68
Путешествие в Нонг-Кхай
1.
Автобус, монах и «не пердеть».
Все началось ранним утром в Бангкоке. Мы с Мук проснулись в 5 утра, быстро собрались и поймали такси до автобусной станции. Ехать нам предстояло далеко – на границу Тайланда и Лаоса, в маленькую деревушку, расположенную километрах в 30 от пограничного города Нонг-Кхай. Автобусная станция кишела жизнью уже с утра. Толпы тайцев, как муравьи перетаскивали баулы, рассаживались по автобусам и, кажется, заполоняли все пространство. Мук быстро купила билеты, и мы успели запрыгнуть в отходящий автобус. Автобус был двухэтажным, с шикарными широченными креслами, практически раскладывающимися до положения лежа и встроенным механизмом массажа, который, ясное дело, не работал. Мук досталось место внизу, а меня посадили сверху, на первый ряд, подвинув, удобно устроившегося и приготовившегося ко сну монаха. Внизу автобуса имелся крохотный туалет, стены которого были обклеены предупреждающими знаками – «не курить» и «не пердеть». Да, да. «Не пердеть». В перечеркнутым красной полосой круге, была схематично изображена задница испускающая газы. После того, как нас покормили тайской едой, я начал понимать актуальность этих наклеек на собственном опыте. Наклеек – «не пердеть» в автобусе было целых 3 штуки. На протяжении пути, который занял около 10 часов, нас кормили 2 раза. Почти как в самолете. Сначала дали маленький пакетик соевого молока и булочку с джемом. Монах, сидевший рядом со мной, долго ее разглядывал, а потом сточил, накрывшись одеялом и настороженно поглядывая в мою сторону. Второй серией еды шла порция риса в пластиковом контейнере с пакетиком овощей, порубанной курицы и еще какой-то острой хрени. Похоже любовь азиатов к разделке птицы до состояния наступившей на пехотную мину утки – повсеместна. Очень сложно определить, какую часть курицы ты ешь в данный момент. И курица ли это вообще. После основного блюда и соевого молока в комплекте в моем животе началась маленькая революция. Знак «не пердеть» дамокловым мечом нависал над моими бурлящими желаниями. Пришлось терпеть неимоверными усилиями. Но все заканчивается. Мы приехали. Я дотерпел.
2.
Alien (чужой, пришелец – англ.)
Автобус, медленно пробиравшийся по маленькой тайской деревушке, наконец остановился. Мы выгрузили наши рюкзаки, и на противоположной стороне дороги я увидел тайку с двумя ребятишками , радостно нас встречавшую. Тут стоит немного остановиться и описать подробнее куда я приехал. Уэй-Сай маленькая тайская деревня, стоящая на второстепенной дороге к востоку от пограничного Нонг-Хай. Несколько магазинчиков, местный рынок, десятка три домов. Основной бизнес местных жителей состоит в добыче каучука, который используется в производстве резины. Это один из самых выгодных видов бизнеса в этой стране.
*Гевея – вечнозеленое растение, любящее теплый и влажный тропический климат. Оно может прожить и сто, и двести лет. При этом дерево начинает давать волшебный сок – латекс - уже после 7-10 лет жизни. Для добычи жидкости не нужно больших усилий и хитроумных приспособлений. Достаточно надреза на коре гевеи – и сок будет сам стекать в специальную посуду. За год одно дерево может дать от трех до семи с половиной килограммов ценного продукта – его еще называют «резиновым молоком». Таким образом, чтобы получить тонну латекса, нужно вырастить двести каучуконосов – чем усердно занимаются тайцы
Меня ждало непростое испытание. Знакомство со всеми родственниками в деревне. Родственников оказалась добрая половина деревни и все радостно пришли нас приветствовать. После того как я поприветствовал в поклоне - "Вей" маму Мук, меня сразу потащили приветствовать худенькую старушку с хитрым взглядом, сидящую на тыяне и плетущую какую-то сеть из белых ниток. Это была бабушка. Она ощупала меня и даже обняла, хитрющими глазами оценивая, что за подарок привезла ей внучка. Старушке не чужд был местный легкий наркотик – судя по красным зубам и слюне, он был ее постоянным увлечением. Потом пошли многочисленные тети, дяди, племянники. "Вей" приходилось делать постоянно. Приехал какой-то веселый старичок на велосипеде в старой соломенной шляпе и тихо подойдя сзади крикнул мне прямо в ухо что-то на тайском. Толи поприветствовал, толи послал, я не понял. Первое время я чувствовал себя очень некомфортно, постоянно отходил в сторонку под предлогом покурить и постоять в стороне без всеобъемливающего внимания. Часа через два, обсудив все мои достоинства и недостатки, родственники стали рассасываться по домам. Наступал вечер. Мук выдала мне скутер, сказав, что надо бы его завести и поехать познакомиться с папой, который, по ее словам, заканчивал повседневные дела на ферме. Ну папа, так папа… Мы проехали километров 5 по виляющей проселочной дороге и выехали к папиному офису – сарайчику с кормом для скотины и прочей хозяйственной утварью. В загоне стояло 4 коровы. В домике поодаль спали на на насесте куры. Рядом в низкой клети возились поросята. Это все, что я смог рассмотреть в кромешной темноте, несмотря на предусмотрительно захваченный Муком фонарик. Папой оказался сухожилистый таец, с загорелой и обветренной кожей. Он радостно нас приветствовал, взял еще один фонарик и повел показывать угодья. Но видно было плохо и мы решили ехать домой, а утром вернуться и все рассмотреть. Вернувшись, мы сразу пошли в магазин, потому что мне было сказано, что с папой надо выпить пива. В магазинчике купили пару бутылок и уже было пошли домой, как вышла хозяйка магазина – девушка лет 30 и заговорила на хорошем английском. Для меня это было громом среди ясного неба. Пообщавшись я ней, я выяснил, что муж у нее англичанин, что жила она 7 лет в Англии и потом просто решила вернуться домой, мужу здесь не очень нравится и он предпочитает сидеть в Эмиратах, а она занимается тут своими делами, держит магазинчик и вообще довольна жизнью. Пришли домой. Нас уже ждали, - папа сидел во главе тыяна, а вокруг расположилась вся семья и еще пара друзей родителей, заглянувших на огонек. Мое представление о тайской еде было ошибочным. Наконец-то я увидел настоящую тайскую повседневную кухню. Коренья, похожие на наш картофель, сваренные, но не очищенные, пара острых замазок, салатные листья, большая тарелка с лапшой, тарелка с рисом, большая жареная рыбина, манго, орехи. Рис тут не просто рис. Это куча разновидностей риса, сваренного по разному и используемого для разных целей. В небольших плетеных цилиндрах хранится сваренный рис, используемый как хлеб. Он берется пригоршней, слепляется в кусочек и макается обыкновенно в очень острый соус.
Отдельно идет рис для гарнира и отдельно рис, который подается вместе со сладостями. На столе обязательно стоит бутылка из-под фанты или спрайта, наполненная чистой питьевой водой. Насколько чистой, я предпочел не спрашивать, просто пил и получал удовольствие. Тайский дом изнутри тоже рушит все стереотипы увиденного ранее. Как я все это видел раньше? Да как и все. Мельком, может быть бегло заглянув из окна автобуса или проходя по дороге в ближайшее жилище. Взгляд просто скользил по обстановке дома, изредка цепляя несколько циновок или накрытую салфеткой тумбочку. На самом деле все внутри гораздо интереснее при ближайшем рассмотрении. Тайский деревенский дом состоит из 4- частей. Большой двор с одним или двумя подиумами – тыянами, на которых протекает основная жизнь, кухня – используется только для готовки, обычно совмещена с туалетом. Основная комната – 1 этаж – место для просмотра телевизора и здесь спят дети и старики. Второй этаж – набор нескольких закутков – один для молитв, еще несколько – спальные места взрослых. Разделение на комнаты можно назвать условным, просто – или перегородка, не доходящая до потолка (которого, впрочем, тоже нет - есть только крыша) или шкаф, разделяющий «комнаты» и забитый старой одеждой.
После ужина и нескольких часов разговоров с друзьями, заходящими на огонек, пошли спать. Естественно на полу.
Посреди ночи я проснулся от того, что дом ходил ходуном и на меня сыпалась какая-то дрянь с потолка. На улице бушевал конкретный ураган, с грозой и очень сильным ветром. Дом шатался по настоящему. Сорванную листву и поднятый мусор с земли забивало в щели под крышей и все это добро сыпалось сверху. Кроме того, крыша начала протекать и пришлось перебраться в другое место для сна. Утром создалось такое впечатление, что это все приснилось – тишина, солнышко и абсолютное спокойствие.
3.
Как мы корову продавали….
Ферма принадлежащая отцу Мук, как я уже писал, располагалась километрах в 5 от дома. Ехать туда было не долго, благо нам выделили мопед для передвижений. Сама ферма – это в основном плантации каучуковых деревьев, стройными рядами расположившиеся вдоль дороги. В центре находится офис – постройка с навесом для техники, верандой, кухней, отдельным местом для сна, единственным, кстати, закрывающимся на маленький ключик и замочек от чемодана, и место для разделки продуктов – хлипкий помост, примыкающий к кухне. Из техники на ферме присутствовали 2 мопеда и грузовичок, настолько древний, что про марку я даже и не стал спрашивать. Но все работает и ездит.
Я сподвигся помочь, но все, что мне доверили – это подвязывать каучуковые деревья, которые сильно прижало к земле ветром после ночной грозы. В основном это были молодые саженцы. Да и работа была - не бей лежачего. Я подвязал что-то около 10 деревьев и мне сказали, что жарко и вообще надо отдохнуть. Начали готовить обед – в ход пошла одна из многочисленных куриц, бегающих вокруг, которая не успела унести ноги.
Пока еда готовилась, я попросил Мук показать мне речку, которая, судя по картам на моем смартфоне, была совсем рядом. Мы проехали минут 5 и выехали к реке. Интересной реке. Заросшей настолько, что воды не было видно. Просто зеленая извивающаяся змея между холмами. Впечатление несерьезности речки было обманчивым. Берег был каменным, и на берегу стояла аккуратная, вытесанная из камня же скамейка. Когда я нашел бамбуковый шест, метров 2.5 длиной и попробовал найти дно рядом с берегом, шест спокойно целиком ушел под воду и до дна не достал. По валявшимся на водорослях сетям, было понятно, что рыбу тут ловят и, как объяснила Мук, рыбу не маленькую. Охотно верилось. Вернувшись на ферму мы застали зеленый пикап с двумя тайцами, которые сразу подозрительно вылупились на меня. Я приветствовал их по-тайски и в ответ получил пространную речь, судя по всему заканчивающуюся вопросом, откуда я знаю тайский. Отец Мук посоветовал им расслабиться, сказав, что знаю я пока только приветствие, а остальные слова в процессе изучения. Они заулыбались, и мы отправились выбирать корову. Тайцы оказались перекупщиками скота из районного центра. Коров всего было 4 и после долгого выбора одну стреножили и каким-то невероятным образом, с моей скромной помощью, запихали в кузовок пикапа. Бедное животное смотрелось в этом кузовке по меньшей мере странно и являло из себя чудо тайской упаковки. Рассчитавшись с хозяином и пожав мне руку, перекупщики отбыли восвояси, а мы приступили к обеду. Курица использовалась по полной и, опять же, была искромсана так, что нельзя было понять, что за часть курицы попалась в супе. Но, все это справленное местными травками и какой-то листвой, надерганной Мук с дерева, дало необычно свежий и приятный вкус. Курица ушла в суп не вся – одну ногу пожарили и предложили разделить ее мне с главой семейства. После трапезы я помог отцу Мук подпереть громадным бревном большое каучуковое дерево, тоже наклоненное ночным ураганом. Пришлось срубать толстые ветки со стороны наклона, чтобы дерево выпрямилось. С мест сруба тут же начинал капать белый сок, застывая и превращаясь в каучук на глазах. Пока мы занимались деревом, женщины собрали все вещи для возвращения домой. Вечер повторился как дежавю – тайские друзья родителей Мук, немного пива с папой, только в этот раз меня уже воспринимали как собеседника, а не заморский шкаф. Живо общались и пытались подбирать слова для взаимопонимания. Мой тайский словарь обогатился еще 5-ю словами.
4.
Суп из жаб и рожающий краб.
Утро следующего дня началось с жуткого ливня. Я проснулся под шум дождя, умылся под шум дождя, попил кофе под шум дождя… Дождь не прекращался, временам и немного утихая, а временами наоборот, припуская так, что переставало быть видно дома на противоположной стороне улицы. Идея на день состояла в том, чтобы посетить местный рынок и накормить гостеприимную тайскую семью хорошим мясом до отвала. Да, заодно, и накупить всякой местной хрени, которую еще не пробовал. Но планы немного изменились. На пороге дома нарисовалась еще одна бойкая старушенция. Наша сидела спокойно и как всегда плела что-то свое. Меня отрекомендовали пришедшей и сказали, что она мать отца, а та, которая плетет и ест наркотики – мать матери. Все встало на свои места, на время, правда. Мать отца принесла с собой большой шевелящийся кулек. Гордо шлепнув его в угол, она всем своим видом показала, что сегодня нас ждет вкусная еда. Поинтересовавшись между делом, не хочу ли я купить ее сыну грузовичок, так как тот который есть совсем старый и перед соседями неудобно, она позвала всех и раскрыла мешок. Мешок был полон толстенных земляных жаб. Они были в пыли, гладкие и жутко толстые. Абсолютно без каких-либо пупырышек, приятные на ощупь и с забавными мордами, не похожими на наших лягушек. Жить им оставалось недолго - на кухне закипела работа, женщины готовили раствор для будущего супа. Приготовление супа из этих жаб оказалось процессом долгим, и, чтобы не ждать без толку мы с Мук сели на мопед и, несмотря на все еще идущий мелкий дождик, поехали на рынок, который находился километрах в 10 от дома. Проехав две деревни, мы въехали в довольно большой поселок, с банками, развязками на дорогах и большим рынком. Рынок походил на наш, только с тайским уклоном. Продавцы предлагали различные фрукты-овощи, свежее мясо, кур, яйца и еще неведомую мне штуку, расфасованную по целлофановым пакетам. На 300 бат я купил килограмма 2 отборной телятины. Добили покупки килограммом каракатиц, перца, салата, лайма и уксуса. Багажник под седлом мопеда, вопреки ожидания оказался настолько маленьким, что туда не влезло бы и две пачки сигарет. Поэтому пришлось все сумки цеплять на пару крючков, заботливо привинченных к мопеду. Ну хоть перестали выделяться. Здесь все так ездят. На обратно пути я увидел, что на дороге сидит краб. Я подумал, что мне померещилось. Океаном тут и не пахнет, да и морями тоже. Специально вернувшись на то место, где я видел краба, я никого не обнаружил. Мук на мои вопросы о крабе корчила шкодливые рожи и вообще все ее поведение говорило – ну да, краб, ну и фигли? Где-то через километр она заметила второго краба, также сидящего на дороге. Мы остановились и Мук, со свойственной ей в таких случаях прытью, незамедлительно этого краба выловила. Мы привезли его домой и сунули в таз с водой. Немного позже я заметил кучу маленьких, со спичечную головку крабиков, плавающих вокруг. Их было около сотни. А под плотно закрытым хвостом самки еще виднелось столько же. Удивительная все же штука природа. Вечером, по дороге в местный 7-11 я видел еще около десятка крабов, выползающих на дорогу. Добрая треть из них была временно живая….
К нашему приезду с рынка поспел и жабий суп. Большая кастрюля напиханная сварившимися жабами и пучками разнообразной травы источала вполне приемлемый аромат. На подиуме - «тыян, по - тайски» расположилась вся семья, включая бабусей и подошедших на огонек, или запах, не знаю, братьев, сестер и друзей. Всего набралось человек 12. Все расселились вокруг и начали ожидать начала шоу, когда мне предложат съесть жабу. Самое страшное оказалось не в этом. Лапки лягушек я пробовал и раньше, так что тут я был спокоен. Но жабы оказались битком набитыми икрой. Они в буквальном смысле от нее лопались. Самая главная бабулька, выбрала жабу поздоровее, привычным движением разломила ее пополам и протянула мне. 12 пар глаз с интересом уставились на меня, ожидая любой моей реакции. Ну и пришлось мне невозмутимо есть эту жабу. Кстати, очень даже ничего. Мясо по вкусу напоминает нежную курятину, а икра похожа на куриную печенку. Потом осилил еще одну. Реакция все равно была бурная, типа все очень удивились, что я вот так взял и съел жабу… Не противясь, и не кривляясь.
*Есть в тайской философии такое понятие - «наам-джай» На русский переводится как щедрость, но это гораздо более глубокое понятие для каждого тайца. Можно сказать, что все и начинается с наам-джай, литературно переводимое как "сердечный сок" или "ток из сердца". В то время, как независимость есть основа западного менталитета, тайцы в основном судят о других по степени демонстрации наам-джай. Наам джай - это "щедрость", желание отдать своё время, ресурсы и внимание другому, для того, чтобы обоим почувствовать себя хорошо. Человек, демонстрирующий наам-джай, не спрашивает за это денег или иной платы. Тайцам даже будет нелегко принять плату за то, что они делали по доброй воле.
Когда тайцы демонстрируют щедрость, они не рассчитывают на немедленный ответ тех, кому помогают, но считают, что в долговременной перспективе щедрость себя оправдывает. Это частично связано с влиянием Буддизма.
Они с ним рождаются, они с ним живут. Кодекс жизни и чести любого тайца строится именно на этом понятии. Внутри каждого тайца как бы находятся весы, отдельные для каждого встречающегося им на протяжении жизни человека. Это система bun-kun (бун-кун) (взаимности), особенно ценность sam-nuk-bun-kun (сам-нук-бун-кун) долга чести. Долг чести - основной уравновешивающий элемент, который заставляет эту систему работать. С той же силой, с которой европейцы превозносят независимость, тайцы воспитывают в детях понятие sam-nuk-bun-kun.
Если вы сделали доброе дело по отношению к тайцу, его внутренние весы перевешивают в вашу сторону и ему необходимо восстановить равновесие. Таец обязан вернуть вам часть потраченного на него добра. И совсем необязательно, что это произойдет сразу. Но помнить он будет. Поэтому не стоит удивляться, например, купив жвачку тайскому ребенку, тому, что он, улучив момент когда вы приляжете отдохнуть, начнет обмахивать вас веером, чтобы было не жарко. Или незаметно окажет какую-либо другую заботу о вас. Он возвращает вам часть добра, которое вы дали ему в виде купленной жвачки.
Поэтому, когда на ужин заявилось вдвое больше знакомых, родственников и друзей, чем на жабий суп – я не удивился. Все продукты, которые мы купили, пошли в ход. Приготовили около 15 различных блюд. Я пожарил мясо. Вроде как я давал званый ужин. За столом каждый пробовал понемногу всего и все следили, чтобы я наелся до отвала. Вообщем - то так и произошло.
5.
Тишайший день. За грибами по-тайски.
Добрая половина семейства, оставшаяся на ночевку, дала о себе знать часов в 6 утра.
Мы проснулись под гомон детворы и окрики старших. Мне надоело спать на полу на одеяле толщиной 5 нано-микрон, и найдя среди различных вещей, заполонявших второй этаж два матраса, я вытребовал их себе. Как всегда, по утрам начал вещать деревенский рупор. Вот после рупора, начинающего вещание часов в 6 утра спать уже не хотелось. Мук сказала, что это была молитва , но мне показалось, по интонации, перечисление скидок на товары в местном сельмаге. В итоге мы подтянулись вниз около 8 часов… Все семейство уже сидело за столом, куда, самым наидобродожелайтельйшим образом нас и пригласили. Доедали вчерашний суп из жаб и недозревшее манго, вываленное в красном перце. После завтрака глава семейства подогнал свой, видавший виды грузовичок и началась погрузка. Выезжали на ферму все семьей, загрузили еду, воду, расставили детей и дали детям в руки навес, чтобы держали над пожилыми и им не светило солнце. Старушки загрузились последними, цыкая на детей, чтобы не шумели и правильно держали навес. Я сказал Мук, что лучше бы нам поехать на байке, вдвоем, не теснясь. Нам отрядили мопед и мы отбыли первыми. Приехав, мы дождались грузовичка, выгрузили всех и тут же меня снарядили сумкой, сказав, что мы идем за едой. С нами пошла мама Мук, и бабушка по отцовской линии. Остальные остались присматривать за детьми. Пройдя посадки каучуковых деревьев, мы вышли к речке, мутной, узкой и похожей на водосток. По края ее разрослись кусты бамбука, среди которых, как оказалось, можно было увидеть молодые ростки и выкопать их, ловко поддев инструментом, похожим на смесь мотыги и копья. Это потом варилось на пару и выступало в роли картофеля в рационе семьи. Кореньями дело не ограничилось. Мне показали развесистый куст, под осыпающейся листвой которого росли грибы. Типа наших подосиновых, но зеленые. Мы их набрали целую сумку и пошли по направлению к дому, потому что дамы высказали мнение, что очень жарко. Вообще странно было это слышать от сухопарых тайцев. У меня – 193 сантиметрового детины, пот тек градом, организм работал нормально и любое дуновение ветерка нормально охлаждало. Главное войти в гармонию. Я чувствовал себя очень комфортно. Набравши кореньев и грибов, мы направились по направлению к дому, по пути к которому, Мук показала мне большое дерево увешанное мандаринами, как мне показалось. Но это были не мандарины. Сорвав один плод, я разрезал его тесаком, заботливо подсунутым мне Мук, и оказалось, что внутри он состоит из кусочков, похожих на порезанное манго. Но, в отличие от манго, есть его было нельзя. Хотя выглядело очень съедобно. Остаток дня прошел в семейном спокойствии. Дети позвали меня купаться и, предварительно проверив на наличие змей ближайшие окрестности, радостно завизжали в луже, похожей на пожарный пруд на наших участках в шесть сток. Вообще я заметил особенность тайцев пугаться, когда уже поздно. Стоять перед фактом жизни, так сказать. На выскочившую 30 сантиметровую ящерицу, я среагировал мгновенно, отскочив, глазами ища палку и в полной готовности дать стрекача. Тайские дети, разных возрастов, шарахнулись от нее позднее секунды на 3. Расслабленность, что поделать.
День закончился наитишайше. Мы с Мук приехали на мопеде раньше всех и сидели в магазине с англоговорящей тайкой часа два, общаясь и попивая пиво. Семья поужинала без нас. На пути из магазина домой, по совету Мук, я занес 3 пакета чипсов её тете. Мы тут же были приглашены за стол и пришлось провести еще 20 минут в роли белой обезьяны… Спать. Вставать завтра в 4 утра и ехать 2-мя тайскими семьями, включая меня на большой праздник, посвященный получению диплома адвоката родного брата Мук. Ехать предстояло в крупный город, райцентр соседней области, где располагался большой университет. Сказали, что дорога займет три часа. Спать.
6.
Беложопый. Розовый дед. Ждем короля. Фаранг не спит.
*Конечно есть много переводов слова «Фаранг», но все они как-то не совсем точно передают значение этого слова в том смысле, в котором его используют тайцы. Переводят слово «Фаранг» и как «европеец» и как «чужак» и вообще, этим словом называются все белые мужчины на территории Таиланда. «Иностранец» не совсем точно подходит для перевода этого слова, так как «фарангом» не может быть китаец или японец. Да и афроамериканец тоже. Все это так. Но это слово имеет более глубокий смысловой оттенок. В качестве сравнения могу привести то, как мы называем в Москве выходцев из южных республик и стран. Мы говорим – « на рынке одни черножопые торгуют», не пытаясь обидеть кого-то лично из них, а просто обозначая факт. Говоря – « не пойдем в тот бар, там много черножопых», мы фактически определяем этим понятием фактическое наличие в баре множества людей другой национальности, кратким и емким понятием, понятным собеседнику. Так вот. В Таиланде мы, русские, немцы, англичане и прочие европейцы – беложопые. Тайцы не пытаются обидеть нас этим словом. Они просто обозначают им сам факт нашего присутствия. Надо сказать, что в деревне, где мне довелось пожить, я не слышал, чтобы меня называли фарангом, но наверняка называли.
Подъем был очень ранний. Семейство начало проявлять признаки бурной активности часа в три утра. Меня Мук растолкала полчетвертого, и когда я спустился на первый этаж, чтобы налить себе кофе, все уже были готовы к отъезду. Во дворе уже стоял заведенный пикапчик isuzu, в который спешным порядком закидывались одеяла, ведра с водой в дорогу, циновки, и прочие нужные вещи. Стариков и детей разместили в кабине, имеющей два ряда кресел, ну а все остальные полезли в кузов. В итоге в небольшом обычном пикапе я насчитал 12 пассажиров. Но это, как оказалось, не было пределом и на обратной дороге, нас в нем ехало 15 человек. Выехали затемно, и я ощутил вся прелесть поездки в кузове, забитым кучей народа. Через час поездки задницу ломило так, что казалось, дорога будет вечной и никогда не кончится. Пришлось укрываться одеялами и вертеться, меняя точку опоры всю дорогу. Утомительная дорога была разноображена маленьким, но веселым приключением. Примерно через полчаса после выезда мы попали под короткий, но сильный дождь. В открытом кузове пикапа, едущем на скорости 90 километров в час, дождь воспринимается несколько иначе, чем в кабине. Каждый укрывался как мог. С нами в кузове ехал один очень древний старичок, приходившийся Мук толи прадедушкой, толи прапрадедушкой. Абсолютно спокойный, всегда молчащий и улыбающийся персонаж. Он постоянно жевал свой легкий наркотик и, как мне показалось, вообще не особо воспринимал сам процесс передвижения в пространстве. Когда с неба полилась вода, деда заботливо укрыли красным одеялом, чтобы не промок и выглядел достойно на общей фотографии с внуком-выпускником. Короткий дождь кончился и когда все уже высохли, вспомнили про деда, который продолжал ехать под одеялом не высказывая никаких пожеланий. Одеяло сняли и оказалось что краска ткани была крайне не водостойкой. Красный цвет одеяла, смешавшись с уважаемой сединой деда и его белой рубахой придал старику неповторимый розовый цвет. Насыщенный, розовый его волос вызвал бы зависть у любого лондонского панка. В кузове началось такое ржание, что водитель даже остановился около обочины. После того, как оторжалась вторая часть семьи, ехавшая в кабине и вылезшая посмотреть что произошло, деда начали оттирать. Появляться на большом празднике с розовым стариком, в Таиланде, как видно, не рекомендуется. Но, в отличие от одеяла, на деде краска сидела хорошо. Минут двадцать потраченных усилий, новая рубаха и бейсболка вернули старику товарный вид, но местами розовый цвет все же доминировал. Часа через три мы приехали в Sakon Nakhon, довольно крупный городок Таиланда, расположенный на 160 километров восточнее от деревни, из которой мы выехали. Когда мы подъехали к университету, несмотря на раннее утро, там уже начинали скапливаться машины, забитые прибывающими родственниками выпускников. Все расстилали циновки и занимали свободные места на подходах к университету. Пытаясь подсчитать количество народа, я спросил, сколько выпускающихся будет в этом году. Оказалось около тысячи. Университет действительно большой и занимает территорию, как две трети территории МГУ. Так вот. На каждого выпускника приходилось минимум 10 родственников и друзей, приехавших на чествование. Выходило на круг что-то около 10-12 тысяч народа, собрались на этот праздник. 10000 тайцев и один фаранг – я. Поначалу было не очень комфортно, но потом я привык и за целый день, что мы там провели я так и не увидел ни одного европейского лица. Единственное, что здорово помогло, что я успел пожить и адаптироваться в семье с которой приехал. У меня уже появилось тайское имя – что-то среднее между Дим и Дым и я практически считался своим. Но многие, как я видел по взглядам недоумевали, что там делает европеец. Иногда случались веселые казусы. Ближе к полудню, семья расположилась на трех циновках в тени большого дерева. Плотность народа была такой, что циновки располагали практически вплотную друг к другу, оставляя лишь небольшой проход между ними, шириной в одну ступню. Я прилег, перевернулся на спину и закрыл глаза. Сидящая на соседней циновке женщина прокомментировала ситуацию – « фаранг спит», сказала она. Я это услышал, повернул голову в ее сторону, собрал весь свой запас из 20 тайских слов, и мне его хватило, чтобы ответить на ломанном тайском –« паранг не спит, фаранг думает», что вызвало бурную реакцию у окружающих. Народ вокруг, слышавший наш «разговор» откровенно и добродушно ржал. Как выяснилось все собрались встречать короля, который должен был приехать награждать и напутствовать выпускников. Все-таки тайцы своего короля боготворят. Ближе к полудню вся масса народа сместилась к широкой аллее, проходящей насквозь всю территорию университета. В центре аллеи выстроился нарядный оркестр, народ притих и показался кортеж, состоящий из 2 кремовых мерседесов, одного пульмана тоже в светло-коричневых тонах и 10 серебристых мерседесов, замыкающих кортеж. Толпа молча и благоговейно приветствовала короля, посетившего мероприятие. Это и оказалось основным событием, ради чего все с утра сидели в этом парке. Выпускников собрали, раздали им дипломы и вся эта толпа молодых специалистов смешалась с томившимися в ожидании родственниками. Фотографировались везде. Считалось хорошим тоном сделать фотографии с каждым кустом, около каждого плаката. С одним родственником, двумя, всей семьёй, потом откуда-то извлекался на свет божий прадедушка и следовала череда фотографий с ним. Причем количество дублей каждого кадра строго зависело от количества присутствующих человек. С трудом найдя нашего выпускника, после затяжной фотосессии мы выбрались к стоянке машин, выезд с которой занял добрых часа два. В время медленного движения в пробке в придорожных ларьках скупалось все подряд. Дети сидели усыпанные конфетами, В машину загружались новые сумки. Я заявил, что тоже хочу принять участие в этом празднике жизни и купить большой арбуз на всю семью. Папа Мук, внимательно выслушал мои объяснения, понятливо хмыкнул и исчез среди ларьков. Вернувшись минут через пять он притащил полную сумку вина, распихал все по машине и сказав мне спасибо, уселся на место. Все-таки странное у них представление об арбузе… Прибыли мы в деревню уже часов в 9 вечера. Несмотря на то, что вся семья была в отъезде, дома нас уже ждал приготовленный банкет – родственники постарались. На тыяне были выставлены разнообразные кушанья, рис, жаренное мясо, острые закуски, курица. Подтянули 2 ящика с пивом, открыли бутылку местного виски. Тайское питие в корне отличается от нашего. Мужчины сначала пропускают по паре стаканчиков виски, а потом не торопясь пьют пиво. Как мне объяснил отец Мук, это для того чтобы в животе сначала взорвалось, а потом потихоньку добирало. Никто не напивается. Совсем пьяных я не видел ни разу. Тянут пиво за разговором, курят, а потом расходятся по домам. Принесли и открыли довольно странную штуку, которую я видел впервые. Запечатанный известью кувшин, расковыряли и внутри оказались мелкие высушенные толи семена, толи листочки каких-то растений. Очень похоже на шелуху от пшеницы. Туда заливалось несколько бутылок пива, потом вставлялись трубочки и каждый подходил и прикладывался. Напиток по вкусу напоминал сладкий портвейн. Как это получалось, я так до конца и не понял. Но штука очень забористая и, как выяснилось, многоразовая. Причем заливать ее можно чем угодно, вплоть до кока-колы. Несколько меняется вкусовой оттенок, а смысл остается тем же. Я, вымотанный после путешествий в кузове пикапа, довольно быстро отправился спать. Тайцы разошлись гораздо позднее.
7.
Сборы в дорогу.
Утром мы с Мук поехали в райцентр покупать билеты на автобус до Бангкока. Было решено выезжать вечером, чтобы утром прибыть в Бангкок и не торопясь подготовиться к отлету в Москву. Купили билеты на автобус, отходящий в 7 вечера и прибывающий в Бангкок в 6 утра. По дороге домой заехали на рынок, где я затарился разнообразными тайскими специями и пряностями. Женская половина семьи добрых полдня занималась сбором нас в дорогу. Мне вручили громадный мешок, полный продуктов, чтобы я все это забрал с собой в Москву. Два килограмма риса, жаренное острое мясо, громадный бидон полный тайскими пельменями в пальмовых листьях, колбасу, кучу каких-то баночек с соусами, приправы и сушеный острый перец. Кроме этого, просили передать родителям два отреза тайской ткани. Маме на юбку и отцу на пояс, в виде кушака. Рюкзак с едой был больше моего рюкзака с вещами ровно в 2 раза. Провожать нас приехало человек 10. Мы тепло попрощались и полезли в подошедший автобус. Глядя на смотрящих нам вслед тайцев, я понял, что оставил здесь кусочек своего сердца. Вернее не оставил, а согласно тайской философии внутренних весов заменил на кусочек общего, большого и добродушного сердца тайской семьи. Он прищелкнулся к моему как деталька конструктора. Легко, прочно и навсегда. Я обязательно еще вернусь туда.
Таиланд - Москва.
Апрель - май 2013.
yaplakal.com