154
Это был какой-то праздник. За столом сидели мои одноклассники, угощались блинами и вишневым компотом. Во главе стола сидела тетя Валя, ведущая «В гостях у сказки» и рассказывала какую-то сказку. Всем, в том числе и мне было очень весело. На противоположном конце стола моя кошка Брыська, получившая свое имя исключительно за любовь лазать по кухонному столу, играла с грецким орехом. Прямо передо мной стоял восхитительный торт, с розовыми розочками, он очень вкусно пах ванилью. Я протянула руку к торту, но не дотянулась. Чем дальше я тянулась руками к этому торту, тем дальше он от меня удалялся. Вдруг все вокруг закачалось, комната перевернулась вверх дном, потом обратно, и я открыла глаза. Мама трясла меня за плечо.
- Доча, вставай, в школу пора.
- В какую школу? А где торт?!
- Какой торт?
- С розочками…
- Розочки будут у тебя на заднице, если опоздаешь в школу, яичница на столе, собирайся быстрее.
Брыська лежала у меня в ногах, поверх одеяла. Она с довольным видом потянулась всем телом, выпустив когти, на ее морде была улыбка от уха до уха. Свесив ноги с кровати, я посмотрела в окно. Там было темно, завывал ветер, ветка яблони билась о стекло. На дворе был ноябрь, мерзость и слякоть. Как же не хочется идти в школу… Взгляд скользнул по письменному столу и остановился на библиотечной книге «Четвертая высота» про Гулю Королеву. Ах, да, я вчера закончила читать эту книгу и решила стать такой же сильной и смелой, как эта Гуля, не хныкать и не жаловаться на свою несчастную жизнь. Хандру как рукой сняло. Я вскочила и стала собирать портфель.
Вдруг из другой комнаты раздался папин крик, я бы даже сказала ор.
- Это что за херня??? Что это, я спрашиваю???
Мы с Брыськой побежали посмотреть на херню. Мне представилось неведомое науке животное, которое под покровом ночи забралось в наш дом. Папа стоял посреди комнаты, просунув руку в квадратик 10 х 10 см, вырезанный на спине его фланелевой рубашки, в которой он ходил на работу. Я поняла, что добровольно явилась на место своей казни. Пришлось объяснить родителям, что на уроке труда нам было велено принести образцы разных тканей, ситец там, фланель, шелк, гипюр. При слове «гипюр» маме стало как-то нехорошо, со словами «Господи, спаси и сохрани» она бросилась к шифаньеру. Я бросилась в свою комнату, а папа в какой-то помятой рубашке бросился к двери, так как ему было нельзя опоздать на служебный автобус, который отвозил рабочих на стройку. Так как все опаздывали, мою экзекуцию в виде порки было решено перенести на вечер.
В дверном проеме нарисовалась Ирка с лиловым фингалом под глазом.
Я не удержалась и заржала. Фингал очень гармонировал с таким же по цвету портфелем.
- Кто это тебя так? Родаки? Тоже из-за каких-то кусочков ткани?
- Нет, это я с двоюродным братом подралась. Потом расскажу.
Ирка посмотрела на валяющуюся на полу рубашку.
-А я шмотки, из которых образцы вырезала, во дворе за подвалом закопала. А ты че не закопала?
- Да че-то не догадалась…
Мы вышли на улицу и быстрым шагом, перепрыгивая лужи, почти бегом направились в школу. До школы было километра полтора пешком. По дороге нам с Иркой много чего надо было обсудить.
- Так чего вы с Игорем-то не поделили?
- Да ничего мы не делили, этот гад меня шалавой обозвал.
Я искренне удивилась:
- Как шалавой? Какая же ты шалава, если ты даже ни разу не целовалась?
Ирка негодовала:
- Так вот и объясни этому придурку! Короче, после того, как он меня обозвал, я взяла папкино шило и пошла к ним. Говорю, мол, теть Нин, у вас соль есть? и ну все такое. А когда, с ихнего двора выходила, проткнула в нескольких местах шины на велике этому придурку. Потом, сижу такая, уроки делаю, никого не трогаю, забегает этот пиздюк и бац! кулаком мне в глаз. Короче, когда Брыська посрет, гавно не выкидывай.
- Хорошо… А зачем?
- В велосипедную сумку для инструментов ему положу, пусть порадуется, гад!
Вообще-то я Иркиной ненависти к брату не разделала, мне он даже нравился, но говна ей все же решила дать, а то подумает, что мне жалко. Ох, да, надо же ей про Валерку рассказать.
- А меня вчера Валерка к забору вызывал…
-Да ты че? И че говорит?
- Сначала такой мялся, мялся, типа он не при делах, а потом такой говорит: «Я тебя люблю» и покраснел, как помидор.
-Да ты че-е-е??? А ты че?
- Я говорю, чем докажешь?
- А он че?
- Он говорит: «Заказывай! Только с крыши прыгать не буду, у меня нога болит».
- А ты че?
- Я говорю: «Ну раз ноги у тебя больные, значит голову проверять будем. У вас в доме есть что-нибудь ценное, дорогое? Он говорит: «Ну да, есть мамкин любимый сервиз из белого фарфора». Я ему: «Ну так вот, разобьешь этот сервиз себе об голову, причем на моих глазах, тогда поверю, что ты меня любишь».
- А он че?
- А он такой, по сторонам озирается, смотрит, кусок оконного стекла возле сарая стоит и говорит: «Очень тебя прошу, давай вместо сервиза я это стекло себе об голову разобью». Короче я подумала и согласилась. Он такой, хрясь стеклом об голову, а оно не разбилось, он еще раз, хрясь. Короче ему осколком лоб зацепило и кровь пошла. Мне его так жалко стало, так хотелось сказать: «Вале-е-е-рочка, миленький, ты из-за меня поранился, прости…» А вслух почему-то говорю: «Ты знаешь, что-то как-то не впечатлило. Короче, или сервиз, или я с тобой ходить не буду». Он такой говорит: «Да пошла ты, дура белобрысая!» И ушел…
- А ты че?
- А я че? Пошла домой, поплакала, потом думаю, вот почему? почему он так сказал? Ладно, что дура, но почему белобрысая? Ирка, скажи мне правду, я не красивая, да?
Ирка посмотрела на меня оценивающе и сказала:
- Ну не красавица, конечно, просто понимаешь, у тебя бровей и ресниц не видно, потому, что они светлые… Ох, лучше бы она этого не говорила…
В школе все было как обычно. Толпа бизонов в виде мальчишек, похожих на однояйцевых близнецов, в темно-синих костюмах с эмблемой на рукаве, носилась с выпученными глазами по коридору. Из буфета пахло чем-то вкусным. Я была круглой отличницей, так как родители не оставили мне выбора. Пять лет назад, когда они меня вели в школу в первый класс, мама сказала: «Получишь хоть одну четверку, голову оторву». Я жалобно посмотрела на папу, ища защиты, но он сказал: «А я добавлю». Я тогда подумала, что без головы будет как-то не красиво, все будут смеяться и решила, что буду учиться хорошо.
А месяц назад у меня случилась трагедия, которую я пережила очень тяжело и даже плакала по ночам в подушку. Меня сняли с должности командира пионерского отряда и разжаловали в обычные санитарки. Всего лишь за то, что я, несясь вот также по коридору не смогла во время затормозить, пошла юзом и снесла собою школьный фикус в большой кадушке. Вместе с этим фикусом сломалась и моя жизнь. Теперь я должна была стоять в дверях класса с медицинской сумкой через плечо, сшитой из белой ткани с красным крестиком и такой же повязке на рукаве и пропуская в класс по одному, проверять, не завел ли кто себе вшей, не скопился ли у кого в ушах килограмм серы и нет ли грязи под ногтями. Особенно противно было прикасаться к мальчишкам. Вот и сегодня я как обычно стояла в дверях, половина класса уже была внутри. Со взъерошенными волосами, весь в пене, как жеребец, к дверям прискакал Васька, хулиган и дебошир, его даже старшеклассники побаивались. Брезгливо заглянув ему в ушную раковину, я сказала:
- Проходи.
Он состроил гримасу и произнес:
- Мадам-м-м, а жопу вам не надо для осмотра предъявить?
Я уже была готова к его сальным шуточкам:
- Если ты ее сегодня утром не помыл, то не надо.
В классе заржали. Васька схватил мел и нарисовал на доске жопу, объяснив зашедшей в класс учительнице, что это яблоко.
Мысль о том, что я некрасивая и что надо срочно что-то делать со своими бровями, не давала мне покоя целый день. Прийдя со школы, я решила действовать. Я видела не раз, как мама насыпает в ложку какой-то черный порошок, добавляет туда воды, подогревает все это на газовой плите и потом ваткой, намотанной на спичку, красит брови. После продолжительных манипуляций по наведению красоты, включая стрижку челки и покраску бровей, я подошла к зеркалу и просто обомлела. Из глубины зеркала на меня смотрело какое-то страшилище, смутно напоминая не то мутанта, не то бабу ягу, когда она была девочкой. Челка коротким ежиком торчала вокруг большого лба, на котором зияли две широких, черных как смоль дуги, откуда-то из-за ушей росли две тоненькие косички, скорее похожие на мышиные хвостики. Длинный нос, доставшийся мне от папы, добавлял трагичности в это изображение. Жить не хотелось. Совсем.
Брыська опять забралась на стол, не оставляя своих ежедневных попыток выудить лапой хоть одну рыбку из аквариума. Увидев меня, она напряглась и несколько секунд смотрела на меня вытаращенными глазами, потом вдруг подпрыгнула, сделав в воздухе пируэт и пулей залетела под диван. Стараясь не попадаться родителям на глаза, весь вечер я сидела, склонившись над учебниками, тупо смотря в одну точку. Они с подозрительным взглядом заглядывали в мою комнату, но не тревожили. Я легла спать, наивно надеясь на то, что утром все станет, как было. А утром, забыв о своем перевоплощении в чудовище, я подбежала к маме.
- Мам, дай 50 копеек, на завтраки.
Мама взглянув на меня, вздрогнула и перекрестилась.
- Ой, блядь! Господи, прости. Ты что, дура с собой сделала!!! Ты себя в зеркало видела??
Оказывается, из-за того, что я очень усердно терла вчера брови губкой с порошком, тщетно пытаясь смыть несмываемую краску, за ночь они сильно опухли и выдвигались над глазами, как два козырька над крыльцом.
К счастью, этой ночью выпал первый снег. Воспользовавшись тем, что мне разрешили не идти в школу, по причине того, что я своим видом могу нанести психическую травму моим одноклассникам, в этот же день я наелась снега и насосалась сосулек, чтобы заболеть и две недели не ходила в школу, пока не смылись две черных дуги на опухшем лбу. Ирка, как сорока на хвосте, приносила мне новости, а Валерку я больше не видела, похоже он меня разлюбил…а может все таки разбился об сервиз…
© Fantaziya
yaplakal.com