70
- Миш, ну ты где? – Таня стояла на перекрестке уже минут сорок, а на улице – не май месяц, а середина февраля, и, вроде бы и не очень холодно, а как-то промозгло, ветер и снег мелкой колючей крупкой сыпет в лицо. – Я замерзла уже.
- Милая, еду уже. Буду минут через пять. Зайди в кафе какое-нибудь, попей чайку.
- Миш, ты не лети только – скользко на дороге. Не хочу в кафе – там накурено. Жду.
Таня вышла от заказчика поздно вечером, на часах было почти десять вечера. Она занималась дизайном, и поздние встречи были для нее не в новинку – с людьми же работает, а люди – они тоже работают. Собираясь домой, она позвонила мужу, и тот должен был давно уже подъехать, да – вот беда – он где-то умудрился пробить колесо и по этой причине задерживался. А она уже вышла из дома. Возвращаться в дом заказчика было глупо. Таня решила забежать в кафешку на перекрестке, но там оказалось накурено так, что хоть топор вешай. На экране телевизора, висевшего в углу, бегали люди по зеленому полю и пинали мяч, а в зале мужчины кричали речевки, трясли шарфиками цвета играющих команд, пили из огромных кружек пиво и пускали дым почище паровозов. Татьяна была на пятом месяце беременности, и находиться в этом хаосе ей было тяжеловато. Бармен за стойкой поднял на нее глаза, и глупо улыбнулся, как бы говоря «Извиняйте, барышня, местов нету». Пришлось ждать на улице.
Она подняла глаза и увидела знакомую машину. Она могла узнать ее издали – у машины ее мужа цвет света фар был разный. Она, как дизайнер и художник различала малейшие нюансы цветов. Любимый подъезжал к перекрестку и немного увеличил скорость, чтобы проскочить. Включился желтый. А дальше Таня увидела, как из поворота выскочил черный джип на огромной скорости. Машины летели друг к другу под прямым углом. Время замедлило бег, практически остановилось. Снежная крупка зависла в воздухе. Ветер резко остановился. Шелест тормозов по мокрому скользкому асфальту. Грохот удара. Джип ударил в дверь водителя легковушки, машины отпрыгнули друг от друга. Машина ее мужа, словно игрушечная, перевернулась пару раз и встала на колеса. Своего крика она не слышала, бежала к машине. Стала дергать Мишину дверь. Вернулся бег времени, опять подул ветер, вернулись звуки.
- Миша! Миша! Открывай, Миша! – Она в исступлении дергала ручку заклинившей двери.
Кто-то подбежал, оттолкнул Таню, и через разбитое стекло полез в салон доставать Мишу.
Те мужчины из бара, которые минуту назад праздновали победу своей любимой команды, в минуту отрезвевшие, отвели ее в сторону от машины и не дали увидеть, что с лучилось с водителем. Она плакала и звала мужа. Вдруг что-то зашипело и машина взорвалась. Она потеряла сознание на руках мужчины, от которого пахло сигаретным дымом и пивом.
Очнулась она в белой комнате, на кровати. Лежала, смотрела в белый потолок, и в голове было пусто. Зашла медсестра, ойкнула и выскочила из палаты. Вернулась она через некоторое время с высоким седым мужчиной в очках. Врач присел на стул:
- Ну, милочка, как вы себя чувствуете?
Вернулось все. Она тут же все вспомнила. Побледнела, губы затряслись.
- Миша. Где он? Что с моим мужем?
- Вам нужно подумать о ребенке. – Доктор попытался переключить ее в другое русло.
- Миша. Что с Мишей?
- Девонька, милая. – Доктор взял ее слабую ручку в свою. – Нет больше Миши. Ты поплачь, поплачь, доченька. Вот горе-то. – Он тяжело вздохнул. – Но у тебя ребеночек есть. Ты знаешь, что ты беременна?
«Я подумаю об этом потом» - решила она словами одной известной героини.
- Да, знаю. – Сухо ответила Таня. Ей нельзя плакать. У нее внутри частичка Миши. – У меня девятнадцать недель.
- У меня к тебе вопрос. Вы с Мишей никогда не задумывались о том, чтобы помочь другим?
- В смысле?
- У твоего мужа было здоровое сердце…
- Доктор, я начинаю понимать. Вы хотите, чтобы я дала согласие на то, чтобы Мишино сердце спасло чью-либо жизнь?
- Да, именно это я и хочу сказать.
- Да, Миша бы согласился. Он был очень добрым. Всегда помогал. Я согласна. Миша.. – она проглотила комок в горле, - Мише не помочь. Пусть он в последний раз поможет.
Предательская слеза скатилась по Таниной щеке. «Миша будет жить в другом человеке»
- Девочка, ты очень сильная. И твое согласие очень важно для одного маленького пациента. Это очень благородно.
- Маленького? Разве взрослое сердце можно пересадить ребенку?
- Нужно не полностью сердце, а только его часть. Мы потом об этом поговорим, ладно? Ты полежи, отдохни. Сестричка тебе витаминок уколет. Успокоительное дать?
- А это не вредно?
- Нет, они безобидные. На травках. Поспи. Если будет совсем плохо – зови. Договорились? – Он подмигнул ей и попытался улыбнуться. – Все будет хорошо.
- Да. Доктор, а какой сегодня день?
- Прошел один день. – Она тут же поняла, о чем он. Значит, сегодня пятнадцатое.
Врач вышел из палаты, оставив ее одну. И тут же она разрыдалась. Без истерик, тихо воя в подушку. Вошла медсестра и уколола ее. Навалилась усталость и Таня уснула. Ей снился сон, что Миша помогает собирать кубики какому-то ребенку. Заметив ее, и Миша, и ребенок махали ей руками и улыбались.
На следующий день ее выписали. Она сама пришла на пост и попросила, чтобы ее отпустили домой. Нужно было похоронить Мишу. Всеми приготовлениями занимался агент. Таня слонялась по квартире и собирала Мишины вещи. Вот, он бросил рубашку на кресло, когда собирался за ней. Надо ее повесить в шкаф. Вот его ремень. Надо убрать. Вот его носок. Надо бросить в машинку. Его чашка. Помыть. Свитер, висящий на спинке стула. В шкаф. Пачка жвачки… От этого занятия ее отвлек звонок телефона. Таня подняла трубку.
- Моя ты красота! Наконец-то до тебя дозвонилась!– Таня узнала голос своей школьной подруги, которую не слышала уже месяца два. – А я в России на неделю. Так как свою квартиру я сдаю – я поживу у вас пару дней?
- Майка, Миши больше нету. Завтра похороны. Приезжай. – И положила трубку.
Телефон зазвонил опять:
- Буду через два часа – я в аэропорту. Будь дома и никуда не уходи.
В квартиру ввалилась рыжая, высокая полноватая женщина, увешанная пакетами и сумками. Сразу, и без того маленькая прихожая, стала совсем тесной. Таня прижалась к этой огромной, пахнущей духами и зимой женщине и расплакалась.
- А я тут с ума схожу. Везде Мишкины вещи. И жду постоянно, что позовет, спросит…
- Моя девочка… - Майка была старше Тани всего на год, но всегда вела себя так, как будто была старше, лет на двадцать. – Пойдем на кухню, чайку заварим и поговорим.
Таня рассказала все подруге. Майя повздыхала, прижала к себе подругу и дала той выплакаться.
- Бедолага, даже напиться тебе нельзя. Ну, ничего. Хотела я через неделю вернуться к своим чернокожим друзьям, но делать нечего – останусь здесь, пока не родишь. Иначе ты тут с ума сойдешь в одиночестве. Вот родишь – там посмотрим. Хочешь, я у тебя поживу пару дней?
- Пару – не хочу. Совсем оставайся. Все равно ты свою квартиру сдаешь. К каким чернокожим? Ты же вроде в Азии была.
- Была. Дорогуша, я уже как год работаю в Ботсване. А я тебе разве не рассказывала? Меня пригласили поработать в Африку. Я подумала – а почему бы и нет? Круглый год солнце, жара, коровы по улицам ходят. Красота… Люди… А ты знаешь, какие там люди? Замечательные! Я забыла около супермаркета на парковке сумку. Ну, так получилось. Представь мое удивление, когда они принесли мне мою сумку домой, в полной сохранности! А там были не только документы, но и деньги, и украшения… так они еще и извинились, что принесли ее так поздно. Я хотела дать им денежку – отказались, чуть не обиделись! Замечательные там люди!
- Май, а я дала разрешение, чтобы Миша был донором… - без эмоций сказала Таня.
Майка поперхнулась рассказом об Африке.
- Танька… - округлив глаза, протянула Майя, - Ты молодец! Ты даже не представляешь, какая ты человечище! Умничка моя! Это очень благородно. А я тут тебя пытаюсь отвлечь. Эх-хех… От чего только отвлекать-то? Ну, завтра тяжелый день. Пойдем спать. Может, тебе успокоительное какое дать?
- Не, не хочу. И спать не хочу. Давай еще посидим. Ты мне говори, а то у меня только момент аварии перед глазами стоит… Раз за разом… раз... за… разом… - слезы покатились снова.
- Девочка моя, слезами горю не поможешь. Но полегче станет.
- Майка, а можно так: вот сделают операцию тому, для кого Мишкино сердечко пригодилось, мы его найдем, навестим? А? Можно так?
- Конечно, можно. Я все знакомства подниму. Я же все-таки врач. Хоть и педиатр.
- Майка, как же хорошо, что ты сейчас приехала.
- А я не просто так в гости. У меня тут дело.
- Не секрет?
- Какой секрет? Я ребенка хочу. А так как я детей иметь не могу – нужно усыновлять. Вот, приехала пробить почву, узнать, что к чему. И хочу я русского ребенка.
- А тебе разрешат? Ты же не замужем.
- Ну и что? Я педиатр с мировым именем. Ты думаешь – мне откажут? Кто-то хочет поиграть с огнем?
После похорон майка собрала все Мишины вещи, включая зубную щетку, станок, даже синий гуталин (у Тани не было синей обуви) и убрала в один шкаф. Шкаф заперла на ключ, а ключ спрятала.
- Будешь грызть себя, мучаться, вещи его перебирать. А мучаться тебе нельзя – о детенке думай. – Так она прокомментировала свои действия.
Ночами иногда снился Миша, который играл с ребенком на полу в игру. И всегда они замечали Таню, улыбались и махали ей рукой.
Полетело время. Майя жила у подруги. Таня училась жить без мужа. Училась засыпать в пустой кровати. Просыпаться одной. Вечерами, когда Майя ездила по каким-то своим делам – одной смотреть кино и готовить для одной ужин. Тоскливо было безмерно. Но грустить было запрещено. Через пару месяцев после похорон вещи из шкафа были унесены из дома.
Чтобы подруга не грустила, Майя заставила ту учить французский язык. И проверяла каждый день, назначая новые упражнения. Майя знала то ли пять, то ли шесть языков. Была светилом педиатрии, работала по всему миру в организации «Красный крест». До родов Таня уже могла не ошибаться с окончаниями, ставить правильно артикли, строить простенькие фразы. Сама же Майя собирала справки, носилась оп опекунским советам, по детдомам и больницам. В одной из больниц она наткнулась на мальчика лет восьми. Увидев парнишку, сердце ее ухнуло куда-то, и она поняла – вот он. Это он. Ее будущий сын.
Татьяна родила в начале июля замечательного мальчугана. Майка ее встретила у больницы и обрадовала новостью – ей дали разрешение на усыновление. Скоро Мишка будет ее.
- Мишка?
- Да, того мальчика, его Миша зовут. Ой…
- Майка, ничего страшного. Ну, что ты… Я так рада за тебя! Правда! А сначала я тоже хотела Олежку Мишей назвать. Но потом…
- Олежку?
- Да. Олег Михайлович Русаков. Красиво?
- Очень. Русаков Олег Михайлович – РОМ. Вкусно. – Майка рассмеялась.
Таня улыбнулась.
- Расскажи мне про своего, Май. Какой он?
- Ой, Танюха… Даже не знаю, что и сказать. Замечательный парень, добрый, веселый, умный. Любит собак. Короче – скоро сама увидишь.
- Когда?
- Скоро. Очень скоро.
Майя зашла в квартиру к Тане, ведя за руку мальчика. Мальчик был немного смущен.
- Ну, вот. Знакомься, подруга. Это Михаил. Мой сын.
- А я Таня.
- Тетя Таня, а где у вас маленький?
- Проходи, в комнате.
Мальчик наклонился над кроваткой, в которой спал младенец.
- Какой он маленький. Можно я его буду любить? – У Тани на глаза навернулись слезы.
- Конечно, дорогой. Ты его не трогай пока, он только заснул.
- Да, можно я здесь посижу и на него просто посмотрю?
Таня выходила из комнаты и вдруг обернулась: Миша смотрел на нее. Его взгляд. Он был похож на взгляд ее погибшего мужа. У Тани пробежали мурашки.
***
Прошло несколько лет. У Тани появился ухажер Иван, их познакомила Майя. Он замечательно относился к Олежке. Майя работала в центре педиатрии. Мишка рос, отлично учился, любил маму. Постоянно прибегал к Татьяне помочь, поиграть с Олежкой, поговорить с Иваном. А Олежка тянулся к Мишке.
Однажды, когда Мишка пришел в очередной раз к Олежке и они играли в комнате, Таня позвонила Майе и спросила про то, как они хотели найти человека, которому помогло сердце ее погибшего мужа. Майя ответила, что не хотела ее шокировать, но она нашла того человечка.
- Так почему же ты молчала? Почему не познакомила меня с ним?
- Так вы знакомы же…
- Не понимаю…
- Где Олег?
- Играет в комнате с Мишкой.
- Зайди в комнату.
Таня зашла в комнату и ноги приросли к полу - ее сон был явью: на полу Миша помогал Олежке складывать кубики. Они заметили Таню, заулыбались оба и помахали руками.
© - Ксина Маркеш
yaplakal.com