2
© Олег Бочаров.
Главное Событие, Точнее, Собитие ХХ Века, О Котором Никто И Никогда Не Узнал. И Слава Богу...
Когда в ближайших оквадратностях лаптевязальной деревни Кошерные Гандончики высадились инопланетяне, никто из жителей ни капельки не удивился. Во-первых, потому что они уже привыкли к разного рода сенсациям - на прошлой неделе, например, корова Божия с местного химкомбината проиграла сторожу в преферанс двенадцать тонн сена. Именно так мотивировал сторож факт отловли его с этим нелегким грузом коровьего завтрака в наплечной сумке на проходной. Во-вторых, удивления факту приземления инопланетян не было по той причине, что никто о нём не знал.
Один лишь кабачковод Кузьмич, выйдя за околицу и увидев подозрительное красное свечение над курятником, подумал: "Небось опять студенты мусор жгут". И это именно так и было - инопланетяне высадились совсем в другом месте.
Настало следующее утро, и Кузьмич снова вышел на околицу, чтобы по традиции захлопнуть за собою дверь. Первое, что его поразило - поразительно мокрый для этой местности дождь сверху вниз. Второе, что его поразило - молния. Данная природная аномальность молниеносно привела организм Кузьмича в гробовое состояние.
Внучёночек Кузьмича, Афанасий Гомункулович, 48 лет от роду, 179-ти сантиметров росту и 2500 рупь зарплаты услышал финальный вопль дедушки и в чём мать родила выскочил на улицу. Мать родила его в ужасных муках. Именно в ужасных муках и и выскочил Афанасий Гомункулович на шум низвергаемой с облачка молнии. Первое, что он успел заметить - погибающий в мгновение ока дед. Второе, что он успел заметить мгновение спустя - уже погибший дед.
Это было очень новое впечатление для Афанасия. Он несказанно удивился и пробормотал себе под нос: "Это было очень новое впечатление для меня". Афанасий сделал шаг вперед и неожиданно оказался перед распластанным во все стороны телом самого своего любимого из всех кабачководов на свете. Дохленький дедушка выглядел каким-то беспомощным и грустным. Афанасий схватил его за клыки и волоком потащил в лес хоронить, искренне удивляясь своей тяжкой судьбине. За ним поскакал верный пёс Мурзик, перекрашенный под белку, дабы его можно было кормить грецкими орехами взамест драгоценного и не растущего в этих широтах педигри-пала.
Лес был весьма необычный и очень-преочень такой, что прям язык не поворачивается написать, какой невероятно этакий. Посреди леса стояла лужайка. Афанасий проводил её прощальным взором, когда проходил её мимо, волоча тело дедушки по оврагам и невольно подумал. Что он подумал - до сих пор остается загадкой для современной науки. Впрочем, физик-ядерщик Э. Группенвальд сделал гениальную догадку по этому поводу в одной из своих неоконченных диссертаций, но, к сожалению, так и не начатая диссертация вчера сгорела вместе с ее талантливым автором при пожаре водонапорной башни.
А вот и настала ночь. Застала она уставших путников посреди того же самого леса, но уже в полутора километрах от того места, где начинался наш рассказ. Афанасий немного подустал от пятнадцатичасового марафона и устроился на пеньке, чтобы закурить сигарету и спустя минуты две-три погасить окурок. Его глазастые впадины устремлены были в потолок, и думали они о страшных для простого смертного вещах - смерти, Боге, вечности, завтрашней ревизии на складе. Где-то вдали выли голодные, с утра некормленые волки, жужжали комары и пиликал пейджер в кармане Афанасия: жена звала его на ужин - обедать котлетами из поросенка... или из тарелки - в зависимости от настроения. Но ему было не до еды, он достал из кармана складную лопату со сменными насадками и принялся ковырять сопротивляющийся дёрн...
Когда последние капли земли покрыли лицо деда, Афанасий невольно всплакнул - дедушка был ему хорошим отцом. Он его любил, лелеял и баловал. Афанасий до сих пор помнил, как однажды - когда ему было то ли 12 лет, то ли 26 лет (точно он не помнил) - Кузьмич расщедрился и подарил ему на 7-ое ноября коробку "театральных" леденцов. В коробке их было целых три штуки, и лишь одна была надкусана. Один из этих леденцов Афанасий хранил всю жизнь, как интимный амулет, приносящий счастье, а в жару - мух. Афанасий с наворачивающимися на глаза слезами извлёк маленькую конфетку из заднего кармана панталон и, громко всхлипывая, бросил его в свежевырытую могилку. Леденец упал, вызвав колоссальный грохот падения и гвалт раскалывающегося от удара на куски фантика.
Вероятнее всего, именно этот неожиданный для ночи шум и привлек пасшихся неподалеку инопланетян. Вожак стада приподнял левое ухо над правой ногой и прислушался. Грохот не повторился (как догадывается читатель - по той простой причине, что леденец у Афанасия был всего лишь один). "Почудилось", - одновременно сказали вслух все инопланетяне (несмотря на то, что от грохота у них заложило уши) и продолжили продолжение трапезы.
Где-то вдали послышался шурш сгребаемых листьев - это Афанасий сменил насадку на лопате, превратив её в грабли, и красочно оформлял осенние листья из клена на могилке любимого деда-кабачковода. Через тридцать две минуты той же ночи лес потряс ещё один удар - Афанасий неистово, как Элла Фитцджеральд, заглотнув кусок воздуха обветренным ртом, воткнул надгробие в могилу. Надгробием послужил свежевыкорчеванный пень, с наскоро нацарапанным маркером посланием: "Любимому деду-кабачководу от любимого внука-комсомольца (1923:1996 в пользу второго)".
Инопланетяне, прочистив уши от заклада, смекнули, что дело тут нечисто, тем паче, что траву на газоне они уже выгрызли, и теперь искали весёлых развлечений. Вожак кивнул левым предплечьем и - как по команде - ломая кусты и давя не успевших разбежаться сусликов и медведей, табун помчался к месту звукоизвлечения. Нельзя сказать, что Афанасий не услышал приближения инопланетян. Ещё задолго до того, как он увидел их глазастые плеши над густыми кустами земляники, его уши уловили гул семенящих непарных копыт и мелодичные боевые песни инопланетян, напоминающие звучанием растворяющиеся в кислоте амортизаторы "Фольксвагена"... "Волки", - естественно смекнул Афанасий, после чего достал из нагрудного кармана смятый пластиковый стакан "МакДональдс", налил туда водки и выпил того, что туда налил.
Те, кого труженик села ошибочно принял за волков, приближались неотвратимо, хоть и крайне отвратно. Афанасий поднял карие очи свои и увидел странные существа, сгрудившиеся вокруг могилы - их было то ли 18, то ли 44 - смотря с какой стороны считать. Правильнее всего посчитал сам Афанасий - он посчитал, что пока он будет их считать, они его уже съедят. Лучшим способом избежать межпланетного конфликта, по мнению Афанасия, было уничтожить одну из потенциальных сторон конфликта. Благодаря этим мыслям бутылка водки, сжимаемая мозольными ручищами, обрушилась на голову вожака инопланетной стаи. Вожак даже крякнуть не смог - он этого не умел, поэтому умер безмолвно, не найдя подходящих слов для выражения негодования.
Наконец-то то, о чём человечество мечтало тысячи лет, свершилось - произошел контакт человека с инопланетной цивилизацией! Человечество вступило в новую культурную и интеллектуальную эпоху! Кепка с надписью "Вожак" на девяноста семи языках слетела с охладевающей головы предводителя, и завидев сие, инопланетяне оцепенели - то есть выстроились в боевую цепь.
Афанасий встал во весь рост в позу лотоса, приготовившись обороняться. В одной руке он сжимал универсальную лопатограблю, в другой - выскальзывающую из рук по причине склизких мозгов вожака бутылку поддельной "Довгани". Цепь инопланетян стала смыкаться, закрывая тенью могилу безучастного к происходящему деда. И тут на поясе Афанасия что-то запищало - это опять жена послала на пейджер сообщение: "Валяй домой, хмырь немытый! Жрать пора! Чай уже остыл!"
"Стойте!", - прокричал гуманоидам одинокий воин, - "Вы видите это?", - ткнул он пальцем в пищащее коммуникационное устройство фирмы Sаnyо. "Я только что привел в действие приспособление для самоуничтожения. Если вы ко мне приблизитесь хоть на шаг - оно взорвется к ядреной фене вместе с вами, сукины скоты, а судя по внешнему виду - кобелевы пингвины!"
Главной чертой, роднящей инопланетян с землянами - это то, что ни те, ни другие не любят умирать. На родной планете пришельцев уровень смерти поэтому был довольно низок - не более одной смерти на одного жителя, что составляло для них в среднем примерно одну смерть в 70 лет на каждого.
Стоя в лесу, иномирные путешественники явно не хотели портить сии показатели своего статистического управления. С другой стороны, следовало отомстить за вожака - Афанасий умертвил его ровно за день до того, как этот инопланетянин в кепке должен был выплатить соратникам зарплату за последние четырнадцать лет.
У самого маленького и слабенького гуманоши сдали нервы, он свалился на землю всем пузом и стал рыдать, стуча от яростного бессилия кулаками по кустикам лопающейся земляники. Его товарищи сочли столь отчаянную жестикуляцию за сигнал к атаке и ринулись напропалую, стараясь задавить Афанасия количеством, а ежели большинство из них он перебьет ещё на подходе, то - качеством.
Завязалась рукопашная схватка, названная так потому, что афанасьевы руки пропахивали физиономии инопланетян, как крестьянская борона корёжит богатые спелые побеги кабачков и киви. Лес огласили крики убитых и раненых; существенные потери несли обе стороны - и правая и левая. Афанасий потерь не нёс, ибо он находился сверху - на вершине надгробного пенька. Когда он поднимал бутылку в правой руке - потери несла правая сторона. Когда он поднимал лопатограблю в другой руке - стонали левые. Больше всего потерь нес самый маленький и слабый гуманоша - он выносил все потери (то есть - погибших товарищей) с поля боя. В один из таких моментов - когда чахленький гуманоша нёс на себе сразу четыре потери, а пятая, издыхающая потеря впилась зубами в его ботинок и волочилась следом - Афанасий почувствовал, что больше не в состоянии продолжать битву - ибо враги кончились.
Он сошёл с пенька, разбросав во все стороны могучей пятерней мешающийся перед глазами утренний туман, и оглядел то, что когда-то было могилой его молниеносно скончавшегося деда. Казалось, что с тех пор, как Афанасий покинул родную трущобу, прошли уже многие годы. Он был в лесу совершенно один, даже пейджер теперь не беспокоил его писком, ибо в пылу баталии из него вывалились батарейки, придавив насмерть одного из наступавших и убив током ещё двоих...
"Спи спокойно, дед!", - молвил Афанасий, глядя на растоптанное захоронение. И погрозив кулаком куда-то в чащу, побрёл обратно домой, чтобы поведать эту невероятную историю своим собутыльникам под размеренный стук добротного домино и улюлюканье недоломанного радиоприемника. Все бы охали и ахали, слушая его, а самых впечатлительных наверняка бы вырвало.
Но лишь спустя восемь лет его тело было найдено заблудившимся и умершим от истощения в самой глубине непроходимой берёзовой рощи - в десяти тысячах километров от ближайшего мавзолея Ленина, и в пятнадцати тысячах от Эйфелевой башни. Сбившись с пути, Афанасий пытался питаться ягодами и грибами, однако застарелый радикулит не давал ему нагнуться и сорвать хоть один дар природы. Изголодавшийся верный пес Мурзик тоже околел, захлебнувшись в собственной слюне.
Их трупы обнаружил геолог, уже полгода искавший неподалеку нефть, потому что его розовый "Запорожец" застрял в лесу без капли бензина вместе с любовницей, ради которой, собственно и была задумана поездка вглубь берёзовой чащи. Он приволок оба дохленьких тела в свой автомобиль в совершенно оправданной надежде, что любовница, не вынеся столь неблаговонного соседства, сама дотащит на плечах автомобиль до ближайшего автобана.
Таким образом тело Афанасия доехало до Москвы, и его уникальные химические данные, приобретенные за время лежания на благородных лесных почвах, послужили основой для создания одноименного пива...
yaplakal.com