329
Это произошло 18 лет тому назад.
Рубиком его прозвали из-за фантастической скорости складывания кубика-рубика. Эта игрушка появилась в доперестроечном СССР, моментально став культовой. Чемпионов по складыванию уважали, они пользовались благосклонностью девчонок (даже ботаны и очкарики). Одним из таких был и мой сосед, Юрка. Юрик-Рубик.
Рубик жил как напротив меня, двери наших квартир смотрели друг на друга, мы дружили с садика. Дрались иногда, вместе гоняли на великах, иногда лезли в беду, за что родители устраивали временную изоляцию друг от друга. В общем, были друзья неразлей вода.
В армию мы попали порознь. Он зимой, я летом. Он в среднюю Азию, я в Белоруссию. Переписывались часто, слали друг другу бравые фотки (они в моём дембельском альбоме остались)...
Случилось так, что на дембель мы пошли почти одновременно. Рубик попал на "дизель" из-за анаши, которую они курили мешками. А я в срок, даже чуть раньше. Как отличник боевой и политической подготовки. Собственно, до ареста Рубик тоже был на хорошем счёту - неоднократно поощряли его, внеочередной отпуск... Благодаря этим заслугам, ему и срок дали небольшой, всего полгода вместо двух. Эх, знал бы я тогда, ЧЕМ обернётся его пристрастие к дури...
После дембеля мы дружили уже "по взрослому". Зависали с гитарой и девчонками до утра, упивались в хлам и так же в сопли накуривались... Попадали в разборки с гопотой и бандитами (вместе торговали на рынке). Почти одновременно женились, переехали семьями от родителей в один дом, и наши квартиры снова оказались напротив. У него родился сын, через несколько месяцев у меня появилась дочка, и мы в шутку начали называть друг друга сватами....
Вот только в нем произошла какая-то перемена. Всегда весёлый и общительный Рубик стал все чаще замыкаться в себе, все реже мы стали проводить совместные воскресные пикники. Стало заметно, как охладились его отношения с женой. Какая то мрачная тайна появилась у моего друга...
Однажды вечером, я пошёл в ночной ларек за хлебом и минералкой, и увидел на лавке перед подьездом его жену. Она плакала...
Удалось ее разговорить. Говорила неохотно, стыдилась... Хоть и были почти родственниками, ведь Рубик был мне как брат. Он снова начал курить. Перед свадьбой мы бросили это дело и поклялись больше никогда, но он сорвался. Все чаще она заставала его под кайфом, устраивала скандалы, уговаривала... Он ненадолго прекращал, но потом снова и снова.
"Не плачь, я с ним поговорю", сказал я ей. Ещё немного поговорили, и я пошёл за покупками, а она домой.
Разговор с Рубиком был долгим и тяжёлым. Я видел перед собой зависимого человека, и всячески убеждал завязать, остановиться. Дружба, семья и прочие аргументы вроде бы повлияли на него убедительно, и в конце он отдал мне початый "корабль", с обещанием завязать. Я высыпал дурь в унитаз, при нем же, смыл и со спокойной душой ушёл к себе.
Таня, его жена, после этого расцвела на глазах. Опять из их квартиры стали доноситься смех и ночные крики (ох и шумные они были), вскоре она снова забеременела..
я сменил работу и стал ездить в командировки, иногда по месяцу меня не было дома.
После одной из таких командировок, уставший и измотанный дорогой, я подошёл к подьезду, и увидел сидевшего на лавке Рубика. Я сразу заметил, что с ним что-то не так. Тяжелые опущенные веки, тотально расслабленное лицо, едва держащаяся в пальцах сигарета... На моё приветствие он не отреагировал, даже не шелохнулся. Страшная мысль пронеслась у меня в голове, и я толкнул его в плечо. Он пробормотал что-то плавным языком и снова завис.
"Хрен с тобой, отойдешь, я с тобой поговорю..." подумал я и пошёл на этаж. Но, вопреки обычному порядку, не пошёл к себе, а позвонил в его дверь. Хотелось с Танюхой поговорить. Но дверь не открылась. Постояв ещё немного перед дверью, названия в неё морзянкой, я открыл свою дверь и лицом к лицу столкнулся со своей половинкой, которая услышав звонок в дверь друзей, стояла в коридоре.
"Юрка колется...". Это были первые её слова. Не бросилась на шею, как обычно, с поцелуями, а с болью в глазах и голосе сообщила страшную весть.
"Я уже знаю. Увидел его внизу. Давно?"
"С месяц наверное. Как ты уехал. Танечка увидела следы уколов, а потом вот такого" и кивнула в сторону окна. "Она пожила у нас неделю, позавчера к родителям уехала"
"Бля..." все что я смог сказать.
На следующий день я не пошёл на работу. Я пошёл к Рубику, и когда он открыл дверь, вместо рукопожатия, врезал ему в челюсть. Он был трезвый, но удар почти сбил его с ног. А я повторил. Потом снова, снова... Я избивал не друга, а то существо из ада, которое в него вселилось. Которое отбирало у всех нас сына, брата, друга, отца, мужа...
Когда я остановился, его лицо было кровавым месивом. Рассеченная бровь заливала глаз, текло из носа и разбитых губ.
"Ещё раз кайфонешь - я тебя убью!" Сказал ему, на полном серьёзно.
"Не могу остановиться, брат" простонал Рубик, сплевывая кровь.
"Ну так я тебе помогу. Только не обижайся, если больно будет...".
Я тогда не знал, как надо действовать в таких случаях.
Чисто интуитивно понял, что его надо изолировать от дури на время.
Оттащив за майку в ванную, умыл его, потом смазал раны йодом и заклеил бровь пластырем, отвел в комнату и напоил крепким чаем... Рубик заплакал.
"Брат, прости.. " сказал сквозь слезы ... "Я больше не буду"
Мне в тот момент почему-то вспомнился случай из детства, когда мы соорудили адскую дымовуху у него дома, и случайно её подожгли. Рубик не придумал ничего лучше, как выбросить большущий пакет в окно, не потушив. Дымовой завесой заволокло не только наш двор, но и соседние, в дыму бегали перепуганные люди, приехали пожарные... Отцы кое-как замяли скандал, а мы были наказаны по всей строгости. "Я больше не буду..." сказал тогда каждый из нас, перед лицом обоих семейств, собранных на общий совет. И мы действительно больше не дымили. Но о бомбочках речи не было, и наша пиромания нашла выход в другом увлечении. Впрочем, мы уже стали осторожнее, и проблем не создавали, ни себе ни людям...
Отобрав у Рубика ключи, я запер его в квартире. И позвонил его жене, сообщив о результатах беседы. Она долго рыдала в трубку, потом бросила её на пол и связь прервалась.... А на следующий день приехала. К тому времени у Рубика уже началась ломка, и перед тем, как беременная Танька вошла в квартиру, я привязал его к кровати. Он стонал и матерился, умолял дать укол и просил воды.... Попить ему дали. Таня снова расплакалась, и мы пошли к нам, оставив его привязанным.
Ухаживали втроём. Таня мыла его (ходил под себя) мы с любимой кормили с ложечки, давали лекарства (цитрамон от головы, витамины и т.д.).
Через неделю ему стало легче. На лице и теле буйно цвели синяки, но в туалет уже сам ходил, ел тоже, взгляд и речь стали осмысленными. Его дико трясло и знобило. Все вечера я был с ним, без общества у него ехала крыша, но с каждым днём ему становилось все лучше. Я снова уехал в командировку, и та неделя была для меня самой длинной в жизни. Каждый день звонил, спрашивал у девочек как дела, приехав, первым делом проверил его руки, не ширнулся ли в тайне... Но все было чисто. Танюха уже жила с ним, хотя сын все ещё жил у родителей, его мама часто приходила, чтобы помочь больному сыну и беременной невестке, варила супы....
Жизнь входила в привычное русло. Рубик пришёл в себя и даже бросил курить, мы все вместе отпраздновали 6 месяцев их беременности, на рыбалку с ним сьездили, вернувшись с тучным уловом...
Меня послали через всю страну, в Ханты Мансийск. Попрощавшись с женой и дочкой, зашёл к другу, с ним тоже попрощались, приобнял Таню, уехал...
Я приехал через две недели. Открыл дверь - тишина, никого нету. Тёплая кастрюля на плите... Вышел на площадку, позвонил в дверь и тут же дернул за ручку (часто не запирали, когда были дома). Дверь поддалась, и я вошёл. А навстречу - моя любимая, в чёрной косынке. Зеркала завешены, в воздухе запах свечей, ладана, смерти... Земля качнулась у меня под ногами, во рту появился привкус железа, сердце замерло. Из комнаты доносился женский плач.
"Кто?..." спросил я у жёны.
"Рубик... Передоз..." сквозь силы ответила
"Где Таня?"
"В роддоме. У неё роды начались, когда он..." жена зарыдала, и я обнял ее. Горячие слёзы тут же пропитали рубашку, она тяжело вздрагивала, у любимой была истерика....
Похоронили его на следующий день. Я и наши отцы приехали в морг, забирать то, что совсем недавно было живым человеком. Живым... Любящим... Верным... Сильным и слабым одновременно.... Смешным, умелым, добрым Человеком.... Вместо него в гробу лежало почерневшее, какое-то ссохшееся тело, выглядевшее пластиковым, или глиняным. Впервые в жизни я заплакал. Сел на корточки, и зарыдал в голос, забыв о том, что мужчины не плачут... Брат умер... В душе и голове была пустота, глаза ничего не видели. Откуда-то из темноты появился стакан с корвалолом, его влили в меня силой... Когда я пришёл в себя, мы увезли гроб...
Я плохо помню, что было дальше. Единственное, что врезалось в память - собранный по цветам кубик, вложенный его мамой в гроб перед тем, как его закрыли крышкой...
Дочка Рубика родилась семимесячной. Врачи долго боролись за ее жизнь, кормилицей стала соседка по палате - у Тани не было молока. Его отец ненамного пережил сына - с обширным инсультом попал в больницу на сороковом дне после сына, а через сутки не стало и его...
Барыгу, толкавшего чернуху Рубику, я нашёл. Не убил его, нет, хотя очень хотелось и едва смог остановиться. Есть вещи, страшнее смерти...
Я отомстил за Друга.
Хотя легче, увы, не стало...
OUTLander, 2014
Это сообщение отредактировал outl - 25.04.2014 - 16:14
yaplakal.com