянные гонщики, от них лучше держаться подальше. Байк с жужжанием и присвистом пролетел мимо, но почти сразу сбросил обороты и начал тормозить. Пилот явно оценил вид Кристины сзади и решил познакомиться. Ей эта идея нравилась чуть больше, чем перспектива пешей прогулки длиной в сорок километров.
Мотоцикл неуклюже развернулся и медленно поехал ей навстречу. Крис остановилась и вопросительно посмотрела в зеркальный визор шлема. Байкер, одетый в гоночный комбинезон и экипированный с головы до ног, затормозил, открыл забрало и визгляво спросил:
- Ассо?
- Бек!
Он приглашающе махнул рукой через плечо и визгнул:
- Садись!
«Небо пресветлое, прости меня, грешную», – подумала Крис и взобралась на куцее пассажирское сиденье за спиной пилота. Тот тронулся, попытался развернуться и съехал на обочину – опыта вождения парню явно не хватало. Крис соскочила с мотоцикла, давая ему возможность вытолкать байк на асфальт, подождала пока он, наконец, развернёт свой снаряд передом в нужную сторону. Потом снова взобралась на сиденье. Байк взвыл и резко рванул с места, прокрутив заднее колесо. «Долбоёб», – подумала Крис, покрепче вцепляясь в рейлинги на обтекателе бензобака.
До указателя Бек-Порта долетели минут за двадцать. Байкеру хватило ума не гнать по Ассо, где был велик риск столкнуться с овцами и прочей домашней живностью, но, миновав посёлок, снова помчался, как в зад ужаленный. Так он, видимо, хотел произвести впечатление на пассажирку. Не доехав до города с километр, пилот остановился и поставил мотоцикл на центральную подножку, потом поднял визор и нагло заявил:
- Ну так что, детка, села – дала! Это закон!
Кристина знала, что этим всё закончится, но трахаться с кем попало не собиралась. Однако и бить байкера сразу она посчитала неправильным, а потому мило улыбнулась и предложила:
- Давай я тебя поцелую и на том и разойдёмся.
Парень сжал в кулаки руки, снаряженные перчатками с броневставками.
- Ты, сука! Решила динамо мне провернуть?! – Голос его то и дело срывался на фальцет. – Хуй ты угадала, блядь! Спускай штаны, пока пиздячек не выдал!
- Парень, я тебе благодарна за помощь, но вот хамить мне ни к чему. И угрожать – тем более. Не хочешь поцелуя – я не настаиваю. До свиданья.
Кристина кивнула пилоту и пошла в сторону города. Но тот решил добиться своего и, неуклюже ковыляя в мотоботах и наколенниках, припустил за ней вдогонку.
- Стой, паскуда!
Крис остановилась и оскалила зубы.
- А вот это ты зря сказал.
Она повернулась, втянула через нос полную грудь воздуха и с резким выдохом вбила правый кулак в проём шлема. Байкер жалобно вскрикнул и попытался потрогать подбитый глаз. А Крис подскочила и от души врезала ногой в верхнюю часть «черепахи», отправляя наглеца не только в нокдаун, но и в кювет. Убедившись, что маньяк-попрошайка утратил к ней всякий интерес, она поправила волосы и продолжила путь к Бек-Порту.
- «Спускай штаны», блядь, – усмехнулась девушка, – дебилушка. Как ты из своих лат письку-то доставать планировал?..
Через город Кристина пробиралась пешком – денег не было, впрочем, как и всего остального. Последнее своё имущество, опустевшую бутылочку от воды, она положила в урну два квартала назад. И теперь, без средств, без телефона и без надежды на чью-либо помощь, Крис неспешно вышагивала по обочине широкого асфальтированного спуска к морскому вокзалу. Где её, почти наверняка, уже ждали «сотрудники», предупреждённые из президентского дворца о её возможном визите.
И нужно было как-то решать эту проблему, и ни одной дельной мысли в голове не возникало. Ведь попасть на Олский архипелаг можно только двумя способами: по воде и по воздуху. То есть, в нынешней ситуации – вариант номер один. О том, чтобы отправиться в путь на рейсовом теплоходе, можно смело забыть, поскольку нет ни денег, ни документов, а подкупить кого-то из экипажа обещанием показать сиськи вряд ли удастся. Да и «сотрудники» наверняка будут наблюдать за посадкой пассажиров. И вообще неизвестно, ходят ли сейчас рейсовые теплоходы на острова.
Внезапно Кристину озарило: «Барс»! Их с Аланом катер! Ведь он должен стоять у причала свёкра, Дада-дэ! Если даже она не справится с управлением, там же есть рация, можно связаться с Полишахом, у него для связи с «Каспием» дома радиорубка устроена. Надо только придумать, как пройти незаметно к частному причалу, где стоят яхты непростых людей. Крис даже остановилась от внезапно найденного выхода из положения, пытаясь вспомнить, как пройти в нужный угол порта, не привлекая к себе внимания. Да и там тоже на пирс просто так не пройти – шлагбаум, охрана.
От размышлений её отвлёк ребячий гомон. Стайка пацанов, лет по десять-двенадцать, вышли на асфальт откуда-то сбоку. Они оживлённо обсуждали свой улов, болтая каждый о своём и при этом совершенно не слушая собеседников. Рыбаки несли на плечах удочки и скрученные в рулон экранчики, пойманную рыбу они тащили кто на вязанной кольцом бечёвке, кто в проволочных садках. Лишь один пацан молчал и прижимал к себе обеими руками крупную, с полметра, щуку. Крис пошла ребятишкам навстречу и, словно бы только завидя крупную рыбину, обратила на них внимание.
- Ого! Вот это улов! Парень, как ты поймал этого крокодила?
- Это щука, халы. Она в моём экранчике решила поживиться, да и запуталась!
- Удачно! Мать тебе, наверное, большое спасибо скажет.
- Конечно, халы! Мама будет рада! А эта гадина мне весь экранчик изорвала, я её двадцать раз башкой об доски шарахнул, пока дрыгаться перестала.
Крис ещё немного поглядела на рыбину, восхищённо всплескивая руками, а потом спросила мимоходом:
- А где вы рыбачили, ребята?
Пацаны загалдели оживлённо рассказывая и размахивая руками. Смысл их шума сводился к тому, что вот тут по тропинке можно дойти до ограды, халы, высокая такая, халы, железная, но под ней можно пролезть и спуститься к причалу, где лодки всяких важных людей. Там только один сторож, халы, больше там никто рыбу не ловит, поэтому место там клёвое.
Попрощавшись с юными рыбаками, Крис поспешила свернуть на указанную тропинку и едва не бегом припустила. Ей хотелось поскорее добраться до «Барса» и начать делать хоть что-то для того, чтобы попасть на Олский архипелаг. Забор, о котором говорили мальчишки, был и впрямь сварен из прутков арматуры, причём покрасили его один-единственный раз и с тех пор больше не трогали. Девушка без труда нашла пацанячий лаз, но самой ей там пробраться не удалось – девушка она всё-таки большая. А вот перелезть через ограду не составило для неё никакого труда. Крис даже задержалась немного наверху, проследить, чтобы нигде не зацепиться одеждой за арматуру. Благополучно миновав эту преграду, она снова поспешила по едва протоптанной детскими ногами тропинке к причалу.
Подкравшись к будке охранника, Кристина осторожно заглянула в оконце и увидела немолодого дядечку, мирно дремлющего с прикрытым газетой лицом. Облегчённо вздохнув, она прошмыгнула под шлагбаумом и на цыпочках пошла по пирсу, крутя головой. «Барс» нашёлся почти сразу – он был пришвартован у самого берега. Девушка перебежала по сходням на борт и зашла в рубку. С запуском дизеля проблем не возникло, батарея разрядиться не успела. Крис поспешила на палубу, отвязала кормовой швартов, но при попытке проделать то же на носу, услышала громкий оклик:
- Эй, на «Барсе»! Кто бы ты ни был, лучше б тебе объяснить, какого чёрта ты творишь!
Кристина выпрямилась и, немного подумав, крикнула в ответ:
- Это катер моего мужа, Алана Схашок. Я – Кристина Схашок, Дада-дэ мой свёкр.
Охранник подошёл поближе и внимательно посмотрел на угонщицу из-под ладони.
- А документы у тебя есть?
- Нет, дорогой, не взяла. Но если посмотришь повнимательнее, то узнаешь дочь своего президента. Узнал?
Мужчина подошёл к самому кнехту и ещё раз внимательно посмотрел.
- Отчего ж не узнать, Кристина ханым. Узнал конечно. Сами-то сможете катер на чистую воду вывести или помочь?
- Было бы хорошо, уважаемый. Идите на борт, я пока носовой швартов отдам.
Охранник, несмотря на возраст и внешнюю неуклюжесть, ловко прошёл по сходням и остановился в дверях рубки.
- Халы, вы там стойте, на носу, говорите мне, чтоб я не заехал куда.
«Барс» отошёл от пирса кормой вперёд и развернулся носом в сторону моря. Рулевой переложил реверс и дал оборотов дизелю. Тот утробно зарычал, крутя винт и толкая посудину к выходу на чистую воду. Кристина прошла в рубку и наклонилась к уху мужчины.
- Уважаемый, вы у края пирса причальте, чтоб сойти с бота, дальше я сама поведу.
- Далеко собралась-то, халы?
- К тётке, на острова.
- Так топлива-то мало, ханым, какие уж тут острова? Да и неспокойно там, ой неспокойно! Не моё дело, конечно, но лучше б вам туда не соваться. Пираты совсем распоясались!
- Ничего, я хорошо знакома с Полишахом, свяжусь с ним по радио. А вот с горючим… Не поможете девушке, уважаемый? Доберусь до островов – сразу верну деньги.
Охранник покачал головой и принялся крутить руль, направляя «Барс» к танку с надписью «Огнеопасно».
- Сейчас зальём до полного, халы. А счёт я вашей матушке выставлю, не переживайте. Только вот и на большом острове неспокойно, вот какая беда. Дядюшка ваш, Ирш, совсем ума лишился – власть захватил, тётушку вашу, Тать-Яну ханым, под арест посадил! Как бы и вас, халы, не обидел недомерок паршивый, прости господи.
Кристина закусила губу в задумчивости, а охранник, не дождавшись ответа, подогнал катер к заправке и выскочил на мостки. Примотав носовой швартов, он снова спрыгнул на борт и просеменил на корму, чтоб открыть горловину бака.
- Кристина ханым, я вам рукав подам, вы его…
- Я умею, уважаемый, – перебила его она, – приходилось уже заправлять это корыто. И не один раз!
Отдав швартов, охранник проводил глазами «Барс», уходящий в море и стёр выбежавшую слезу. Потом робко перекрестил удаляющийся катер и побрёл прочь.
- Удачи тебе, дочка, – бормотал он чуть слышно на древнем наречии, – храни тебя господь. Как хотел бы я тебе помочь, да никак нельзя…
yaplakal.com