Героическая оборона Петропавловска 1854 год

160 лет назад, 16 (29) августа 1854 года, у Петропавловска появилась англо-французская эскадра. Началась битва за Петропавловск, которая завершилась полной победой русских. Во Франции и особенно в Англии не скрывали ярости: союзный флот напал на Петропавловск, но потерпел поражение и удалился, не достигнув ни одной из поставленных целей.

Предыстория

Никакого значения, ни военно-стратегического, ни экономического, нападение британцев на Соловки и Колу (Варварское нападение англичан на Соловецкий монастырь и сожжение Колы) не имело. Оно имело только пропагандистский эффект. О «победе» над «русским портом Колой» говорили в Англии с большим удовольствием и жаром. Эта шумиха должна была скрыть, что кампания 1854 года началась для союзников без особых успехов (кроме взятия Бомарзунда). Известия о сожжении Колы стало радостным чтением для лондонских обывателей и показывало мощь «владычицы морей».

Более серьёзные планы у британцев имелись на Тихом океане. Британская империя стремилась достичь господства в Тихом океане. А для этого необходимо было нанести серьёзный удар Российской империи, которая, владея русским Дальним Востоком, Камчаткой и Аляской, могла достичь полного доминирования в северной части Азиатско-Тихоокеанского региона. К сожалению, в Петербурге преобладал западоцентризм. Подавляющая часть ресурсов империи уходила на европейские, включая Балканы, дела. Восточные земли осваивались почти исключительно благодаря подвижничеству, личному подвигу ряда государственных деятелей, исследователей и промышленников. Десятки лет мира не были использованы для создания промышленной базы на Дальнем Востоке и формирования военного потенциала, способного удержать за Россией уже присоединенные земли и подкрепить силой возможную экспансию империи в новые земли. В частности, Россия имела все возможности для присоединения Гавайских островов, новых земель в Америке, создания протектората в Корее и т. д., но не использовала их.

Поэтому Восточная война стала серьёзным вызовом для России, возникла реальная угроза потери территорий на востоке империи. Британцы не смирились с тем, что уже длительное время значительная часть северного тихоокеанского побережья принадлежала Российской империи. Особенно усилилось у Британии желание подорвать позиции России на Тихом океане в середине XIX столетия. Легко разгромив Китайскую империю в Первой «опиумной» войне 1840—1842 годов, британцы считали, что теперь пришло время «поставить на место» и Россию, чтобы достичь полного превосходства Британской империи в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Наиболее дальновидные деятели России уже с 1840-х годов стали тревожиться за будущее русских тихоокеанских владений. Особенно опасались за Камчатку. Было подозрительно, что с середины 1840-х годов в порт зачастили иностранные китобои, вели себя они отвратительно, как хозяева, стали совершать различные бесчинства. В Петропавловск стали приходить английские суда, часто под чужим флагом. Было очевидно, что противник ведёт разведку.

В 1848 году граф Николай Николаевич Муравьёв, который с 1847 года стал генерал-губернатором Восточной Сибири, обратил внимание на растущую угрозу нападения иностранцев, в первую очередь британцев, на Камчатку и Приамурье. Надо сказать, что Николай Муравьев (Муравьёв-Амурский) сыграл выдающуюся роль в истории Русского Дальнего Востока, присоединив к России устье Амура. При его поддержке основывались новые русские поселения, а в начале 1854 года он добился у императора Николая I разрешения произвести по Амуру сплав войска. В мае 1854 года произошёл первый сплав войск, год спустя — второй, с солдатами прибыли на устье Амура первые русские поселенцы. Русское присутствие на Дальнем Востоке было значительно усилено.
Кроме того, в 1848 году Муравьёв решил заняться строительством военных укреплений в Петропавловске. Летом 1849 года Муравьев на транспорте «Иртыш» прибыл в Петропавловский порт. Генерал-губернатор осмотрел местность и наметил места строительства новых батарей. Так, Муравьев предлагал возвести батареи на Сигнальном мысе, на Петропавловской косе и у озера Култушного. Н. Н. Муравьёв в письме министру внутренних дел Л. А. Перовскому предупредил, что Авачинскую губу необходимо укрепить, так как без этого она может быть захвачена самой незначительной вражеской эскадрой. Место было очень удобным, и было очевидно, что во время войны противник попытается его захватить.

Василий Завойко

Именно тогда губернатор Восточной Сибири назначил нового управителя Камчатки. Им стал энергичный администратор, генерал-майор по адмиралтейству Василий Степанович Завойко. Будущий герой Петропавловской обороны происходил из дворян Полтавской губернии. Его отец Степан Осипович Завойко был отставным флотским врачом, штаб-лекарем Николаевского морского госпиталя. Мать, урождённая Евфимия Фесун, происходила из казачьего рода. Семья была небогатой и владела небольшим хутором.

Василий учился Макарьевской монастырской семинарии, затем в Черноморском штурманском училище в Николаеве. Начал службу в 1821 году на бриге «Мингрелия». Служил на Черноморском флоте. В начале 1827 года был произведён в мичманы (первое офицерское звание) и переведён на Балтийский флот. На корабле «Александр Невский» участвовал в Наваринском сражении, в этом бою юноша командовал четырьмя пушками в нижнем деке и был начальником первого капральства первого абордажного отряда. Русский фрегат вел бой сразу с тремя кораблями противника, один потопил, другой захватил. За отличие в бою и личную храбрость был отмечен орденом св. Анны 3-й степени.

Затем Василий служил на корвете «Наварин», на котором в составе эскадры Гейдена принял участие в блокаде Дарданелл. После возвращения на Балтику, служил на том же корвете и бриге «Гектор». В 1833 году был произведен в лейтенанты, служил на фрегате «Паллада» под началом П. С. Нахимова. В 1834−1836 гг. совершил кругосветное путешествие из Кронштадта на Камчатку и обратно на транспорте «Амур». В 1837−1839 гг. на корабле Русско-Американской компании (РАК) «Николай» совершил кругосветное путешествие из Кронштадта к Русской Америке. С 1840 года служил в РАК и был начальником Охотской фактории. В 1842−1844 гг. Завойко обследовал всё восточное побережье Охотского моря и Шангарские острова и решил устроить бухте Аян факторию, так как Охотский порт был менее удобен. В январе 1844 г. «за успехи на пользу Отечества» Завойко получил чин капитан-лейтенанта. За учреждение Аянского порта был награжден орденом св. Анны 2-й степени, и в 1846 г. Василия Степановича произвели в капитаны 2 ранга. Он стал начальником нового порта.

В ноябре Муравьев подготовил представление на Завойко. В феврале 1850 года он был назначен исправляющим должность камчатского военного губернатора и командиром Петропавловского порта на Камчатке. Завойко организовал постройку шхуны «Анадырь», ботов «Алеут» и «Камчадал». Летом 1853 года Завойко получил чин генерал-майора и был утверждён в занимаемой должности губернатора Камчатской области.

картина : Алексей Боголюбов "Оборона Петропавловского порта 24 августа 1854 года".

Это сообщение отредактировал Pers77 - 13.06.2017 - 22:48

Подготовка обороны Петропавловска

В марте 1854 года Завойко получил письмо короля Гавайских островов Камеамеа III, который был дружественно настроен к России и извещал о возможном нападении летом на Петропавловск англичан и французов. В коне мая было получено официальное известие о начале войны от генерального консула России в США. Завойко немедленно обратился ко всему населению Камчатки и предупредил людей о возможном нападении противника. Петропавловский порт должен быть подготовлен обороне, а его жители готовы «не щадя жизни, противостоять неприятелю и наносить ему возможный вред». Женщин и детей необходимо было вывезти в безопасное место. Завойко отмечал: «Я пребываю в твёрдой решимости, как бы ни многочисленен был враг, сделать для защиты порта и чести русского оружия всё, что в силах человеческих возможно, и драться до последней капли крови; убеждён, что флаг Петропавловского порта во всяком случае будет свидетелем подвигов чести и русской доблести!»

Завойко имел крайне слабые средства к обороне: гарнизон составлял всего 231 человек, а артиллерийское вооружение состояло из шести 6-фунтовых пушек и одного полевого 3-х фунтового орудия на конной тяге. Однако он смог использовать ошибку противника — союзное командование было уверено в успехе и не спешило к Петропавловску. Генерал-майор успел завершить основную часть работ по созданию главных укреплений Петропавловского порта до прибытия союзной эскадры. Батареи строили в надежде на получение затребованных у командования орудий. Кроме того, из добровольцев сформировали стрелковые и пожарные отряды.

К счастью для защитников Петропавловска, в июле 1854 года пришла неожиданная помощь. 1 июля 1854 года в порт, завершив полукругосветное плавание, вошел 58-пушечный фрегат «Аврора» (в разное время на его вооружении было 44, 54, 56 и 58 орудий) под началом капитан-лейтенанта Ивана Николаевича Изыльметьева. «Аврора» 21 августа 1853 г. вышла из Кронштадта на Дальний Восток, и двигалась по маршруту Копенгаген — Христианзанд — Портсмут — Рио-де-Жанейро — мыс Горн — Кальяо — Бухта Де-Кастри. Фрегат шёл для укрепления Тихоокеанской эскадры под командованием вице-адмирала Е. В. Путятина. Но, из-за нехватки пресной воды и цинги поразившей 2/3 экипажа (на корабле практически не было ни одного здорового человека), Изыльметьев решил сделать остановку в Петропавловске. Получив доклад о положении дел, капитан-лейтенант дал согласие на просьбу Завойко остаться в Петропавловске и помочь отразить нападение англо-французской эскадры.

Надо сказать, что «Аврору» едва не перехватил противник. Поход был тяжелым. Почти двадцать дней встречные штормовые ветры мешали выходу корабля в Тихий океан. Много людей болело: 8 матросов умерли, 35 было в тяжелом состоянии. Кораблю требовался срочный ремонт: потекли палубные пазы, ослабел такелаж, на исходе был провиант. Только 13 марта фрегат миновал кладбище кораблей» — мыс Горн. Корабль сделал остановку в перуанском порту Кальяо. Здесь русский корабль попал в окружение англо-французской эскадры. В бухте стояли британские фрегаты «Президент и «Пайк» под флагом контр-адмирала Дэвида Прайса, французские фрегаты «Форт» и «Евридика» под флагом контр-адмирала Фебрие де Пуанта, французский бриг «Облигадо». Известие о начале войны ещё не было получено, но его ждали. Русский фрегат попал в ловушку.

Внешне дело обстояла как обычно. Русский капитан-лейтенант Изыльметьев и оба адмирала обменялись обычными в мирное время визитами вежливости. Изыльметьев, стараясь не подавать виду, ускорил ремонтные работы. 14 (26) апреля 1854 г. русский фрегат смог вырваться из ловушки. Пользуясь густым туманом с «Авроры» были спущены на воду семь десятивёсельных шлюпок. Корабль поднял якорь, паруса не поднимали и шлюпки отбуксировали «Аврору» в открытое море. Там подняли паруса и скрылись в океане прежде, чем иностранцы смогли организовать погоню. Уже через неделю пришло известие о начале войны.

Поход до Петропавловска был очень тяжелым. Корабль попал в полосу жестоких ветров с непрерывными шквалами, «Аврора» набрала много воды. Болезни сразили почти весь экипаж. Умерло 13 человек. Заболел и сам Изыльметьев, он передал командование капитан-лейтенанту Михаилу Петровичу Тиролю. После прихода фрегата в Петропавловск свезли на берег и отправили на лечение на горячие ключи в деревню Паратунку 196 человек (19 спасти не удалось).

Фрегат "Аврора"

Это сообщение отредактировал Pers77 - 13.06.2017 - 22:42

Прибытие «Авроры» сильно укрепило оборону Петропавловска: часть экипажа была переведена на берег в качестве резерва гарнизона, орудия правого борта были сняты и переданы на береговые батареи, усилив артиллерийскую систему обороны. Кроме того, 24 июля (5 августа) 1854 года прибыл военный транспорт (бригантина) «Двина». Он доставил 350 солдат Сибирского линейного батальона под началом капитана А. П. Арбузова (он был назначен помощником Камчатского военного губернатора В.С. Завойко), 2 бомбические пушки двухпудового калибра и 14 пушек 36-фунтового калибра. На «Двине» прибыл военный инженер поручик Константин Мровинский, который возглавил строительство береговых укреплений. В результате к концу июля гарнизон Петропавловска составил по докладу Завойко 988 человек (349 человек на кораблях, 368 на артиллерийских батареях и 271 человек — в стрелковых партиях). С учетом нескольких десятков стрелков-добровольцев, гарнизон составил более 1 тыс. человек.

Вскоре после прибытия «Двины» на площадь собрали все команды. Сообщили им об объявление войны, затем приказ губернатора. Завойко сам попросил всех «сражаться до последней крайности если же вражеская сила будет неодолима, то умереть, не думая об отступлении. Все выразили готовность скорее умереть, чем отступить».

Днем и ночью, почти два месяца (пользуясь медлительностью противника), защитники Петропавловска возводили укрепления. Шла работа по сооружению семи береговых батарей и установке орудий. В скалах рубили площадки для орудий, недоступные для противника, перевозили с кораблей орудия, устанавливали их. В работе участвовало почти всё население города и его окрестностей (около 1600 человек). С фрегата «Аврора» и военного транспорта» Двина сняли орудия правых бортов, усилив ими береговые батареи. Корабли поставили на якоря левыми бортами к выходу из гавани, чтобы встретить огнём возможный прорыв врага. Вход в гавань закрыли боном. Для отражения десанта противника три стрелковых отряда.

Артиллерийские батареи охватывали Петропавловский порт подковой. На правом её конце, в скалах мыса Сигнальный, была расположена батарея № 1. «Сигнальная» батарея вход на внутренний рейд и была вооружена тремя 36-фунтовыми орудиями, двумя бомбическими пушками, её гарнизон составлял 64 человека. Также с правой стороны, на перешейке между Сигнальной сопкой и Никольской сопкой расположили ещё одну батарею. «Перешеечная» батарея (№ 3) была вооружена пятью 24-фунтовым орудиями, её гарнизон составлял 51 человек. У северного конца Никольской сопки, на самом берегу поставили батарею № 7. Она была предназначена для предотвращения высадки вражеского десанта в тыл и попытки захватить порт с северного направления. Батарея была вооружена пятью 24-фунтовыми орудиями, её защищало 49 человек. Ещё одна батарея располагалась на сгибе воображаемой подковы, у Култушного озера. «Озёрная» батарея (№ 6) имела на вооружении шесть 6-фунтовых орудий, четыре 18-фунтовых орудия, её гарнизон составлял 34 человека. «Озёрная» батарея подкрепляла оборону батареи № 7 и должна была держать под огнём дефиле и дорогу между Никольской сопкой и Култушным озером. Затем шли «Портовая» и «Кладбищенская» батареи (батареи № 5 и № 4). Батарея №5 была вооружена пятью практически негодными к бою 3-фунтовыми орудиями. Батарея №4 была вооружена тремя 24-фунтовыми орудиями и имела гарнизон в 24 человека. На песчаной косе Кошка находилась основная батарея № 2. «Кошечная» батарея была вооружена девятью 36-фунтовыми орудиями, одним 24-фунтовым орудием, её гарнизон составлял 127 человек.

Контр-адмирал Дэвид Прайс

Это сообщение отредактировал Pers77 - 13.06.2017 - 22:49

Силы противника

7 мая контр-адмиралы Дэвид Прайс и Фебрие де Пуант получили известие о начале войны. Только 17 мая два фрегата (один английский, другой французский), в сопровождении двух пароходов, вышли в Тихий океан, в слабой надежде обнаружить «Аврору». Понятно, что русский фрегат они не настигли. Сначала стояли у Маркизовых островов, а затем перешли к Сандвичевым островам, где узнали, что 18 дней назад здесь было другое русское судно, «Двина». И здесь союзники медлили, только 25 июля покинули Сандвичевы острова и двинулись к Камчатке.

Вечером 16(28) августа с дальних маяков Завойко сообщили, что на горизонте появилась эскадра. В состав союзной эскадры входили: английские 52-пушечный фрегат «Президент», 44-пушечный фрегат «Пайк», пароход «Вираго» вооруженный 6 бомбическими орудиями; французские 60-пушечный фрегат «Форт», 32-пушечный фрегат «Евридика», 18-пушечный бриг «Облигадо». Личный состав эскадры насчитывал 2,7 тыс. человек (2,2 тыс. человек — экипажи кораблей, 500 человек — морские пехотинцы).

К месту назначения союзная эскадра подходила при неблагоприятных погодных условиях и очень медленно. На разведку был отправлен пароход «Вираго», который прикрылся флагом Соединенных Штатов и прошел в Авачинскую бухту. Русские очень скоро заметили пароход «Вираго» и выслали бот. Командир парохода не стал его дожидаться, поспешно развел пары и ушел. Стало окончательно ясно, что враг пришел.

Командир парохода доложил адмиралу Прайсу, что он видел в бухте несколько судов и береговые батареи (обнаружили три батареи). Он также отметил, что вход в узкий пролив, который соединяет океан с бухтой, ничем не защищен, хотя русские и пытаются его укрепить. Самый город Петропавловск располагался на восточной стороне большой Авачинской бухты, в глубине губы, которая соединялась с Авачинской бухтой «горлом». Эту губу и защищали «Аврора» и «Двина».

Это были первые сведения, которые союзники получили о Петропавловске. Стало очевидно, что внезапного удара не получилось, что серьёзно осложняло положение англо-французской эскадры, которая не имела возможности бороться с серьёзной обороной. Так, английские корабли были в основном вооружены короткоствольными орудиями, мало приспособленными для борьбы с береговыми укреплениями противника.

Начало боевых действий. Гибель Прайса

18 (30) августа 1854 года англо-французская эскадра вошла в Авачинскую губу и сделала несколько выстрелов, но вскоре прекратила стрельбу. Русские батареи тоже сделали несколько выстрелов. Решительной атаки ждали на следующий день, но её не последовало. Русские защитники Петропавловска не знали тогда, что непредвиденное событие заставило вражеское командование отложить нападение.

Объединённой эскадрой руководил англичанин контр-адмирал Дэвид Прайс. Это был опытный командир, который принял участие в первом сражении ещё в 1801 году (Копенгагенское сражение между английским и датским флотами) и прошёл длинный путь от юнги до контр-адмирала и командующего Тихоокеанской эскадрой. Прайс лично ходил на пароходе «Вираго» осматривать губу и русские укрепления. По отзывам окружающих, осмотр произвёл на адмирала угнетающее впечатление. Прайс уже был угнетен тем, что упустил «Аврору», и его огорчение увеличилось, когда на Сандвичевых островах он узнал, что союзная эскадра проморгала и «Двину». Теперь же, увидев два русских корабля в Петропавловском порту в полной боевой готовности, Прайс сильно переживал, осознавая всю опасность предстоящей атаки. Кроме того, стало очевидно, что русский порт вооружен и защищен значительно лучше, чем ожидалось.

Вечером 18 августа собрался военный совет под председательством Прайса. Была выработана диспозиция на следующий день. По первоначальному плану союзники хотели уничтожить корабельным огнем батареи № 1 и № 4, затем войти в гавань и подавить сопротивление батареи № 2, «Авроры» и «Двины». После этого планировали всадить десант, который при поддержке корабельного огня должен был захватить город.

19 (31) августа 1854 года с утра корабли союзной эскадры стали занимать отведённые по плану им места, но вдруг движение остановилось и корабли вернулись на свои места на якорной стоянке у входа в Авачинскую бухту. Как потом выяснилось в ночь с 18 на 19 августа адмирал Прайс погиб при загадочных обстоятельствах. Последующая неудача союзной эскадры и её отступление сделали удобной точку зрения о том, британский адмирал покончил жизнь самоубийством. Якобы он переволновался, опасаясь за исход операции и застрелился. Однако эта версия была неубедительной уже в то время. Генерал-губернатор Восточной Сибири Николай Муравьев в письме генерал-адмиралу русского флота великому князю Константину Николаевичу отмечал, что британский адмирал не стал бы убивать себя перед сражением, которое надеялся выиграть. Не мог Прайс застрелиться и «невзначай своим пистолетом», так как не было надобности брать его в руки, находясь на фрегате за милю от русских позиций. Да и сомнительно, что Прайс «испугался» штурма Петропавловска. Это был боевой командир, который не раз смотрел в лицо смерти. Его отмечали как умелого и храброго офицера, который не раз получал ранения в боях, попадал в плен, участвовал в абордажах и рукопашных схватках. Такой человек предпочел бы пасть в бою, если не мог выполнить поставленной задачи. Поэтому существует версия, что британского адмирала убили, а экипажу сообщили о самоубийстве, чтобы не вызывать разногласий. Причина же убийства покрыта мраком. Таинственная гибель Прайса стала своего рода роковым предзнаменованием для всей союзной эскадры.

Пароход "Вираго"

Это сообщение отредактировал Pers77 - 13.06.2017 - 22:49

Первый штурм Петропавловска

Высшее командование после смерти Прайса перешло французскому контр-адмиралу Фебрие де Пуанту. Он ничего не изменил в первоначальной диспозиции. После некоторой заминки 19 (31) августа 1854 года союзный флот двинулся к Петропавловску и провел разведку боем. Корабли начали обстрел двух батарей (№ 1 и № 2). Перестрелка между кораблями и береговыми батареями завершилась к вечеру. Фрегаты и пароход стреляли через батарею № 1, перешеек, Сигнальную и Никольскую горы, но успеха не добились. Фрегат «Президент» получил повреждения.

Ночью было неспокойно. На берегу отмечали какое-то движение на вражеских кораблях. Шлюпки ходили от судна к судну, производили промеры глубин, горели огни. Гарнизон Петропавловска готовился к бою и несколько раз выдвигался к орудиям.

Утром 20 августа (1 сентября) 1854 года союзные корабли двинулись на решительный штурм русской порта. Английские корабли и французский фрегат «Форт» вели огонь по батареям № 1, 2 и 4, и по русским кораблям. Остальные французские корабли обстреливали батарею № 3, пытаясь отвлечь внимание защитников Петропавловского порта на себя. Одновременно фрегат «Евридика» и бриг «Облигадо» вели перекидной огонь, через Никольскую сопку надеясь попасть в «Аврору» и «Двину».

Батарея № 1, находившаяся на Сигнальном мысу и ближайшая к противнику, выдерживала самое жестокое нападение. На «Сигнальной» батарее находился и губернатор Завойко. Бой был тяжелым — 8 орудий «Сигнальной» и «Кладбищенской» батарей были вынуждены вести дуэль с 80 орудиями левых бортов трех вражеских фрегатов.

После продолжительного боя основные силы союзной эскадры смогли подавить русские батареи № 1 и 4. Несмотря на героические усилия орудийной прислуги и примеры бесстрашия, которые показывали командиры (так, лейтенант Гаврилов, раненный в голову и в ногу, не оставил боевое место и продолжал ободрять людей), орудия пришлось оставить. Платформы были засыпаны землей выше колес, станки и тали перебиты. Ворочать орудия и отвечать огнем на огонь, в таком положении было нельзя. Мичман Попов, командовавший батареей № 4, заклепал орудия и ушел, забрав боеприпасы. Он соединился с 1-й стрелковой партии мичмана Михайлова и отвел своих людей к батарее № 2.

Первая задача была реализована — «внешний замок» Петропавловска союзники сбили. Однако, «Кошечную» батарею (№ 2) они уничтожить не смогли. Не удалось противнику нанести серьёзных повреждений «Авроре» и «Двине». Перекидной огонь французских кораблей не принёс никакого успеха.

После этого союзники на гребных судах высадили десант из 600 солдат у батареи № 4. «Кошечная» батарея пыталась сорвать высадку десанта, но без особого успеха. Французы при восторженных кликах подняли свой флаг. Однако почти сразу их настроение испортили англичане. Французы попали под «дружественный огонь» — бомба с английского парохода, попав в самую середину батареи, вызвала страшное замешательство во французском отряде. Затем по французам открыли огонь фрегат «Аврора» и транспорт «Двина».

По приказу Завойко в контратаку бросили всех кого смогли — матросов с «Авроры» и добровольцев стрелковых отрядов. Атаку возглавили мичманы Фесун, Михайлов, Попов и поручик Губарев. Всего в русском отряде было около роты — 130 человек. Русские бросились в штыковую атаку, но французские десантники не приняли боя, сели на шлюпки и сбежали на корабли. Целый батальон сбежал без боя. Как отметил мичман Николай Фесун, служивший на фрегате «Аврора», неприятель отступал «бегом и с такою быстротою, что, прежде чем мы подоспели к занятой им батарее, он уже был в шлюпках и вне выстрела, так что, несмотря на самое пламенное желание, в этот раз не удалось его попотчевать даже ружейными выстрелами».

Тем временем продолжалась дуэль «Кошечной» батареи (№ 2) под командованием лейтенанта князя Дмитрия Петровича Максутова с тремя вражескими фрегатами. Противник, имея на каждой из сторон своих фрегатов по две 2-пудовые бомбические пушки, стрелял в основном из них. Вражеские ядра долетали до русской батареи и, ударяясь в фашины, не причиняли особого вреда. Русские 36-фунтовые орудия могли ответить только тогда, когда враг увлекался и подходил ближе, чтобы дать залп всем бортом. Максутов был отличным командиром, он хладнокровно выжидал, не горячился, не тратил даром порох, стрелял только тогда, когда был уверен, что выстрелы не пропадут зря. Почти всё время пока три вражеских фрегата вели огонь, русская батарея молчала и только время от времени метко отвечала. Этот бой был отличным примером «холодной ярости» русских воинов: фрегаты противника непрерывно ведут огонь (противник в продолжение получаса делал более 250 выстрелов), ядра бороздят бруствер во всех направлениях, бомбы разрываются в воздухе, время от времени уносят раненых и погибших, а русские артиллеристы холодны и молчаливы, спокойно курят трубки или весело балагурят. И вот раздаётся звонкий голос командира, русские орудия посылают смертельные подарки врагу, и снова ожидание.

Стрельба прекратилась около 6 часов вечера. «Кошечная» батарея в продолжение 9 часов выдерживала огонь более 80 вражеских орудий. Она устояла и на следующий день была готова к новому бою. На этом первый штурм и завершился. Англо-французская эскадра вернулась на свои якорные стоянки у входа в бухту.

Русские воины готовились на следующий день вступить в новое сражение. Они считали, что противник, разрушив передовые батареи, несомненно, продолжит наступление. Завойко посетил «Аврору» и объявил морякам, что теперь стоит ожидать решительного нападения противника на фрегат, который был самым серьёзным препятствием на пути к порту. Губернатор сказал, что он надеется на то, что русские моряки постоят за себя, на что получил единодушный ответ: «Умрем, а не сдадимся!»

Второй штурм

До 24 августа (5 сентября) союзники устраняли повреждения на кораблях и готовились к новой атаке. Похоронили погибших на острове Крашенинникова. Во время второго штурма основной удар союзной эскадры был направлен на батареи № 3 («Перешеечная») и № 7 (на северной оконечности Никольской сопки). Здесь были самые мощные корабли. Русские батареи обстреливали английские корабли — фрегат «Президент», пароход «Вираго» и французский фрегат «Форт». Фрегаты «Пайк», «Евридика» и бриг «Облигадо» вели бой с батареями № 1 и 4. На них все орудия были восстановлены русскими оружейными мастерами. Союзники здесь имитировали штурм 20 августа, показывая, что и сегодня основной удар будет на этом направлении. Позднее фрегаты «Пайк» и «Евридика» присоединились к главным силам.

Англо-французская эскадра, имевшая на основном направлении сначала 118 орудий, а затем 194, разделилась на две части. Одна часть эскадры обстреливала одну русскую батарею, другая — вторую. К тому же противник имел мощные бомбические орудия. Обе русские батареи имели на вооружении всего 10 орудий. После трехчасового боя почти все русские орудия были повреждены, и прислуга с батарей была вынуждена отступить.

Так, пять орудий «Перешеечной» батареи (№ 3) под командой лейтенанта князя Александра Петровича Максутова вели смертельную дуэль с фрегатом «Форт». Залп каждого борта была равен 30 пушкам. Как отмечал мичман Фесун, весь перешеек совершенно изрыт, не было аршина земли, куда не попало бы ядро. При этом русская батарея в начале успешно отвечала: французский корабль получил серьёзные повреждения. Корабль стоял на расстоянии не больше 4½ кабельтовых и каждое попавшее ядро приносило большой ущерб. Вскоре платформы орудий были засыпаны, станки перебиты, одно орудие сильно повреждено, три других не могли действовать. Половина прислуги была перебита или ранена. Однако Максутов сам наводил последнее орудие и потопил большой катер с вражеским десантом. Французский фрегат, мстя за своих, ответил целым бортом. Князь пал с оторванной рукой (князь Максутов скончался от раны и воспаления легких 10 сентября 1854 г.), а последнее орудие было подбито.

После подавления русских батарей союзная эскадра высадила два десанта: около 250 человек на перешеек у батареи № 3 (она получила после этого боя название «Смертельная», так как почти не была прикрыта бруствером и на ней были значительные потери) и 700 человек у батареи № 7. Большая часть союзного десанта получила задачу подняться на Никольскую сопку и с ходу атаковать и захватить Петропавловский порт. Ещё одна часть десантного отряда, из состава группы, высадившейся у батареи № 7, получила приказ подавить сопротивление батареи № 6 («Озёрной»), выйти на просёлочную дорогу и атаковать город со стороны Култушного озера.

Однако эти замыслы провалились. «Озёрная» батарея, при поддержке одного 3-х фунтового полевого орудия, несколькими картечными выстрелами обратила вспять вражеский десант. Англо-французский десант отступил к Никольской сопке. Здесь сосредоточилось около 1 тыс. солдат. Вражеские десантники, ведя огонь из штуцеров, стали спускаться вниз к городу. Адмирал Завойко собрал все резервы и снял с батарей всех кого можно, бросил людей в отчаянную контратаку. Русскому отряду (он состоял из нескольких отдельных партий) предстояло атаковать вверх по склону. В атаке участвовало около 350 солдат, матросов и горожан. И русские люди в очередной раз совершили чудо. Русская штыковая атака обратила противника в бегство. Причем, по словам Фесуна, бегство «самое беспорядочное, и, гонимое каким-то особенным паническим страхом».

Дело было невероятным. Лейтенант Ангудинов, мичман Михайлов, поручик Губарев и другие командиры совершили беспримерное дело: небольшие группы русских воинов по 30-40 бойцов, поднимаясь на высоты под жестоким ружейным огнем противника, осыпаемые ручными гранатами, смогли опрокинуть англичан и французов. Часть вражеского десанта была отброшена к обрыву, который выходил к морю. Много англичан и французов разбились или покалечились, прыгая с огромной высоты. Попытка поддержать десант корабельным огнем провалилась. Он был неэффективен на таком расстоянии. Русские заняли высоты и открыли ружейный огонь, предотвратив любую попытку перейти в контратаку. Остатки десанта эвакуировались на корабли.

Надо сказать, по воспоминаниям участников сражения, англичане и французы проявили высочайший уровень мужества, вывозя своих убитых и раненых. Как писал Фесун: «Убьют одного — двое являются взять его; их убьют — являются еще четверо; просто непостижимо». Зрелище было страшным. Англичане и французы под градом пуль брели к лодкам, неся на плечах раненых и убитых. Десантные суда союзников отплыли, увозя груды убитых и раненых.

В результате второй штурм Петропавловска завершился полным поражением англо-французских сил. Они не смогли использовать успех на первом этапе боя. Более многочисленный, хорошо вооруженный и занимающий отличную позицию союзный десант потерпел поражение от русских воинов. Англичане и французы не смогли противостоять ярости и решительности русских солдат.

Союзники потеряли около 400 человек убитыми, около 150 ранеными и 5 пленными. Русские солдаты захватили вражеское знамя и десятки ружей. Русские потеряли в этом бою 34 человека.

Итоги

Оборона Петропавловска завершилась полной победой русских сил. После двухдневного затишья англо-французские корабли отплыли. Несмотря на успешную оборону Петропавловска, верховному командованию стало ясно, что в военное время усилить и снабдить всем необходимым гарнизон порта не выйдет. Поэтому было принято решение об эвакуации порта и гарнизона с Камчатки на Амур.

3 марта 1855 года курьер есаул Мартынов, преодолев 8 тыс. верст (8,5 тыс. км) за небывало короткое время — три месяца, привез приказ о переносе порта. Портовые сооружения и дома разобрали, наиболее ценные материалы спрятали. Казаки перешли в поселок, стоявший в устье реки Авача. Солдаты и матросы пропилили во льду проход для кораблей, и они ушли до подхода второй вражеской эскадры. Порт был переведен в Николаевск-на-Амуре. 8 (20) мая 1855 года в Авачинскую губу зашла англо-французская экспедиция из пяти французских и девяти английских кораблей. Но место было непригодным для обитания, поэтому союзники ушли.

отсюда: http://www.istpravda.ru/digest/10324/

у меня все

Это сообщение отредактировал Pers77 - 13.06.2017 - 22:44

Уж сотый день врезаются гранаты
В Малахов окровавленный курган,
И рыжие британские солдаты
Идут на штурм под хриплый барабан.

А крепость Петропавловск-на-Камчатке
Погружена в привычный мирный сон.
Хромой поручик, натянув перчатки,
С утра обходит местный гарнизон.

Седой солдат, откозыряв неловко,
Трет рукавом ленивые глаза,
И возле пушек бродит на веревке
Худая гарнизонная коза.
Ни писем, ни вестей. Как ни проси их,
Они забыли там, за семь морей,
Что здесь, на самом кончике России,
Живет поручик с ротой егерей...

Поручик, долго щурясь против света,
Смотрел на юг, на море, где вдали -
Неужто нынче будет эстафета?-
Маячили в тумане корабли.

Он взял трубу. По зыби, то зеленой,
То белой от волнения, сюда,
Построившись кильватерной колонной,
Шли к берегу британские суда.

Зачем пришли они из Альбиона?
Что нужно им? Донесся дальний гром,
И волны у подножья бастиона
Вскипели, обожженные ядром.

Полдня они палили наудачу,
Грозя весь город обратить в костер.
Держа в кармане требованье сдачи,
На бастион взошел парламентер.
Поручик, в хромоте своей увидя
Опасность для достоинства страны,
Надменно принимал британца, сидя
На лавочке у крепостной стены.

Что защищать? Заржавленные пушки,
Две улицы то в лужах, то в пыли,
Косые гарнизонные избушки,
Клочок не нужной никому земли?

Но все-таки ведь что-то есть такое,
Что жаль отдать британцу с корабля?
Он горсточку земли растер рукою:
Забытая, а все-таки земля.

Дырявые, обветренные флаги
Над крышами шумят среди ветвей...
"Нет, я не подпишу твоей бумаги,
Так и скажи Виктории своей!"
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Уже давно британцев оттеснили,
На крышах залатали все листы,
Уже давно всех мертвых схоронили,
Поставили сосновые кресты,

Когда санкт-петербургские курьеры
Вдруг привезли, на год застряв в пути,
Приказ принять решительные меры
И гарнизон к присяге привести.

Для боевого действия к отряду
Был прислан в крепость новый капитан,
А старому поручику в награду
Был полный отпуск с пенсиею дан!

Он все ходил по крепости, бедняга,
Все медлил лезть на сходни корабля.
Холодная казенная бумага,
Нелепая любимая земля...

Константин Симонов.
"Поручик".

Пока такие посты будут размещать тут, форум будет жить...

спасибо , бро
считаю, что следует помнить про подобные победы....слишком мало у нас освещается ...

Спасибо тебе, ТС. Давно уж я собирался сделать посты про подвиги Петропавловска и Дальнего Востока, да всё забывал. А то в Москве и Питере об этих страницах истории многие и не слышали. Как мне тут иногда говорят - "Вы там у себя на Дальнем Востоке все войны спокойно пережили, без потрясений!"



Это сообщение отредактировал Атмосферный - 13.06.2017 - 23:17

"Владея дальним востоком"... 1000 (одна тысяча) русских жителей Камчатки и 2000 (две тысячи) на Аляске ?

Владивостока, напомню, еще просто нет. От слова совсем. Не существует.
Поселений на Амуре - нет. Ближайшие более-менее освоенные территории (с цивилизацией и жителями) - это Иркутск с Якутском. За три тысячи с лишним километров от Тихого океана

Офигеть владения, тут да, недалеко до "полного доминирования"

..Спасибо...Очень познавательно и любопытно...Оборона Петропавловска, довольно известное событие, однако. так подробно описанное, ещё не доводилось читывать...

Вообще у нормальных людей, не у пропагандистов, это называется "ничья". "Битва с неопределенным результатом" как вариант.

Правительство просрало развитие страны и ввязалось в войну с более технически развитым противником, а народу в очередной раз пришлось героически обороняться.

Это сообщение отредактировал Sardelier - 13.06.2017 - 23:28

Рассказ о том, как Евросоюз к русским в гости ходил.
Это такой красивый старинный европейский обычай - опиздюлится в России.
Собраться всей кодлой, накинуться, а потом орать, что это была русская агрессия.
Века идут, а ничего не меняется.

Слава Богу, что в народе тогда ещё не было нытиков-пидарасов, жаждущих продать страну Западу подешёвке и страну таки отстояли!
А так то в принципе любую страну всегда отстаивал народ! Что у нас, что в любой другой стране, где осмеливались не подчиниться захватчикам! Монархам, купцам и аристократии всегда было похуй на народ!
Возьмите историю любого сражения, любой битвы, любой войны - всегда победа достигалась лишь благодаря хорошему полководцу и народу!

Это сообщение отредактировал Атмосферный - 13.06.2017 - 23:24

Ну да, Николай I троллил Наполеона III насчет его нелигитимности и одновременно хотел захватить Константинополь. На предупреждения умных людей, того же Нессельроде, например, что делать этого не стоит и придется воевать со всей Европой, внимания не обращал. Да и формальная причина была очень важной - кто будет ремонтировать крышу храма в Иерусалиме.

Это сообщение отредактировал Sardelier - 13.06.2017 - 23:28

Тогда, как и сейчас, хватало дебилов ура-патриотов, не сознающих истинного положения дел.
И победы в той войне не было - было поражение. Лишь огромными жертвами и героизмом удалось смягчить его условия.

Это сообщение отредактировал Sardelier - 13.06.2017 - 23:29

Ну, что поделать - кто не падал, тот и не поднимался! Россия потому и так велика, что не все монархи были такими лохами, как Николай Второй!
А вот к Николаю Первому претензий нет. Не получилось. Но его цели достойны восхищения! В отличие от Ваших - лохопетовских!

Ну да, просрал войну, похерил достижения своих предшественников на Черном море - молодец Николай I, претензий нет.

Это сообщение отредактировал Sardelier - 13.06.2017 - 23:33

хороший пост. недавно читал альтернативщиков, что это война нами была выиграна. а официально - мы проиграли.
а они же и на Питер шли - их из Кронштадта побили.
и Севастополь не весь взяли.
и уступки были большие с их стороны по окончанию.

Вы считаете, что следовало сдаться ? как хорошо, что Вас в то время не было ни в одной из горячих точек Империи

В том, что он просрал войну - я с Вами не спорю. Тут Вы правы. Однако, его патриотизм и любовь к России, стремление увеличить её - достойны уважения!