73
Как зыбок человек -
Нечетки очертанья
Его смешного «я»,
Залитого в бетон.
Но бог ли в голове
Его хоронит тайны
Любви и бытия?
Не ведает никто.
Оно появляется всегда под утро. Зависает над кроватью сизым дымным столбом и дышит холодом в ухо, заставляя проснуться.
- Ну, дай хотя бы в воскресение выспаться, зараза…
С тумбочки с тихим серебряным звоном падает чайная ложка, которой я пользуюсь вместо книжной закладки. Неверной рукой нашариваю под подушкой очки.
Да, плохая привычка, хранить их под подушкой - разбиваю уже третьи. Зрение уходит в холодную темноту небытия вслед за другими органами чувств - слухом, обонянием, осязанием.
Облако мягким ватным коконом опускается на одеяло, свивается в человеческую фигуру. Сегодня это маленькая девочка. Она садится мне на колени, которых я давно не чувствую, забавно покачиваясь, как пенка на бокале с капуччино.
Боль, которая к утру исподволь начинает грызть нервные окончания, с ворчанием свернулась в клубок. До лучших времен.
Вчера облако было моей собакой, умершей от рака семь лет назад.
Оно забавно трясло длинными висячими ушами, потом со вздохом укладывалось на одеяле невесомой горкой небесного пуха, смотрело на меня устало и понимающе.
В палату деловито забегает медсестра со стандартными процедурами. Укол, градусник, утка.
Медсестра не видит облако, это исключительно моя привилегия.
Я рассматриваю рыжие завитки волос, выбивающиеся у медсестры из-под белой шапочки. Кажется, ее зовут Татьяна.
Когда облако со мной, я знаю все о людях, которые оказываются рядом.
Сейчас я знаю, что у медсестры есть нелюбимый муж. И любовник, о котором она сейчас думает. Еще у нее есть неродившийся ребенок от любовника. О ребенке она не думает. Еще она не думает о том, что делать дальше.
Как я чувствую ее мысли? Кто знает... Они перемешиваются с моими собственными, похожими на серую рвущуюся паутину.
На мгновение я вижу себя ее глазами – источенное болезнью тело на кровати. В ауре девушки нет даже намека на синие оттенки жалости или розовые - сострадания. Я просто часть ее работы.
- Почему так долго? – спрашиваю я беззвучно у облака, которое покачивается на моих коленях шаловливым ребенком-амуром.. Оно пожимает плечами, пухлыми, начинающими терять очертания.
Как трудно быть чьей-то умирающей любовью. И как больно.
Там, за толстыми стенами палаты, в коридоре этой больницы, существующей в других измерениях, есть другие двери. С табличками "верa", "бог", "милосердие".
Но я не знаю, кому из нас больнее.
© паласатое