84
Я боялся. В организме образовалась ноющая пустота, перехватывало дыхание, руки подрагивали и бинт, мотаемый на ладонь, так и норовил перекруться, вместо того, чтобы лечь ровной полосой. И приходилось отматывать неудачный виток и мотать заново.
Впрочем, в охватившей меня панике ничего удивительного не было. Сегодня был мой первый спарринг, противником на который, по какой-то злой усмешке судьбы, мне выпал Айрат.
Я никогда не боялся драки. Сколько их было и сколько ещё будет, но на улице всегда существовал пусть призрачный, но шанс уладить всё языком и разойтись миром, а здесь махания кулаками было не избежать. Точнее даже не драки, а обычного избиения. Мне, с месячным стажем занятия в секции бокса, продержаться против Айрата с его первым юношеским не помогло бы даже чудо.
Я искоса бросил взгляд, на моего соперника, увлечённо следящего за схваткой на ринге. Примерно моего веса, но выше меня, а значит и с более длинными руками, скорее всего, он даже не подпустит меня на расстояние удара. А, учитывая разницу в опыте, для меня бы всё закончилось печально, имей я даже преимущество в длине рук. Вспомнив, как от ударов моего будущего спарринг-партнёра, почти не раскачиваясь, гнётся мешок, я поёжился, чем поспешил воспользоваться бинт, тут же опять перекрутившись у меня на руке.
Тем временем вызвали пару, после которой была наша очередь, а непослушный бинт, наконец, лёг как надо. Я натянул перчатки, влажные изнутри после предыдущего бойца и слегка покалывающие ворсом, выбивающимся из надорванной подкладки, и свистнул Лёху Кота, чтобы он помог их зашнуровать.
- Ну как, Витян, очкуешь? – спросил Лёха, взявшись за шнуровку. Я лишь обречённо махнул перчаткой.
Именно Кот завлёк меня в бокс из секции каратэ, куда я ходил раньше. Привлёк обещанием того, что только в боксе вознаграждение за любую из ошибок – перчаткой в морду. Долго уговаривать не пришлось, меня самого уже порядком раздражали танцы на татами, где удар не наносится, а только обозначается.
Общая неплохая спортивная форма, доставшаяся в наследство от регулярных занятий восточным единоборством, пригодилась и в новом для меня виде спорта. Я спокойно справлялся с физической нагрузкой и обладал неплохими рефлексами, так что по результатом месяца неплохо освоил азы – стойку и прямой левой. И даже удостоился скупой, но от этого ещё более приятной, похвалы тренера. Но вот теперь, когда предстояло проверить теорию практикой, по всему телу разливалась предательская слабость страха.
Спарринги устраивались раз в две недели по пятницам, но прошлый я пропустил. Тренер, которого все подопечные называли не иначе как дядя Коля, справедливо считал, что не стоит превращать благородное искусство бокса в банальною драку, поэтому путь на ринг новичкам, не впитавшим основ, был закрыт.
- Ты, главное, печень прикрывай. – Напутствовал меня Кот, заправляя свободные концы шнурков поглубже внутрь перчаток. – И не выдумывай ничего на ринге. Махнул левой, закрылся, пару раз получил, опять левой махнул. И так по кругу. Морда-то, она выдержит, а вот в печень пропустишь – фигово придётся.
Лёха, продолжая болтать что-то, что должно было меня приободрить и успокоить, нахлобучил на мою голову маску и сунул в рот каппу, достав её из пластиковой мыльницы. Я пожевал, устраивая эту резинку поудобнее на верхней челюсти и пошёл к рингу, где предыдущие бойцы жали друг другу руки, закончив бой.
Раздался гонг. Страх отступил. Когда начинается действие, бояться обычно некогда. Глядя исподлобья на Айрата, который не торопился нападать, я двинулся вперёд и постарался достать чужое лицо левой перчаткой. Рука ткнулась в подставленное плечо, а мой противник плавно перетёк куда-то вправо, за границы моей видимости, ограниченные маской. Правая рука, на автомате метнулась туда, где, как подсказывал мой прежний жизненный опыт, должен был оказаться боксёр. И ту же от резкой боли померк свет перед глазами и перехватило дыхание. Айрат, воспользовавшись тем, что я, ударяя, убрал от печени прикрывающий её локоть, аккуратно воткнул свою перчатку мне под рёбра. Пытаясь глотнуть воздуха, я сгорбился, локоть инстинктивно опустился вниз, туда где пульсировал болью пострадавший орган, и тут же мою голову развернуло от удара в открывшуюся правую скулу. Не удержав равновесия, я сделал несколько неуклюжих шагов, с облегчением упёрся в канаты и встал в стойку, прикрывшись от посыпавшихся со всех сторон ударов. «Двигайся!», возник где-то на краю сознания Лёхин крик и пришлось заставить себя делать шаги в противоположную сторону от того места, куда уходил тёмный силуэт, видимый в прорезь маски. О нападении я не думал, единственным желанием было уйти от перчаток, безжалостно жалящих все незащищённые участки тела. С каким же облегчением был встречен удар гонга!
- Говорил же, не бей правой! Ему ж только этого и надо! – Недовольно высказывал мне Лёха кот, обмахивая меня в перерыве между раундами влажным полотенцем. – Левой работай и уходи влево. Режь ему угол, сокращай дистанцию.
Я же его почти не слушал, с наслаждением вдыхая воздух ртом без каппы. Противно ныли печень и оба предплечья, лицо, в том месте, где с ним встречались перчатки соперника, начинало гореть. Неожиданно быстро прозвучал гонг, объявляющий второй раунд. Вставая, я просто-таки физически ощутил сопротивление тела, не желавшего повторения избиения. Выход был, достаточно было просто выхватить, у Кота полотенце и бросить его на ринг, чтобы прекратить бой. Рука, не встречая особого сопротивления мозга, потянулась к белому прямоугольнику ткани, сулящему избавление.
- Всё, давай пошёл, работай! – Лёха, что-то почувствовав, быстрым движением вставил мне каппу и добавил любимую поговорку тренера, прежде чем исчезнуть за канатами. – Бокс – это тебе не шахматы, в нём думать надо!..
Весь второй раунд я позорно пробегал. Держал противника в зоне видимости и уходил от него, стараясь, чтобы канаты в углу ринга не отрезали мне путь к отступлению. Но всё равно пропускал удары. Перчатки соперника настигали меня, стоило мне хоть немного приоткрыться. Распухший нос не дышал, набухающие брови сужали и без того плохой обзор из маски, во рту появился привкус крови. Перчатки становились тяжелее с каждой секундой, и удерживать их на уровне лица становилось всё трудней, а стоило чуть-чуть опустить руку, как незамедлительно прилетало наказание, облачённое в кожаную перчатку. Голова в маске вспотела и от пота начал жутко чесаться лоб. Две минуты раунда казались бесконечностью, но, как всегда неожиданно, раздался гонг.
- Нормально, братан. Ещё раунд продержишься и всё. – С каким-то незнакомым выражением жалости глядя на мою побитую физиономию, сказал Кот, вновь берясь за полотенце. – Побегай ещё две минутки…
И тут во мне проснулась злость. Не всепоглощающая ярость берсеркера, выходящего одного против армии, а самая обычная человеческая злость на самого себя. Взгляд друга, полный жалости, послужил её мгновенным катализатором. «Слышь, ты, Котяра, ты кого жалеть вздумал?! Когда я бегал от кого-то?! Что он мне ещё сделать-то сможет, кроме морды разбитой?!» - рвался из меня крик, но я сидел, глубоко вдыхая, казавшийся таким вкусным, воздух. Удивительно, но проснувшиеся эмоции отчистили мой мозг от жалости к самому себе, оставив только недоумение. Ведь я считал себя неплохим бойцом, когда занимался каратэ, а сейчас даю как угодно гонять себя, парню, который на год младше меня. Я оглядел ухмыляющихся болельщиков, стоящих по краям ринга. Желания хвататься за полотенце больше не было. Зато было желание доказать всем этим мордам, сливающимся в одну лыбящуюся массу, а прежде всего самому себе, что я смогу. Желанье ударить в чужую маску. Хотя бы один раз. Пусть даже всего лишь один-единственный раз.
Удивительно, но злость уменьшила усталость и придала ясность мысли. Я уже не бегал, а наоборот, целенаправленно шёл на сближение, на дистанцию, где длина рук соперника сыграет против него, не давая целиться. В организме как будто включился защитный механизм, отсекающий боль. Пропущенные удары отзывались всего лишь слабыми толчками. Наконец, один из ударов Айрата прошёл по маске вскользь, и я, не задумываясь, сделал шаг вперёд и швырнул левую руку в направлении лица соперника. И, внутренне торжествуя, почувствовал под кулаком твёрдость чужого тела. Развивая успех, сразу же ударил правой и… мир вокруг опять взорвался чёрной вспышкой боли, идущей от печени. Практически сразу от ещё одного удара в сторону дёрнулась голова, и я, не соображая и пытаясь выдохнуть, отпрыгнул к спасительным канатам и прикрылся. И тут прозвучал спасительный гонг. Айрат опустил руки, мы обнялись и из-под его каппы я услышал: «Молодец».
-… Да какой «молодец», дядь Коль? – Прошепелявил я распухшими губами, стараясь поменьше шевелить стреляющей болью от каждого движения, нижней челюстью. – Натуральный мешок!
- Молодец, - повторил тренер, наливая мне в чашку заварку, - я уж думал, сразу свалишься, как он тебя достал в первом раунде. А ты продержался. Есть характер-то.
После спаррингов все участники боёв собирались на чаепитие, которое устраивал тренер для разбора боёв. Мы с Айратом сидели рядом в середине стола. Я держал около начинавшего проявляться синяка под левым глазом железный блин от гантели и периодически сглатывал розовую от крови из разбитых изнутри губ слюну.
Я не мог бы объяснить словами, но чувствовал, что что-то изменилось. Как будто растаяла какая-то упругая граница, между мной и теми парнями, что сидели сейчас за столом, шумно обсуждая, свои бои. Не осталось надменности и взглядов свысока. Я оказался равным, среди равных. Я был своим за этим столом…
- Ну как, понял задание? – прервал мои воспоминания голос дяди Коли. – Справишься?
Мы сидели в тренерской комнате, куда наставник позвал меня, выловив в коридоре, перед тренировкой. За три года занятий боксом, когда я, прыгая из первого полусреднего во второй и обратно, успел, не особо напрягаясь. защититься на второй юношеский, её обстановка стала почти родной. Окинув взглядом солидную стопку грамот и кубков, на парочке из которых было и моё имя, я покивал головой.
-А чего сложного? Побоксирую я с твоим вундеркиндом. – Я имел в виду Сашку – начинающего и подающего большие надежды парня, недавно пришедшего в секцию. – Нокаутировать не буду, но морду лица слегка попорчу. Или не слегка, это уж как ему повезёт. И ударить себя, так и быть, дам разок в последнем раунде. Не теорема Ферма, всё просто.
- Это ты зря. Из человека бойца сделать, это тебе не числа в кубе складывать. – Дядя Коля пристально посмотрел мне в глаза. – Тут момент надо подгадать. Вот он сейчас занимается и всё у него здорово выходит. И душа у него, вроде, к тренировкам лежит, да только нет той страсти, что быть должна. Вот и надо тебе спесь с него сбить. Показать, какого это, когда по лицу получаешь и ничего не можешь с этим поделать, потому что умения не хватает. Не сломается, поборет себя, значит выйдет из него толковый боец. Ну, а если сломается – не судьба, не его призвание ринг. А ты со своим Ферма в душу лезешь! Бокс – это тебе не математика, тут соображать надо!
© витян
P.S. Огромное человеческое спасибо за рецензирование и одобрение, Сергею sclyff...
yaplakal.com