34
Немного предыстории.
Некоторе время назад, заливал на форум кусок от этого текста. Отправили на доработку.
Собственно, доработал.
Надеюсь, теперь все станет более прозрачным, чем было ранее.
--------------------------------------------------------------------------------
Хроника последнего дня войны.
***
Трехтысячный год. После того, как на земле пропала атмосфера, человек превтратил свое тело в сгусток материи. Электромагнитное поле, способное жить в любых условиях.
***
Прошли миллионы лет. Люди наконец нашли планету, где человек может существовать в обычном обличье. Создали свою империю в том месте, где был найден единствееный символ того, что в космосе живет еще кто-то - исполинский памятник темного Ангела. Создали, что бы спустя несколько десятилетий развязать войну с неугодными - людьми, которые были против власти Императора.
***
- Лежать, я сказал! – рявкнул лейтенант, тыкая меня лицом в грязь. – И тихо мне тут, я два раза предупреждать не люблю – получишь по морде.
Я лежал молча. Сопротивляться тяжелой руке старшего – дело пустое и глупое. Проще уже вот так – мордой в грязь и ждать распоряжений.
Нашего «Кота» сбили. Жаль все-таки. Хороший корабль был. Пять лет на службе. Привыкли мы уже. Всей командой привязались к нему. Вот только нет команды. Только мы с лейтенантом и остались. Остальные сгорели в плазме имперского заряда. Наверное, суждено было сгореть и мне, если бы не чутье лейтенанта и моя поразительная удачливость. Выйти на палубу со спасательными шлюпками, что бы покурить – всегда было разрешено, но командой осуждалось. У нас все были за здоровый образ жизни. Все, кроме меня и лейтенанта. Курево нас и спасло. Буквально за минуту до взрыва, лейтенанта как будто муха укусила. Не знаю, что там у него внутри щелкнуло, но он, не говоря ни слова, схватил меня за руку, и потянул к ближайшей шлюпке. Силком впихнул, забрался сам и уже вдавливая кнопку старта, крикнул:
- Ну, давай, родимая, не подведи меня!
Катапульта выплюнула шлюпку. Мы летели к поверхности, а корабль уже пылал. Кота не стало.
Так что лучше слушать лейтенанта – дело он говорит.
- Давай двинулись, чего разлегся, - лейтенант приподнялся и на полусогнутых побежал вперед. Я последовал за ним.
Куда мы бежим? Нет ответа. Лейтенант все равно не скажет до последнего момента. Слепо выполнять приказы проще. Пускай думают старшие. Солдат – он всего лишь инструмент. Оно и к лучшему – ответственности никакой. Если что, все вали на лейтенанта. Он главный – пускай его судят.
Не знаю, сколько мы вот так бежали, каждые несколько мгновений падая ничком вниз – с воздуха мы были хорошими мишенями. Камуфляжа-то нет. Только свои силы. Меняй не меняй цвет кожи – не поможет. Без костюма сканер видит практически все.
Впереди замаячили чьи-то фигуры. Имперские солдаты. Карающий отряд. Добивают выживших. Лейтенант замер, поднял руку, давая мне приказ остановиться. Я замер.
- Ложись, - прошептал он. Слушай меня. Пятеро имперских. Снаряжение у них стандартное, пистолеты – детей таким не напугаешь. Сканер есть, но это можно обойти. Ничего серьезного. Через несколько минут они будут здесь – мы атакуем. Отбиться есть все шансы, - он полез в карман, извлекая оттуда прозрачный шарик. – Держи. По моей команде раздавишь его. Разработка новая, но вроде работает. Две минуты полной невидимости я тебе гарантирую. Когда раздавишь мячик – считай секунды. Твоя цель солдаты справа. И лучше, тебе вообще не появляться, если спустя две минуты двое из пяти имперских будут на ногах – пристрелю лично.
Я лишь кивнул. Слухи о появлении нового оружия в Праведном Альянсе оправдались. Полная невидимость в течении двух минут – это много. Очень много. За такое время можно прирезать не один десяток имперских. А мне нужны всего лишь двое. Справимся – бывало и похуже.
Я украдкой приподнял голову, пытаясь прикинуть расстояние до врагов. Имперские солдаты приближались. До них оставалась какая-то сотня метров. И в этот момент лейтенант дал команду. Я надавил абсолютно прозрачный шарик. Жидкость начала растекаться по запястью, мгновенно впитываясь в кожу. Резкий укол боли пронзил руку, что бы за доли секунды разнестись волной по всему телу. В тот момент, когда я уже собирался закричать, понимая, что не вынесу этой жуткой боли, лейтенант меня толкнул и исчез. Я посмотрел на руки, просто, что бы убедиться, что новая разработка подействовала. Кистей не было. Форма тоже стала прозрачной.
Я рванулся вперед. Сколько я потратил на беглый осмотр рук? Секунду, две? Пусть будет две.
Десять метров – три секунды. Так быстро я не бегал никогда.
Тридцать метров – пять секунд. Сейчас будет драка.
Семьдесят метров – семь секунд. А я ведь могу бежать еще быстрее.
Девяносто пять метров – восемь секунд. Еще один прыжок отделяет меня от имперских. Самое время разозлиться. Разбудить всю ту злобу, что скопилась за последние годы. Стать жестоким, не щадить никого. Убивать одним ударом, став воплощением совершенного оружия. Мне не нужен специальный костюм – у меня есть злоба. С ней проще идти на войну.
Я прыгнул, вытягиваясь в струну. Когда в жилах уже нет крови, когда вместо нее сердце качает чистую злобу – мир немножко преображается. Очертания врага становятся пронзительно четкими, а его движения – неуклюже-медленными.
Звуки стали оглушительно-громкими. Воздух с шипением срывался с моих пересохших губ. Дыхание имперских солдат казалось громом. Сердце замерло на миг, что бы застучать в сумасшедшем, отчаянном ритме. Тук-тук, тук-тук-тук... Организм уже был на грани, я все-таки смог пробудить дремлющее во мне оружие. Это последняя черта, отделяющей меня от страшного и манящего мига смерти. Злоба – лучший способ вызвать прилив адреналина.
Девять секунд
Солдат не успел отреагировать на удар. Он что-то почувствовал, только глаза ничего не видели – тело не поверило, что получит в челюсть из ниоткуда. Мир для него качнулся, и он полетел куда-то вперед, что бы навсегда замереть у ближайшего камня. Ударился затылком, так, что от головы ничего не осталось. Секунду я глядел на тело.
Не важно. Потом будет сожалеть. У меня еще есть одна цель.
Десять секунд.
Я зазевался всего на мгновение, но врагу было достаточно этой мимолетной задержки.
Имперский кулак, облаченный в стальную перчатку, попал мне в скулу. Не знаю, видел он меня или просто ударил на удачу. Боль разорванной щеки привела меня в чувство. Я дернулся, уходя от следующего удара. Из разбитой скулы сочилась кровь. Что-то начало меняться. Что-то происходило со мной. Почему-то вспомнились слова старшего, сказанные еще на учениях:
- Когда совсем прижмет, темный ангел поможет. Его не нужно просить, он сам решает, когда приходить.
Не знаю, воплощались ли слова лейтенанта в жизнь, но сил у меня прибавилось. Оказывается, мой предел выше, чем я рассчитывал…. Враг прыгнул, протягивая руки к моему горлу. Я сместился, ускользая, что бы оказаться у него за спиной. Имперский солдат врезался в камень плато, вскочил, замотал головой, пытаясь понять, где невидимый противник.
Двадцать секунд.
Я уже был рядом. Не торопился, ждал, пока имперский замахнется, отчаянно, в попытке поймать пустоту. Наверняка, противник понимал, что теперь не он добивают раненых. Рука с сухим шелестом прореза пространство в миллиметре от моего лица. Неужели он все-таки меня видит?
Я перехватил бьющую руку - это оказалось не сложнее, чем поймать удар новичка, только что поступившего в академию. Хруст, когда кости имперского солдата сломались под моим давлением, был страшным. Сломанные кости, если в тебя бьют рукой без защиты – это одно. А вот проломить тремя пальцами силовое поле брони, три слоя различных видов стали – совсем другое. Эту консервную банку можно было открыть только двумя-тремя хорошими зарядами плазмы. А тут такое. Рассказать своим – не поверят.
Я невольно сглотнул комок - нет уже своих. Сгорели все заживо… Враг закричал, но в нем было еще очень много сил и воли, в крепком человеке, решившим посвятить жизнь империи. Поле костюма мерцало зеленым – в нем было еще достаточно заряда. Удар открытой ладонью в вверх шеи - сильный и точный. Я не чувствовал боли кожи, сгорающей в силовом поле. Боль - для других. Отныне и навсегда. Я еще раз перегнул ему руку, выворачивая локоть наружу. Это слабый сустав, а боль рвущихся мышц - посильнее, чем от сломанной кости. Использовать кисть, как рычаг для броска – прием очень старый и эффективный. Я неторопливо и мощно швырнул его в кучу каких-то камней. Враг пролетел несколько метров, разрывая своим полетом камень, дробя его в пыль – силовое поле моргнуло красным и исчезло. Солдат все еще продолжал шевелиться. Я неспешно приблизился.
Двадцать восемь секунд.
Слуга Империи уже стянул с себя шлем – вместо лица у него была сплошное кровавое месиво.
Распухшие до неузнаваемости, оно более не походило на человеческое. Скулы отекли, будто он набрал в рот воды, губы свисали лоскутами. Кожи на щеках не было, во рту темнели проемы выбитых зубов.
- Посшааадиии – шепелявя, с надрывом прохрипел он. Враг не смотрел мне в глаза. Он их просто не видел. А вот капельки крови, выступающие на моем лице, были прекрасным ориентиром.
Сорок секунд.
- Не велено, - ответил я, последним ударом разнося его голову.
Тело обмякло.
Сорок две секунды.
Жалости не было – я всего лишь выполняю приказ, каким бы гнусным он не был. - Демон! – окрик лейтенанта был пронзителен. Такого тона я от него не слышал. Никто не слышал. Должно было произойти нечто на самом деле ужасное, что бы он вот так, посреди боя, нарушил тишину. Я обернулся, что бы застать в изумлении.
Пятьдесят секунд.
Плохо. Очень плохо. Кровавый силуэт руки лейтенанта в воздухе. Метрах в двадцати от него два разорванных пополам тела. В пяти метрах от него – третий. На ногах и с каким-то пультом в руке. Силовое поле костюма сияет ярко желтым, чуть ли не белым светом.
Совсем плохо.
Он был один, бросившийся ко мне, стоящему над поверженным Имперским воином. Солдат не вмешивался. Он оказались дальновиднее.
Все-таки у имперских был Демон. А ведь вроде бы отряд простых солдат, ничего серьезного. Им по положению нельзя его призывать! Это не возможно. Так не бывает.
Вот только эти смогли. Значит можно. Значит бывает.
Демон – тварь тупая, но кровожадная до ужаса. Ему не важно, какая на тебе броня. Выделяешься ты или абсолютно невидим. У него нет глаз. У него нет слухового аппарата. Только огромная пасть с тремя сотнями резцов, что бы вскрывать любой тип защиты. Бывали случаи, когда стая таких «зверушек» прогрызалась сквозь многоуровневую защиту крейсера. А ведь это очень серьезно… Демон всегда знает, где враг.
И как же мне с ним справиться? Его и пристрелить-то не каждый сможет. А тут вот так - с голым задом на врага. Хотя…
Шестьдесят секунд.
Я быстро присел, срывая с солдата стальные перчатки и защиту для плеч, подхватил шлем. Нацепил все на себя.
Шестьдесят одна секунда.
Удивительно, но датчики в шлеме работали. Ко мне сразу стали поступать данные о моем состоянии. Показания сердца, пульс, уровень молочной кислоты. Параметры зашкаливали за все разумные рамки. Значит, мне не показалось – сердце работало на пределе, качая злобу по организму. Оно на самом деле может разорваться. Но все это потом. Сейчас главное цель. Перчатки плотно обволокли запястья, становясь родными. Я сжал кулаки. Еще посмотрим, кто кого.
Шестьдесят три секунды.
Демон прыгнул. Я тоже ринулся вперед, пытаясь нанести всего лишь один удар. Большего не нужно. Под пасть, в нервные центры. Я знаю, куда следует бить. Вот только откуда появилось это знание.... Удар должен был прийтись в центр нервной системы, что бы через мгновение взорваться нестерпимой болью. Но мне не повезло – Демон оказался быстрее. Совсем чуть-чуть, но этого хватило. Перчатка пошла вдоль ряда его зубцов. В разные стороны брызнули искры. Демона нет. Теперь он за спиной. Поворот к твари долог и вязок.
Шестьдесят четыре секунды.
Демон стоял в стойке, оскалившись. Утробно рыча, он снова бросился на меня. Подставив руку, я сместился, коснулся Демона, совсем чуть-чуть корректируя траекторию его полета. Сверкающее лезвие его пасти вскользь коснулось запястья. Сталь лопнула, вспоротая острыми резцами.
Боль. Тяжесть. Распирает голову. Как больно... Не думал, что клыки твари отравлены.
Из царапины на коже выступила капелька крови.
- Ввожу комплексный антидот, - пронеслось в голове. В шею на мгновение впилась игла. Компьютер начал выполнять свою работу. Демон был еще в воздухе, когда правой рукой я вцепился сволочуге за хвост – пытаясь вырвать его из порозовевшей спины твари. Не вышло – силы были не равны. Я отпустил гаденыша. Демон взвыл, врезаясь пастью в каменную глыбу. Семьдесят секунд.
Тварь снова стремительно взмыла в воздух. В ту же секунду я выбросил левую руку навстречу сверкнувшей пасти и ударил Демона ногой под брюхо — он предсказуемо извернулся, пытаясь отгрызть конечность, оказавшуюся рядом с ним.
Демон не смог достать меня в полете — не укусил, лишь потому, что я коснулся его и вновь подправил траекторию. Тварь впилась в грудь человеку, «подарившему» мне шлем, - всеми своими широкими лезвиями резцов. Из стали вражеского костюма торчал только короткий хвостик, даже не похожий на демонический. Тело издало хрюкающий звук и развалилось пополам.
На самом деле все это невозможно. Да, меня обучали с младенчества в академии. Да, я могу ломать руками камни, выворачивать чужие суставы и ломать позвонки. Но ведь сейчас я убил двоих, снеся голову одному и пробив пальцами поле костюма другого. Так не бывает! А теперь еще этот Демон… Никто никогда не сражался с ним вот так, на кулачках. Был один случай, когда двадцать человек, вооруженные до зубов, пристрелили такую тварь. Да и то, выживших было всего трое. Это не человек. Это гораздо хуже. Но сейчас лучше не задумываться о таких мелочах. Все потом. Главное – цель.
Восемьдесят секунд.
Человек, призвавший тварь, уже мчался ко мне — красиво, отталкиваясь от земли только носочками ног. Солдат вскинул правую руку, с механическим оружием, целясь в прыжке. Все-таки бластеры не всегда спасают. Как у имперцев, так и у нас, есть при себе пистолет с пулями. Некоторые поля абсолютно не пропускают заряды бластеров. А вот пули остановить не могут…
Раздался выстрел.
Пуля неслась мне прямо в голову. Я уже не удивился, что вижу, как она движется. На сегодня хватит потрясений.
Присел, пропуская пулю над собой, оттолкнулся. Солдат уже был в прыжке. Я оказался под ним и ударил нападавшего в грудь ребром ладони. Поле убийцы будто сломалось. Его шатнуло назад, он выронил пистолет и беспомощно заскреб грудь руками, пытаясь стянуть броню. Я дал ему на это секунду, уже зная, что увижу.
В том месте, куда пришелся удар, было черное пятно. Гематома, сантиметров восемь в диаметре, медленно расползалось по телу врага. Я ударил снова. Теперь уже двумя пальцами – указательным и средним. Бил я наверняка, точно в то место шлема, где должен быть расположен низ подбородка. Рука прошла чуть дальше, чем позволяло строение человека – позвонков наверняка уже не было, их вырвало силой удара. Голова убийцы запрокинулась назад.
Девяносто секунд.
Тварь не нападала. Остановилась. Страха она не испытывала, у нее просто не было такой функции. Она скорее выглядела растерянной, насколько применимо это слову к данному существу.
Выглядел Демон страшно. Черная, как сама тьма, шерсть, белоснежные клыки, залитые багровой кровью недавней жертвы. И много-много ненависти ко всему живому. Идеальная машина убийства.
Тварь неожиданно схватила зубами и метнула в меня оказавшийся перед ним осколок скалы. Камень на вид весил килограмм триста, не меньше. Глыба летела мне в голову. И Демон вновь бросился в атаку.
Сто секунд.
Я разжал и сжал кулаки – стандартная команда активации поля перчаток. Заряда в них не много, но для того, что бы проделать в камне две дыры – должно хватить. Камень я поймал на лету, перчатки резали скалу на славу. Я перехватил булыжник поудобнее - двумя руками, за гнутые, только что проделанные мною выемки. Глянув на датчики, я невольно улыбнулся – камень-то на самом деле весит ровно триста кило…
Одним рывком я метнул глыбу в тварь, прежде чем он успел обрушить на меня свои резцы.
Демон рухнул прямо на землю.
Никогда никому не доверяй. Даже такому тупому существу, как эта тварь.
- Всегда делайте контрольный выстрел, - это первая фраза, которой учат в академии.
Я отошел от глыбы, придавившей демона, метров на двадцать.
Сто восемнадцать секунд.
Прицелился. Оттолкнулся, разгоняясь. И уже, будучи непосредственно перед глыбой, подпрыгнул, что бы с силой приземлиться, вдавив врага в камень.
Раздался хруст ребер и хлопок взорвавшихся кишок. Вот теперь демона нет.
Я оглядел четыре неподвижных тела. У одного камнем снесено пол головы, у другого разорвали пополам, а у верхней половинки туловища тоже нет головы, только шея…
третьему я сломал позвонки. От Демона осталась только кровавая кашица.
Я хочу еще! Мне нравится это! Сто двадцать секунд.
Вот только цель выполнена, а мои желания я могу оставить при себе, в отпуске погуляем. А теперь - к старшему.
Лейтенант лежал на спине. Руки разбросаны, на животе рваная рана – Демон его все-таки задел. Я приложил два пальца к его сонной артерии – пульса не было.
У всех старших, за левым ухом, всегда должен быть кават – устройство для восстановления тела, на случай, вроде этого. У солдат тоже есть подобный разъем, вот только цель у него другая – спасти кават старшего, если того убили.
Я подхватил лейтенанта, переворачивая его на правый бок. Отвел прядь волос, закрывающих правое ухо. Отогнул ушную раковину. Так и есть – кават на месте. Я надавил на него пальцем. Прибор щелкнул и с тихим шелестом выехал из гнезда. Само устройство напоминало маленький цилиндр – сантиметр в длину и три миллиметра в диаметре. Я снял шлем и подключил его к себе.
— Ты их убил? – спросил голос лейтенанта. Как будто музыка в наушниках играет…
—Да, приказ выполнен — отрапортовал я.
- Демон?
- Убит.
- Хорошо. Можешь не отвечать вслух – просто думай. Слушай меня: подойди к моему телу.
- Оно у меня на руках, лейтенант.
- Хорошо. Посмотри на левой ноге, в кармане, чуть выше колена. Там должен быть алый шарик.
- Так точно, нашел.
- Вот, возьми его и вперед к монументу темного ангела. У нас есть еще одно дело.
- Так точно. Выполняю.
- Что делать с телами?
- Брось их. Если все получится – у нас будет масса времени, что бы их сжечь. А пока – вперед. И не останавливаться.
- Понял.
- Солдат, а как ты их так смог? – Эмоций мысленный голос лейтенанта теперь излучал не больше, чем голос бота из шлема. Но, тем не менее, я почувствовал, что вопрос был задан с гордостью за меня.
— Не знаю как. Это само пришло. Нужно было выполнить приказ, ну и...
- Ладно, не важно, - перебил меня лейтенант. Теперь о новом задании.
Нужно прорваться к памятнику. Не важно как, но ты должен. Я буду оказывать посильную помощь. Но вся основная работа на тебе. Когда окажешься непосредственно перед ангелом, ты будешь должен вставить шарик в полукруглое отверстие у подножия монумента. Оно очень приметное – заметишь без проблем. Потом я скажу код запуска. Данная разработка должна положить конец этой бесконечной войне.
- Так точно, - снова отчеканил я, уже преодолевая вторую сотню метров.
Пробраться к памятнику, которому несколько миллиардов лет? К памятнику, который находится в центре империи? К памятнику, который охраняется Демонами? Это Невозможно? Скорее - не важно. Приказы не обсуждаются.
Кто-то курит, у кого-то есть желание просыпаться «под мухой», кто-то просто любит поваляться в постели подольше. А я всегда любил бегать. Конечно, были и другие привычки: хорошо поесть, выкурить дорогую сигару, сходить, наконец, к девочкам. Но бежать все-таки хотелось больше всего. И я бежал. Бежал, постепенно ускоряясь. Раньше мне бы и в голову не пришло вот так бегать — не на тренировках, выматывая себя до полусмерти, не за кем-то и не от кого-то, а просто так. Да и не получилось бы. Бежать просто так, трусцой – это мне по душе. Но не на скорость. Я пробежал уже три километра, продолжая наращивать темп.
Ого! Искренне удивился я, глянув на датчики. Организм никак не реагировал на бег. Я даже дышать чаще не стал. Я дал команду боту смерить пульс. Да, так и есть - он оставался прежним. По показаниям организма, я просто устроил себе неспешную прогулку в тылу врага. Движения мои были четкими и слаженными, я ощущал сокращение каждой мышцы, бег крови по венам, равномерный стук сердца, нервные импульсы, заставляющие ноги двигаться. Пока не знаю как, но я превратил тело в одну великолепную, восхитительную машину.
- Солдат, что ты знаешь об эпидемии пыли? – спросил лейтенант.
- Напасть, выкосившая почти все человечество. Кто-то там ее преодолел, поменяв структуру человеческого тела. Может еще что-то. Лейтенант, история никогда не была моей сильной стороной.
- Тогда я тебе кой чего расскажу, а ты беги и слушай.
В описании одного из историков есть деталь, важная для понимания причин появления чумы в Империи. – лейтенант заговорил, словно профессор на кафедре. И куда делся весь его солдафонский говор?
- В Южной части Империи «Пыльная смерть» проявлялась формой сгустков тьмы. Болезнь начиналась сильными колющими болями, за которыми сначала следовало сильное изменение цвета человека, а потом появлялись очень твердые сгустки тьмы по всему телу. Человек становился черно-белым. Лишь после этого у него развивалась чрезвычайно гнилостная иссиня-черная оболочка со значительным отторжением материи тела. У иных несчастных, по соседству с пораженными внутреннего баланса полей, на спине появлялись «опухоли», по форме напоминавшее крылья темного ангела. О чем это говорит? – спросил лейтенант.
- О чем? – глупо уточнил я.
- О том, что инфицирование людей происходило в результате действия памятника. У отдельных заболевших, проживающих более чем в десяти километрах от монумента, болезнь проявлялась во вторично-легочной форме. Небольшое изменение цвета – и все! Больше никаких последствий.
«Пыльная смерть» не выходила за пределы своих природных очагов, и она не смогла бы принять так быстро все имперский характер, если бы не осуществлялся «приток» возбудителя эпидемии – торговцев из столицы в дальние поселения. Более вероятно, что вспышки «Пыли» ограничились бы единичными случаями в карантинах города…
***
Лейтенант еще долго читал мне лекцию на тему становления нового человечества.
Суть сводилась к тому, что Ван Сунь Хань сам активировал памятник. И все для одного – он просто слишком хотел получить власть. Как просто – убить практически всех ради удовлетворения своих желаний. Разве это правильно?
И вот теперь мы должны были разнести Темного Ангела. Просто и элегантно взорвав заряд, вступающий в реакцию с материей памятника. С нами ничего не произойдет. А вот Ангела больше не будет. Никогда.
Я снова вдавил в руку шарик невидимости – этот уже был побольше предыдущего раз в пять. Времени заряда, если верить словам лейтенанта, должно было хватить на полчаса, прежде чем меня заметят. Добежать за полчаса до памятника? Сделаю. Сейчас уже сделаю.
Боли исчезновения не было – организм ее игнорировал.
***
В двухстах метрах от памятника стояла охрана. Человек. Солдат, которого мне придется убить.
В путь.
Бытует мнение, что красться на носках – лучший способ проскользнуть незамеченным. На самом деде – это не правда. Да, хождение на цыпочках уменьшает уровень создаваемого шума, но не гасит его полностью. Да и не далеко уйдешь на носочках в тяжелых сапогах. И стойка совершенно не удобная, если нападут. На самом деле, если необходимо бесшумно подкрасться, нужно становиться на пятку, мягко опуская носок, что бы вся ступня находилась на земле. Вот тогда, шума практически нет и на ногах стоишь твердо.
Первого солдата я схватил за щеки, срывая кожу с лица. Он даже не вскрикнул. Его сердце остановилось от боли и ужаса. Двигаемся дальше…
Впереди стояли трое.
В костюмах. Бластеры в руках. Поле брони отключено. Как же все просто. По одному удару на каждого. Больше не нужно. В шейные позвонки. В места, которые через секунду взорвутся нестерпимой болью, что бы решить своих хозяев сначала возможности двигаться, а потом и просто убить. Это всего лишь еще один способ убийства. Изощренный, в некоторых местах даже жестокий. Но мы на войне. У каждого своя правда. А моей правдой всегда будут приказы старшего. Три тела рухнули мертвым грузом на камень мостовой. Дальше.
Вновь солдат. Теперь уже без оружия. Без брони. Только форма. Интересно, чем ближе к памятнику, тем будет легче?
Я подошел к парню почти вплотную. Прицелился, что бы ударить. И тут же получил увесистую оплеуху. Боли не было. Скорее какая-то обида. Так бьют нашкодившего ребенка, но не врага. Он просто презрительно отмахнулся от меня.
Щека горела. Я посмотрел врагу в глаза. Те были пустыми. Ненастоящими. Передо мной стоял киборг. У него нет глаз. Только тепловые датчики, а они видят все. Здесь особенно не побегаешь.
Я занес руку, ударяя. С пальцев сорвались белесые нити, рассекающие лицо имперца. Солдат упал.
Он лежал на земле, прижимая ладонь к окровавленному лицу. Разглядывал меня. Встретился со мной взглядом, подмигнул.
- Зря, ты вот так, мальчик, - усмехнулся он.
Я приблизился, занося ногу для последнего удара.
- И не вставай,- добавил я.
Он засмеялся:
- Давай поиграем еще...
Тело врага ускользнуло в сторону, словно тень. Теперь он стоял передо мной. Кожа обрастала мифриловой броней. Глаза превратились в узкие щелочки – плавящаяся, как воск сталь, делала свое дело, шея укоротилась, волосы ушли под доспех, открывая матовые шипы на блестящем шлеме. Руки вытянулись и вздулись мускулами, ноги чуть укоротились. Передо мной стояло чудовищное существо – человек-машина, в тело которого напихали слишком много боевого железа.
- Ну? - прошипел солдат. - Ты слишком наглый, пилот. Я люблю таких. Но я не позволю тебе пройти... это будет весело.
Кажется, это был удар кулаком. Враг смёл меня с места одним движением накаченных рук. И не тратя больше времени на разговоры, бросился на меня.
Он был быстр. Чудовищно быстр и ловок. Тело, перекаченное железом, не утратило
гибкости. Я висел в воздухе, руки имперца сомкнулись на моем горле.
- Те-бе зде-сь не ме-сто...- глухим голосом робота прохрипел враг.
Задушить меня было не так-то просто. Бот шлема боролся как мог... точнее - как позволяла сталь имперского костюма. Шея превратилась в стальной брусок - и все же пальцы имперца сминали ее.
- Умри...- коротко и беззлобно бросил солдат.
Что можно противопоставить существу, обладающему абсолютно нечеловеческими способностями? Киборгу, которого не так просто сломать?
Сила... ловкость... точность...
Руками, оставшимися свободными, я нанес удар в шею, пытаясь сломать позвонки. Обычная сталь должна была хотя бы смяться. Эта устояла. Я наносил серии ударов - по местам, где у любого костюма уязвимые точки...
Ничего.
Я уже задыхался. Еще чуть-чуть и потеряю сознание. Бот все еще пытался прикрывать дыхательные пути, пытаясь защитить хозяина. Все тщетно.
Искаженное лицо киборга нависало надо мной. Из открытых щелочек шлема на меня смотрели два желтых глаза. Он сейчас напоминал какое-то чудище... машину, которая могла бы захватить империю. Мир потихоньку переставал существовать. Я понимал, что умираю. Как же здесь темно… и только желтый огонек чужих глаз вдали.
Попробуй! – пронеслось в голове.- Солдат, попробуй!
Это был не лейтенант. Или я сходил с ума, или со мной заговорил ангел.
Когда-то мы были материей. У людей не было привязки к какой-то определенной форме. Мы были всего лишь сгустком атомов.
Сейчас я пытался приказать телу расщепить руку. Перетасовать атомы, превращая пальцы левой руки в острые когти.
Это было невыносимо больно. Когда с руки срывались белесые нити – я еще не осознавал, что это часть моей кисти, так удачно превращенная кем-то в режущие сталь нити. Теперь я пытался вылепить когти сам. Боль сверлила тело. Мне необходимо стать крепче стали. Мне необходима материя изначальная, из которой мы пришли в этот мир. Она рассечет все – я чувствовал это. Боль раскалывала сознание пополам... сорвать с себя скальп – больно, правда? А если потом окунуться в кислоту?
Я ударил - впихнул в лицо киборга чудовищный коктейль из собственных распавшихся тканей и материи изначальной.
Имперец взвыл, разжимая хватку. Сталь шлема превратилась в сплошную рану. Смесь гидравлики и человеческой плоти. Прожженные сухожилья дымились, из-под брони доспеха обильно сочилась кровь. Обычная, человеческая.
Наверное, создатели киборга не рассчитали, что еще остались люди, владеющие материей изначальной. Моя выдумка оказалась за гранью понимания врага - имперец не ожидал ничего подобного.
Хотелось кричать – впервые за долгие годы войны. Хотелось ударить еще, сильно, но не насмерть. Хотелось помучить гада... я повалил киборга, запрокинул ему голову – и снова, слеганца, ударил в перекошенное воплем лицо. На забрало брызнула черная кровь.
Теперь он не мог кричать. Мы боролись молча, киборг все-таки не сдавался.
Я больше не мог его сдерживать. Понимать, что твое тело не выдержит, и все равно стоять до конца. Мне нельзя сдаваться. Впереди все еще ждет цель.
Я бил имперца головой о камень мостовой. Мощно и неспешно, пока бот сходил с ума, отчаянно пытаясь заштопать мою левую руку. Но киборг, похоже, выдержал, справился с проглоченной порцией материи изначальной...
Чего не сможет перенести живая плоть с имплантированным «железом»?
Яд... микроволновое излучение... сгорание ядра главного процессора…
Лишить его кислорода... облить кислотой...расковырять на запчасти... ну что еще можно сделать с киборгом...
Имперец ударил, отбрасывая меня метра на два от себя. Он начал подниматься – я уже не мог противостоять натиску. Лицо его снова менялось, рот начал затягиваться прозрачной пленкой, из скул торчали кривые клыки-ножи, глаза прикрыло массивное прозрачное забрало...
Киборг прыгнул, снова оказываясь наверху, прижал меня одним коленом к земле, чудовищная лапища - господи, да он превращал ее во вращающиеся с бешенной скоростью лезвие - выдвигалась вперед. Оживший кошмар, воплощение смерти. Вот чем нужно пугать детей. Бластеры – это не страшно. Скорее – красиво. А вот циркулярная пила, готовая перерубить тебя пополам – то еще зрелище. Я сжался.
Хочешь убить огонь - стань огнем. Хочешь убить смерть - стань смертью. Когда в мире рождается воин, с ним приходит его меч. Меч, который становится продолжение его руки. Мне не повезло родиться позже мечей. Я знаю только бластер. А он – никогда не сможет стать продолжением моей руки. Поэтому, я всегда полагаюсь на себя.
Пила киборга щелкнула, пытаясь вырвать кусок моего тела. Боли практически не было.
Отчаянным усилием я оторвал имперца от себя, отбросил. Разорванная кисть правой руки сочилась кровью, бот не успевал ввести транквилизатор.
И все же я улыбался. Учитывая, что я в шлеме, это была бессмысленная усмешка. Вот только я знал, что киборг меня видит.
Имперец замер.
- Я...- слова булькали, затихая прямо во рту, но все же, он пытался говорить.- Я... я... не и-ди… не на-до…
Удержать удар врага я бы не смог, а вот чуть-чуть скорректировать его - у меня получилось. Ровно на столько, что бы лезвие вошло в имперца, практически разрезая его пополам.
Киборг утробно закричал, его перегнуло пополам, в попытке запихнуть обратно в себя выпадающие внутренности.
А я просто стоял и смотрел, как он умирает.
Стать смертью, направив удар врага против него самого - простейшее решение.
Кровь уже не текла – бот все-таки впрыснул в тело транквилизатор. Дальше…
Я повернулся к стоящим вдалеке солдатам, присмотрелся - они не двигались. Оружие – механическое. Просто пули. Двенадцать человек. По три в ряду. Всех не перебью – сил уже нет. А вот пробежать, пожалуй, смогу. Вперед.
***
От невидимости толку было мало – руки перепачканы в крови, так что сейчас я представлял отличную цель.
Я попытался бежать быстрее, но это уже было не в моих силах. Я чувствовал, как натянулись сухожилья, готовые лопнуть, попытайся организм выполнить приказ.
Пуля впилась мне ногу, когда статуя была метрах в десяти. Икра взорвалась фонтаном крови. Я взвыл от боли, упал, покатился вниз по склону. Цель рядом. Необходимо выполнить приказ. Монумент нужно уничтожить.
Еще две очереди прошли мимо. Солдаты молотили в мою сторону нескончаемо
длинными очередями. К ним спешили еще несколько человек, так спешили, что начали стрельбу на ходу и на удивление удачно — несколько пуль ударили во вздымающуюся тьму тела ангела над моей головой. Я услышал мягкое шлепанье, с которым свинцовые пули входили в стену абсолютной темноты.
Я уже был перед монументом, волоча перебитую ногу, когда в меня вошла вторая пуля. Куда-то в грудную клетку, с правой стороны спины, прошивая насквозь легкое, прожигая сосуды. Вильнула вниз, разрывая почку и мочевой пузырь, выворачивая кишки наружу и превращая внутренности организма в кисель из крови и дерьма. Боль хлестнула по телу огненной плеткой, что бы исчезнуть – бот заблокировал все нервы, иначе я бы умер от болевого шока. Ноги онемели. Правая рука превратилась в чужой кусок плоти – я ее не чувствовал. А вот левая повиновалась.
Ей я и извлек бомбу, оставляя за собой кровавый след и куски собственной плоти. Последним усилием толкнул её в полукруглое отверстие у подножия монумента, бомба мягко щелкнула и вошла внутрь. Надо ли вводить код? Или он только для видимости, а заряд детонирует сам?
Не знаю. И знать не хочу. Мне все равно его не ввести. Потому что я умираю.
Страшное ощущение... все плыло, воздуха не хватало. Почему я задыхаюсь? Ведь дышать полной грудью никто не запрещает...
А все-таки я не выполнил приказ... я так и не смог стать хорошим солдатом...
У Империи свои законы - у меня свои.
Что ж тут поделать... это всего лишь расплата. Отбирая чужие жизни - будь готов отдать
свою.
- Прости, солдат...
Надо же. Какие человеческие слова. Совсем не похоже на лейтенанта.
Мир сузился до размеров алого шарика заряда. В ушах звенело. Нет, я не выполню приказ, я умру здесь, в центре площади...
- Солдат! Соберись! Код активации… - старший начал диктовать цифры.
Я, теряя сознание, перебирал по алой сфере пальцами, вводя код. Заряд пискнул.
Все-таки бот не справился.
На тело накатила страшная боль. Впервые, за долгое время службы, мне стало страшно. Стало страшно оставаться один на один с вечностью, с падением в темную пустоту. Мир то сжимался в точку, то взрывался бесконечно-белым пространством, не безжалостным и не злым, но абсолютно равнодушным. Только в такой момент становится понятно, что ты никто, и место твое — нигде. Рождение человека - случайность, а смерть – закон. Ты можешь верить в науку, можешь не бояться смерти, смеяться над ней и паясничать. Одна только смерть показывает, как ничтожно человеческое тело. Когда ледяное дыхание касается твоих губ, ты замолкаешь. Смерть тоже не жестока и не страшна. Она никогда не торопится, но всегда успевает. Смерть лишь открывает двери, за которыми ничего нет.
И всем предстоит сделать этот шаг.
Можно цепляться за жизнь, валяться в постели, созвав всех родственников, что бы те сочувствовали и плакали. Вот только как не крутись, тебе предстоит сделать последний шаг. В одиночестве. Всегда в одиночестве.
Я то уплывал в бесконечно-белый океан, то выплывал к берегам реальности. В реальности было плохо. Совсем плохо. Боль пронзала сознание. Мостовая плыла и кружилась подо мной, памятник будто вгрызался во тьму неба.
Мне нельзя умирать. Пока нельзя. Лейтенант говорил, что пока не выполнен приказ, я должен быть неуязвим. Любой ценой. А я уже тут, я уже на месте, я солдат...
Почему именно солдат? Кто решал за меня? Я даже не знаю своего имени – оно мне не нужно. И своих родителей я никогда не знал – меня отдали в академию сразу после рождения. Наверное, они посчитали, что так будет лучше для меня. Или проще для них. Но это не важно.
Дурацкие мысли перед смертью. Но именно они стали тем кусочком жизни, за который я
судорожно уцепился. Почему именно солдат? Те, кто выбрал мне эту судьбу — зачем они это сделали?
Я не хочу умирать, не зная ответ. Я не собираюсь никому мстить. Я не ненавижу имперцев – просто работа такая. Я не могу исправить все ошибки и всех победить. Но я хотя бы хочу знать свою судьбу. Я должен выжить.
«Не получится», — шепнул ангел. «Не страдай. Закрой глаза. Ты все равно умрешь. Скажи всем «пока». Скажи и закрой глаза. Теперь это не важно. Все это осталось в прошлой жизни. Все это осталось в жизни. Усни».
Где-то во мне мерзким хихикающим смехом зашелся в истерике я сам. Идеальный убийца должен знать анатомию лучше, чем владеть оружием. Да, я все понимаю. Понимаю и не хочу принимать происходящее. Ткани, даже с введенными в тело стимуляторами, плохо регенерируют. А с такой скоростью, чтобы опередить разгорающееся во мне заражение крови, не регенерирует вообще ничто.
Но я военный! Военный, как ни крути! Меня учили быть готовым вступить в схватку, получить очередь в упор, утереть кровь и убить врага. Значит, я должен справиться.
Я приоткрыл глаза.
Таймер показывал десять секунд.
Мир вращался все быстрее, внутри нарастал жар, готовый взорваться новым приступом —я заставил себя нырнуть в спасительные воды белесого океана забвения.
В следующий раз я очнулся от бешено колотящегося сердца. Тело пылало. В животе пульсировала боль.
На таймере было семь секунд.
Все это было мелочью. Я не смогу справиться. Мне не суждено. Во только семь секунд я продержаться должен. Умереть, зная, что приказ выполнен.
Я снова открыл глаза. Держаться. До конца. Я покосился чуть левее, читая подпись, на языке, который понимал каждый.
И в самый нужный час покинул землю он.
Ох, если бы увидел нас, он был бы поражён,
Величием и высотой постройки, восхваляющей его.
Единый абсолют, суровый темный ангел из мира не сего.
Хранитель предков, забытая фигура в данный час
Как будто держит небосвод и бережёт всех нас.
От силы, прожигающей эфир.
И тот, кто сможет к нам с небес сойти,
Перевернёт весь этот бренный мир.
Одна секунда. Монумент вспыхнул, словно спичка. Пламя начало возноситься, пронзая небо. И где-то там, в вышине, оно расплывалось по небосводу, окутывая его ослепительным сиянием.
Взрыв. Причина этой долгой войны не в памятнике, лейтенант. Памятник – это всего лишь усилитель новой бомбы, которую вы мне дали. А ведь правда, войне пришел конец. Даже не войне, скорее – миру. Заряд рассчитан всего лишь на один взрыв. Вот только не Ангела мы уничтожаем. Его нельзя уничтожить, как нельзя разрезать пустоту. Я ведь помню, я читал! Не мы первые, кто пытался разнести монумент. За последний миллион лет на него только термоядерных бомб потратили больше, чем человек существует в этом мире. А мы… мы всего лишь активировали механизм, который сотрет все живое с земли, превратив ее в огненный шар. Простое и элегантное решение уже успевшей надоесть проблемы.
Мир для меня перестал существовать, разбитый на миллиарды осколков. Я все-таки выполнил приказ. Прощай, лейтенант. Мне предстоит сделать последний шаг…
П.С. Если остались непонятными какие-то моменты, пишите - буду разъяснять)
©DarAflar
yaplakal.com