Настало время умопомрачительных сказов

Для начала закину 3 истории, в которых не обошлось без мистики. Если есть, что добавить от себя - пишите!

Глаза ребёнка

А помните себя в детстве? Говорят, дети видят кое-что, недоступное глазам взрослых, до тех пор, пока связанные со взрослением проблемы и впечатления не затмевают детское зрение, и Существа, которые бродят по кромке между своим миром, и нашим, не отступают в тень, чтобы вновь открыться за секунду до смерти, когда единственное, что остаётся в твоём мире — только ты сам.

Но я не из таких. Мне двадцать три, и я вижу этих Существ. Вижу, как они выглядывают из щелей в асфальте, на которые нельзя наступать, как преображают предметы в тёмной комнате и некоторые прохожие на тёмных улицах — они не люди. Они Существа. Богом клянусь, вы не увидите того, что заметно лишь детям, кошкам и умирающим. И мне. Я чую их запах, слышу, как трещат их крылья и короткий полувой-полувсхлип вырывается временами из беззубых ртов, точно они пытаются его сдержать, но не могут. Потому что, в сущности своей, они не злые. Но тяготеют к теплу тела и блеску человеческих глаз, а оттого временами не могут себя перебороть. Их ласки смертельны, а глубине тёмных провалов на месте их глаз плещется то, чего человек никогда не должен касаться, даже при смерти, даже во сне. Но дети, — дети ещё не знают, что Существа страшные, что их нужно бояться и держаться в стороне. Потом приходит понимание: если кто-то скребётся под кроватью, туда нельзя заглядывать. Если ты лежишь лицом к стене и кто-то дышит тебе в спину — оборачиваться нельзя. Если в полночь дверца шкафа приоткроется и оттуда донесётся тихий сдавленный хрип — нельзя смотреть туда, нельзя подходить. Жди до утра, ибо время, когда они просыпаются — полночь.

Я ничем не отличаюсь от вас, кроме, может быть, излишнего любопытства. И в детстве я тоже видел кое-что, пугал родителей невинными вопросами вроде «А почему тот дядя на потолке так мучается?», и часы, когда должен был спать, проводил в безмолвии, глядя во тьму комнаты, где двигались в омерзительном танце Существа, пропадая из виду и появляясь вновь, и так, пока не займётся рассвет. Кажется, что такое нельзя забыть. Но разум милосерден. Он стирает из памяти изломанные движения Существ, их голос, их взгляд. Радуйтесь, если вам никто не напомнит о том, что вы рассказывали родителям в детстве. А если скажет — радуйтесь, что вам не хватает любопытства и смелости, чтобы вспомнить.

Мне хватило.

Честно, родители не желали мне зла. Это всё лишь детские выдумки, как они считали, благополучно позабыв о собственных встречах с Существами. И как-то, смеясь, во время семейного застолья, напомнили мне: «А помнишь, ты что-то рассказывал про дядю на потолке?» — «Да, и ещё про руки девочки, которые жили под плинтусом». Честно? Мороз по коже. Я не помнил, и не хотел вспоминать, о чём так и сказал родителям, после чего те переключились на какие-то совсем другие темы.

Но зерно было посеяно. Я не мог вспомнить облика дяди и причину, по которой ему необходимо было быть на потолке, как и руки из-под плинтуса, но где-то в недрах подсознания ворочалось что-то забытое и тёмное. Так что после недолгих раздумий я решил попросить помощи у одного из друзей — у Данилы. Данька был идеальным кандидатом, способным, во-первых, отнестись к моей просьбе со всей серьёзностью, а во-вторых, он, окончивший психфак, на втором курсе серьёзно увлекся изучением связанных с подсознанием вопросов и проблем. Так как на квалифицированного психиатра у меня денег не было — неудивительно, почему я решил обратиться именно к нему.

Положив руку на сердце — я не верил, что Данька мне чем-нибудь поможет, потому что всю эту лабуду я не особо воспринимал, справедливо полагая, что собственному мозгу хозяин. Однако Данька с непривычной серьёзностью принялся перебирать всякие варианты извлечения информации из моей подкорки. Остановились на гипнозе. И, по-моему, Даньке всё происходящее было куда интереснее, чем мне самому — одно дело теория, другое же, пробовать навыки на практике.

— А если не поддамся гипнозу? — хмыкнул я тогда.

— Поддашься. Захочешь вспомнить — подействует ещё как, — он в упор смотрел на меня, не мигая. Стало тревожно.

— А если ничего не вспомню?

— Значит, ничего не было, — пожав плечами, ответил Данька.

Мы договорились на вечер пятницы, и в назначенное время я пришёл, прихватив пару пива. К этому моменту вся затея уже начала казаться мне откровенно бредовой, ей-богу, живём во вполне материальном мире, Данила — аспирант, я университет уже год, как закончил. Вспомню, самое большее — странную тень, которой незамутненный детский разум придал очертания какой-нибудь зловещей твари, и этим всё кончится. При условии, что Данькино колдовство вообще подействует.

Его квартира встретила меня странными запахами и повисшим в воздухе кумаром. Оказалось, Даня нажёг индийских благовоний, отчего лично у меня голова разболелась почти сразу. Еле уговорил его окно приоткрыть. За пивом выяснилось, что он создаёт специальную гипнотическую атмосферу, без которой в этом деле никуда — отсюда полумрак, тяжёлый пряный запах и вытащенное на середину комнаты кресло.

— Маятники — это херня, — объяснил Даня, — вроде костыля. Я загипнотизирую тебя голосом, там пара жестов… не вникай, тебе ни к чему.

— А я не свихнусь? — я внимательно следил, как он переливает пиво из бутылки в высокую прозрачную кружку, скрупулёзно выравнивая верхний уровень пены чуть не до миллиметра.

— Нет. Короче, как бы в двух словах объяснить… я как бы погружаю твой мозг в сон, оставляя бодрствующим нужный нам участок. Войдешь в транс, я задам тебе несколько вопросов. По пробуждении…

Я не слушал его. Монотонный голос Дани уже начинал вгонять меня в какое-то амёбное состояние. Ещё эти запахи индийских палочек по всей квартире… В голове что-то пульсировало. Я тупо уставился на пузырьки в пиве, наперегонки бегущие к поверхности.

— Саш, не спи, — он хлопнул меня по щеке и радостно загоготал. — Я ещё и не начинал.

Я вскинулся, прихлебнул пива. Туман медленно начал отступать, и следующие полчаса мы провели, болтая на какие-то отвлечённые темы. Только в какой-то момент Даня прервал разговор и включил какую-то ритмичную музыку, в которой я отчётливо различил барабаны и варган.

— Садись в кресло, — распорядился Данила. — Смотри на меня.

Я плюхнулся на мягкое сиденье и откинулся на спинку. Болезненное пульсирование где-то в недрах черепа вернулось, так что следующий указ не шевелиться оказался весьма кстати. Даня сел напротив. За его спиной курилось очередное благовоние, так что я лениво переводил взгляд с завитков дыма на лицо Данилы, потом обратно. В какой-то момент мне показалось, будто густые дымовые завихрения движутся в такт шаманским ритмам, доносившимся из колонок. Глубоко вздохнув, я опустил плечи и вдруг почувствовал себя совсем лёгким и маленьким.

— Полностью расслабься, — говорил Даня тем временем, глядя на меня в упор и почти не моргая. — Тебе пять лет. Ты лежишь в своей постели, у себя дома. Родители уложили тебя спать и ушли сами. Сейчас — двадцать три часа, пятьдесят пять минут. Кровать уютная, тёплая и мягкая. Ты устал и хочешь спать. Твои веки тяжелеют. Ты засыпаешь. Сейчас я буду считать от пяти до одного в обратном порядке, и когда я закончу — ты, пятилетний, проснёшься в своей постели у себя дома, и расскажешь мне, что ты видишь. Пять.

Я сонно смотрел на расплывающийся силуэт Данилы сквозь полуопущенные веки. Плавный шаманский ритм подхватил меня и нёс, укачивая, на тёмной волне, куда-то очень далеко отсюда, пока вдруг его не заглушил ропот листвы, доносящийся из открытого окна.

— Четыре.

Я перевернулся, заворачиваясь в тёплый кокон одеяла, ощутил мягкое прикосновение маминых губ ко лбу. «Спокойной ночи, сынок». Скрипнула закрывающаяся дверь.

— Три.

Весь огромный мир сжался до моей кровати, до меня, лежащего на ней в надёжном конверте из одеяла.

— Два.

Под подушкой лежала маленькая пластмассовая машинка. Я нащупал её и сжал в кулаке, как всегда делал перед тем, как уснуть. Кроме того, дядя отчего-то боялся машинок.

— Один.

И я распахнул глаза.

Не было музыки, дыма, Данилы, пивных кружек на столе с засыхающими пенными разводами на стенках. А была моя комната, показавшаяся вдруг чрезвычайно большой. И я сам, в красной пижаме. Игрушечная машинка больно впивалась в ладонь острыми гранями, но я сжал её ещё сильнее, выглядывая в комнату сквозь маленькую щёлочку между двумя складками одеяла.

— Ровно через пять минут, в полночь, ты проснёшься, — приглушенный расстоянием (каким ещё расстоянием?) донёсся до меня голос Дани. Я неуверенно моргнул и перевернулся на спину, прижимая машинку к груди.

В окна проникали короткие вспышки света от фар припозднившихся машин. Я вздохнул и заёрзал, готовясь уснуть.

— Расскажи, где ты. Что ты видишь, — прозвучал монотонный голос Данилы.

— Я у себя в комнате. Хочу спать, — ответил я. Позже Даня рассказывал, что голос мой вдруг стал тонким, как у ребёнка, какой не под силу изобразить взрослому мужику с давно переломавшимся голосом.

— Ты видишь тех, о ком рассказывал родителям?

— Они придут попозже, — объяснил я. — Лучше их не видеть.

— Почему?

Я не ответил, замявшись. Все инстинкты кричали, что ночью нужно спать, а не ждать тех, кто приходит вслед за полуночью.

— Почему? — ничуть не меняясь в интонации, спросил Даня.

— Они страшные, — выдавил я наконец, съёживаясь под одеялом.

Часы в зале начали бить. Двенадцать гулких ударов прокатились по квартире и всё затихло. Я был привычен к этому звуку, ведь они звонили каждый час, и все в доме тоже привыкли к ним и никогда не просыпались. Кроме Существ. Я знал, что они приходят после боя часов и ждал их, вжимаясь всем телом в кровать, чтобы стать как можно более незаметным. Я знал, что Существа движутся, как по сценарию.

Сперва приходили Руки. Они, вопреки законам физики и логики, вполне объёмные и материальные, пролезали в щель между плинтусом и стеной и, перебирая пальцами по полу, начинали разгуливать по комнате — и я никогда, ни до ни после, не видел, чтобы пальцы на чьей-то руке двигались настолько же свободно и в любую сторону. А Руки всё удлинялись, тонкие и серые, до тех пор, пока не схватились за ножку кровати и не подползли ко мне, взобравшись, как пара цепких пауков. Пробежали по одеялу, с интересом пощупав каждую складочку и, будто не зная, как ко мне подобраться, шлёпнулись обратно на пол с глухим стуком.

Следом выходил Дядя на потолке — будто тень от люстры обретала объём и поднималась, образуя мужчину с чёрными провалами глаз и широко открытым ртом, будто в крике. Он двигался, сотрясаясь в судорогах при каждом движении, и выглядел так, точно каждый сустав его тела был сломан и выкручен в невозможной для живого существа позиции. Стуча коленями и локтями по потолку, Дядя принялся ползать, глухо всхлипывая разинутой пастью.

К компании присоединился Чуня. Последний жил снаружи, за окном, и слава Богу, что именно там, потому что из всех Существ он был самым страшным. В привычках Чуни было повиснуть всеми семью конечностями снаружи на стекле, приклеиться к нему своим очень длинным языком и висеть так до утра, не сводя с меня глаз. В отличие от Дяди, его глаза были большими и белыми, как будто слегка светящимися изнутри.

— Что ты видишь теперь? — спросил вдруг Данила.

— Мне нельзя говорить, а то они услышат, — еле слышно прошептал я, сжимая красную машинку, свой спасительный талисман.

— Они не услышат. Это всё не по-настоящему. Ты проснёшься меньше, чем через минуту.

— Я вижу Дядю на потолке. Он следит, как Руки ходят по полу и трогают друг друга пальцами. Там — Чуня. Форточку лучше не открывать, — пробормотал я под одеяло. Шорох ползающих Существ на секунду притих, будто они прислушиваясь. После чего Руки застучали ногтями по паркету, а Дядя по потолку, с прежней интенсивностью.

— Мама с папой мне не верят, — вдруг всхлипнул я и беззвучно заревел в подушку, давясь слезами. Данила что-то продолжал говорить, но я, поглощенный собственной тоской и страхом, его не услышал, пока вдруг сквозь шум не разобрал отчётливое слово «Один», точно прорвавшее кошмар, в котором я очутился, и в прореху не полилась переливчатая дробь барабанов. Я вздрогнул, шмыгнул носом и открыл глаза. Щёки были мокрыми. Сквозь слёзную муть различил силуэт Данилы, который таращился на меня с нескрываемой тревогой.

— Сколько времени? — прохрипел я, сглотнул какой-то комок и вытер лицо рукавом.

— Полночь, — Даня глянул на часы и поправился, — Полночь и одна минута.

А я, прозрев от давно забытых слёз, уставился на него. Ибо за спиной Дани маячил мрачный шкафообразный образ с головой на тонкой качающейся шее и двумя суставчатыми ручками, потиравшимися друг о друга. Растревоженный моим взглядом, Данила обернулся, никого не нашёл и сочувственно на меня уставился.

После сеанса гипноза в моей жизни кое-что изменилось. Даня рассказал, что я ёрзал по креслу и вертелся, отвечая лишь на вопросы голосом себя — пятилетнего, а за миг до пробуждения вдруг ударился в горькие слёзы. Я же рассказал ему кое-что из того, что увидел. Пришлось, ведь я назвал Существ по именам. Но одного я не стал говорить: того, что с наступлением полуночи его квартиру наводнили ночные жители, совсем не те, что соседствовали со мной в детстве. Так, пойдя на кухню, он буквально прошёл насквозь странную длинную женщину без лица, и совершенно не обращал внимания на мелких белёсых паучков, ползавших по его бутерброду. И это было причиной, по которой я отказался есть свой.

Дети видят их до определённого возраста. И хорошо, что не видят после определённого момента, становясь взрослее. Я же нарушил естественный ход вещей и заставил себя вспомнить тех, кто тревожил меня в детстве по ночам. Теперь я знаю, за кем по ночам наблюдают кошки. И знаю, кто заставляет людей умирать от страха, вдруг проявившись. Я стараюсь не наступать на трещины в асфальте, а также не глядеть на припозднившихся прохожих, если оказываюсь на улице после полуночи. Потому что всегда есть шанс, что вместо человеческого лица под капюшоном окажется перекошенная морда, плачущая кровью. Я даю им имена, чтобы к ним привыкнуть, и стараюсь уснуть до наступления рокового часа.

И ещё одно хочу сказать вам: осторожнее. Вы в любой момент можете случайно вспомнить, как смотрят глаза ребёнка.

Тебе ещё рано

Скоро наступит крещение, и я вспомнил случай, который имел место быть со мной 19-го января 2002-го года.
Служил я тогда по контракту в разведвзводе октябрьской комендатуры города Грозный. Заканчивалась Вторая чеченская война, открытых боёв было мало, чаще подрыв, обстрел и все. Так называемая минная война была.
Служил со мной Андрей, старший товарищ, прошедший штурм Грозного в 1995-м году. Светлая душа, всегда весёлый, с большими планами на жизнь. Мечтал купить квартиру в городе Шахты, жениться и родить сына... Всегда подсказывал, что и как, гранатку последнюю отдавал. Мы были земляки с ним, я родом из города Каменск-Шахтинский Ростовской области.
В бога он верил очень, каждый раз крестился перед выездом и нас крестил.

И вот очередной выезд 19-го января утром. Сопровождаем коменданта в "мраморный" отдел ОМОНа (дислоцировался в доме, который был отделан мрамором, отсюда и название). Приехали колонной: УАЗик коменданта, бронированный УРАЛ (Аленка) и наш БРДМ.
Пока шло совещание, мы ждали у ворот. Андрюха, как всегда, был весел и шутил, мы ржали как кони...
Ну так вот, совещание закончилось, и нам пора было ехать назад. Но что за чёрт, не заводится наш БРДМ (мы называли его "бардак"). Заводится и тут же глохнет, а у коменданта ещё одно совещание в 14:00 в центральной комендатуре. Время поджимало, и было принято решение ехать коменданту в сопровождении УРАЛа, а нам чинить "бардак" и возвращаться в комендатуру.
Уехали... Прошло чуть меньше тридцати минут, и наш "бардак" завелся как ни в чем не бывало. Мы стали грузиться, я должен был сидеть на "ресничке" (люк от смотрового окна водителя), и тут зашёл спор...

Андрея было не узнать, он стал холодным, улыбка исчезла, суровый взгляд... Дескать, он поедет там, а мне внутрь велел лезть. Поспорили мы с ним, ну и я все-таки уступил ему. Далее его слова не забуду до смерти...
Залез он на "ресничку", уселся и так посмотрел на меня, что мороз по коже. Лицо серьёзное и бледное, глаза грустные такие. Тихо так мне сказал:
- Рано тебе ещё... Дел много!
И мы поехали.

Не знал я тогда, что живым его больше не увижу... Наш БРДМ взорвали в 13:20 (часы на руке Андрея остановились при взрыве) 19-го января 2002-го года. На улице 8-го марта города Грозный. Погиб Андрей. Ему было двадцать шесть лет, а мне двадцать четыре года.
Откуда он мог знать, что погибнет?! Зачем сел на моё место...

Молодая жена


…С Геной мы поженились еще в техникуме. Я, конечно, ему говорила: давай подождем, тебе еще в армию идти… Но он уперся. Ему, мол, так спокойнее – не невеста на гражданке ждать будет, а уже жена. Расписались, встали в очередь на жилье. Я опять же предлагала снять где-нибудь в городе угол или временно пожить у моих родителей, но Генка снова проявил упрямство. Он у меня человек с деревенским воспитанием, поэтому считал, что молодая жена должна прийти в дом к мужу.
Вот так мы и оказались в селе, в доме, где жили его родители. До учебы, а потом и до работы добираться – целая история, но что поделать, спорить с супругом я не решилась. А тут Гене и повестка пришла. Проводила я мужа, сама же жить в его семье осталась. Думала, сбегу к родителям – не дай Бог, обижу новых родственников.
Короче говоря, жили мы вчетвером. Я, Василий Михайлович, Генин отец, угрюмый и тихий человек, с вечно потупленным взглядом, Светлана, двадцатипятилетняя незамужняя сестра моего ненаглядного, и Мария Потаповна, свекровь. Последняя, властная и постоянно чем-то недовольная, была в доме командиром. От меня она не была в восторге, и особо не скрывала, что хотела бы, чтоб сын ее женился на деревенской работящей девушке, а не на «фифе городской» вроде меня, и все-таки с моим присутствием в доме мирилась. Во всяком случае, делала вид, что мирилась.
У Генки и Светы был еще старший брат Семён, но жил он где-то на севере и с родными не общался. Я было пыталась выведать у мужа, в чем причина, но только ничего путного сказать не мог: Сёма, мол, старше его на двенадцать лет, и он совсем пацаном был, когда тот уехал. Из короткого рассказа я поняла только то, что у Семёна была первая жена (на чужбине он женился снова), которая умерла, и парень, сильно переживая это скорбное событие, подался на севера.

Но я отвлеклась… Итак, осталась я в деревне. Через некоторое время после проводов стала замечать неладное. Вроде и ем, и пью, и сплю как надо, а порой с утра просыпаюсь – ей-богу, будто воду на мне возили. Вся разбитая, голова болит, кости ломит, иной раз с кровати еле поднималась.
Ну, а однажды вот какой странный случай приключился. Просыпаюсь я среди ночи, а пошевелиться не могу – лежу точно парализованная. А по комнате моей, между тем, ходит кто-то, но кто – не понять. Во-первых, темно вокруг, во-вторых – на глазах пелена какая-то: вижу, будто фигура черная мимо меня взад-вперед курсирует, и не больше. Страшно стало как никогда в жизни! Закричать бы, на помощь позвать, да куда там: язык как каменный, с места не сдвинешь. Тут до меня еще и шепот донесся, зловещий такой шепот, прямо до мурашек пробирающий. Что странно: и голос-то вроде человеческий, и слышу его вполне отчетливо, а разобрать ни слова не могу, словно бы ночной гость на каком-то иностранном языке разговаривает.
Сколько так пролежала в полном ужасе, сказать не могу. Но в какой-то момент все-таки провалилась в забытие. Проснулась уже под утро, снова измученная и больная. "Приснится же, - думаю, - блажь такая!" В зеркало на себя глянула – кошмар, краше в гроб кладут, а родня моя новоиспеченная будто бы ничего и не замечает вовсе. Свекровь на кухне хлопочет, Светка о погоде беседу завела, как ни в чем не бывало, а Василий Михайлович в газету уткнулся.
Так и не дождавшись ни от кого сочувствия, наскоро перекусила и поплелась на автобус. По дороге повстречала тётю Лизу, соседку, что жила от нас через два дома. Как ни странно, та сразу заметила мою бледность и спросила, все ли хорошо у меня со здоровьем. Когда я пожаловалась на плохое самочувствие и слабость, поначалу, конечно, захихикала: мол, не в положении ли ты. Но после того, как я заверила, что не беременна (на тот момент я в этом уже убедилась), да еще и рассказала про странный сон, тетя Лиза вдруг помрачнела и вполне серьезным тоном заявила:
- Ты б, Валь, того… иголку бы на ночь над дверью в комнату воткнула. А лучше несколько.
- Зачем? – искренне удивилась я.
- Не спрашивай, - соседка смутилась. – Но иголку, слышь, воткни!
Кое-как отработав день, я вернулась домой. И только под вечер, лежа в кровати, вспомнила-таки про наказ тети Лизы. Сама не очень понимая, что и зачем делаю, все же встала, нашла швейную иглу и воткнула поверх дверного косяка. Ночь прошла нормально, как и две последующие, я просыпалась вполне бодрая, без головных болей и слабости. Но потом…

Четвертая ночь запомнилась мне на всю жизнь! Я проснулась от того, что кто-то с силой ломится в дверь моей комнаты: так, будто бы она закрыта на амбарный замок. При этом мне совершенно точно было известно, что дверь не заперта, так как никаких запоров на ней попросту не было – в доме мужа это было не принято.
Дрожа от страха, я вжалась в подушку, ожидая, что же случится дальше, и где-то в глубине души еще надеясь, что это всего лишь сон. А в следующую секунду до меня донесся… голос моей свекрови:
- Открой дверь!
Еще несколько ударов, и снова:
- Дверь открой!
Голос совершенно точно принадлежал Марии Потаповне, но был при этом каким-то странным – хриплым, будто она подхватила простуду. Впрочем, накануне вечером родственница чувствовала себя отлично и на здоровье не жаловалась. Кто-то, конечно, скажет: ну, и что здесь такого, встала бы да спросила, чего ей надо… Не знаю, как объяснить. В тот момент что-то неведомое заставило меня сжаться в комок и не издавать ни звука.
- Открой дверь! Открой дверь! Открой! Открой! Открой…
Сердце мое колотилось как безумное. Если свекровь просто пришла по какой-то своей надобности, то что мешает ей войти в незапертую дверь? Деликатностью она, что называется, изуродована не была, и пару раз, помнится, вламывалась к нам с Геной даже без стука.
Тогда я комсомольской активисткой была и ни о каком Боге даже слышать не желала, но тут, совершенно неожиданно для самой себя, начала молиться. Вернее, молиться – громко сказано. Просто лежала и без остановки шептала: «Боженька, миленький, помоги, спаси… Спаси, помоги…». Помню, что еще дедушку умершего своего вспоминала, как бы мысленно к нему обращалась.
Еще некоторое время (по-моему, не очень продолжительное) штурм моей двери продолжался, но в какой-то момент все стихло. Я же так и пролежала до рассвета, боясь сделать лишнее движение. Утром на первом же автобусе рванула в город. А вернулась только чтобы собрать вещи. Встретили меня Василий Михайлович и Светлана, свекрови, как они пояснили, с утра нездоровится, и она лежит у себя в спальне. Я выдала им заранее подготовленную легенду, что на работе де стали требовать приходить раньше, поэтому я, исключительно за ради удобства, переезжаю к родителям. Они покачали головами, поругали мое обнаглевшее начальство, но уговаривать и удерживать не стали.
Ну, а через некоторое время мне дали комнату в общежитии. Дядя, работавший в то время главным инженером на одном крупном заводе, подключил свои связи, и очередь дошла до меня раньше, чем могла бы. Родню мужа я не навещала, только изредка звонила Светлане на службу (она тоже в городе трудилась) и справлялась об их здоровье. Золовка, как ни странно, меня ни в чем не упрекала. Отмечу, что чувствовать себя я стала прекрасно, все болячки как рукой сняло, и ничего странного в моей жизни больше не происходило...
Мария Потаповна умерла вскоре после возвращения Гены из армии, что-то с сердцем приключилось. Свекор пережил ее всего на полгода. Странно, но почти сразу после смерти матери объявился Семён. Сам написал Генке письмо и вскоре приехал с семейством в гости. С тех пор так и общаемся: то они у нас гостят, то мы у них. О матушке он говорить не любит, но из коротких рассказов стало понятно следующее…

Женился Сёма в первый раз рано, ему и двадцати лет еще не было. Девушка была его ровесницей, из интеллигентной, в особенности по деревенским меркам, семьи: папа – директор сельской школы, мама – там же учительница. Этот факт дико раздражал Марию Потаповну. Она считала, что невестка должна пахать как лошадь и во всем ей подчиняться. Наташа же, так звали молодую жену Семёна, училась в университете, «всё книжечки свои заумные почитывала», да еще и характером была не из слабых – могла поставить свекровь на место… Что было дальше – дело темное. Говорят, Наталья ни с того ни с сего начала чахнуть и увядать на глазах. Никакое лечение не помогало, и даже после смерти девушки доктора развели руками и не смогли определить точную причину. От Сёмки я до сих пор подробностей не добилась, но отчего-то он обвинил во всем произошедшем мать (уж не знаю, какие на то были основания, врать не буду) и покинул родной дом.
Я сама тоже так и не рассказала родным о той страшной ночи. Все-таки Мария Потаповна была матерью моего мужа, и чернить ее память не хотелось и не хочется, да и Генка ее любил. А кем она была на самом деле? Бог ее знает… Слава ведьмы по селу о ней не ходила, но почему-то соседка тетя Лиза все-таки попросила меня тогда вколоть в дверь булавку. Странно…

Да, еще хотелось сказать пару слов о сестре мужа. Светлана, у которой личная жизнь категорически не складывалась, чуть ли не через месяц после мамашиной кончины познакомилась с молодым человеком – выпускником военного училища, приехавшим в их село навестить друга. За него она вскоре вышла замуж, и тоже упорхнула из родных краев аж на Дальний Восток, к месту службы супруга. Некоторое время после этого Светка писала письма, слала фотографии. А потом неожиданно пропала из поля зрения. Многочисленные запросы и попытки поисков, которые предпринимал в свое время Гена, не увенчались успехом: и Светлана, и ее муж будто бы улетели на другую планету. Даже намного позднее, когда мы, с помощью наших уже взрослых детей и внуков, пытались найти их или хотя бы их родственников через социальные сети, ничего не получилось. Впрочем… наверное, это уже совсем другая история.

А аудио книги есть?

ext68

Есть текст, и диктофон...

ща не буду, перед сном почитаю...)))

отлично

очнулся-рассвет

Да... крещение, однако. Все страшнее воспринимается, чем есть...

Нагнал Марат страху на ночь глядя. Особенно про глаза ребенка жутко. И как теперь спать???

Супер! А еще есть?

Блин! Да ну вас нафиг на ночь такие ужасы читать. Особенно первый.
У меня аж зашевелилось всё.
Пойду накачу рюмаху.

NellKa

Лови!


Соседство с ведьмой

Я и Вика - мамашки в декрете, и в свободное время мы бегаем в парке - лишние кг надо же сбрасывать. Так вот, в одном доме, но в разных подъездах с Викой живет бабуля-ведьма, звать ее Нина. На вид лет 70, бабушка очень тучная, взгляд пронизывающий и колючий. Подружек на лавочках у бабули нет, так как никто с ней связываться не хочет, ибо боязно всем. Но бабулька развлекается по-своему: то что- то вслед пробубнит, и этот человек ногу либо вывихнет, либо сломает; или земли какой насыпет у кого-нибудь под дверью, и вскоре что-то случается нехорошее.

Вот и Вика часто видит бабу Нину, украдкою - "Здравствуйте" и бежать скорее. Но помимо пакостей бабка славится очень-очень редко добрыми делами. Её соседи рассказывали, что она не последнему человеку нашего города помогла вылечить племянницу от эпилепсии, однако все думают, что на кого-нибудь болезнь перекинула, но не в этом соль. А история далее со слов моей Вики.

Собираюсь в магазин, так как к вечеру приедет сестра с семьей. Выхожу из подъезда, а там Нина в клумбе копошится. Ну, думаю, сейчас незаметно прошмыгну мимо, ан нет, заметила и говорит мне:
- Не хорохорься, не приедут они, им сегодня не до вас будет, - и обратно в клумбу.

Ну я опешила, сказала в ответ:
- Здрасте, - и пошла в магазин.

А бабуся хыкнула в ответ и что-то еще сказала, но я уже не услышала, так как быстро пошуршала за продуктами. Короче, накупила всего к столу, принялась готовить. И тут звонит сестра, говорит, что ее сынышка 3-х лет покрылся пятнами, поднялась температура, и, соответственно, в гости они не приедут. Потом выяснилось, что это была ветрянка.

У меня челюсть отпала от удивления. Дальше - больше.

Бегаю по парку одна, а в парке дорожка по кругу, в начале парка перекресток. Бегаю, народу - никого, смотрю вперед: листва зеленая, птички поют и тут - правильно! - прям перед носом появилась бабка Нина, в руках держит ветки и смотрит. Как же мне стало жутко, ведь никого не было, и появиться ей неоткуда, впереди все просматривается. Я опешила и говорю ей:
- Ох, баб Нин, так можно и душу Богу отдать.

А она со злостью:
- Все б вы только Богу и отдавали…

Я как дерану оттуда, а она стоять осталась. Я то, что за 10 минут пробегала, секунд за 40 пробежала. К подъезду прибежала как кенийский бегун и даже не знаю, какое матное, извиняюсь, слово вставить - НА ЛАВКЕ У ПОДЪЕЗДА БАБКА НИНА сидит, себе че-то бормочет под нос и ветки свои перебирает.

Ребята, это трэш, дар речи пропал. А Нина лишь ехидно улыбнулась.

А потом был случай с дядькой из крайнего подъезда, который поставил свою новенькую Тойоту на тротуар. Бабка на него долго возникала и ругала, а в какой-то момент быстро замолчала и ехидно лыбу давить стала. В итоге авто этого дяди сгорело дотла на работе на стоянке (стоянка, кстати, охраняется).

Но последней каплей стало то, что мою подругу Кристину напугало до слез.

Нинка ей встретилась и говорит:
- Дочка, дай мне спичек, бабушка я старенькая, купить не могу, а я тебе правду скажу.

Кристина купила ей спичек, а Нина ей в ответ:
- Кобелю своему я…ца оторви и в Волгоград по почте отправь!

Кристина обомлела, ведь ее муж дальнобойщик и часто мотается в Волгоград. И подозрения у неё были всегда, а тут такое!

В общем, эта бабушка страху наводит на весь наш дом и окрестности. Как вот вести себя с ней? Здороваешься – плохо, а не здороваешься - так вообще Боже, упаси!

Надеемся, что ее дочка заберет, но она к ней вообще не приезжает, вот так и живем бок о бок.

Я боюсь

Это не исповедь. Вы ничего не сможете доказать, даже не пытайтесь. Я буду всё отрицать до самой могилы. В любом случае, я уже третий раз за вечер напиваюсь. Нельзя верить ни единому слову пьяного. Только так я начинаю что-то чувствовать в эти дни, после третьей выпивки. Иногда мне требуется четыре, но обычно срабатывают три. Это происходит день за днём, каждый вечер, на протяжении уже нескольких недель, я пью, потом начинаю чувствовать, и тогда страх накрывает меня, потом я напиваюсь, пока не вырубаюсь. Просыпаюсь, проживаю следующий день, стараясь не обращать на себя ничьё внимание. Возвращаюсь домой, и всё повторяется.
Однажды ночью, несколько недель назад, у моей двери оказался человек. Я открыл ему из любопытства, какого дьявола он делает здесь в такое время суток. Я живу в конце улицы, и кроме моего дома здесь долго не встречается других домов. Даже евангелисты, которые часто прочёсывают этот район, редко до меня доходят.
"Помоги мне”,- выдохнул он, его избитые в кровь губы дрожали под дождём. Его предплечье было ужасно сломано, так что раздробленные кости торчали сквозь кожу. Он был бледен и весь промок, дождь и кровь непрерывно стекали с его измождённого тела, образовав под ним лужу на моём крыльце. "Произошла авария, мне нужна помощь”,- взмолился он. "Ты можешь мне помочь?”
Я молча кивнул, потрясённый его состоянием, потом побежал в дом, чтобы взять телефон. Но к тому моменту, когда я вернулся с ним к двери, он ушёл, единственным напоминанием о нём был кровавый след, который тянулся вниз по ступенькам крыльца на мой задний двор.
Я стоял там, какое-то мгновение пребывая в шоке. А потом я убрал телефон, захлопнул дверь и закрыл её. Не знаю, почему, но я просто испугался, на меня навёл жуть весь этот случай. И какая-то часть меня, проклятая, эгоистичная часть меня продолжала твердить, что всё нормально, это его проблемы. Он ушёл, забудь о нём.
Так что, я налил себе выпить, чтобы успокоить нервы. А потом налил ещё. Пропустив ещё несколько стаканчиков, я совсем забыл о мужчине. Выпив ещё немного, я ввёл себя в состояние сна.
Я проснулся с пульсирующей болью в голове. Я не пьяница, так, иногда выпиваю. Я вышел на улицу и заметил, что на моём крыльце нет крови. Я облегчённо вздохнул. Возможно, дождь всё смыл, подумал я. А может быть, ничего этого не было. Я пошёл на работу с похмельем и весь день мучился. Вернулся домой и попытался расслабиться.
Предыдущая ночь прошла тревожно, а день отобрал много энергии, так что я решил лечь пораньше. Я уже собирался ложиться, когда раздался очередной стук в дверь.
Я замер, сердце застыло. Потом я попытался посмеяться над своим возрастающим страхом. Просто кто-то постучался в дверь, бояться нечего. Но, когда моя рука потянулась к ручке, я услышал его голос. Это был тот же дрожащий голос, который я слышал прошлой ночью. "Помогите! Мне нужна помощь!”. Я встал, словно окаменевший, и стоял так, пока он продолжал колотить в дверь. "Боже, как больно!”- крикнул он. "Пожалуйста! Почему ты не хочешь мне помочь?” ”
Я встал к двери спиной, прижавшись к ней и закрыв глаза. Этого нет, подумал я. Этого не может быть. И через несколько секунд стуки прекратились и наступила тишина, я приоткрыл дверь, но там никого не было, ни следов крови ни признаков его присутствия.
Я нерешительно закрыл дверь, запер её и потянулся к бутылке.
И так продолжалось больше четырех дней, каждую ночь, всё тот же ужасный человек стучался в мою дверь, крича о помощи. И каждую ночь я прижимался к двери и ждал, когда всё закончится, затем напивался до беспамятства.
На седьмую ночь я решил, что с меня хватит. Я выпил, как только вернулся с работы домой, потом выпил ещё. Я не мог думать ни о чём другом, кроме как о событиях предыдущей недели. Потом я стал ждать стука, когда он снова придёт ночью, подтвердив все мои параноидальные страхи. Я ждал его.
Я распахнул дверь, когда раздался первый стук, и там был он, с переломанной рукой и бледным лицом, искажённым гримасой боли. Но, прежде чем он успел что-то сказать, я направил на него своё ружьё и нажал на курок. Его голова взорвалась как волдырь, и я выстрелил второй раз, оторвав ему руку и оставив дыру в его торсе.
Забрызганный кровью из его внутренних органов, я захлопнул дверь. Я хотел бы сказать, что я был в трансе, что я действовал на авто-пилоте и был вне себя, но это неправда. Я точно знал, что я делаю. Я пытался удостовериться в своих догадках.
Поймите, я уравновешенный человек. Я не верю в призраков или сверхъестественное или во что-нибудь подобное. Мы живем в рациональном мире. И я, черт возьми, не собирался просто сидеть и наблюдать, как моё воображение играет со мной всякие трюки. Говорят, что кровь трудно отмыть. Это не правда. Его кровь очень легко сошла с меня. Приняв душ, я ощутил себя обновлённым. Поэтому, когда я вернулся к входной двери, я ожидал, что там ничего не будет, никаких следов.
Я не мог поверить своим глазам, когда открыл дверь и увидел, что его станки валяются там кусками мяса. Я протянул руку и ткнул труп. Он был твёрдым. Крыльцо было залито кровью. Я снова запаниковал и на этот раз действительно оказался в состоянии похожем на транс. Несколько часов для меня прошли как в тумане, пока я перетащил тело на задний двор, выкопал неглубокую могилу и закопал труп, вымыл крыльцо, как мог, и ещё раз сходил в душ.
Потом я снова выпил. Завтра стук повторится снова, я был уверен в этом. Я не убил только что человека и не похоронил его у себя на заднем дворе.
Когда я вернулся домой следующим вечером, я с нетерпением стал ждать. В любой момент может раздаться стук, и у моей двери окажется мужчина и будет просить о помощи. Сегодня я бы просто посмеялся и пригласил его войти, а потом спросил, не хочет ли он выпить, думал я нервно наливая себе очередной крепкий напиток. Минуты тянулись, и мне показалось, что прошла целая вечность, прежде, чем, наконец, он раздался. СТУК.
Я с облегчением вздохнул и бросился к двери, но на пороге стоял совсем не тот человек, который приходил ко мне все предыдущие ночи. Это была полиция. Прошлой ночью с дороги съехал автомобиль. Они интересовались, не видел ли я чего-нибудь. Возможно из-за своего пьяного состояния я смог так убедительно лгать, но после того, как я сказал им, что ничего не знаю, они пожелали мне доброй ночи и ушли. Я ощущал биение пульса у себя в голове. Этого не могло произойти, думал я. Это не по-настоящему. Мысли нанизывались друг на друга одна за другой, и единственным способом заглушить их было продолжать пить до потери сознания.
На следующий день я позвонил на работу и сказал, что заболел. Я проверил свой задний двор, убедившись, что могила, которую я вырыл, всё ещё там, всё ещё свежая. Я вырыл его и сжёг тело, пока от него не остался лишь пепел. Когда я всё закончил, я вернулся в дом и тупо уселся в кресло.
И с тех пор, я ничего не могу чувствовать. Ничего. Пока не выпью. Обычно мне нужно выпить три, иногда четыре раза. И только тогда я начинаю чувствовать это – страх.
Понимаете, я не боюсь призраков. Я в них не верю. Я никогда в них не верил. Вероятно, отчасти потому что я был воспитан своей сверх суеверной матерью. Она зарабатывала на жизнь, как гадалка. Предсказывала судьбу. Она утверждала, что ей приходят "видения”, что она может увидеть человеческую судьбу ещё до того, как всё случилось, и у неё всегда был неиссякаемый поток клиентов, которые не оставляли нас без куска хлеба. Так что я не придавал всему этому большого значения, но, как любой упрямый ребёнок, я восстал против неё и её убеждений. А когда я стал жить самостоятельно, я лишь укрепился в своём восстании.
Экстрасенсов не бывает, не так ли? Никто не может видеть будущее. Не так ли?
Но теперь, я боюсь, что моя мать не врала, что она действительно могла видеть судьбу всех людей, что приходили к ней. Я боюсь, чёрт возьми, я боюсь, что теперь я тоже могу это видеть.

Бабушкина квартира

Моя бабушка живет отдельно от нас в своей квартире лет 10. Я часто ее навещаю. Но приходя к ней в гости, испытываю дискомфорт (объяснения этому я найти не могу) и стараюсь быстрее уйти от нее. Такое чувство было не у меня одной. Мама тоже не любит приходить к бабушке.
Пару раз бабушка лежала в больнице, а мне приходилось идти к ней домой - поливать цветы. Заходя в квартиру, я испытывала такое давление и панический страх, что было желание бросить все и убежать. Но я хватала собаку на руки, делала дела и уходила. "Трусиха!" - скажите вы. Наверное.
Однажды мне пришлось остаться переночевать с бабушкой. В эту ночь мне снились страшные сны, я чувствовала, что на грудь мне что-то давит. С таким я ни когда не сталкивалась.
А через несколько лет я принесла бабушке черный, пушистенький комочек. Этот комочек рос и превратился в красивую кошку.
Говорят, что животные видят то, что не можем видеть мы. И я в этом убедилась.
Я много раз видела, как кошка сидит на шкафу умывается и внезапно поворачивает голову и смотрит в угол комнаты. Смотрит долго. Или бывало спит, потом резко открывает глаза, вскакивает и бежит из комнаты. Вскоре кошка спрыгнула с балкона 4-го этажа.
Была потом у бабушки и собака, но ее пришлось отдать, так как она стала неуправляемой.
А однажды сама бабушка рассказала мне такое, от чего я похолодела. Бывает так, что она сидит в кресле около выхода из комнаты. Окна и дверь закрыты. И тут появляется ветерок, так словно кто-то прошел мимо. А ночами она просыпается от того, что чувствует, как к ней наклоняется нечто и смотрит на нее.
А несколько месяцев назад произошло то, что я вообще объяснить не в состоянии. Это было 8 марта. Вечером я позвонила бабушке на телефон и хотела сказать, что сейчас с мужем зайду ее поздравить. Трубку она не поднимала. Мы решили пойти к ней. Заходим в комнату, а она лежит на своей кровати в странной позе и смотрит в одну точку. Я начинаю ее тормошить и расспрашивать в чем дело. Оказалось, что она лежала в таком состоянии более суток. Она видела в квартире несколько мужчин и меня. Пыталась со мной поговорить, но как бы я поворачивалась к ней, смотрела на нее и отворачивалась. Встать она сама не могла. Как будто ей не давало что-то встать.
Я вызвала скорую. После проведения нескольких исследований не было выявлено никаких отклонений, в том числе и в головном мозге. Врачи не могут объяснить причину такого состояния. И от этого мне становится все страшнее.

Таёжный ужас


Дело было осенью. С двумя товарищами, что были много старше его, Константин уже двое суток был в пути. Везло не особо, усталость уже давала знать о себе. Совсем было упало настроение охотников. Но тут старший вспомнил про какого-то своего знакомого дедка, который жил неподалеку. Туда и направились.

Дед Митрий принял гостей душевно. Видать, нечасто человек радовал его визитом. Захлопотал, позаботился насчет баньки, накрыл на стол. Приняв с парку по сто граммов, охотники разговорились. Начали припоминать разные случаи, анекдоты травить. Костя, чтоб не отставать, тоже словечки вставлял. Словом, вечер пролетел незаметно. Уже было засобирались спать, как старик, замявшись, всем видом показал, что собирается что-то такое, не мелкое сказать.

- Вы вот что, ребята, - наконец выдавил он, - когда после Октябрьских на обрат пойдете.. зайдите… захороните меня. А то не по-христиански будет без могилы-то.
Засмеялись охотники: здоровенный дед, а про смерть вспомнил. Опомнись, мол старый.
- Чую, что помру. Ей-богу, - закрестился Митрий.
- Да ты еще бабку-верчену заведешь, помяни слово, - приобнял старика старший и повел всю команду на боковую.

Под завывание ветра за окном и мерное цоканье ходиков вся компания уснула. Наутро, поблагодарив деда, оставив ему две банки бездымного пороха, охотники ушли дальше.
Время пролетело быстро. Если честно, то Константин за заботами и не вспоминал больше деда Митрия и его мрачные слова. Лишь тогда просьба старика проклюнулась в памяти, когда вновь судьба забросила его с товарищами в те места. Правда, добрались к домику одинокого охотника они не в ноябре, как обещали, а тремя месяцами позже.
Уже подъезжая на лыжах к воротам, все трое чуть струхнули. Странное предчувствие было продиктовано тем, что ни единого лыжного, санного или пешего следа не вело к дому. С трудом отворив дверь, они, к своему удивлению, увидели, что и света привычного ни в одном окне рубленой в лапу избы, ни в сарае нет. Тишину нарушил лишь отощавший взъерошенный пес, хмуро вылезший из будки и зарычавший на незваных гостей. -Цыть, Муха, - раздраженно гаркнул старший. – И без тебя тошно.

Переглянувшись, охотники сняли лыжи и вошли в сени. Открыв дверь в горницу, почувствовали холод, гуляющий внутри. Неприятный запах кружил в воздухе.
- Митрий! Дмитрий Финогеныч! – окликнул старший и чиркнул спичкой. Изба была выстужена, стены покрылись блестящим инеем, на полу лежал снег. Сам не зная зачем, Константин взвел курок своей тулки.

- Не балуй, Коська, - старший запалил тряпицу, и словно стыдясь своей минутной робости, первым шагнул в большую комнату. Тут же послышался его негромкий вскрик.
Да и было от чего не сдержаться. Посреди комнаты, на столе, в плохо струганном гробу лежал хозяин. Лежал давно: борода неприбранной метлой затопорщилась, наросшие на окоченевших пальцах ногти напоминали ужасные когти невиданного зверя.
- Так ведь и помер дедуля, - зачесал в затылке старший. Испуг прошел у бывалого охотника, уверенность вернулась к нему. – Так живо, Ваня, Костя, взяли деда - и во двор! Я пойду поищу лопату и ломик. Надо схоронить засветло.

Над могилой потрудиться пришлось немало. Мерзлая земля не давалась. Под конец совсем уже выбились из сил артельщики. Константина, как самого молодого, послали топить печь, греть избу для ночлега.

За чаем и ужином разговор не клеился. Что-то давило всех троих, и суетные слова не хотелось произносить.

- А памятник или крест, как же, - засомневался Константин, - нельзя без креста, наверное.
- Это уж утром, - покачал головой Иван и показал сбитые в кровь ладони, дай хоть отойдут чуть-чуть.

Спать, не сговариваясь, решили все вместе, сдвинув две деревянные кровати краями. На матрац накидали тряпья, под головы – рюкзаки, сверху укрылись шубами. Понемногу тепло завладело их небрежным лежбищем и сон сменил усталость.
Проснулся Константин от непонятного страха. Нет, ничего такого ему не приснилось. Вслушавшись в тишину, ничего не засек. Рядом тяжело сопели мужики. Тишина была такая что… Стоп. Вот тишина-то, наверное, и смутила. Ходики не стучат! Ну, конечно, как он раньше не догадался?!

Хмыкнув самокритично, Константин хотел уже по второму разу попытаться заснуть, как вдруг почувствовал на себе взгляд. Он приподнялся на локтях, глянул в темь комнаты. Никого.
И тут… от крайнего окна отскочил кто-то. Константин хотел было схватить ружье, но вся амуниция висела на стене напротив. Встать же он побоялся.
Убеждая себя, что это все мираж, глупое внушение, он опять стал забываться. И тут истошный вопль Мухи раздался со двора.

- Старшой, слышь, старшой, - затормошил Костя соседа, - проснись!
Но лишь могучий храп был ответом. Его товарищи спали в полном забытьи. В это время снаружи послышались удары в дверь. Затем она открылась. Что-то тяжелое и скользкое затопало по полу.

С трудом удерживаясь от крика, Костя натянул шубу на голову. Он мгновенно вспотел от непонятного страха, оцепенение, как жидкость, заполняло ноги, руки, грудь.
Страшный удар сорвал щеколду. Существо вошло в комнату. Слышно было его уркающее дыхание. Тяжело ступая, ОНО приблизилось к спящим. Костю колотило. Он судорожно вцепился в рукоять ножа. Ожидание чего-то ужасного сковало волю. Он закрыл глаза, уткнулся лицом в рюкзак.

Существо, зацепив чем-то острым край шубы, приподняло ее.

Странно, но выдыхаемый им воздух был очень холодным. Что-то липкое капнуло на головы спящих людей. Вдохнув несколько раз их запах, ОНО снова прикрыло охотников.
Когда напряжение достигло предела, Константин потерял сознание. Проснулся он от веселого говора своих товарищей. Они балагурили и лежа курили. Рассказать о ночном происшествии он постеснялся.

- Вот это поспали так поспали, - завидев пробуждение Кости, сказал старший, - вот что значит на сон поработать, размяться. Ну что, встаем? Они встали, оделись. Перекусили тушенкой с сухарями, допили вчерашний чай. Экипировавшись, пошли на улицу.

Тут крика сдержать не смогли все трое. Первое, что бросилось в глаза, - разрытая могила, черные комья земли на белом снегу. Рядом же лежала Муха. Даже не сама собака, а ее рваные, окровавленные куски, разбросанные метров на пять друг от друга. Весь двор был истоптан страшными, огромными следами. - Пойдем отсюда! – неожиданно высоким голосом завопил старший и, надев лыжи, первый быстро поехал в сторону леса. Костя и Иван заспешили следом. На этом, собственно, и закончилась эта история. Несколько раз Константин пытался вернуться к ее разгадке, беседовал с археологами, с бывалыми охотниками, но ответа не находил.

Впрочем, как-то раз, уже в составе геологоразведочной партии, Константин пролетал над теми злополучными местами. Когда вертолет приблизился к месту, где стоял дом деда Митрия, он глянул вниз. Вместо дома он увидел черное блюдце пепелища…

Чертовщина

Раньше на суеверия и подобные истории не обращал никакого внимания и никак к таким вещам не относился. Пока это не случилось со мной, а сначала с моей девушкой. Мы жили тогда вместе на съемной квартире, а я работал на ночной работе. График 2 через 2, приходил обычно домой утром, часов в 7.
Однажды, когда я в очередной раз пришел с работы, я обратил внимание на включенный во всех комнатах свет. Ну, думаю, мало ли что?.. Может, ей (моей девушке) так больше нравится, и не стал заострять на этом внимания, тем более, что она мне ни на что не жаловалась… Заговорить на эту тему я с ней решил после того, как в течении 2 недель по моему возвращению домой я видел все тот же включенный во всех комнатах свет, часто телевизор в зале и на кухне. Я понимал, что ночь, я на работе, она одна дома, страшно... Захотел успокоить ее, немного поговорить, но то, что она мне начала рассказывать, немного меня шокировало и сбило с толку, так как суеверности я за ней никогда не замечал. Вот примерно ее рассказ:
“Мне страшной одной дома ночью! Когда ты дома - все хорошо, а когда я одна, кто-то ходит по комнатам, передвигает предметы!.. А я лежу под одеялом среди этого ужаса и трясусь всю ночь от страха. А однажды я легла спать, уснула… Внезапно проснулась среди ночи и вижу, как возле нашей кровати, у меня в ногах, кто-то стоит высокий и как бы на меня надвигается. Я и разглядеть даже не пыталась! Вскочила с криками, включила везде свет, так и сидела, пока не уснула под утро”.
Как она мне сказала, такие вещи происходили всегда, когда меня не было дома, часто она уходила ночевать к подруге, а утром возвращалась до моего возвращения с работы.
Я не знал, как вообще относиться к таким ее словам, и сказал, что, возможно, она просто переволновалась или что-то типа того. Тогда мы даже поругались.
В том, что ее рассказы - правда, позднее (с момента нашей ссоры) я смог убедиться сам.
Был обычный вечер, у меня был выходной. Моя девушка уснула, а я допоздна смотрел телевизор. Все началось с того, что, когда я смотрел телевизор, мне показалось, что что-то метнулось под тумбочкой, на которой стоял телевизор. Я подумал, что мне показалось, мол, телевизор глаза слепит в темноте, мало ли, что может померещиться! И, не обратив на это внимания, спустя полчаса (получается, вроде как, около часа ночи) я лег спать. То, что произошло потом, “слегка” перевернуло мое мировоззрение.
Я проснулся, наверное, через час, просто так! Без всякой на то причины. Я первый раз в жизни ощутил, что значит быть парализованным, я абсолютно не мог двигаться! В ушах был легкий свист, а голова тряслась, как начинают трястись руки от слишком большой тяжести. Затем я увидел, как из-за той же тумбочки, на который стоит телевизор, выпрыгивает самый настоящий, самый черт!!! Чуть меньше метра ростом, мохнатый, с рогами и хвостом - все, как полагается! Больше я разглядеть не смог в темноте (очень похож на черта из экранизации гоголевских “Вечеров на хуторе близ Диканьки”). Это существо со скрюченными передними руками/лапами, не спеша, издавая странные звуки, чем-то напоминающие блеяние козы, прыгало по нашей спальне в направлении нашей кровати. Моя девушка спала рядом, я попытался ее разбудить, но всех моих сил хватило лишь на то, чтобы просто закинуть ей на плечо руку. Дальше меня вырубило… Утром проснулся и все ей рассказал. На следующий день мы спешно съехали, я ничуть не сомневаюсь в реальности того, что я видел!

Бабули наказ

Когда мне было примерно двенадцать, то умерла моя единственная и любимая бабушка. Мы жили с ней вдвоем, родители зарабатывали большие деньги далеко на севере. Бабуля научила меня писать, читать. И с шести лет я читал не только «Чиполлино», но и Библию. Да, мне нравилась Библия, как выглядела сама книга. Кожаная обложка темно-коричневого цвета, две золотые застежки. Страницы были желтые и потрепанные по краям, а сам текст рукописный. Читать было ее сложновато, но для меня это была игра. Словно я читаю книгу таинств. И в ночь, когда не стало бабули, мы с ней были одни в квартире. Я спал в спальне, а бабуля в зале. Ночью бабуля, не включая свет, разбудила меня и шепотом cказала:
- Возьми Библию под подушку и не забывай читать каждый день перед сном. Завтра мама с папой приедут. Мама плакать будет, ты ей скажи, что все в серванте, - она поцеловала меня и ушла.

Я не придал ее словам значения. Я был очень счастлив, что завтра приедут родители и с этими мыслями заснул.

Утром, открыв глаза, мне показалось странным, что в квартире не пахло завтраком, ведь так было каждое утро. Я вошел в зал. На диване в платье лежала бабушка, одна нога была спущена на пол. Я мгновенно понял, что она умерла. Пулей вылетев из квартиры, понесся к соседке.

Все было, как и сказала бабуля. Родители прилетели к обеду, мама плакала, а в серванте были накопленные деньги, что высылали родители на мое воспитание. Она не потратила ни копейки. За сутки дала телеграмму родителям, чтоб они срочно прилетели 18.05.хх г. Она чувствовала заранее свой уход, хотя выглядела вполне бодрой пожилой женщиной. Ее уход я страшно переживал.

Этим же летом я утонул. Была клиническая смерть, но я выжил и был здоров. Зимой мы с двоюродным братом пошли в лес на лыжах кататься в –25 градусов. Брат умер от переохлаждения. Меня нашли деревенские без сознания с обморожением ног и рук. Руки, ноги вполне здоровы, остались небольшие шрамы от пересадки кожи.

В шестнадцать на своем новеньком скутере я попадаю в ДТП. Два серьезных перелома ноги, но скоро встаю на ноги, а через два года иду в армию со стопроцентным здоровьем. В армии отправляют в Чечню. Два ранения с осколками, меня комиссуют. Дома, оправившись, устраиваюсь дальнобоем на маршрут Якутск – Москва. Деньги рекой, покупаю BMW. На новенькой машине через неделю попадаю в страшное ДТП с участием трех машин. Пять трупов, я живой, лишь ссадина на лбу. Не проходит и полгода, я в гостях у своей тети. У нее взрывается газовая колонка. Вся квартира выгорела, я сонный успел выбежать, лишь немного отравившись угарным газом. Потом были еще аварии с погибшими, но я живой.

Мне сейчас за сорок, и я стал задумываться о жизни. Что со мной только не было: я тонул, клиническая смерть, замерзал, горел, более пяти ДТП страшных, два ранения с чеченской войны, а живой. Может и вправду мне помогает бабулина Библия? Хотя я не читаю каждый день перед сном, как наказывала баба. Или я счастливчик? Или просто мое время еще не пришло? Только иногда мне становится страшно, какой же будет моя смерть?

Еще, еще!!!!!!
Как же мне не хватает той, старой темы на Япе - про невероятное. Загнулася она

Дизар

Ня!


Бывшая жена

Случилось это два года назад. Срок моей командировки подходил к концу, и я должен был отбыть домой, в Алапаевск. Купив билет, решил побродить по городу, так как у меня в запасе было еще три часа времени. На улице ко мне подошла женщина, которую я сразу же узнал. Это была моя первая жена, с которой я развелся 12 лет назад. Зина нисколько не изменилась, разве только лицо стало слишком бледным. Видимо, эта встреча и ее взволновала так же, как и меня. Любил я ее сильно, болезненно, из-за этого и развелся. Ревновал я свою жену ко всем, даже к ее матери. Стоило ей немного задержаться, как мое сердце начинало бешено колотиться и мне казалось, что я умираю. В конце концов, Зина ушла от меня, не выдержав моих каждодневных допросов: где была, с кем и почему. Однажды я пришел с работы с маленьким щеночком за пазухой, хотел порадовать жену забавным подарком, но в комнате никого не было, а на столе лежала записка. В записке жена написала, что уходит, хотя очень любит меня. Мои подозрения измучили ее, и она приняла решение расстаться. Зина просила у меня прощения и умоляла не искать ее…
И вот, после 12 лет разлуки я случайно встретил ее в городе, где находился по служебным делам. Мы долго с ней говорили, и я вспомнил, что могу опоздать на междугородний автобус. Наконец я решился сказать:
- Прости, но мне нужно идти, я уже опаздываю на свой рейс.
И тут Зина сказала:
- Саша, сделай мне, пожалуйста, одолжение. Я понимаю, что ты спешишь, но ради того, что было хорошего между нами, не отказывай мне в моей просьбе. Давай зайдем в одну контору, для меня это очень важно, а я одна туда идти не могу.
Естественно, я согласился, но сказал: «Только быстро!» Мы зашли в какое-то большое здание и довольно долго переходили из одного крыла в другое. Поднимались и опускались по лестницам, и мне тогда казалось, что на это ушло не больше 15 минут. Мимо нас проходили люди, причем все они были разных возрастов: от детей до глубоких стариков. В тот момент я не задумывался над тем, что могут делать в административном здании дети и старики. Все мои мысли были прикованы к Зине. В какой-то момент она вошла в дверь и закрыла ее за собой. Перед тем, как закрыть дверь, она посмотрела на меня так, будто прощалась, сказав:
- Как странно все-таки, я не могла быть ни с тобой, ни без тебя.
Я стоял у дверей и ждал, когда она выйдет. Мне хотелось спросить ее, что она имела в виду, произнося последнюю фразу. Но она не возвращалась. И тут я будто пришел в себя. Я совершенно четко осознал, что мне необходимо ехать, а я стою здесь и опаздываю на свой автобус! Оглянувшись по сторонам, я испугался. Здание, в котором я находился, было заброшенным строением. Вместо оконных проемов зияли дыры. Лестничных маршей не было вообще. Лежали доски, по которым я с большим трудом спустился вниз. На автобус я опоздал на целый час, и мне пришлось покупать новый билет на другой рейс. Когда я брал билет, сообщили, что автобус, на который я опоздал, перевернулся и слетел в реку. Никто из пассажиров не спасся. А через две недели я стоял у дверей своей бывшей тещи, которую разыскал через адресное бюро. Алевтина Марковна сообщила мне, что Зина умерла 11 лет назад, через год после нашего развода. Я не поверил ей, решив, что мать Зины опасается, что я снова буду преследовать ее дочь своей ревностью. На мою просьбу показать мне могилу моей бывшей жены моя теща, к моему удивлению, согласилась. Через пару часов я стоял у памятника, с которого мне улыбалась женщина, которую я любил всю жизнь и которая необъяснимым образом спасла мне её.

Письмо

Обшитые войлоком стены, ржавая решетка на единственном маленьком окошке, полное отсутствие мебели, не считая старого матраца, спать на котором было невозможно - так выглядит наблюдательная палата в областной психиатрической больнице, куда определяют людей, склонных к суициду и агрессии.
Но Александра не та, за кого ее держат в таких палатах, она далеко не сумасшедшая.
Эта история началась теплым сентябрьским вечером, совсем юная девушка Саша шла по привычной дороге от стадиона до остановки через самый популярный парк аттракционов города. Народу было много, всюду мамочки с детьми, влюбленный парочки и добродушные старички, кормящие голубей. На фоне этой идиллии ей в глаза бросился странный молодой человек: одет он был во все темное, голова прикрыта, но солнце светило настолько ярко, что девушка не могла не заметить его черных глаз. К несчастью, парень обратил на Александру внимание и уже шел напористым шагом ей навстречу.

—Девушка..,- произнес ужасно хриплый голос. — Девушка, остановитесь же.

—Простите, я не знакомлюсь на улице. Отстаньте от меня! - фыркнула она. И в самом деле, Саша была очень красивой девушкой, всегда следила за фигурой, от поклонников не было отбоя. Поэтому и пришлось сразу культурно его послать.
—Ты еще пожалеешь, дрянь, я научу тебя быть вежливой. Ты мне за это ответишь!
Голос раздавался где-то уже далеко за ее спиной. Остаток вечера прошел без приключений: дом, ужин, уборка. Наутро девушка уже и не помнила о вчерашнем незнакомце, пока в дверь не позвонили. « Хм, воскресение, утро, кого могло принести?»,- подумала девушка.

— Кто там?
— Заказное письмо для Александры Наумовой. Откройте, пожалуйста.
— Но ведь сегодня выходной, почта разве работает?
— Девушка, я всего лишь почтальон, на почте выдали письмо — я и принес.
Саше немного растерялась, что-то насторожило ее, но дверь все же открыла. На пороге стоял молодой парниша с сумкой через плечо, в рубашечке и брюках, протягивая девушке письмо. Девушка взяла конверт, который был без отправителя, что еще больше испугало. Распечатав его, она увидела фотографию, ее глаза округлились, сердце начало бешено стучать. На фото были изображены ее родители: их тела были изрезаны, руки и ноги вывернуты, головы запрокинуты назад так, что кровь, текущая изо рта залила им глаза и уши, но самое ужасное, что лежали тела в подвале, в подвале их дома. « Но этого не может быть, они же..они..уехали..к тёте в область..», - с этой мыслью, Саша пулей побежала в подвал, перепрыгивая через ступеньки. К счастью, в подвале были лишь старые вещи. Поднявшись назад, она сразу же набрала на домашний телефон тёте Оле.

— Алло, привет. - сказал веселый детский голос на другом конце провода.
— Здравствуй, Никиточка, а позови мою маму к телефону, они ведь доехали уже?
— Да, хорошо, Сашуль,- ребенок шел с трубкой, и Саша слышала и тётю Олю, и папу с мамой.
— Да, доченька, как ты? Что-то случилось?- взволнованно спросила мама, которая знала, что дочь не станет без повода их тревожить.
— Мам, мамочка, у вас все хорошо? Вы хорошо добрались? Когда назад приедете?
— Да погоди ты, у нас все в порядке, завтра вечером будем дома и Ольгу с Никитой с собой возьмем. Они погостят у нас пару недель, а то опять у них с крышей дома проблемы, не дай Бог обвал. Ты же не против?
— Нет, мамуль, только приезжайте скорее, мне очень скучно без вас всех.
— Не переживай, лучше приготовь что-нибудь вкусное нам на завтра. Целую.
Поговорив с мамой, Саша убедилась, что все хорошо, но никак не могла понять, кто же так жестоко решил подшутить над ней. Хотя недоброжелателей у 17тилетней Александры было полно: отвергнутые кавалеры, завистницы в школе и в акробатике, да и вчерашний парень в парке был уж очень странным. Одно лишь радовало девушку, что завтра она увидит своего единственного 4хлетнего двоюродного братика Никиту, в котором она души не чаяла. После гибели дяди Жени, Ольга долго не могла оправиться и часто оставляла сынишку гостить у Сашиных родителей, поэтому Никитка рос на глазах Александры.

Утро понедельника выдалось не самым лучшим. Всю ночь Саше снились какие-то аварии, стихийные бедствия, убийства, и потому, она решила не идти в школу, да и на часах было почти 12. Вспомнив об обещанном ужине, девушка поспешила на рынок за продуктами. Улицы были полупустыми, и ей казалась, что все как-то странно на нее смотрят. Глядя на центральный вход рынка, она вздрогнула и побледнела: на секунду ей показалось, что там стоит тот самый парень с черными глазами, но придя в себя, девушка никого больше там не видела. Списав это все на плохой сон, Саша купила нужные продукты и поспешила домой. Только зайдя в их небольшой коттеджик и захлопнув за собой, она услышала стук в дверь.
— Кто там?
— Девушка, это почта, заказное письмо для..
— У нас на заборе есть ящик, оставьте там!-оборвала слова почтальона девушка.
— Так не положено. Это заказное письмо для Александры Наумовой, и мы обязаны отдать вам его лично в руки.
Саша быстро открыла дверь, выхватила письмо и прямо перед носом того же почтальона захлопнула ее. Развернув конверт, ее хватил ужас и гнев одновременно. Кинув все, она поспешила на улицу. Там, догнав почтальона, девушка грубо схватило его за рубашку и чуть-чуть приподняла вверх, все таки 13 лет акробатики дали о себе знать.
— Кто ты такой, мать твою?! Почему ты шлешь мне эти ужасные фотографии? Только попробуй тронуть моих родных, засранец!
— Девушка, это какая- то ошибка. У меня сотни писем в сумке, я всего лишь почтальон, я правда понятия не имею, кто вам пишет. Я не вру! Правда!
— Больше, чтоб ни одного письма на мое имя не приносил, понятно тебе?
С этими словами она выпустила его из рук и побежала в сторону дома. Двери все были открыты на распашку, да это и не удивительно, некогда было закрываться. Сев за стол, Саша рассмотрела новое « послание», это было почти такое же фото: подвал, родители, порезы, кровь, но теперь тел было не 2, а 4. На фотографии были также изображены тётя Оля и Никитка. У тёти, как и у родителей, было изрезано тело, сломаны руки и ноги, глаза отсутствовали, волосы и одежда были в крови, сидела она в углу их подвала. Никитка же был подвешен на шнуре от светильника, его животик был распорот, и все внутренности свисали практически до пола, ноги были вывернуты, зубки выбиты, потому рот был наполнен кровью. На обратной стороне было написано: я преподам тебе пару уроков вежливости. После увиденного, Саша достала из заначки отца пару сигарет и закурила, слезы лились градом, стоило только взглянуть на этот ужас еще раз. Неизвестно сколько бы она так просидела, если бы ее не отвлек шум, исходящий из подвала. Девушка дернула включатель, но свет не зажегся, светив телефоном Александра медленно спускалась вниз. Зайдя и никого не увидев, она уже хотела выбежать назад, но дверь в подвал резко захлопнулась, телефон выпал, и кто-то ударил с немыслимой силой Сашу по голове.
Очнувшись, она увидела перед собой эти уже знакомые черные глаза, только на сей раз они были наполнены яростью. Девушка попыталась пошевелиться, но руки и ноги были привязаны к стулу, по щекам текли слезы и кровь.
— Очень глупо, Сашенька, я всего лишь уронил баночку, а ты уже полетела в подвал, даже мною выкрученная лампа тебя не остановила. Неужели ты такая смелая,а ? Или ты боялась что твои родные уже тут? Нет, ими я займусь значительно позже.
— Кто ты такой? Что тебе от меня нужно? Что я тебе сделала? Что сделали тебе мои близкие?
— Я предупреждал, что научу тебя быть вежливой. Вспомни, скольким парням ты отказала, скольких бросила, сколькими просто играла. Теперь мы с тобой поиграем.
— Ты сумасшедший! Тебе лечиться надо, псих. Скоро приедет мой отец, ты сгниешь за решеткой, ублюдок!
— Ну что ты, я справлюсь и до приезда твоих родителей. В таком состояние, ты еще красивее, вся такая беспомощная и в тоже время дерзкая. Посмотрим как ты теперь заговоришь.- с этими словами он достал нож и поднес его к лицу Александры.
— Нет, не нужно, пожалуйста, ты же не хочешь срок мотать, зачем тебе это? Хочешь мы тебе заплатим, я прошу тебя остановись! Мы можем стать приятелями, правда!
— Ах, вот как ты запела, птичка, твоя вежливость похвальна, но уже слишком поздно, нет, я не убью тебя- это было бы слишком просто, но ты тысячу раз пожалеешь, что осталась жива. - С этими словами парень резко вытянул руки девушки и одним движение вскрыл вены.

***

— Дорогой, ну почему так? Чем мы могли ее обидеть? Я..я не понимаю..
— Милая, держи себя в руках, я прошу.
Услышав любимые голоса, Саша открыла глаза, ее моментально ослепил яркий свет в помещение.
— Мама, папа, где я? Что произошло?
— Доченька,-начала мать, — ты на нас обиделась? Может мы чего-то не сделали? Зачем же ты так и себя и нас калечишь? Почему ты не сказала, что зависимая? Мы бы с папой не ругались, а нашли бы самых лучших врачей. Ласточка моя, зачем же вены то резать? Мы же могли потерять тебя.
— Мам, ты о чем? Какая зависимость? Какие вены? Я ничего не резала, я ничего не употребляла, мам, я всегда с вами честна была, вы чего?
— Дочь,- встрял отец- мы нашли тебя в подвале с перерезанными венами, врачи обнаружили следы на руках от уколов и неслабую дозу героина в крови. У тебя были проблемы? Почему ты нам ничего не сказала? Никитка как увидел тебя до сих пор слова не проронил. Еще повезло, что мы вовремя подоспели, и врачи успели тебя откачать.
— Мам, пап, там был парень, он связал меня, и героин наверняка он вколол, там на кухне фото ваше, это он мне прислал. Он хотел убить меня и вас, вы же верите мне, ведь да?
Полиция не обнаружила постороннего присутствия в квартире и никаких фотографий там не было, Олег, зови врача.
— Мам, не надо. Я вам не вру, правда, это все он, тот парень, он следил за мной, мам, ну почему ты мне не веришь?- Александра вцепилась ногтями в мать, пытаясь убедить ее поверить ей.
В палату зашел врач и вколол Саше сильный препарат. Девочка успокоилась и вскоре уснула.
— Олег Дмитриевич, Анна Игоревна, к сожалению, мы просто обязаны перевести Александру в психиатрическое отделение. Сами понимаете, героин в крови, попытка суицида, агрессия.. Но вы не переживайте, мы поместим ее в специальную наблюдательную палату, где она будет под постоянным надзором и не сможет причинить себе вред. Поколем ее пару недель, и если все будет хорошо, то отпустим. Вы сможете навещать ее.
— Хорошо, доктор, если это ей поможет, то мы согласны.

***
Десятый день Александра лежит на старом матраце и лишь изредка встает к окну. Ей колят очень сильные препараты, превращая медленно ее в овощ. Родители ее посещали регулярно, но три дня их почему-то не было.
В палату раздался стук. Зашла медсестра.
— Сашенька, вот твой обед. Я зайду попозже и поставлю укольчик. И чуть не забыла, тебе письмо, наверное родители не смогли приехать и решили написать, так часто делают не переживай!
Женщина удалилась, оставив Сашу одну в четырех, обшитых войлок стенах. Развернув конверт, девушка увидела привычную фотографию подвала своего дома, но на этот раз в подвале изображена была только она. Она сидела перевязанная на стуле, с разрезанными венами, рядом валялся шприц, но Александра даже не удивилась, а спокойно положила на пол фотографию, уж слишком многое она пережила уже. Вдруг она услышала разговор своих медсестер:
— Ты сказала ей про родителей? Она вообще спрашивала про них?
— Нет, я не смогла. Девчонка итак натерпелась. Жалко мне ее, такая молодая, красивая, всего 17 лет, а уже в психушке.

***

Во время вечернего обхода доктора нашли Сашеньку мертвой. Девочка выдавила себя глаза, и, видимо, от потери крови скончалась. Она покончила с собой, так и не узнав, что в коттеджном поселке, по адресу Заозерная-36, маньяк жестоко расправился с 3мя взрослыми и ребенком,тела которых были найдены в подвале собственного дома, сильно изрезанные, изломанные, а ребенок вообще был подвешен к лампе.
При уборке Сашиной палаты, была найдена фотография семьи Наумовых: Александра, Никитка, Ольга, Олег Дмитриевич и Анна Игоревна. На фотографии они улыбались, но их лица были перечеркнуты, сзади было написано: «А ведь я ее предупреждал.»

Месть ведьмы

В 17 лет я познакомился с девушкой, которая призналась мне, что она ведьма, и ее прабабушка графиня тоже была ведьмой. Их род прокляли за прабабкины дела. Я не поверил и расплатился за это неверие сполна. Опишу несколько случаев.
Играли мы как-то в карты с друзьями (она тоже играла), и во время игры один знакомый сфотографировал всех нас несколько раз. В тот вечер у нее никто не мог выиграть. Мы были удивлены этому. А друг мой взял и перекрестил ее. Она, бросив карты, выбежала из квартиры на площадку и стала что-то про себя бубнить. Вернувшись, взяла большой гипсовый крест, который висел над кроватью. Что она хотела сделать дальше, я не знаю, но крест выскользнул у нее из рук и разбился об голову нашей знакомой, которая сидела на кровати. Зрелище было страшное.
Когда мы с другом проявили пленку, чуть не тронулись умом от увиденного на негативах. Зарядили пленку в проектор, чтобы увеличить изображение. Оказалось, что во время игры в карты над нами в воздухе проявились непонятные знаки и цифры. Я понял, что влез в плохую историю и надо побыстрей разорвать отношения с ведьмой. Кстати, эти негативы до сих пор где-то лежат у друга. Но найти мы их не можем. Много лет прошло с того времени.
Однажды я проснулся в 5 часов утра и увидел перед собой огромные глаза. Я ей потом рассказал об этом, и она ответила: «Я знаю, потому что в это время думала о тебе».
В конце концов я с ней расстался. А потом во сне увидел черную кошку. Когда проснулся, понял, что теперь мне будет плохо. И действительно, вскоре у меня начали болеть ноги, я практически не мог ходить. Долго лечился. Меня отправили в Киев, но там даже диагноз не могли поставить. Тогда я поехал в Киево-Печерскую лавру и поставил свечку за здравие всех моих врагов. Я обратился с верой к Богу.
Теперь я здоров и во второй раз научился ходить. Заболел я тогда потому, что ведьма подливала под дверь моей квартиры какую-то воду. А когда я приехал из Киева, то узнал, что ее внезапно увезли в больницу. Как раз в тот день, когда я был в лавре. Видно, все вернулось к ней обратно.
Много воды утекло с тех пор, а я до сих пор не женат. То ли это месть ведьмы, то ли у меня фобия теперь.

Бог долго ждёт

Мой дедушка родился в 1915 году. Он помнил все события 30-х годов прошлого века: раскулачивание, грабежи, расстрелы и богоборческие мероприятия. Последние особенно активно внедрялись окончательно обосновавшейся в посёлке властью большевиков. Местное население больше выступало в роли молчаливых зрителей. Вот, собственно, об этом я и хочу пересказать услышанную от него историю.
Один приятель моего дедушки, лихой молодчик, которому в ту пору было лет 15-17, насмотревшись, как новые власти грабят церкви, срывают кресты с куполов и с шеи священников, решил перенять моду на воинствующий атеизм. Для начала он решил «навести порядок» у себя дома и хотел сорвать иконы со стен, но получил решительный отпор от отца в виде порки. Но это не только не остудило, а наоборот, подстегнуло его пыл, и тогда он пошёл другим путём, и украл у своей бабки Евангелие. В кругу приятелей, среди которых был и мой дед, он вырывал из книги листы и крутил козьи ножки. В то время для молодежи папиросы были роскошью, но у всех хватило ума отказаться от такого угощения.
А в народе уже поползли слухи о божьей каре, которая настигала безбожников, грабящих церкви: кого-то убили, кто-то сам на себя руки наложил, кто-то с ума сошёл. Обсуждались эти слухи и в кругу молодежи, а Молодчик не преминул похвастаться: «Вот я Евангелие курил, а ничего, жив и здоров! Только сон дурной однажды видел. Вроде я курю, а ко мне подходит какой-то старик, вырывает из рук папиросу и горящим концом в губы тыкает. А больше ничего такого не было».
«Такое» с ним случилось несколько лет спустя, когда у него уже была семья, дети, любимая работа и активная партийная деятельность. У молодого, здорового мужчины внезапно губы покрылись волдырями, как от ожогов. Волдыри потом преобразовались в язвы, а когда язвы превратились в клочья гниющего мяса, он уже выходил на улицу, только плотно обмотав платком лицо.
Может, никто бы и не связал преступление и наказание в одну историю, если бы не он сам. Накануне болезни он рассказывал друзьям, что опять видел этот же сон.
На помощь были призваны и врачи, и священники, но процесс был необратим…

Димка


Был у меня друг - Димка, хороший был пацан, спортсмен, активист, душа компании. Жили они с отцом вдвоём, мать Димкина умерла, когда ему было всего полгодика, точно не уверен, но вроде бы от внематочной беременности. Отец так и не женился, хотя женщин вокруг него всегда было море. Уж не знаю, откуда у Димыча взялся такой талант, но предпринимателем он уже в детстве был отменным. Лет в восемь мы с удовольствием бегали с ним к гостинице “Интурист” и, зажимая в руках маленькие деревянные матрёшки, выкрикивая при виде въезжающих иностранцев: “Change? Change?”, выменивали на всё, что можно было: зажигалки, шоколадные батончики, жвачки, упаковки с носками, соки, пластмассовые одноразовые часы, батарейки.... У нас даже были постоянные иностранные друзья, которые привозили нам цветные журналы и заморские футболки в подарок. И если нас с братом интересовали сами по себе вещички, не доступные в то время многим россиянам, то Димку больше интересовала коммерческая составляющая, и он менял все эти заморские штучки на нужные ему вещи и конфеты. Ему и погоняло дали лет в 10 - Ченч.
Лет в 14 Димка открыл свою первую сапожку. Официально, конечно же, хозяином был его отец, но по факту управлялся со всем Димыч, привлекая к набиванию набоек дворовых пацанов, включая и нас с братом. А к 18 годам у него уже была сеть сапожных мастерских, которые приносили далеко не маленькую прибыль. Но Димке всё было мало, никак не мог он унять свою энергию - столярка, где изготавливали бюджетные диваны, кресла и комоды, несколько рекламных баннеров, мастерская витражного стекла, автомойка-автомастерская. Со всем управлялся сам, привлекал только друзей детства, которых у него было в избытке, в силу его лёгкого характера.
К 30 годам Димка решил, что пора жениться. Нет, он не влюбился. Просто по плану его “качественной “ жизни пора было создавать семью и рожать детей, благо материальная база более чем позволяла. Из всех претенденток выбрал он почему-то совсем неказистую девушку Юлю, моложе себя на 10 лет. Она была полной противоположностью Димки, вечно угрюмая и всем недовольная. Быстро сыграли свадьбу. У Юли была мама, одинокая женщина, и как-то так получилось, что отец Димкин сошёлся с ней. Вроде бы и неплохо, но семейный подряд какой-то получился, мать с Юлей скандалили по любому поводу, но не каждая со своим мужиком, а сразу с двумя, и страсти разгорались порой африканские. Мы с братом частенько смеялись от души, представляя их дуэт, благо Димка рассказывал о них исключительно с юмором.
Через год Юля родила сына, и в эту же ночь Димыча увезли на скорой с температурой под сорок. Юлю с роддома забирали мать с отцом, а Димке поставили страшный диагноз РАК. На следующий день, после очередного скандала со всевозможными проклятьями, пропал Димкин отец, просто выехал утром на работу, но до неё не доехал. Усиленно искали все, кто только мог, подозревали и мать Юли, и возможных конкурентов, и даже поговаривали, что его отец, устав от такой жизни, просто спрятался в другом городе, тем более машина тоже найдена не была. А где-то через месяц Димка ночью услышал возбужденный голос отца: “Находка! Находка!” Сначала подумал, что показалось. Но когда голос повторился через пару дней, изрядно поломав голову о какой находке говорит отец, Димка отправился к местному шаману. Шаман посмотрев, попрыгав, сказал:
- Мёртв твой отец и говорит где его искать! В Находке он.
Димка ещё больше удивился:
- В какой Находке?! Как он там очутился?
А шаман говорит:
- Не знаю! Но баб своих гони вон и ко мне опять приходи! Смерть за тобой теперь ходит, дурную бабу ты взял.
Димка только рукой махнул. Дома, закрывшись в ванной, чтобы не слышать вечно недовольную жену, задумался о словах шамана. И тут услышал опять:
- Находка, сынок! Находка!
Машинально посмотрев в зеркало, увидел отца, который кивал головой и говорил:
- Да, да, Находка.
Димка поднял все свои связи, и через некоторое время его пригласили на опознание неопознанного трупа в Находке. Это был его отец. Каким образом он там оказался, и где его машина, до сих пор неизвестно.
Еле пережив похороны, загремел Димыч опять в больницу. Операция, химиотерапия и вроде бы даже благоприятные прогнозы врачей, но... Теперь почти каждую ночь к нему приходила мать и звала с собой. Когда Димка рассказал мне первый раз, мне стало жутко, а один раз я, подходя к палате, услышал голос Димки:
- Мама, да рано мне ещё! Рано! У меня сын только родился! Ну ты же сама умерла рано, должна понимать!
Потом недолгая тишина и опять возмущённый голос Димки:
- Какого шамана? Какая церковь? Я некрещённый даже! Не пойду, короче! И не ходи ко мне!
Я долго не решался войти, пока какая-то слишком деловая медсестра не спалила меня своим прокуренным басом. А войдя в палату, увидел, что Димка не спит, а усиленно ищет что-то в планшете. От моих расспросов он отмахнулся и сказал:
- Чушь какая-то! Вот ищу, может ли химиотерапия галлюцинации вызывать.
А через пару дней Димка попросил срочно привезти шамана и договориться с батюшкой о крещении. Но на следующий день Димыча не стало...
Примерно через полгода, уже ночью, собираясь спать, я услышал приглушённый голос, как будто с улицы кричат:
- Митрич! Митяй!
Выглянул в окно, в сумерках увидел две мужские фигуры под окном, ещё удивился, что кого-то в нашем подъезде зовут, как меня, а я и не в курсе. Прислушался, вроде не зовут уже и, решив, что кто-то дозвался своего Митрича, лёг спать. И приснился мне сон: стоит Димка с отцом, одеты в стиле начала 20-го века, во фраках, с тросточками, на голове цилиндры, стоят возле какого-то салуна или паба. Димыч говорит:
- Митрич, братан, ну ты зазнался! Мы тебя зовём, зовём. Ты чего не откликаешься-то?!
Я во сне промычал что-то невразумительное. Стыдно признаться, но мне хотелось плакать... Я во сне прекрасно понимал, что их уже больше нет в жизни. Димка, как будто почувствовал, начал быстро тарахтеть, как и при жизни:
- Смотри, как мы тут с батей живём - салуны, пабы, женщины. Класс! Ты, братан, запомни, как в жизни будешь жить, так и здесь, так что не чуди! Жизнь прекрасна! Юльку мою навести, там мать её загибается, скажи, что не в обиде мы на них. И Артёма моего (сын) покрести ты, чтобы как со мной не случилось! Тёща моя приворотами баловалась, поэтому мы здесь. Тут её женихов таких, знаешь, сколько!
И рассмеялся. А потом продолжил:
- Ты, это, Митька, лотерею купи завтра, вот такую! Не забудь! Ну всё, прощай, братан!
И показал чек с цифрами. Утром, проснувшись, как не силился, цифры вспомнить не мог, но лотерею купил. И выиграл... Очень даже немаленькую сумму. Артемия покрестили. Юлина мать умерла, тяжело и долго болела, в бреду вечно просила прощения то у Коли, то у Васи, то ещё у кого-то. Видать, и правда, немало мужиков попортила. Юля после её смерти очень изменилась, стала какая-то умиротворённая, что ли, ни дать ни взять Святая Мадонна. Вышла очень удачно замуж. Артём в свои семь лет уже довольно хорошо владеет отвёрткой и молотком, сооружая деревянные домики для своих многочисленных хомячков, периодически сдавая приплод в зоомагазин. Ну а я... Я до сих пор, вспоминая Димку, думаю, насколько он был ЖИВЫМ, чтобы так рано уйти из жизни, поэтому так тяжело смириться с его безвременным уходом в 33 года. Он как будто торопился пожить. Пожить, как он говорил “ качественно, не размениваясь по мелочам”. Трудно представить, что причиной смерти были не автокатастрофа, не какие-то разборки, а просто происки безмозглой курицы..

Это сообщение отредактировал Невидимый - 20.01.2017 - 11:14