148
- Мам, я посижу, поболтаю.
………………….
- Конечно, знаю. Просто привычка - резать салаты и рассказывать тебе одно и тоже…
Новый год, елки, подарки и набеги на магазины со скидками, и заказ в Интернете.… Представляешь, всем в Интернете подарки, выбрала и оплатила, не сходя с места, смешно. Лет двадцать назад мне хватало фейерверка, шипучки «Салют» и ожиданий.
- Помнишь тот Новый год, мам?
Васька из армии вернулся, погулял, сколько смог и меня к вам привел. Я наивная была, неизбалованная, мама учитель, папа мастер на заводе. Жилье - поселок Восточный, Москва в окружении Балашихи и смешки знакомых. Разведенка, двадцать один год. Васька-то после института в армию пошел, танкист-наводчик сто девяносто ростом - танк видел на присяге, стенгазеты рисовал год и дурковал.
А я влюблена была.… Не в него, в Тольку. Пришли оба по осеннему приказу, приехали два друга - метель и вьюга, Вася в меня влюблен, а Толька по подругам моим, меня не замечая, гуляет. Я плакала, выла и ревела, дурочка влюбленная, самой смешно.
Толька сторожем в детдом устроился. А на Новый год всю компанию к себе позвал. Тогда, сама помнишь, как было: или с родителями не шуметь, или в общаге тошнить над макаронами с килькой в томате, а него там - три комнаты, стол, телик и никого, кроме дежурных врачей и сестер, да и они в доле. Толя щедрый был на чужое и голодный все время, родители - далеко, зарплата не скоро, девки его в то время сами есть хотели, в общем, сабантуй и сами несите все, взамен – бассейн–лягушатник, спящие лягушонки и три топчана, да два дивана.
Я помню, с банкой ананасов пришла, печенью трески и ромом из Балатона. Смешно, ром белый - дешевле водки, во всех сельпо и никто не берет, алкашам местным самогон милее был. Кокошник себе склеила из картона и мишуры, шариками битым на клейстере украсила, мамин свитер дождиком втихаря расшила.… А Толя: «Привет», - сказал от входа, и, икая пьяную Любку-однокурсницу увел. Помню хихиканье её и его из-за закрытой двери:
- Иккк… Люба, люблю, тебя…Иккк… Икккк…Икккк.… Да дайте воды черти студиозные. Дверь закройте, дураки… Любка, трусы то у тебя дырявые. Снимай, видел уже, дура. Икккккк…
Сижу, рыдаю, все смеются, а Вася платком, тобой, мамк, наглаженным, мне слезы утирает. Слезы, мамк, па всему лицу, и стыдно, я ж разоделась и подругам про свадьбу будущую, мною придуманную, разболтала. Стыдоба.
Схватила бутылку и тихонько пошла типа в туалет, коридоры спьяну - лабиринт Минотавра. Головой - обо все двери, где и куда - не знаю, отхлебну «Салюта» и снова вперед….
Вышла по лестнице, вроде на второй этаж, голова гудит, тошнит, прислонилась к косяку, справа банкетка – села и прислонила голову к двери: сил ни стоять, ни идти нет…
Всхлипываю, сижу, жалея себя, а из-за двери детские голоса:
- Врешь ты все, Денис. Так не бывает, моя мама в цирке на пони ездила, и не было никакого дедмарозы. И ёлка для дяди Бориса Николаевича наряжена.
- Врет, врет, и про бабушку с которой до лета жил врет, моя мама космонавт, она сказала воспитателям: не было у тебя, Деня, никакой бабушки, и сада не было, и огорода.
- Врешь ты все! На машине разбились, бабушка взяла… Вруша-хрюша-колбаса на веревочке оса!!!
-Плачет! Значит врет! Верпална сказала, вруны в глаза не смотрят, завтра свет включим и посмотрим, бойкот сделаем, верпална сказала: плохим бойкот!!! Вруша!!!!!!!!
Сижу на банкетке, трезвея, и кулаки сжимаю, и жалко мне этого Дениску до слез… Тут из-за двери:
-Дураки придурошные! Вот увидите!!! Есть Дед Мороз!!!! И мне подарит Маму!!!!!!!!! И железную дорогу, и мандарины!!!!!!!
И выбегает, маленький, смешной, жалкий, в белой майке, в синих трусах, и слезы по лицу размазывает, и плачет навзрыд.
Ловлю его, упирающегося и всхлипывающего, и шепчу: «Подарит, Деня, я ему передам, правда, подарит, обещаю».
Обнимаю, прижав к себе, и слышу, как бьется сердечко, и теплое дыхание на щеке, и сонный шепот: «Правда, правда, подарит? И Лариска увидит? И Олька? И Мишка? И не будут кричать, что я вру?»
Шепчу: «Увидят, зайчонок, увидят…»
И Васькино:
- Лорк, ты чего, не плачь, подумаешь. Лорк!! А кто сопит то? Смешной какой...
Лорк, спать его клади, и пойдем, я тебя домой отвезу.
- Васьк, ты меня любишь? Вась, завтра же выйду за тебя, если мы Деньку себе возьмем.
- А и возьмем, Лорк. Смешная ты, другая бы шубу просила, а ты Дениску…
Мам, я смеюсь так все время, ваше лицо вспоминая, когда мы втроем в дверях стояли…
Вы меня и раньше-то не привечали, а уж после ультиматума, сыном единственным предъявленным: или Денька с Лорой мои и со мной, или, мать, до свидания.
Вы, мудрая и решившая: будь, что будет, время пройдет, и все станет ясно, и уговорившая мужа, секретаря райкома позвонить куда надо, и не препятствующая, и решившая подождать.
И Дениска, вцепившийся в руку и выглядывающий из-за спины, и услышавший:
- Лора, представь нам молодого человека…
Ищу слова, но тут:
- Ура!!!! Лор!!!! Это ты всю правду дедморозу сказала, и он мне и бабулю с дедулей подарил???
И… он вырвался, и к вам… Помните? И шепот: «Лор, а бабуля какая красивая, Лор, Лор… Правда, дедмароза есть!!! Ура!!!!!!!!!!!!!!!!!!»
Он же купил тебя, мам, сразу, прижавшись и с улыбкой прокричав: «Бабулечка!!!!!». А ты, взрослая, строгая, серьезная и молодящаяся, растаяла и полюбила даже меня, как довесок к Денику. Спасибо, мамк.
Сейчас они приедут, Вася за ними поехал. Денис с Леной хотят нам что-то важное сказать, надеюсь, про Денисовича будущего. И мои приедут, и брат ваш с женой и Люськой.
Мам, ты всегда говорила: «Новый год - семейный праздник». Мы все вместе, жаль, тебя уже нет два года. С Новым годом, мама.
© Старая сентиментальная блядь
yaplakal.com