59
Я знаю его давно – лет пятнадцать или даже больше. За это время он совсем не изменился – ёжик волос на шишковатой голове («ты не понимаешь – это для экономии!»), срочные дела с утра и релаксация вечером с жадным поглощением любых газет и прочей печатной и непечатной информации…
К нему попасть не так просто. Если нет с собой банки или ёмкости из-под майонеза – не стоит даже соваться. Если несёшь с собой полный пакет такой ерунды – можешь оставаться, ты сегодня в фаворе.
Трёхлитровые банки и контейнеры ценятся у него не очень – с ними неудобно возиться. Лучше литр или поллитра, это самое то – с крышкой и непроливающиеся. Нести недалеко, но были случаи, когда проливалось.
В ёмкостях он разносит суп. Обычный суп: бульон из куриных голов, они дешевле; для густоты - лапша на развес – у него ещё остался десятикилограммовый мешок вермишели, ему привезли в марте - он так и не знает, кто это был, но поставил плюсик.
Летом в супе овощи с рынка, выброшенные или подаренные, осенью - кабачки. Кабачков по осени очень много – я тоже несу свой «вклад», я так и не научился готовить икру из кабачков, а меня угощают жёлтыми громадинами весь сентябрь – у всех вокруг дачи.
Суп он раздаёт во дворах – у мусорных баков, у старых коллекторов, из которых идёт пар, у незакрытых подвалов. Раздаёт детям – чумазым пацанам с суперменскими наклейками на костлявых плечах, большеглазым девчонкам со старыми ножами наизготовку – девочкам выжить на улице в наше время не очень просто. Иногда он забирает кого-то на ночлег – несмотря на все запреты и особенности его казённой квартиры – она и досталась ему только во временное пользование, пока он тут метёт асфальт и пользует кошек жэковских начальников – сам я не спрашивал, но, говорят, он когда-то был настоящим ветеринаром.
Вечером он подсчитывает. Прямо перед старой кроватью с продавленной панцирной сеткой у него стоит огромная доска – он говорит, что её выбросили из школы. На доске каждый день меняются написанные мелом числа в двух неровных колонках. Сверху одной из колонок когда-то было выведено «да» - но этого уже почти не видно, остаётся только догадываться. Над другой колонкой стоит «нет» - оно меньше потускнело и чаще обновляется.
Подсчёты он ведёт с середины девяностых. В то время активнее заполнялась правая колонка, с «нет». Теперь она тоже не пустует, но левая, к моему удивлению, потихоньку догоняет правую в цифирном марафоне.
Когда его трижды пытались выселить из его неприватизированной «однюшки», он защищал только одно – доску. Не переписывая два странных числа – нет, просто обнимая доску, пачкая серый рабочий халат и не подпуская к ней никого.
Пару лет назад я убедил его копировать результаты с доски в специальную тетрадку. В тетрадке у него всё расписано подробнее. Если кто-то полюбопытствует, то легко может разобрать, что именно значится в обеих колонках. Сверху над ними зелёной, почему-то, шариковой ручкой выведено: «Бог есть». Правая колонка с «нет» по-прежнему лидирует. Туда хозяин переносит все сведения из газет и окружающей жизни – погибшие в колодце дети, забитая до смерти родным папашей за плохой аппетит девочка… Слева цифры тоже быстро меняются – даже удивительно быстро. Там подсчитывается всё хорошее – «найдёныши», выжившие в авариях… Иногда эта графа остаётся незаполненной несколько дней – я несу свои пустые пластиковые банки из-под майонеза и ни о чём не спрашиваю хозяина, отвернувшегося к стене и не желающего обсуждать ничего вокруг.
Сегодня число в левой колонке увеличилось на две единицы: в городе нашли сразу двух детей, потерявшихся в Коченево. Нашли целыми и невредимыми, не как предыдущих…
Он ходит по дому весь какой-то взъерошенный и радостный, повторяя, что это ничего, что он смухлевал и записал в левую графу сразу два пункта, это ничего, ведь их было двое, правда?!..
В большой эмалированной кастрюле на кухне в это время варится очередной его бульон. Завтра он его только вскипятит, добавит лапшу и овощи с рынка – и снова понесёт по коллекторам и мусорным свалкам.
Себе он плюсы не ставит.
© serafimm
yaplakal.com