-1
Жил-был дед. Решил он жениться, а поскольку он был тот еще мудак, то взял в жены злую некрасивую бабу с ребенком-дауном. У самого-то у него тоже была дочка от первого брака, худая и без сисек, зато доброты необыкновенной.
Плохо стало жить его дочке с мачехой, никак не могла она ей угодить. Зато свою Даунессу мачеха любила; какую бы хуйню та не сморозила — за все по голове её гладит. А та и рада старатся: ноги задирает да пердит на зажженую спичку. Или насрет посреди избы. А мачеха тут как тут — сразу к падчерице: «Срешь из-подтишка, сучка?! На, получай!» — и как уебет по тощей Настиной жопе!
И придумала злая мачеха сжить со света падчерицу, экономии ради. А то трусов надо две пары покупать, кокошника тоже два надо, сарафана — тоже два, а прокладок-то тоже две, еб твою мать. Я уж не говорю про бумагу туалетную.
Приказала старуха старику:
— Вези, — говорит, — её к ебеням в лес, на мороз. Пусть там волки ее трупак выебут.
Поплакал старик, но не посмел ослушаться, посадил дочь в сани. Привез в лес, свалил под сугроб и уехал, размазывая сопли по бороде.
Настенька сидит под елкой, мерзнет, вдруг слышит — Морозко идет, по елкам посохом хуяк-хуяк! Увидел ее и спрашивает:
— Тепло ли тебе девица?
— Тепло Морозушко, тепло батюшко.
Тот во все щели к ней ломится, заморозить хочет:
— А так тепло ли тебе? Тепло ли тебе девица красная?
Она чуть не окоченела:
— Тепло Морозушко, тепло батюшко.
Сжалился тут Морозко, отогрел Настю, одарил ее кокошниками да трусами с начесом. Да в приданое оставил целый сундук с полосатыми матрасами ссаными.
А мачеха тем временем приказала деду ехать в лес за падчерицей и привезти обратно тело, что б похоронить. Блинов напекла, водки нахуярилась. Поехал старик в лес, смотрит — о, йоптыть! Настенька, сидит в подарках такая вся, рядом опять же сундук с запахом аммиака. Обрадовался он, привез дочку домой, сундук тоже прихватил.
Увидела старуха это чудо и прям, сука, чуть не окуклилась. Протрезвев, велела старику снова запрягать лошадей, везти ее родную дочь в лес. Посадил старик жирдяйку в сани, отвез на то же место, свалил под елью и уехал, дав ей поджопника на счастье.
Тут Морозко снова хуярит:
— Тепло ли тебе девица?
А та не понимает ничего, даун бля, мычит, да подмышкой чешет:
— Ыыых! Ыгы!
Морозко ниже спускается, сильнее потрескивает:
— Че то я не понял нихуя: тепло или нет?
— Ыыых! Кхы-кхы-кхы!
Тот еще ниже опустился, ну реально гестаповец бля:
— Девушка, в ваших интересах!
— И-и-и-и-и! — завизжала тупая дочка, да так и окоченела.
Чуть свет посылает старуха мужа:
— Запрягай скорее, старый, езжай да привези мою дочь в злате да в серебре.
А тот приезжает в лес на то же место и видит как двое волков ебут в ноздри мертвую толстуху. Увидели старика — убежали… Бросил он в сани остатки жирдяйки и поехал назад. Едет, а сам угорает, как у трупа ноздри полощутся парусом! Для пущего смеха взял ей, да глаз выковырял и факел в очко воткнул. Что б дорогу освещать.
Ну старуха как увидела свою красавицу, сразу сменила место жительства. На тот свет уехала с инфарктом миокарды. А доченька его родная, Настенька, теперь как вспомнит ту ночь в лесу, так сразу к деду:
— Папочка, а знаешь, почему я не замерзла?
— Почему, доченька?
— Да потому что я не мерзлявая, мудак ты старый!
Старик гладит её по головке и пьет. Третий год.
©ИСАЙ
Размещено через приложение ЯПлакалъ
yaplakal.com