336
Мы проснулись в середине дня. Одни. На большой кровати. Мы проснулись одновременно, с одним и тем же вопросом: «Что же мы натворили?»
- Что же мы натворили?
- Что же мы натворили? Который час? – я стал водить рукой по полу в поисках телефона. Я всегда кладу его на пол, если зарядка полная и если я не дома – Ах! Уже полвторого. Пора вставать. – Я повернулся к своей второй половине, которая, почему-то, лежала, накинув одеяло на лицо. – Э-э! Кофейку сделать?
- Да делай, что хочешь? – раздалось откуда-то из глубины постельного белья.
- Ладно, как знаешь. – Я встал и обнаружил, что абсолютно гол. – Вот же дерьмо! - Прикрываясь джинсами, я потрусил на кухню, аккуратно прикрыв за собой дверь в спальню.
- Вот же дерьмо, - повторил я, ставя чайник на плитку. – Надо было вот так вот вляпаться.
Пока кипел чайник, я неустанно повторял «Вот же дерьмо», как будто выгоняя из головы мысли, которые пробуждали угрызения совести.
- Что ты разнылся, - послышался знакомый сонный голос, как раз в тот момент, когда забурлила вода. - Давай думать, что будем делать дальше и, что будем говорить людям. – На пороге стояла она - хозяйка этой ночи и, так же как и я, она была абсолютно голая…
***
Где-то 24 часа назадКорпоратив был в самом разгаре. Только что, под бурные аплодисменты, подоспела новая партия сочного шашлыка. Я сразу же схватил себе кусочек, извалял его в кетчупе и, быстро засунул в рот. Да, шашлык был просто превосходен. Но, к сожалению, вкус мяса, количество выпитого и разнообразного алкоголя, а также веселая атмосфера не могли избавить меня от грустных мыслей. Я чувствовал себя совершенно чужим на этом загородном празднике. И все из одного человека, излучающего самые неприятные флюиды, которые били не только по моему мужскому самолюбию, но и настроению тоже.
- А Вероника Сергеевна, вообще лапочка. Когда у меня поднялась температура – она меня домой отпустила. Вероникочка вы наша, Сергеевничка, я вас так люблю. Я пью за вас!
- Ой, Суслова, перестаньте, вы меня сейчас в краску вгоните. Ну вот, я снова покраснела.
Я смотрел на этот цирк, и он вызывал у меня рвотный рефлекс. Мои коллеги прямо облизывали ее. Вот если бы их дешевые комплименты выделяли слюни, то эта дура сейчас была бы вся измазана, с ног до головы. Фу. Какие все тут мерзкие. Я, молча, накатил еще пятьдесят и вышел на воздух.
В нос сразу же воткнулся аромат морской воды. Откуда он здесь? Ведь до пляжа километра два не меньше. Хороший запах, никакие духи не сравняться с ним. Я стал жадно вдыхать его все глубже и глубже. Прекрасно. В одиночестве гораздо приятней, чем с этим стадом менеджеров-жопализов.
- Откуда так морем тянет, ведь до него два километра не меньше. – Знакомый голос возник из неоткуда. Мурашки тут же атаковали область позвоночника. Я медленно повернул голову влево.
О боже, передо мной стояла она – объект сосредоточения всех злых сил на этой планете: Горгона, Горгулья, Ведьма, Черноволосая Колдунья. Тьфу-тьфу-тьфу. Будь моя воля, я бы сейчас с удовольствием провернулся три раза вокруг себя. Но вместо этого:
- Агааааааа!
- А чего вы не пьете с нами, Николай? Такая атмосфера стоит приятная. Мерцаева сейчас песню будет петь про меня.
- Да я как-то не очень привык к шумным компаниям. Скромность я считаю должна украшать мужчи…
- Я буду убивать тебя медленно Воронцов. – Сказала ведьма, мерзко улыбнувшись. Подул легкий ветерок и ее черные, прямые волосы упали на лицо, скрыв от меня жестокие глаза. Я замер, и сердце мое остановилось. – Ты будешь молить меня, чтобы я уволила тебя. А я буду требовать и унижать. Постоянно требовать и все время унижать. Я ненавижу тебя. Ты ни черта не смыслишь в деле, которым занимаешься. Ты мерзкий тип. Ты противный! Само твое существование, уже абсурд.
Она достала пачку «женских» сигарет и закурила.
- Колян! Вероника Сергеевна! Вы тут?! А мы вас потеряли. – На пороге домика появился Федор, наш системник, ему уже было «хорошо» и от этого его бородатое лицо просто разрывалось от улыбки.
- Ахахаха! Федечка, а вы что за компроматами охотитесь? Хотите меня сфотографировать что ли? Так, Коленька ну-ка помоги мне сделать несколько компрометирующих снимков. – Неожиданно эта стерва, которая только что пыталась выбить из меня душу оскорблениями, обхватила руками и поцеловала в щеку. Я чуть не преставился прямо на месте, но исходя из моральных соображений, я подыграл ей, сам того не ожидая. Федя тут же вытащил из чехла свой матерый фотоаппарат и сверкнул парой вспышек. А потом с криком…
- У меня несколько компроматов, люди зырьте – …скрылся внутри домика.
Несколько минут мы стояли молча. Я выдыхал осенний пар, она табачный дым. Ненавижу такие молчаливые моменты, чувствуешь себя идиотом. Но наконец-то наше как-бы-просто-так-стояние нарушила, закончившаяся сигарета.
- У вас есть муж, Вероника Сергеевна? – я пытался не смотреть на нее, боясь окаменеть, как герои мифов из Древней Эллады боялись окаменеть перед медузой Горгоной.
- Есть, а что?
- А дети, Вероника Сергеевна, есть у вас?
- Детей, нет…
- Ну хоть детей нет. Хоть один добрый поступок.
- Хахаха! Воронцов, а ты веселый, даже, несмотря на то, что твои ручонки уже давно вспотели и ты все не можешь никак найти повод, чтобы свалить отсюда.
- Да знаете, я уже нормально так вискаря выпил чтобы не питать отвращение к вашей лживой и поганой натуре. Даже могу смотреть на вас иногда, правда, периферийным зрением.
В ответ я не услышал ни смеха, ни очередного оскорбления, только мощный удар по виску тыльной стороной ладони.
- Суууууууууууууука! - Провопил я и упал на землю. – Чтобы тебя суку черти дрючили.
Я, корчась, стал кататься по пожухлой листве. Самое обидное, что и удар-то был бабий, но вот висок. Висок был, вероятно, слаб. Я чувствовал противную, колющую боль, от этого закружилась голова.
- Что такое?
- Что случилось?
- Ой, ужас! – послышалось с крыльца. Это кричали мои коллеги, интересно какая часть драмы их вытянула на улицу: удар ведьмы или слово «Сука»? Наверно второе.
Я не мог отвечать, так как был занят другим: я пытался встать и каким-то чудом вывернуть ситуацию. Но…
- Господи Коленька, родной. Ну зачем же ты так? - Ко мне подбежала эта дура и рухнула рядом со мной, обняв за плечи.
- А что случилось-то, расскажите? – послышалось с разных сторон.
- Да вы представляете, Коленька наш полез на дерево… Что-то там увидел что ли, зачем ты туда полез..? А потом поскользнулся на ветке и свалился.
- Колян, ну ты даешь! Кончай пить… Хахахаахах – Сказал все тот же Федя. Постепенно крыльцо дома стало редеть, а вскоре и совсем опустело.
Вероника Сергеевна, т.е. эта мымра, расслабила свои объятия и уселась рядом, облокотившись спиной о ствол дерева. Она снова закурила.
- Вероника Сергеевна, а рука-то у вас тяжелая. Как будто вы рельсы кладете.
Я по привычки сжался, мало ли, что можно ожидать от этой сумасшедшей, но в ответ она рассмеялась и невольно заразила хохотом меня. Вот что-что, а смеяться она умела очень заразительно и обаятельно.
- Вставай дурак! – Она протянула мне руку, а я не отказался воспользоваться ее помощью. – Пойдем Воронцов жахним еще вискаря.
- Ок! Только чокаться не будем.
- Сейчас снова получишь.
Мы зашли в дом, в котором уже вовсю кипело разгулье. Пьяные коллеги выплясывали всевозможные ритуальные танцы вокруг шашлыков и салатов. Складывалось ощущение, что им глубоко все равно, кто мы и куда направляемся. А мы двигались наверх в ее комнату.
- Так разувайся. Виски с колой, или чистый!
- Чистый!
- Правильно! Как ты говоришь - не чокаясь, ну хоть тост можешь сказать?
- Хорошо, - я встал на центр комнаты и высоко поднял бокал. – Вероника Сергеевна, вот уже три года прошло с того момента, как мой покойный дядя устроил меня в вашу фирму…
- Хахахаха. По блату между прочим. Ну-ну!
- Не перебивайте. Вот уже три года, я работаю под вашим началом. Много было хорошего и плохого, больше конечно плохого…
- Хахахахаахха. – Вероника еле как, поставила бокал на стол и рухнула на кровать, держась за живот. – Хватит Воронцов. Я сейчас рожу, меня муж не поймет.
- Я продолжу. Вот уже три года я выношу от вас оскорбления и унижения. Тихо, смерено я пытаюсь существовать в вашем окружении и сейчас, в этот день я хочу сказать вам одно: ЧТО Б ТЫ СУКА СДОХЛА!!!
- Хахахааххах. Вероника оказалась на полу и сжалась калачиком. Истерика, вероятно, целиком поглотила ее больной организм, и она уже не могла сдерживать себя. Смех был рваный и громкий. Я осушил бокал и завалился на стул. Я смотрел на ее пантомиму «ой-че-то-пьяна-я» и спокойно улыбался.
Минут через пять она успокоилась.
- Ой, смешно. Надо тебя переквалифицировать в шуты. – Черноволосая ведьма взяла свой бокал, козырнула мне и смело осушила его полностью. – За твое здоровье, Воронцов.
- Да, за мое!
Тут наши глаза встретились. Смех исчез в мгновение ока. Она смотрела на меня пристально с небольшим прищуром, как бы пряча глаза за ресницами, не желая пускать меня в свою душу. По спине снова пробежал холодок, сколько раз за этот день по моему телу, успело что-то пробежать. Я встал. Она сделала шаг назад. Я поставил бокал на стол. Она сделала еще один шаг назад. Забавные шахматы. Ну посмотрим, как ты сейчас походишь. Я внезапно вскинул руку и схватил ее за ленту черных, как уголь волос.
- Мне больно, Воронцов. – Не слушая, я стал медленно тащить ее к себе, наматывая пряди на кулак. Ей ничего не оставалось, как сдаться и приближаться ко мне. – Чего ты добиваешься?
- Ты сказала, что будешь убивать меня медленно, ведьма! Так вот это, что-то вроде, последнего желания. Перед казнью! – Я швырнул ее на кровать.
Подумав на секунду, что она может метнуться в сторону двери, я на всякий случай перегородил ей путь, но она продолжала лежать и даже не пыталась совершить побег. Только глаза – они по-прежнему смотрели на меня с прищуром. Коварный взгляд. Он и возбуждал.
Не знаю, как я оказался…верней, что побудило меня оказаться рядом с ней, но, вдруг я поймал себя на мысли, что смотрю в лицо женщине, которую ненавижу всеми фибрами своей души. И это лицо находится буквально в сантиметре от моего носа. И по той же непонятной причине, я поцеловал ее в губы. А она и не стала сопротивляться, а наоборот открыла рот шире, дав моему языку довольно большое пространство для прогулки. Мы целовались, как школьники на дежурстве – жадно, неловко, страстно. Только в отличие от школьников, я не постеснялся привлечь к процессу свою руку, которая уже разбиралась со всеми существующими пуговицами и молниями. Сначала на пол улетели мои джинсы, потом ее джинсы. Следом за ними – мое пальто и ее куртка. А там уже за кофтами, лифчиками, майками и трусами, я особо не следил. Главное, что это все лежало на махровом ковре арендованного на время уэкенда, загородного домика.
- Что так и будем целоваться, как пьяные урки, может скажешь что-нибудь? – Прошипела она, кусая мою верхнюю губу.
- Я тебя ненавижу! – Ответил я, кусая ее нижнюю губу.
- Ну хоть на этом спасибо.
Мы продолжили. Давно я, честно сказать, не занимался сексом с женщиной, пытаясь убить ее в порыве страсти, лишь одним оружием. Что это за оружия итак, наверное, понятно. Забыв обо всех слышащих коллегах с моей стороны и подчиненных с ее, мы, не соблюдая субординации и не думая об этических нормах, кувыркались по кровати туда-сюды, туда-сюда. И, конечно же, вперед-назад, вперед-назад. Лишь стон и крик были нашим метрономом.
***
- Что ты разнылся, - послышался знакомый сонный голос, как раз в тот момент, когда забурлила вода. - Давай думать, что будем делать дальше и, что будем говорить людям. – На пороге стояла она - хозяйка этой ночи и, так же как и я, она была абсолютно голая…
Прихлебывая кофе и одновременно одеваясь, я стал прогонять в своей голове возможные варианты развития сценария при встрече с коллегами: как я буду смотреть им в глаза, что буду говорить и т.д. Вероника, я думаю, делала тоже самое.
- Ты готов? Пойдем. Ты первый. – Немного помешкав, я все-таки открыл входную дверь. Внизу под лестницей, там, где была кухня, уже были слышны голоса первых проснувшихся, да и вообще спали ли они? Я медленно, пытаясь делать это беззвучно, стал спускаться вниз. Но деревянные ступени, предательски скрипели под моими ногами и выдавали наше присутствие. Голоса в кухне, становились тише и наша надежда, что якобы никто ничего не понял, рухнула.
- Вероникочка Сергеевна, будете кофе. – Первым подала голос Суслова, пряча явное смущение за своим красным лицом.
- Еще раз меня назовешь Вероникочка, вылетишь из конторы нахрен, поняла? – Этой незамысловатой фразой, моя ночная подруга только, что прикончила все попытки скрыть наше с ней приключение. Может оно и к лучшему, кстати. – И если еще, кто-нибудь из сидящих здесь, будет делать вид, что ничего якобы не знает о случайной связи между мной и этим…этим…этим молодым человеком, то я лично всех по увольняю, ясно? Лично!
Вот здесь, именно в этой сцене, мне очень понравилось Вероника. Наконец-то что-то путное и не в мой адрес. От нахлынувшей гордости за своего начальника у меня даже перехватило дыхание, и я крепко сжал рукой ее левую ягодицу. В ответ она стиснула зубы и, покосившись на меня, кротко улыбнулась.
- Суслова?
- Я! Веронкочка… Вероника Сергеевна.
- Во сколько за нами приедет автобус?
- В четыре вечера?
- Звони, пусть приезжает, как можно быстрее. Я не могу смотреть на ваши рожи.
Мы вышли на улицу и в нос сразу же впился морской аромат. Удивительно все-таки насколько сильным может быть этот запах соли, ведь до моря около двух километров не меньше.
© Nikola Nidvoraev
Это сообщение отредактировал Jus - 5.10.2010 - 16:28
yaplakal.com