2
Загс открывался в 10,00. Двери неприветливо распахнулись, пропуская желающих протиснуться к кабинетам «Регистрации брака» и «Регистрации расторжения брака». Почему-то к первому кабинету, находящемуся в самом начале длинного, узкого коридора выстроилась огромная очередь счастливых, смущённо улыбающихся парочек. Они своим видом будто хвастались: «А? Посмотрите-ка! А мы в этот кабинет!». Но Саше с Катей нужно пройти дальше, неловко пытаясь разминуться с беременными будущими невестами, почти в самый конец слабоосвещённого коридора, заканчивающегося устрашающей табличкой «Регистрация смерти».
Возле комнаты, обслуживающей желающих развестись, уже стояла очередь из восьми пар, и четырёх – пытающихся изобразить, что они одни. Саша быстрой походкой проследовал к кабинету, близоруким прищуром ознакомился с вывеской на двери и спросил:
- Кто сюда?
- Да все, - горько ухмыльнулся усатый мужчина средних лет.
- А кто крайний?
- За мной будешь, счастливчик, - опять ухмыльнулся усатый. Саша грустно оперся об стену. Их очередь на вход в лоно таинства расторжения брака была очень далека.
Время текло жутко медленно. Первая зашедшая женщина не спешила выходить. За дверью кабинета слышался громкий голос, похожий больше на ругань, чем на мирный диалог инспектора по разводам и виновницы «торжества». Создавалось впечатление, что кто-то пытается убедить другую сторону в не правоте, а оппонент пытается доказать обратное. По коридору пронеслась специфическая напряжённая прислушивающаяся тишина. Все ждали развязки конфликта. Наконец-то из кабинета вылетела раскрасневшаяся женщина и выпалила:
- Бюрократы! Вы же сами заполняли свидетельство о браке, а теперь говорите об опечатке? Неужели я опять должна ехать за фигземель, чтобы доказать, что я – это я? Брееед!!!
- Следующий, - воскликнула инспектор, уже не обращая внимания на скандалившую тётку.
Когда зад женщины скрылся за поворотом, очередь, словно по команде, стала проверять паспорта, свидетельства о браке, и прилагающиеся документы. Саша даже не пошевелился. Он задумчиво изучал стенку, пытаясь не думать о Кате. В голове вертелась только одна мысль: «Как нелепо всё получилось». За три года совместной жизни было всё: и ссоры, и такие сладкие примирения. Были горькие слёзы от небрежно брошенных слов в пылу гнева, и слёзы радости от осознания, что они вместе и никто их не разлучит. Он также помнил её ежемесячные «разборы полётов», когда она могла придраться к любому его слову и так его довести, что не хотелось даже её видеть. Конечно, были и слова «Извини, пожалуйста. Я обещаю исправиться». Потом – примирение. Но через месяц-другой эта карусель снова запускалась и снова были обиды и примерение. А теперь… Теперь они здесь, в этом идиотском помещении, которое так отличалось от просторного зала, украшенного цветами, кстати, находившегося за стенкой, по которой сейчас нервно барабанил пальцами усатый.
Атмосфера становилась всё более жуткой. Душный коридор словно выгонял на улицу, к живительному, хоть и жаркому воздуху. Из кабинета смертей доносились жалобный всхлипы, переходящие в периодические рыдания. Усач обронил:
- Так и разводиться не захочется.
Очередь дружно улыбнулась. Катя посмотрела на усатого остряка и, отводя глаза, словно случайно остановила взгляд на Саше. Боже мой! Как он изменился за этот месяц! Что-то изменилось, неуловимо изменилось, будто уже это и не тот Сашка, которого она проклинала при последней встрече. Господи, и всё это, в принципе, из-за ерунды! Ну зачем она тогда ляпнула о детях? Ведь она тоже жутко хотела детей, они даже ссорились, как назвать дочку и сына, но просто в тот день он её вывел своими вечными утренними ворчаниями и она не выдержала. «Я не хочу детей от тебя!» Ведь это так просто сказать. А он просто не вернулся вечером домой. Потом, в выходные, забрал все свои вещи и уехал в свой захолустный городок. Напоследок, конечно, был скандал, где она показала себя не с лучшей стороны. Но… Но это всё уже в прошлом. Уже ничего не изменить. Или?...
- Митенька, ты уверен, что хочешь этого? – в Катины уши невольно залетел отрывок разговора молодой парочки, сидящей на скамейке.
- А как ты думаешь? Я хочу уйти от тебя? Думаешь, мне это надо? Ведь я ещё люблю тебя!
Девица обхватила мужа и раздался оглушительный звук поцелуя.
- Идём отсюда, любимая, - и парочка степенно удалилась, крепко держа друг друга за руки.
По очереди пошёл гул одобрения. Кто-то даже зааплодировал. Усатый довольно подмигнул Кате, но она никак не отреагировала. Просто снова уставилась в стенку.
- Вы присаживайтесь, - предложил одновременно и Кате и Саше усач. – Я-то итак на работе сижу весь день, хоть какая-то возможность постоять.
Катя присела на край скамейки и жестом позвала Сашу. Но он хмуро глянул на неё и остался стоять. Она ласково дёрнула его руку, ещё раз приглашая сесть. На этот раз он даже не глянул на неё. Ему было очень сложно посмотреть на неё сейчас, потому что в глазах невольно зарождалась искринка слезы.
Приближалось время обеда. За это время очередь заметно поредела, часть людей просто ушла, не собираясь стоять в жарком и уже успевшем провонять чьим-то потом коридоре. Скоро уже должен заходить усатый, но здраво оценив свои шансы, он решил удалиться на обед, благодушно объяснив окружающим, что живёт недалеко, и, в принципе, может прийти и после обеда. У Саши с Катей была маленькая надежда развестись до перерыва и уехать на работу уже свободными людьми. Но, увы, из кабинета вышла инспектор и сказала:
- У нас обед на час, освободите коридор, пожалуйста.
На улице дул свежий ветерок, слегка даже горячий, но после душного загса он казался просто божественно-прохладным.
- Куда пойдём? – уныло спросила Катя.
- Тут недалеко есть летняя кафешка. Пошли, кофе попьём, хотя бы.
Официантка услужливо поставила пепельницу и положила перед Сашей меню. Саша передал почти экс-супруге книжицу, а сам вытащил из пачки сигарету, пыхнул спичкой и жадно затянулся дымом «Элэма». Странно, что мобилка молчала. Обычно, когда он был в разъездах, начальник звонил через каждые пять минут, вопрошая о месте нахождения и планах на ближайшие пару часов. А тут так спокойно, людей почти нет, прохлада мягко обвевает лицо.
Заказанную картошку фри с сыром и грибами всё ещё не принесли. Кофе допит. И разговор начался как-то сам по себе. Как у тебя? А как у тебя? Что нового? А у тебя? Разговор уже лился, словно и не было тех жёстких слов, словно и не расставались они.
- Ой, опаздываем, - сказала Катя, посмотрев на часы. – Наверно там уже открыли.
При подходе к загсу они увидели выходившего усача. Он приветливо улыбнулся:
- Я уже всё. Там очередь заново позанимали.
В коридоре было столько же людей, сколько и с утра. Попререкавшись с вновь образовавшейся очередью, Саша и Катя встали возле двери. Время словно замерло. За дверью раздавался сухой звук печатающей машинки. Саша невольно подумал о всеобщей компьютеризации.
- Заходите, - из кабинета вышла парочка с кислыми лицами. Саша пропустил жену вперёд и закрыл за собой дверь.
- Добрый день, - ласково прощебетала инспектор. Катя протянула паспорта, свидетельство о браке и платёжные квитанции об оплате госпошлины за расторжение брака.
- Дети у вас есть? – поинтересовалась загс-служащая.
- Нет, - с почти незаметной дрожью произнёс Саша.
Инспектор пристально изучила паспорта, сравнивая почти детские фотографии с сидящей перед ней парой.
- Не похож? – улыбнулся Саша.
- Да нет, похожи. Претензий никаких нет?
- Нет, - слаженно ответили муж и жена.
- Хорошо. Я вас должна предупредить о том, что брак будет расторгнут через месяц. На протяжении всего периода вы можете подойти к нам и написать заявление. Мы аннулируем вашу просьбу. В случае, если не передумаете, явитесь вдвоём, заплатите за оформление бланка и всё.
«И всё» она произнесла так трагически-пафосно, что невольно у Саши и Кати сжалось сердце. «Всё!» Это «всё» означало вообще ВСЁ! После этого ВСЁ не было ничего! ВСЁ было концом света, концом Вселенной, концом жизни вообще! Катя невольно посмотрела на Сашу. Его губы слегка подрагивали, от волнения он хрустел костяшками пальцев и, опустив голову, смотрел на выбоину в паркете. Кате так стало жалко Сашу, ей так захотелось сейчас обнять его, прижаться к его груди.
- А где этот город находится? – прервала размышления Кати инспектор, обращаясь к Саше. – К какой области он относится? Посидите здесь, я сейчас выясню по справочнику.
Инспектор подлетела со стула и быстро выскочила из кабинета.
- Ты меня ещё любишь? – спросила Катя, когда они с Сашей остались в одиночестве.
- Не знаю. После тех твоих слов что-то изменилось. Я уже не могу принять тебя той же, какой ты была. Ты для меня стала другой. Абсолютно другой.
- Сашенька, прости меня, пожалуйста.
Он промолчал, нервно теребя ногтем подушечку большого пальца.
- Ты меня слышишь?
- Слышу, - нервно огрызнулся Саша. – Думаешь, мне сейчас легко?
- Извини, пожалуйста. Я обещаю исправится.
Лицо Саши дрогнуло. Опять. Опять эти же слова…
- Вы ещё не передумали? – инспектор влетела в кабинет.
- Нет, - твёрдо выпалил Саша и Катя опустила голову.
***
После закрытия загса, инспектор отдела расторжения браков пила чай с молодой парой из очереди, разыгрывающей примирение, усатым типом, по совместительству являющимся ей мужем, и скандальной дамой-опечатанной. Они дружно обсуждали, сколько пар сегодня им удалось не принять, распугав искусственно созданной очередью, выключенным кондиционером и, конечно же, благодаря грамотно разработанному психологическому приёму. Но, вот, только та девушка со слезинкой на ресницах и её муж из какого-то дальнего городка, всё никак не выходил из мыслей.
- Ничего, - успокаивала она себя, - ещё месяц есть. Ещё сможем вам помешать.
© Писдобол
Это сообщение отредактировал Писдобол - 22.02.2006 - 16:26
yaplakal.com