Письмо написано в российском Федеральном агентстве воздушного транспорта, под ним стоит подпись Олега Сторчевого, замглавы этого ведомства и официального представителя РФ в комиссии по расследованию причин катастрофы «Боинга» компании Malaysia Airlines над Донбассом 17 июля 2014 года.
Примечателен факт появления письма именно в Малайзии — едва ли не первой из сторон этого запутанного дела, заинтересованных в установлении истины. Обстоятельства, изложенные в документе, действительно проливают свет на некоторые нестыковки в расследовании и особенности его проведения.
Нарушают собственные правила
Для начала российская сторона недоуменно констатирует целый пакет нарушений международных правовых режимов и правил расследования, допущенных нидерландской комиссией.
Отдельные вопросы вызывает одно из важнейших доказательств, а именно поражающие элементы, якобы обнаруженные на месте падения самолета. На них строится основная гипотеза об использовании комплекса «Бук» для атаки самолета.
Российская сторона указывает, что «элементы» были найдены только полгода спустя, при этом в материалах комиссии нет полного отчета о точном месте их обнаружения и результатах предварительного изучения, нет и актов изъятия с места падения. Также отсутствуют экспертизы, которые позволяют надежно установить связь этих поражающих элементов с ракетами (неважно, зенитными или авиационными).
При этом, как сообщил источник, знакомый с ходом расследования, среди вывезенных с места катастрофы обломков обнаружены фрагменты, предположительно похожие на остатки ракеты комплекса «Бук». Отчет об этом есть в материалах комиссии, его видели в августе российские эксперты.
Однако в случае с этими обломками поведение следователей почему-то круто меняется. Комиссия отказалась их исследовать, выдвинув невразумительное обоснование: якобы эти обломки интересны только для уголовного дела, которое ведется параллельно прокуратурой Нидерландов, а для расследования обстоятельств катастрофы они не нужны.
Естественно, Россия не могла не повторить и весь стандартный набор претензий, связанных с игнорированием комиссией данных концерна ПВО «Алмаз-Антей» (производителя «Буков»). Россия, собственно, и обратилась в ИКАО с целью заострить внимание на обстоятельствах расследования, которые, как полагают в Москве, имеют все признаки готовящейся фальсификации, а также нарушают международные соглашения о расследовании.
Техника не согласна
Вывод по технической части готовящегося отчета несколько обескураживает. Основной версией комиссии является поражение самолета ракетой ЗРК «Бук», выпущенной из района Снежного.
Однако, как отмечает российская сторона, для того чтобы честно прийти к такому выводу, нужно преодолеть целый ряд препятствий. Например, то, что сам факт применения ракеты комплекса «Бук», допускаемый даже российскими специалистами концерна ПВО «Алмаз-Антей», комиссией достоверно с технической точки зрения не установлен. Сторчевой прямо пишет об этом в письме в ИКАО.
Наблюдаются нестыковки даже не в трактовке результатов экспертизы, а в самих ее результатах. Скажем, расчеты российской и нидерландской сторон расходятся в определении одного из важнейших обстоятельств: дистанции подрыва ракеты.
«Голландцы с самого начала опирались на показатель 4 метра от кабины пилотов, однако две экспертизы, независимо проведенные в «Алмаз-Антее» и в ЦНИИ ВВС Минобороны, дали один и тот же результат: 1 метр 60 сантиметров», — сообщил источник «Ленты.ру».
В августе 2015 года российские эксперты выезжали в Нидерланды, где на собранной комиссией материальной базе обломков вновь воспроизвели то же самое значение — 1 метр 60 сантиметров.
Российская сторона уже давно настаивает на том, что при атаке «Буком» на встречных курсах, как это случилось бы, если бы самолет обстреляли из контролируемого ополченцами Снежного, характер повреждений был бы совершенно другим. Например, не уцелела бы левая часть кабины, обнаруженная на земле практически неповрежденной, с целым остеклением.
Беда и с поражающими элементами — точнее, с тем, что за них принимают. Скажем, были найдены фрагменты массой 5,5 грамма, в то время как тяжелая фракция поражающих элементов боевой части ракет 9М38М1 комплекса «Бук» имеет массу 8 граммов.
«Результаты экспериментов по подрыву показывают, что после взрыва и удара по металлическим поверхностям поражающий элемент теряет не более 10 процентов массы, но никак не 20, не 30 и не 40 процентов», — пояснил источник.
Российские эксперты пошли дальше: они выехали в Нидерланды и попытались проанализировать те обломки самолета, которыми располагает комиссия, изучить следы поражающих элементов и понять, чем именно могли сбить лайнер. Согласно приводимым малайзийским изданием сведениям, выяснилось следующее.
Если отталкиваться от их расчетов, лайнер был поражен ракетой с боевой частью весом не более 33 килограммов, которая при подрыве выбросила от 3 до 4 тысяч осколков средней массой около 3 граммов. Это никак не соответствует параметрам ракеты «Бука», например — массе боевой части (70 килограммов) и средней массе осколка. Эти материалы были переданы в комиссию, но она их проигнорировала.
Анализ состава того, что выдается за поражающие элементы, не проводился. «Когда мы потребовали провести исследование сортов стали и их состава, чтобы определить происхождение [элементов], комиссия почти на год задержала эти исследования. Недавно их результаты нам показали, но там всего лишь базовое определение химического состава, без установления типа материала, из которого они изготовлены», — сообщил источник.
Он добавил, что на просьбу российской стороны провести углубленное исследование, чтобы установить технологическое происхождение металла, из комиссии последовал ответ «такая задача не ставилась».
Украина осталась в стороне
Российская сторона подчеркивает, что главным слепым пятном в расследовании остается деятельность украинских официальных властей и военных в момент гибели самолета.
Несмотря на то что с самого начала было обращено внимание на необходимость тщательного изучения происходящего в войсках ПВО Украины в те дни, это не было сделано. Комиссия отказалась искать и изучать документы, связанные с хранением и применением ЗРК «Бук» украинской армии. Украинская сторона так и не передала комиссии данные об использовании ею ракет «воздух-воздух» и «земля-воздух» (и их характеристиках), а также информацию о местах нахождения систем ПВО в момент катастрофы.
«Не изучались записи радиообмена украинских военных диспетчеров. Не рассматривался план полетов украинских ВВС в этом районе. В материалах комиссии есть свидетельское показание о том, что полеты в тот день якобы не производились. Это свидетельство неоднократно опровергалось другими очевидцами», — прокомментировал ситуацию собеседник «Ленты.ру».
Комиссия полностью исключила из рассмотрения анализ тех мер, которые Киев принял для обеспечения безопасности гражданских полетов над зоной вооруженного конфликта на востоке страны, где применялось тяжелое вооружение и боевая авиация. Нет ответа на вопрос о том, почему воздушное пространство Донбасса не было закрыто. Эти аспекты, как замечает российская сторона, полностью проигнорированы комиссией.
Via
yaplakal.com