85
Хлюпсель, ощутив утреннее прикосновение ближнего светила, довольно замутился и завибрировал – пришло время кормежки. Все остальное время он вяло поблескивал среди камней, привлекая внимание лишь немногих оставшихся в округе насекомых, ошибочно принимающих его за лужу воды.
Он тихо пережевывал остатки своего сородича, водянистые и неприятные. И неудивительно: ведь в нем не было ни капли мяса. Мясо! Как он соскучился по мясу... Настоящему, теплому, плотному... Ведь с тех пор, как они с сородичем доели последнего представителя разумных, прошло уже много времени, и время самого Хлюпселя было уже на исходе.
- Муха, Муха куда побежала? - совсем рядом взревел кто-то. - Матушка, ну зачем мы взяли эту скотину?!
- Дочь моя, не след так говорить о божьей твари! – послышался еще один голос, не такой противный и громкий, но настолько заунывный, что Хлюпсель едва опять не впал в спячку, из которой с таким трудом выкарабкался. – Более того, она, так же как и мы с тобой, женского пола, а значит, хоть краешком своей сущности, но имеет отношение к нашей всеобщей Матери. Куда ты спрятала драгоценный флакон, дочь моя? Мы на эту планету прилетели, если ты помнишь, не для того, чтобы устроить себе отдохновение от дел насущных.
Наставительный женский голос перебил звонкий собачий лай, и мимо Хлюпселя пронеслось нечто белоснежное и пушистое.
- Ненавижу собак, а тем более всякую мелочь, вроде мальтийских болонок - они совершенно бесполезные, - проворчала первая пришелица, чем-то грохоча. – Надеюсь, за то время, что мы тут, эти отродья мужеска пола успеют окончательно исчезнуть с лица Земли, ненавижу мерзких тварей, хуже болонок... Вот противоядие, но зачем оно, матушка? Вы же сами говорили, что колыбель нашего рода не должно более осквернять присутствие мужчин, а иначе, зачем было затеваться и травить всю воду на планете? Я думала, это противоядие нужно нам, чтобы случайно не подвергнуться воздействию отравы, но теперь-то ясно, что все в порядке...
- Дай пробирку, неразумная! – кто-то прошел рядом с Хлюпселем, и он, задрожав от близости столь вожделенного мяса, раскрыл глотало. Близился день, вскоре он снова впадет в спячку, и неизвестно, сумеет ли вновь выбраться из нее. А тогда... Тогда уже ему действительно придет конец. Он просто окончательно высохнет и от славного рода хлюпселей останется лишь белесый след на камнях. Исчезнет не только он, исчезнут все те знания, что были поглощены за сотни лет. – Я же запретила прикасаться к ней, еще разобьешь! – голос отдалился от небольшого подрагивающего комка слизи, постепенно остывающего – на солнце набежало облако. – Не забывай, нам нужно, чтобы воздействию подверглись и женщины, сестры наши, дабы не могли они более плодить отродий рода человеческого. Не исключено, что кто-то плохо перенесет сию благословенную процедуру, на ком-то не сработает, и придется тогда их трав… спасать.
- Удивительная штука, - с восхищением произнес второй голос. – Неужели и впрямь - достаточно просто вылить противоядие в океан...
- Именно! Наши ученые жены не зря бились с вакциной дольше, нежели с самой отравой. После первого же дождя она окажется буквально в каждой капле влаги по всей планете! Но какая это будет нынче планета! Она станет стерильна! От скверны, коей был наказан наш род ещё со времен Евы и Проклятого.
Хлюпсель стремительно остывал – светило наполовину скрытое облаком уже не спасало. Откуда-то из его недр стало подниматься что-то непривычное, сжимающее слизяные внутренности, делающее его мутное, мелко дрожащее тело, прозрачным – верный признак близкой смерти. Тоска. Страх. Отчаяние. Ему были неведомы ранее эти чувства, но все же в последние мгновения своего существования он их познал.
Что-то зазвенело и покатилось в сторону Хлюпселя.
- Гав-гав!
- Ай, Муха! Ты что наделала?! Матушка, простите, она выбила эту чертову пробирку у меня из рук!
- Не ругайся, дочь моя, сие непотребно. Ты же послушница, как можно… Неразумное животное не понимает, что творит. Стекло цело, подними и дай флакон, наконец, мне. А за то, что ослушалась, будешь наказана.
Заскрежетали камни – тяжелое тело приближалось, спотыкаясь и оскальзываясь. Хлюпсель, уже на последнем издыхании ощутил, как кто-то с размаху вступил в его, так и не закрытое глотало.
- Фу, тут слизь, наверно медуза кака...
Маленькая, на первый взгляд, лужица, внезапно раздалась, и женщина без единого звука ухнула в разверзшуюся дыру в скале.
- Дочь моя, что с тобой? – встревоженно кинулась в ту же сторону мать-настоятельница, и исчезла столь же быстро, как и первая жертва.
Хлюпсель наслаждался. Торжествовал. Плоть, много, много плоти! Знания... Да, они были, жаль, не слишком много, особенно от первой добычи, но какие специфические! Остренькие! Непривычные! Он их смаковал, стремительно усваивал, впитывал всем организмом. Иные планеты, космические корабли, способы их управления, наземный транспорт, религии, и так до бесконечности – столько всего нового! А ведь если он сможет в ближайшее время поглотить еще одну, хоть самую завалящую добычу, то эволюционирует и начнет двигаться! И тогда... Мясо! Сколько мяса сможет он получить! И, возможно, сумеет отделить почку... Только бы побыстрее переварить этот бесценный дар, процесс переваривания делает его беспомощным. Добыча уже растворилась, его объем нормализовался, еще немного…
Муха, маленькая белая собачонка, оставшись одна на пустынном скалистом участке, растерянно тявкнула, зовя хозяйку. Эхо, отразившись от возвышающегося поблизости корабля, вернулось к ней обратно. Решительно двинувшись по следу, собачка обнаружила лишь заманчиво блестевшую лужицу воды. Хозяйка опять не напоила её...
Быстро вылакав противную, липко-густую, горьковатую воду, собака застыла. Внутри неё происходило что-то странное. В животе на мгновение неприятно взбурлило, будто там произошёл крохотный взрыв, но всё быстро успокоилось. В голове тоже творилось что-то непонятное. Мысли. Много, много мыслей. Образов. Ощущений. Мальтийская болонка по кличке Муха словно окаменела.
Очнулась она несколько часов спустя. Неуверенно сделала на пробу несколько шажков - ноги дрожали и разъезжались, будто ими пользовались впервые. Но вскоре шаг стал твердым и ровным, даже несколько слишком ровным, словно шел робот. Взгляд собаки упал на космический корабль. Осторожно подобрав пастью пробирку, она направилась к открытому шлюзу.
Rasstegaj©
yaplakal.com