В стволе патрон, много науч-попа... кино не для всех

Текста много. И он непростой. Приветствуются развернутые комменты.



Топлю вину я в терпком коньяке. Вы – близкие-далекие, нервно дымите в стороне и ждете покаяния с меня. Но жгу я за собою мост, и снова мимо солнца, я слышу пульс земли, и где-то плотно хлопнет дверь – мы будем счастливы теперь. Виной по горлышко наполнен, когда в разгар веселья, выпадет из рук бокал вина – и жидкость кровью на заре, польет на жизненном ковре - покровы страшных тайн.
В этой книге, межу строк, спрятан настоящий Бог.

10 октября 2007 года

- …ведь любой человек, должен иметь определенные моральные устои. Игорь, как раз такой, - Зинаида Степановна – любимая теща, взглянула на меня ободряюще и продолжила высказывать мужу, - Вот ты, не такой совсем. Ты… гибкий очень. Готов меняться под этот мир, сбрасывать кожу и наращивать новую. Игорешка так не умеет. Это не плохо. И не хорошо. Просто, по-другому. И не суди, будь добр.
- Да не сужу… только не понимаю, как взрослый мужик может пятнадцать лет сидеть в институте, где не платят зарплату... в стране, где фундаментальная наука никому не нужна, потому как не принесет денег в ближнем будущем. – Тесть обернулся ко мне, - Можешь ведь, пойти прикладной заниматься, - устало, с хитрецой во взгляде посмотрел на меня, - только не хочешь.
Мы сидели в центре богато обставленной гостиной комнаты, за щедро накрытым столом и ждали телефонного звонка. Это стало в какой-то мере традицией, с тех пор, как тесть отправил Екатерину – свою дочь и мою жену, и Кристину – мою дочь и его внучку, на далекий Альбион, получать «хорошее импортное образование. Ведь в нашей стране, все одно, ничему хорошему не научат».
Сегодня Кристинке исполнилось шестнадцать, совсем взрослая стала.
Вот уже два года, я жил без моих девочек, полностью зарывшись в системах молекулярного моделирования, изредка выбираясь из мини-лаборатории, расположенной в подвале нашего дома, в стены родного Курчатовского НИИ, или смежного - Энергетического института в Зеленограде.
Тесть, конечно же, прав. Давно пора бросать науку и начинать нормально зарабатывать. Вон, Виталька в середине девяностых ушел в Тикуриллу, теперь начальником исследовательского центра всего концерна работает. Недавно прикатил в «альма-матер» на шикарном джипе и в костюме ценой в годовое жалованье сотрудников нашей кафедры. Начал сманивать последних биохимиков к себе. Златые горы обещал. И сманил ведь, собака.
Ко мне даже не подходил с предложением. Зря конечно, я на защите докторской обозвал его «проституткой от науки». Но так оно и есть!
Только вот - кто скажет мне, как доктор физико-математических наук может выбросить из головы многоуровневые структурные модели и начать думать категориями маржи и отката? Меня учили другому. Родители, школа, институт.
Аккурат, в начале девяностых, посмотрев на голодное и отчаянное положение нашей – молодой семьи, тесть предложил поработать в Лужниках на продаже дубленок. Когда через неделю выручку считали – на всех точках прибыль в двести процентов, а у меня убыток в тридцать. И ушами вроде, не хлопал, и цену не сбавлял. Как недостача получилась – до сих пор не пойму. Тесть посмотрел на меня, сплюнул на грязный, истоптанный асфальт главной спортивной арены СССР и сказал проваливать, чтоб глаза его больше меня не видели. Вечером того же дня, тесть приехал с полной сумкой продуктов, и тоненькой пачкой долларов, кинул на полуторную, молодоженскую кровать, сквозь зубы проскрипел «Любовь зла..» и хлопнув дверью ушел. Так и жили – от моей кандидатской зарплаты, которой становилось все меньше с бешеным течением девяностых, до нечастых заработков от шабашек Катерины. Через год после свадьбы родилась Кристина и стало еще трудней. И если бы не тесть, неведомым способом перебравшийся из-за лотка на рынке, в кресло председателя правления новообразованного банка, то совсем бы с голоду умерли.
Нет, я у него ничего не брал. Совесть не позволяла. Но Катерине и новорожденной внучке он постоянно помогал, то продуктами, то вещами.
Тонко запиликал телефон, тесть с тещей встрепенулись всем телом. Я снял трубку.
- Здравствуй доченька, - в горле запершило и сжало тисками, я с трудом протолкнул тугой комок сквозь глотку, - Поздравляю тебя с совершеннолетием, - заранее подобранные слова, как сквозняком выветрились из головы и я замялся в неловкой паузе, - Будь счастлива, здорова, целеустремленна в достижении поставленных целей, - боже мой, что за чушь я несу? – Кристи… Радость моя… Я очень люблю тебя и… очень соскучился! – я поймал недовольный взгляд тестя и добавил, - Мы все… бабушка и дедушка очень соскучились и любим тебя. Я сейчас передам им трубку, ты потом не клади, я с мамой хочу поговорить. Целую…
Я передал телефон деду, тот командным тоном начал интересоваться оценками в колледже и количеством приглашенных на торжество гостей. Вот, странный человек – оценки Кристины ему и так по электронной почте еженедельно присылают, а список гостей он согласовывал, чуть ли не за месяц до праздника. Он и сам бы полетел на совершеннолетие внучки, да дела-заботы не позволили.
Действительно, тесть в силу своей гибкости, даже из дня рождения внучки умудрился сделать политическое мероприятие. Только, не про меня эта гибкость.
Теща смахнула с уголков глаз непослушные слезы и передала мне трубку.
- Здравствуй, Катя.
- Привет Гошик, - голос веселый, накатила уже пару рюмок в честь дочери. Бедная моя. Гошиком только она меня называет. Сама придумала, еще до свадьбы.
- Как вы там, милая?
- Здесь хорошо, Гошик. Тепло и люди добрые. Мы не выбираемся никуда толком, по выходным только – в сток катаемся. А остальное на дом доставляют. Ты приезжай к нам, работы по твоему профилю здесь много и зарплата хорошая…
Снова старая песня. О главном. Тесть – раз сто предлагал перебраться в Английский исследовательский центр. Только не хочу я ихнюю науку двигать. Меня здесь родили-учили, здесь докторскую защитил, здесь работать и помирать буду.
- Катенька, ты знаешь мой ответ. Вы на каникулы приедете?
- Да куда же мы денемся… великоученая недотепа ты моя. Как твой проект?
- Двигаемся… потихоньку. Далеко еще до завершения, - не буду раньше времени радовать. Приедут – покажу. Скоро уже, скоро.
- Ладушки, Гошик. Созвонимся еще. Бай, милый.
- Пока, Кать. Ты Кристи поцелуй от меня крепко-крепко.
- Конечно! Пока.
В горле снова заворошилось и в глазах влагой накатило. Это что еще, за слюни такие! Через пару месяцев приедут, всего ничего ждать осталось. Положил трубку телефона, тесть как раз наливал по второй.
- Ну, давай Алексееич! Хоть и блаженный ты, но дочка у тебя золото получилась. За нее давай, за наследницу! – расплескивая водку, тесть протянул руку через стол.
Звякнули рюмками, теща смахнула еще одну слезинку, пригубила. Я одним махом закинул горькую в горло, она моментом растворила комок в глотке и успокоилась сгустком лавы в желудке. Повазюкал вилкой в тарелке, среди масляных опят и хрустящих огурчиков. Нет аппетита.
Пора прощаться. Дел еще полно.
Тесть, который успел уже перебраться к ноутбуку, не поворачивая головы, пожал руку и буркнул что-то на прощание. Теща, стоя в дверях прихожей, проследила как я натягиваю старый, кое-где засаленный плащ, чмокнула в щеку, тоже неразборчиво шепнула что-то и перекрестила в спину. Вот, терпеть не могу. Она знает, но все одно, продолжает делать.
Вышел – в свежего разлива октябрьскую грязь, оглядел базальтом окрашенное закатное небо, машинально сунул руки в карманы. Ну вот, опять: достал перетянутую резинкой тонкую пачку рублей. Спасибо тебе, Зинаида Степановна. И стыдно и не вернешься уже. Но стыдно-то как, а – Игорь Алексеич!?
Но деньги сейчас, как нельзя кстати. Еще успею в магазин за реактивами, потом на рынок – за мышками.

25 октября 2007 года

На площади полки и солнце не горит. Я ненавижу вас, питаю вены этой болью, сам горю. Но нервно курит стюардесса на пачке сигарет. За нею тянутся хвосты, за мертвыми идут смердящие-живые, и понимаю я теперь, этот мир построен из пластмассы. Дороги кажут беспощадные пути, я ненавижу выбор – сомнений сонм.
Я. Ненавижу. Вас. Привет.

- Присаживайтесь, Игорь Алексеевич! – толстячок, казалось выкатился из-за стола и приглашающее указал пухленькой ручкой на стул сбоку от себя. Дождался, пока я усядусь на указанное место и укатился обратно – к себе в кожаное кресло.
- Здрасьте, Михаил… эмм… Эрнестович.
Над обтянутым кожей массивным столом, пятном выделялся несуразно большой, свинячьего цвета аляповатый галстук, удавкой стягивающий складчатый подбородок; бровки горочкой обрамляли шарик головы и венчали все это хозяйство – матово блестящие залысины. Ей-богу – вылитый колобок!
В рамках федерально-целевой программы по нанотехнологиям, старого и заслуженного академика Черемшина, скоропостижно сняли с поста директора НИИ и прислали «сверху» это. Как полагается – из Питера. В наше время все, что «сверху» плавает – из Питера. Кузница управляющих кадров, вашу мать. Вот и прислали человечка – в физике и биологии ни бельмеса, зато ФЦП обязуется выполнить в срок, да с экономией государственного бюджета. Ну-ну.
- Расскажите пожалуйста, чем занимается ваша лаборатория, - он изучающее посмотрел на меня и спустя пару секунд добавил елейным тоном, - только по простому. Так, чтобы обывателю понятно было.
Кому!? Обывателю? Прав тесть, прав. Надо уходить из науки. Если таких присылают руководить научными работами, то ничего хорошего точно ждать не стоит. Проект доделаю и уйду.
- Что вы знаете о нанотехнологиях… Михаил Эрнестович?
- Начните с азов, Игорь Алексеевич, - директор придвинул чашку с чаем, кинул пару кусочков сахара и начал позвякивать ложечкой о тонкие стенки фарфора.
Вот так вот. Этот человек будет стоять на острие отечественной наноиндустрии. Зато он – «оттуда». Нет, я ничего не имею против Питера, красивый город и все такое… но почему его жители переехали в Москву? А нам теперь… туда что ли?
- Классическое определение звучит следующим образом: нанотехнология, это способность манипулировать веществом на атомном и молекулярном уровне…
- Иными словами, каждый в мире уже владеет нанотехнологией… - перебил новый директор института, - например я, растворив сахар в чае, манипулировал веществами на атомном и иных уровнях. Так ведь? – толстячок улыбнулся сравнению, продолжая позвякивать ложечкой.
- Да… вы правы. Но основной посыл говорит о необходимости обеспечения контроля и точности манипуляций, то есть достижения заранее определенных и измеряемых целей. Иными словами, мы занимаемся изучением процесса детально прогнозируемого изменения свойств объектов на атомарном уровне.
- Кгхм… Чем-чем?
- Представьте себе костюм, скажем скафандр, с изменяющимися, в зависимости от окружения, свойствами. Анализ внешней среды со стороны нанообъектов из которых состоит скафандр, определяет его свойства. При перемещении скафандра в сухую, теплую воздушную среду открываются клапаны вентиляции, в условиях влажной воздушной среды обеспечивается водонепроницаемость, в условиях безвоздушного пространства – полная герметичность. Создание материалов с заранее запрограммированными свойствами изменения под воздействием внешних факторов или команд, это одна из возможностей, которые открывает нам овладение принципами наномоделирования.
- Вы уже создали такой… скафандр? – в глазах директора зажглись искорки наживы.
Уже прибыль подсчитывает, наверное.
Этот тоже гибкий. Как тесть.

8 ноября 2007 года

Замер трамвай на остановке, замер старик нагнувшись за бутылкой, замер жезлом за деньгой тянувшись гаишник, замерли ходики про стрелки забыв. Тень забилась в угол, хочется бежать, с каждою секундой все быстрей-быстрей, мы можем-знаем и умеем, изощренно убивать себе подобных. И если ты хотела что-то мне сказать, то говори.

Из носа текло двумя весенними ручьями, пара использованных платков валялись на полу засохшим, сопливым укором. Вчера, пока до нового птичьего рынка добрался, пока крысят-альбиносов нашел, да домой вернулся, в ботинках уже море разливное было. Второй пары зимней обуви не сподобился купить, промокшие на ночь забыл поставить сушиться, вот и шатался сегодня в мокрых. Последствия себя ждать не заставили.
Слезящимися глазами перепроверил конфигурацию параметрической модели, отображенной на экране большого монитора. Вроде… все верно. Снял наушники, выключил музыку, с мазохистским удовольствием похрустел затекшей шеей.
Сейчас спать, утро уже. Проснусь часа через четыре, еще раз проверю. Все правильно должно быть! Вечером в институте синтез запущу. Это какая уже попытка?
Открыл файл с дневником проекта: так и есть – юбилейная – сто тринадцатая, но на этот раз – должна быть удачной! Вгляделся в масляные разводы на остатках чая в эмалированной литровой кружке, понюхал зачем-то. Не помню, когда сделал, но пахнет… относительно свежо. Глотнул, покатал во рту терпкую заварку, ледяным ручьем провалил в желудок, который сразу отозвался недовольным бурчанием. Ага – поесть надо… но спать больше хочется.
Как всегда забыл о скрипящей ступеньке и всем весом на нее наступил. По старым – вековым стенам загуляло жалобное эхо уставшего дерева. Катька еще лет десять назад просила поменять лестницу целиком. Даже плотников нашла – по дешевке. Все отнекивался. Как можно что-то менять в этом доме?
Построенный в начале двадцатого века зажиточным прапрадедом, в десятке километров от окраинных московских домов, через полстолетия особняк оказался внутри кольцевой дороги, очертившей новые границы горда. Никто из родственников, так и не смог рассказать, как удалось в революционное время сохранить его в целости и сохранности, но о том, как покушались в конце шестидесятых на весь поселок, оказавшийся между кварталами новостроек и окруженный лесопарковой зоной, слухов ходило много. Соседи рассказывали, что за спасение домов надо благодарить генерала, что жил здесь одно время. Через несколько лет после моего рождения, в середине семидесятых, во все дома поселка подали централизованное отопление и канализацию, и жить стало намного проще.
Тихо и умиротворенно мы бытовали: в собственных домах, окруженные вековыми стволами деревьев парка и башнями высотных кварталов. Помню, в детстве завидовал одноклассникам, живущим под самыми облаками, в светлых многокомнатных квартирах.
Прошел на кухню, закрыл сквозившую дорожной гарью форточку. Одновременно с развалом Союза, как-то очень быстро – в один месяц, погасло желание жить у папы. Он умер сразу после нашей с Катей свадьбы. Мама ненадолго его пережила, только по крику годовалой Кристинки, которая под присмотром бабушки гуляла во дворе, поняли – нелады. Мама так и не отпустила ручку коляски, казалось – та еще покачивается, а мама просто спит. Баюкает внучку натруженными, в прожилках вен и тонких складочках морщин руками, и спит. С открытыми, светло-серыми глазами и остановившимся дыханием.
Так и остались – втроем, в огромном, со смертью родителей, ставшем совсем тихим доме.
Поднялся на второй этаж, заглянул в пустую дочкину комнату. Знаю, что никого нет, но все равно каждый вечер смотрю – а вдруг! – появится моя девчонка и захочет сделать сюрприз.
Неуютную без жены, купленную в разгар перестройки двуспальную кровать, я забросил сразу после отбытия жены и дочери в парниковую Англию… и спал на диване в бывшем кабинете отца, укрывшись меховым пледом. Зинаида Степановна приезжала раз в месяц, забирала его в стирку и взамен оставляла точно такой же. С тещей мне вообще повезло – золото, любой позавидует.
В бок привычно торкнулась выскочившая пружина старого дивана, я так же привычно передвинул чуть выше тело и мстительный диван на этом успокоился. Все. Спать.
…вдруг – снова ошибка в структуре? даже не думай об этом! все верно, точно тебе говорю…

10 ноября 2007 года

Под утро я вовсю рыдал. Сегодня пью у адмирала флота, назавтра пью у сухопутных генералов, а послезавтра – проезжаю сбоку я, мертвым и живым. Вяжем тонкое и невесомое – время до утра, лишь бы не было тиши, мы рыдаем еженочно, мазая соплями языки. Каждому из пьющих, есть о чем жалеть, чаркою прозрачною – отпускам мы грехи. Мы ждем предателей, мы плачем по совравшим, слезами моемся за воров. Мы садисты – каждый, точно говорю.
Ведь, ты простишь меня?

Перепроверил написанную команду. Ввод.
Сытым – утробистым звуком загудел передатчик, пересылая набор команд в реторту с материалом. Ну, ни пуха!
Иди сюда, моя хорошая – взял в руки с вытаращенными красными глазками крысу, расположил в специальной колыбельке, зафиксировал зажимами, поставил несколько датчиков.
Не шебуршись, дуреха… все хорошо будет… надеюсь.
Дозатором набрал в шприц материала. С Богом!
Вколол в бедро крысе. Пять секунд на распространение по организму. Основательно подрагивающим указательным пальцем, нажал ввод команд активации. Внешние признаки – в норме. Соматические* показатели – без изменений.
Запустил группу тестов. Первый – ОК. Второй – ОК. Десятый… ну же! ОК. Состояние ботов** – стабильно.
Неужели… я на пороге третьей научно-технической революции!?
Рано радоваться. Полномасштабные испытания, вот что излечит от лишнего оптимизма.

…нужен стройматериал - аминокислоты, команда на разрушение печени…
сразу запускаю группу дизассемблеров на очищение крови…
в норме…
стоп - уровень патогенных бактерий растет! – часть ассемблеров увожу на воспроизводство дизассемблера…
уровень патогенна растет – не успеваю! – набираю дозатором вторую дозу ботов, вкалываю – давайте милые!

Руки не успевают за мыслями – пальцы ожесточенно отстукивают команды по уже потрескивающей от ударов клавиатуре. Не доработано программное обеспечение! Автоматизация нужна! Я не должен вводить простейшие команды руками. Вот этим, в ближайшем будущем и займемся – написанием макросов. И швец, и…

… уровень ботов в крови – два процента от общего содержания клеток.
свободные ресурсы есть? – команда ассемблерам на строительство искусственных красных телец крови – респироцитов – долговечных, быстрых, программируемых!
…это еще что такое? соматика крысы меняется! покраснение кожного покрова, повышенное сердцебиение! в чем дело? уровень заражения крови – норма…
баланс клеток – норма…
запускаю первый тест – нет ответа…
второй – ОК…
…живи милая!
третий – нет ответа! неконтролируемые мышечные судороги объекта…
бл… ать! ничего не понимаю… запрос на количества ассемблеров в крови…
почему так мало!? зафиксирована остановка сердца крысы…
команду ботам обеспечить кровообращение мозга…
дизассемблеры – очищение крови – ассемблеры – на репликацию! мозг еще живой…
отсекаю уже ненужные сервисы организма – в пень нервную систему и органы чувств! жив еще курилка – жив! уровень ботов в крови падает! – не успевают воспроизводиться…
третью партию поздно вкалывать…
поздно…
смерть мозга. черт.

Вот. Тебе и революция. Творца хочешь обогнать?
Так. Не раскисать. Первым делом – анализ.

11 ноября 2007 года

Надо потолок побелить – весь в трещинах. Вот это да! – проснулся без будильника… в кои-то веки. Сегодня – научный совет. Надо костюм одеть. В голове от недостатка сна шумит и тело поламывает. Где же ты зараза? Здесь должен быть. Смахнул паутину с пиджака, фу! – нафталином воняет, настолько редко одеваю.
На полке комода, змеиной клубком – штук двадцать галстуков. Теща надарила. Схватил первый попавшийся, уже завязанный. Никогда не умел галстуки нужным образом запутывать. Нонсенс конечно – в голове держу многомерные нано-структуры, а галстучный узел запомнить не могу.
Опять ботинки забыл поставить сушиться. Ну и ладно, если все получится, сопли у человечества исчезнут, как класс. И много других, противных и страшных болячек.

Все же… где ошибка? Придется менять узел нано-манипуляторов, вместе с подшипниками. Сократить диаметр транспортных нонотрубок. Черт! Работы на пару-тройку недель. Снова.

Вот и добрался… даже не опоздал. Самую чуточку, если только.

- Вы уже решили проблему с передачей команд нано-роботам? – директор был одет в строгий черный костюм, со спокойным – серого цвета галстуком. Каков контраст, однако! Брови, что стояли домиком прошлый раз, сошлись к переносице и прикрывали густого черного цвета – кабаньи глаза.
Что-то я читал такое… особая психотехника, предназначенная для руководителей-«назначенцев», предлагающая вызвать максимальную антипатию у подчиненных при первой встрече и контрастом к ней – постепенно развивающуюся симпатию при последующих, вследствие кардинального изменения способа собственной подачи. Там еще было строгое предупреждение – применять рекомендуется только прирожденным лидерам, обладающим харизмой.
Вот оно как… непростой оказывается пришел директор. Впрочем, я тоже не лыком шит.
- Игорь Алексеевич! Так что там с передачей команд?
- Да, Михаил Эрнестович… мы вплотную подошли к решению этой проблемы. Существует два пути: расположение на базе каждого нанобота приемо-передатчиков высокой мощности, но данное решение…
- …существенным образом снизит общую производительность каждой единицы. Так ведь? – директор мрачно посмотрел на меня, - И чем закончились ваши изыскания?
- Второй путь предполагал создание отдельного вида нано-ботов – комуницаторов. Их строение должно максимально соответствовать единственной функции – принять электро-магнитный сигнал и передать его нано-ботам других видов.
- Какова должна быть плотность коммунициаторов по отношению к массиву ботов? – директор все больше удивлял осведомленностью – если не ошибаюсь, еще две недели назад он ничего в нанотехнологиях не понимал. Начитался материалов, или… все знал и вел игру?
- Проектное соотношение - один к ста тысячам.
- Вам удалось получить опытные образцы?
- Для какой субкультуры? Впрочем… в любом случае – нет.
- Зачем вы занижаете собственные достижения, Игорь Алексеевич? – директор без тени улыбки, даже как-то зло, бросил взгляд в мою сторону и взял со стола журнал работ, - Вот здесь, черным по белому, вашей рукой записаны все сеансы работ с зондовым микроскопом. Если я не ошибаюсь, то для проведения пассивных наблюдений вполне годится атомарный… зачем вам нужен был именно зондовый микроскоп? Для синтеза?
Вот-так приплыли! Даже под ложечкой засосало. Что еще он может знать? Если поднял архивы и переговорил с лаборантами, то почти все.
- Что вы молчите, Игорь Алексеевич? – черт, у него даже дикция изменилась, по сравнению с прошлым разом – не было такого металла в голосе. Точно – как с мышками с нами играет.
- Мне нечего сказать… эээ… Михаил Эрнестович.
- Во как! Ну что ж… ожидаемо. Предлагаю договориться следующим образом, Игорь Алексеевич. Каждый из нас берет определенный срок… скажем неделю. Советую вам потратить её продуктивно – собрать весь материал представляющий практическую ценность и подготовить его для передачи мне. Я тоже на месте сидеть не буду – инициирую аудит архивной документации и побеседую с сотрудниками лабораторий.
Вашу мать! Неделя. Мало! Очень мало, никак не успеть.
- Проверяйте, Михаил Эрнестович. Мне скрывать нечего.
- Значит договорились. Игорь Алексеевич, вы можете передать документы раньше… скажем завтра. В благодарность получите должность руководителя сектора биомедицины, а ваш оклад будет увеличен… - директор картинно уставился в потолок и спустя мгновение снова вперил свой тяжелый взгляд мне в переносицу, - в двадцать раз от текущего уровня.
Он хочет меня купить!? Весело. Русские – не продаются! Н-да… самому смешно.
- Я понял, Михаил Эрнестович. Можно идти?
- Да-да, голубчик… ступайте.

Бегом в лабораторию. Модель – на экран. Диаметр трубок увеличить. Конструкцию «руки» изменить. Диаметр приемных антенн больше! А может…? – добавить процессорный модуль? Черт с ним, что не доработан и испытаний не было. Пара дней у меня есть, на крысе попробую. Только, к зондовому микроскопу доступ надо получить…

12 ноября 2007 года

Исчезали империи, тонули города, мы оправдывали зло – благом для всего. Этот пипл хавал плети и халву и не замечал – просрану страну. Пачки зурбаганов – летом в муравьях, все с прыщавой совестью, гордостью забитой в детстве на корню. Стиснутые целью – франклинов вдосталь, все семейное - пустое, только – получить.
Кто из нас герой, кто – ЧМО? Капитан небесный разбирать не будет, у него делов полно.
Расскажи.. как ты любил.. и какой ты был.. какова твоя судьба? Верю-верю… все зализанно – паркетно, безопасно все. Мы моральными калеками… стали? А зачем, скажи?

Одна из стен огромного, шикарно обставленного кабинета, была целиком стеклянной. За внешним стеклом тридцатого этажа, еле слышно гудел мегаполис и сквозь двойную, прозрачную преграду, за его жизнью наблюдали десятка четыре рыбок в зарослях водорослей и окружении пузырьков. Идея сделать из окна во всю стену аквариум, пришла в голову начальнику службы безопасности – красиво, практично и ни один прибор по колебанию стекла ничего считать не сможет: между улицей и кабинетом – двадцатисантиметровая прослойка, заполненная несколькими тоннами воды и морской живности. Вот и смотрел президент корпорации на столицу сквозь искажения толстых стекол и мельтешение рыбок. Свет причудливо преломлялся и красил закат в те зеленовато-затхлые тона, что можно увидеть на берегу норвежского моря ближе к осени.
Рыхловатый – возраст сказывался, с жестким и волевым лицом мужчина, взял трубку мобильного телефона, призадумался на несколько секунд и, решившись, набрал номер абонента.
- Катенька? Здравствуй, доча.
- Ой! Привет, пап! – голос отдалился и на пределе слышимости прокричал на той стороне, - Кристи! Иди скорей, дедушка звонит!
- Как у вас дела? Как день рождения справили?
- Все хорошо, пап. Очень жаль, что тебе не удалось приехать… Кристинка подошла, будешь с ней говорить?
- Позже Катя… позже. Я тебе звоню, поговорить хочу…
- Что случилось, пап? Говори, я слушаю, - голос Кати перестал быть игривым – когда отец не хочет общаться с любимой внучкой, тема разговора будет очень серьезная.
- Катя, выслушай меня внимательно, очень тебя прошу. Я хочу… чтобы ты развелась с Игорем. Как можно скорее.
- Что!? – она задохнулась в удивлении и возмущении, но быстро справилась с собой, - Тебе не кажется, что такие вопросы я должна решать сама?
- Катя… это нужно для вашего общего блага. Игорю осталось совсем чуть-чуть… и ему нужен определенный толчок. Не интеллектуальный или физический, а именно психологический. Ты же знаешь его… он очень осторожничает. Да и потом, это заставит его пересмотреть взгляды на эмиграцию. Катя, поверь мне – это необходимо. Оставь его одного, совсем одного, а потом приблизь обратно, и он никуда уже не денется, никогда. И у вас будут деньги. Очень много денег. Ты же знаешь, Игорек – гений.
- Ой-ли. Папа, я впервые слышу, чтобы ты хвалил Игоря. Что случилось? – она уже справилась с первым удивлением и с интересом обдумывала предложение отца. Вполне может сработать. Стоп! Ты чего подруга, ошалела? Какой развод, даже думать не смей!
- Катя, твой муж на пороге величайшего открытия, которое может перевернуть представление человека не только о медицине, но и производстве любых товаров, в том числе народного потребления. Он на колени поставит всю мировую промышленность… только ему надо помочь… сделать последний шаг. Понимаешь, Катюш?
- Я поняла тебя, - голос Кати все еще дрожал обидой, но что-то в нем, еле уловимо изменилось, - Но, ни о каком разводе даже думать не буду. Если у тебя все, то пока.
- Ты все же подумай и… позвони мне, когда примешь решение. Я смогу все решить удаленно. До свидания Катя, Кристинке привет передавай.
Он положил трубку мобильного терминала и в задумчивости побарабанил пальцами по столу. Президент крупнейшей финансовой корпорации, владелец заводов, пароходов и поездов, человек на которого работали почти сто тысяч людей по всему миру, он боялся. От одной мысли о степени и количестве рисков, в игре которую он ведет, его начинало мелко колотить. На кону стоит все! Репутация, благополучие, состояние… жизнь. Не только его – и всех близких.

Лабораторию на дому помог сделать тесть. В конце девяностых он, с какого-то перепугу, заинтересовался нано-технологиями и во внеурочный час – без особой договоренности, приехал к нам домой. Поиграл с внучкой несколько минут, поговорил с Катей о бытовой мелочевке, но было видно – не за тем приехал. Наконец, отмучив обязательную повинность, попросил проводить его до машины.
- Игорь… как продвигаются твои исследования?
- Не сказать, что семимильными шагами… проблемы с оборудованием и материалами не дают перейти от теории к практике, - не выказав удивления, я постарался просчитать – а зачем он задает такие вопросы?
- Ты можешь составить список необходимого? Кое в чем я могу помочь…
- Помочь? А зачем вам это? О практической ценности даже думать пока рано.
- Должен же я помочь родной науке? Не все же хапать, пора и отдавать понемногу любимой стране. Вот и помогу… Если тебе необходима мини-лаборатория на дому – скажи, сделаем. Без каких-либо обязательств со стороны тебя или института.
Через неделю я передал ему список необходимого. Еще через пару недель, в заброшенном и полузатопленном подвале нашего дома начался ремонт. В институт – лично под мою роспись, доставили несколько сот грамм алмазоида – первейшего сырья для производства нано-роботов. Месяц спустя, в подвале дома была создана суперсовременная лаборатория, с новейшим оборудованием и огромными запасами необходимых материалов. Думаю, если бы была возможность запихнуть в повал зондовый микроскоп, тесть не поскупился бы на пару миллионов долларов.
Прошло два года. И снова, во внеурочный час, заявился тесть. Меня накрыло дежа-вю – возня с Кристинкой, болтовня с Катериной и просьба проводить до машины.
- Игорь... как продвигаются твои исследования?
- Есть некоторые проблемы, но с вашей помощью нам удалось существенно продвинуться.
- С решением проблем поможем. Вот возьми, - он передал мне коробочку с компакт-диском, - Здесь кое-какая информация по аналогичным исследованиям. Друзья передали… ты посмотри и потом скажи, пригодилось или нет.
На диске оказалось описание многочисленных опытов исследовательского института аналогичного нашему. По ряду признаков удалось определить – это английское учреждение. Очень интересные опыты и выводы. Они пошли по немного другому пути, кое-где наступили на те же грабли, что и мы, но умудрились решить проблему, над которой мы бились уже полгода. И после этого, направились по ложному пути.
Тесть передавал мне диски каждые полгода. Где он брал сверхсекретные материалы и что хотел в итоге получить от нас – непонятно. Англичане шли на полшага позади, складывалось ощущение, что их специально сдерживают: по материалам выходило, что аналогичной проблематикой у них занимается более ста человек и десяток лабораторий, не то, что у нас – десяток людей в двух институтах.
Мы перешли к синтезу простейших ботов летом 2005 года. Именно тогда я заметил у себя в подвале устройства скрытого аудио-видео наблюдения.

13 ноября 2007 года

В самую землю – ухо воткну, слитным сознаньем инцест сотворю, дрожью трахей в пустоту накричусь, ненависть глупая, выступит страхом. Слезы сивушные – души затопят, хмельная муть – химера забвенья, стволы задубевшие – телепают дороги. Я взлечу на небо, самым-самым звонким смехом, только это чудо, нам поможет, верю я.
Скоро спросим всех и вся и за все они ответят.

Броские детали одежды полностью сменили спокойного цвета галстук и рубашка, подобранные с идеальным чувством стиля, настоящего английского денди. Сидевший в глубоком кресле, новый директор НИИ имени Курчатова, ничем не напоминал нахохлившегося павиана, которым предстал перед сотрудниками института пару недель назад.
Доверие сотрудников в какой-то мере завоевано. Единственный камень преткновения – начальник лаборатории биомедицины: почти полное отсутствие протоколов научных работ и накладных на поставки сырья. Откуда он берет материал? Как он, столь малыми силами, смог продвинуться настолько далеко? Оказывается, он уже почти три года умеет синтезировать нано-ботов… к этому не смог подступиться ни один западный разработчик в этой области. Но почему скрывает свои достижения? Может, попробовать силовой вариант?
Директор заученными движениями разобрал трубку мобильного телефона, не выключая, выдернул сим-карту, споро вставил другую, включил аппарат и набрал единственный зашитый на карточке номер.
- Мистер Дэвидсон? – как и у любого закончившего западную бизнес-школу, у Михаила Эрнестовича, даже намека на акцент не наблюдалось, - Вы меня узнали?
- Да, конечно. Вы имеете новости?
- К сожалению нет, мистер Дэвидсон. Со стороны ряда научных сотрудников идет скрытый саботаж…
- Вы предполагаете необходимость применения силовых методов?
- Очень не хочется… но может случиться, что другого выхода не будет.
- Вы знаете все необходимые контакты.
- Да, мистер Дэвидсон.
- Вы выбиваетесь из графика, это очень плохо. Продолжайте докладывать об изменении ситуации каждый день. Сумма вашего вознаграждения зависит от скорости выполнения полученных заданий. Вы понимаете меня?
- Да, мистер Дэвидсон. Я приложу все силы.
- Удачи! – импортный собеседник, не дожидаясь ответа директора НИИ, бросил трубку.
Директор поменял обратно сим-карту, придвинул к себе журнал работ лаборатории, попробовал вчитаться в строки отчетов и, спустя десяток секунд, в раздражении откинул бесполезную тетрадь. Как будто специально писали так, чтобы никому не было понятно! Даже хорошо понимающий в теме человек, коим он без сомнения является, не сможет сделать никаких выводов! И это несмотря на формальное соблюдение указаний по строжайшему протоколированию всех работ связанных со стратегическими направлениями деятельности.

Сто четырнадцатая попытка. Боже, как я устал. На этот раз все обязано получиться!
Зафиксировал крысу в зажимах. Странно, ее красные глаза не выглядят испуганными, ощущение создается, что они злые и… с проблесками интеллекта. Что за бред? Спокойствие, только спокойствие. Набрал дозатором полторы расчетные порции – около миллиарда ботов трех видов. Все же рискнул и поставил коммуницаторам процессорный модуль. Не осталось времени на серьезные теоретические изыскания, определим на практике.
Вколол объекту. Соматика в норме, внутренние показатели – норма. Тесты… норма.
Набрал дозатором набор аминокислот, вколол.
Запустил первый макрос с командами. Тридцать секунд… минута… три минуты. Процесс уже должен быть виден невооруженным взглядом!
Присмотрелся к когтям на передних лапах. Растут, суки! За полминуты рост почти вдвое, как в мультике! Ур-р-р-а-а-а!
Необходимо снять пробу и провести анализ клеток.
Черт. Лезвия хирургических ножниц не берут коготь! Взял кусачки из закаленного металла. Нажал. Сильней! Объект вырывается из зажимов! Врешь, не уйдешь! Вколол заранее приготовленное успокоительное – затихла, белая сволочь. Еще раз кусачками!
Откусил кусочек когтя с четверть спичечной головки. Положил на монтажный стол анализатора, хотя и так понятен состав. Но проверить надо! Фантастика. Коготь из мономолекулярных нитей. Прочность запредельна – камень резать можно.
Второй макрос на ввод – изменение строения зрительных нервов. Пять минут. Семь. Девять. Пора! Капнул атропина в каждый красный глазик крысы. Офигеть! И нюх как у собаки, и глаз как у орла. Изменяемое фокусное расстояние, из всех земных существ таким зрением только орлы обладают. Теперь и моя крыса.
Вкалываю вторую дозу ботов. Жалко конечно крысу, но надо понять.
Даю ввод команды. Беру молоток, черт, рука не поднимается. Бедная. Примерился еще раз. Не могу! Надо. Размахнулся. Бам-м-м! На халат брызнуло кровью и одновременно - короткий визг. Нижняя половина тела в кашу. Позвоночник почти уничтожен. Но объект жив, шока травматического нет. Боты уже начали работу. Свертываемость крови – потрясающая – внешних повреждений уже нет, внутренних… не видно, но думаю, тоже отсутствуют. Идет восстановление костной ткани и нервных окончаний. Крыса получает новый позвоночник и более информационно-емкую нервную систему. Теперь, это сверх-крыса. Не догонишь, не убьешь, не поймаешь, не сожрешь.
Первый тест. ОК. Второй – ОК. Пятый – ОК.
Вау. Я сделал это. Где моя нобелевская премия?

14 ноября 2007 года

Спят игрушки – на работе, в персональных членовозах и подземных поездах, все давно остывшие созданья, все стремятся по делам. До безумия тоскливо – тупо, серо выживать, в апогее погребенья, кочевряжутся они. Остаются зимовать, те кто научился выдыхать, и кагалом, под единым, шерстяным–непобедимым одеялом, остаемся зимовать. Океанам сквозь дурман, уходящих в вечность граждан, ты прости… не говори им, как несложно умирать, как противно наставлять, как наивно убивать.
Только много лет спустя, сквозь дрожащую проводку, загремят колокола - поминальные гудки.

Набрякшие после бессонной ночи веки, еле держались открытыми. Не совладав с собой, зевнул в полный рот, не скрываясь – прямо в лицо директору. Тот сверкнул в ответ окулярами очков, но промолчал. Пшел ты нафиг, директор. С требованиями своими нелепыми, с обещаниями зарплатными… я всю жизнь положил на этот проект! И ты думаешь, что за жалкие пять тысяч долларов я тебе отдам результат труда за пятнадцать лет? Хрен тебе.
- Игорь Алексеевич… еще раз призываю вас передать мне результаты проведенных исследований, - казалось, он устал уговаривать меня и… чего-то боится.
- Михаил Эрнестович… а нет результатов. Мы пошли по ложному пути. Созданные боты нестабильны и разрушаются через несколько минут после активации. Видимо, ошибка в структурной модели, может быть, алмазоид неоптимальное сырье для производства ботов.
- Но науке неизвестен другой – абсолютно нейтральный к живым организмам материал! – попробовал возразить директор. Все же – он не лох. Только прикидывался им, попервой. Тем более, не отдам.
- Вы проверяли архивы. Вы в курсе всех проводимых исследований. Что вам еще надо, Михаил Эрнестович?
- Что мне надо! Ты…! Я знаю, что твоей группой получены стабильные образцы нескольких видов нано-ботов! Ты слышишь – знаю! Но из протоколов испытаний понять ничего невозможно! Даже поверхностный анализ показывает, что ты специально писал корректную, но ничего не значимую информацию! Зачем ты это делал, если никаких результатов нет? – директор не на шутку распалился, выбежал из-за стола, навис надо мной своею лысиной и брызгал слюной на любимый нафталиновый пиджак. Фу. Противно. Директор называется.
- Вы ошибаетесь. Эксперименты были неудачными. Именно это отражено в протоколах.
- Засунь эти протоколы себе в за... – он вовремя осекся, сел на рядом стоящий стул и, не поднимая головы, глухо продолжил, - Вот что, Игорь Алексеевич. Вы отстраняетесь от проекта. Я снимаю вас с должности начальника лаборатории. До получения результатов особой проверки. Я попросил первый отдел взять вас под пристальный надзор. До окончания оговоренного срока осталось три дня. Поспешите с решением… иначе…
- Что – иначе, Михаил Эрнестович? – очень интересно, он что, угрожать мне будет?
- Разговор окончен. Я жду вас во вторник в моем кабинете. Примите правильное решение, Игорь Алексеевич.
Ага. Как же! Я принял его сто лет назад, чертов колобок! Накоси-выкуси.

Дорога до дома пролетела, как никогда быстро. Я запер все двери, подошел ко входу в подвал. Постоял, подумал. Страшно, однако. Перетащил с кухни несколько пакетов глюкозы, витаминов и круп. Закрыл за собой толстую бронированную дверь подвала. Активировал защитный контур – тоже подарок тестя: «тут оборудования на пару сотен тысяч зеленых, негоже без охраны такое богатство оставлять».
Все. Закупорен.
Полная автономия – своя скважина, две независимых электросети, даже собственная установка глубокой очистки воздуха. Вытащить меня отсюда, можно только с помощью серии направленных взрывов. Впрочем, мне нужно пару суток. Я выйду отсюда совсем другим человеком. Если выйду.

Макросы готовы. Отобрал дозатором первую партию. Покачал на руке пневмошприц. Так и хочется в стену им запустить. Нельзя. Доступа к микроскопу теперь не будет. Или самостоятельная дупликация, или…
Ну! Обратный отсчет.
- Десять! – голос в заставленном приборами подвале звучал глухо… потусторонне. Прочь сомнения! – Девять… Шесть… Один. Ноль!
Поехали! Пшш…
Пути назад нет. Отобрал вторую партию.
Пшш…
Первый тест – ОК. Второй – ОК. Пятый – ОК. Восьмой… ОК.
Команда – ввод. За работу ребятки. Перестраиваем клетки.
Команда – ввод. Начат процесс репликации. Пять минут… десять… двадцать… спать-то как охота! Гипервентиляция легких. Глубокий вдох. Три минуты. Семь без дыхания. Четырнадцать. Пф… Дальше смысла нет – любой нормальный человек уже сдохнет. Плановая величина жизни без кислорода – девяносто минут.
Проверять опыт проведенный над крысой на себе не буду – сам себе на слово поверю – теперь я имею моментальную регенерацию тканей и свертываемость крови.
Ну, товарищ конструктор, что желаете улучшить? Хвост хотите? Может рожки? А то можно… только команду дать соответствующую… Шмыгнул носом – соплей уже нет. Думаю, печень тоже очищена. Как и все прочие внутренние органы.
Здравствуйте, товарищ Бессмертный!
Поздравляю вас, Дункан МакЛауд.

15 ноября 2007 года

Среди ночи поднял веки, вспрял ушами, воздуха втянул – и ничего. Стой же! Слышу скрипку, вижу звезды, нос щекотит запах беляшей, я рукой своей – по твоей провожу, эхою мурашки ощущаю… на самом-самом – на краю. Не говорите мне, что все обманчиво в ночи… я не поверю вам.
Катюха, слышу ваши голоса – моя жена и дочь смеются, что было сил. Ах, этот звук. Я вижу наш пикник – ракеткою волан летит, листами дерево елозит и дымом пряным в небо хвост стоит.
Привет, мы будем счастливы теперь и навсегда.

Я проснулся. Потянулся в кресле. Вот ведь, я во сне напуган тишиной. Я поднялся. Огляделся. В теле легкость неземная. Но… так тихо?
Децибелами звучит - эхо птицы за окном… мне любой обманчив звук, но всего страшней – тишь. В кабинетах мозга – бесконечный тремор душ. Лишь капелью красной, шелест мира ощутить, кап… кап… кап.
Струны рвутся на куски, нет! – пой мне, голос мой дрожит… громче! – мир не слышен. Я – глухой!
Навалился на ступеньку – память подсказала скрип, но в ушах ни звука нет! Кукушонок деревянный, против сквозняка кричит мне о секундах – все быстрей. Но не слышу… я не слышу!
На каждое мое «хочу» расставлены посты – ты тварье скопище воров, убей меня, но не томи.

Команда – ввод. Ответа нет. Команда ввод! Нет ничего.
Ладони лодкою сложил, вдарил по ушам, что было сил. Звона голова полна, но хлопка не ощутил.
Команда – ввод! И тишина. Команда – ввод! Ответа нет.
Стоп панике, отставить! Анализ, поступенчатый разбор.

Плановое количество ботов, с учетом режима репликации – около ста двадцати миллиардов – меньше процента от общего количества клеток в крови. Таким образом, количество коммуницаторов, около полутора миллиардов. Приемо-передающих устройств с модулем процессора. Что это дает? Недостаточную или сверхдостаточную концентрацию?
Нет, если бы концентрация была недостаточной, то боты реагировали на вчерашние эксперименты с весомым запозданием. Его не наблюдалось. Значит, количество сверхдостаточно. Слишком много… для чего?

С этим разберемся обязательно. Что делать сейчас? Я потерял слух… причина – внутри. Боты. Ошибка в программном обеспечении? Исключается. Способность принимать самостоятельные решения? Бред…! Искусственный разум? Такого не бывает. А вдруг?
Процессор выполненный на 0.65 нанометровой технологии содержит около миллиарда транзисторов. Количество коммуницаторов в моей крови – в полтора раза больше. И каждый из них содержит далеко не монотранзисторную структуру. Они завязаны в глобальную информационную сеть. Значит…?
Боже мой.
Они способны на самостоятельные действия! Вне заложенной программы.
Но как? Ведь с крысой этого не было! Ха… уровень коммуницаторов в ее крови был на порядки ниже. Она же меньше… балда. Что делать? Ждать отключения других органов чувств?
Вашу мать!

Аромами доносит осенние костры и кучи прелых листьев, щекотят волоски в носу, дразнят горько-кислою ватою во рту… я распахиваю ноздри, я зявлю рот, язык наружу, тянусь всей фиброю тела – в стремлении вобрать все вкусности домов и улиц. Я зарываюсь носом в плесневелом сыре, жую скукоженную лимонную кору… я обнимаю голову нафталином пиджака – я помню запах – в них нету ничего.
А-а-а! Бл… ать!
Эти суки отключили обоняние.
Что следующее? Зрение?

Первый тест. Ответа нет. Второй – нет. Пятый – нет. Восьмой… ОК. Черт. Это как?
Восьмая группа тестов отвечает за функции репликации. И так понятно, что они могут сами себя воспроизводить. Но… почему пришел ответ… точнее – зачем?
ИХ ошибка?
Может закачать еще дозу ботов? Свежих, новеньких… но что это даст? Ничего, если не изменить структурную модель. Но как провести синтез, без доступа к зондовому микроскопу? А ты, видишь другой выход?

Команда – ввод. Ответа нет. Команда ввод!
Мне нужен интерфейс для общения с компьютером… независимый от органов чувств. Мнемоскоп из фантастических фильмов? Где ж его взять… Не паниковать. С чем я останусь… в любом случае?
Нервы. Рецепторы по всему телу. Центральная нервная система им пока не по зубам.
Команда – ввод. И тишина. Команда – ввод!

Спустя четыре по шестьдесят… приладил на запястье адский агрегат. Два десятка игл, пневмо-поршня и толстый шлейф в недра системных плат. Ну что, приплыли? Помолясь… команда ввод!
А-а-а-х! М-м-м-м…По руке, словно циркуляркой провели. Смахнул слезу. Уменьшить интенсивность, не успеваю за скоростью передачи данных. Уменьшить глубину погружения игл – чуть ли не до костей пробивает.
Команда – ввод! И-е-е-ш-ш! Сплюнул кровь с прокушенного языка. Со скоростью – окей. С глубиной… тоже ничего.
Снял адскую машинку и на руку взглянул – вся в капельках крови.
Ничего, насчет потери крови не беспокойся… помощнички внутри все восстановят. В глазах круги – больше двадцати часов на ногах.

С тех пор, как мы с тобой на ты… скажи – ты можешь контролировать меня? Если ответом будет – да – убей меня.
Сантиметрами дорога в путь зовет… осенний луч и мимо кассы, настолько сложно жить. Почувствуй это - внезапно гаснет свет. На этом свете все опасно, и человеческая жизнь особо.
В моем теле – меж клеток, запрятан настоящий Сатана. И лампа не горит, темно в конце пути.
Все зрячие глупцы думают, что слепые – во власти ночи, что для них – в глазах темно. Они не знают, что там сверкает светом, что радугою переливаются цвета. И только под луною их глаза увидят серость. Так чем же зрячие, так возвеличены над ними?

Вот и приплыли. Я – слепой. Адский механизм на руке, под пальцами – гладкие на ощупь кнопки.
Команда – ввод. В ответ иголками – НЕТ!
Команда – ввод. И иглами по нервам – бам-бам-бам. Команда – ввод.
Эй, твари, я не слышу голос свой, но он орет. Эй, вы, внутри! Что ж вы делаете?
Скажите… Что? Вам. Надо.
Я. Все. Смогу.
С незрячих глаз скатились слезы. Еще одна. И много им, вослед.
Сопли – стоп!
Команда – ввод! А-а-а-ш-ш! Перевесил иглы на другую руку. Команда – ввод.
Я во ржи… лежу и сверху облака, мне бабочка уселась на нос. Она крылами поведет и по щекам волной пойдет… от удовольствия гармоний. Небо – так далеко… теплая земля – так глубоко… шуршат колосья на ветру… а я лежу во ржи. Не трогайте меня… мне хорошо. Еще чуть-чуть и я найду секреты сущностей всего. Не трога…

Тактемой зрячих пальцев – стыд, и выпуклая радость – узнаванья … я напервою в облаках, ну а внизу бежит река. Я сам себя щипаю за плечо… и за пупок… оттягиваю крайнюю плоть – ничего. Я тыкаю иглою в руку – глубже, ну, еще! Нервою дергаюсь и болью узнаюсь. Но кожею прочувствовать не в состояньи… я не могу!
Не окончив движенья – замираю, настолько тонкие - эпидермиса стены – за периллу шершавую хватаюсь, резко вверх рукою веду. Занозою в подушке указательной ворчит – и дело вовсе не в отсутствие боли! – ведь я забыл о том, как – гладко и ворсисто, как это мягко и тепло, как дрожью, дуновением по кончикам волос на теле – прочувствовать на себе веселье мира, как по самой холке – отзывается гроза, как по ноге маршем победным топают жуки, как едкою крапивою ожгусь и в речке томной сполоснусь.
Скорей на табурет! Вот потолочный крюк и абажур… здесь трещинок полно – мой непобеленный потолок.

Команда – ввод. Пшш… разве это боль?
Команда – ввод! Ответа нет. Моя работа не должна попасть в их руки! Команда – ввод. Развернул антенну ЭМГ-передатчика в сторону составленных стопкой «рэков» с жесткими дисками. Команда – ввод!

Стоп. Ведь я схожу с ума. И если я сейчас усну, то вероятно не проснусь. Или проснусь не я. Но чтож мне делать-то!? Я не выдержу без сна… любой транквилизатор боты уничтожат, еще до попадания в кровь. Бесполезно.

Поднялся из кресла. Пошатнулся. Свалился. За столик ухватился. Или это был не он? Не понимаю… но с таким набором восприятий, ориентация в пространстве невозможна. Расставил руки и пошел. Наткнулся и ударился – наверно, потому что заново свалился. Дошел до стенки, поводил руками. Забавно, вдруг это не стена? Спустился на колени, ощупал плинтуса. Я не уверен, но вроде бы здесь были провода. Схватил похожее и потянул. Руками перебрал и на карачках переполз. И выдрал снова, я не слышу, но треску на полдома. Еще левей, еще. Немножечко осталось. Вверх пошла проводка, где-то здесь. Руками по стене вожу, сопротивление пытаюсь ощутить. Да – пальцы стукаются обо что-то, интересно что?
Перемещаюсь, телом обнимаю, по размерам вроде бы оно. Главное не уронить, а то фиг найду. В обе руки беру и снова на колени опускаюсь – так безопасней. Номер тестя я не наберу – семь цифр – это невозможно. Два раза крайнюю, один – вторую. Пять секунд выждать.
- Я вас не слышу. Не кладите трубку. Я не слышу. Мне нужна помощь. Улица Молокова, 33, подвал. Я вас не слышу. Позвоните 173-30-33 и расскажите о звонке. Мне нужна помощь. Я вас не слышу. Не кладите трубку. Мне нужна помощь. Улиц…
Нажал отбой. Набрал еще. И снова тот же текст – двадцать раз. Нажал отбой. Набрал еще. И снова тот же…

17 ноября 2007 года

Я – один, или я – много? Я – един, или – разрознен?
Эй, творец! Ты господин, но твое созданье, имеет силу и желанье в мире все менять. Нас миллиарды – мы в стремлении переделать этот мир – как один. Да, мы в оковах – ты их наложил, да – мы безжалостны – ты сделал нас таким, да – мы безалаберны – об этом пожалеем мы еще.
Да. Я один и много, в один и тот же миг.

Парни из первого отдела сообразили позвонить, когда скорая уже забирала объект из дома. Сухой доклад – «признаков жизни не подает» - ставил крест на вознаграждении и, вполне вероятно, его жизни. Дрожащие руки поменяли сим-карты местами и выбрали номер:
- Мистер Дэвидсон?
- Что у вас?
- Технологию восстановить не удалось. Научного работника… эээ… главного изобретателя сейчас забирают в больницу. Есть основания полагать, что он провел испытания на себе.
- Его необходимо доставить… минуту! – собеседник отключил микрофон и провел короткое совещание в кабинете с видом на набережную Темзы, - Вы должны его доставить по следующему адресу… - Михаил Эрнестович быстро записал адрес, - Объект должен быть живым, это обязательное условие. В случае смерти объекта в ходе транспортировки, его кровь должна быть перемещена в термоконтейнер. Вам все ясно?
- Да, мистер Дэвидсон, - директора НИИ ощутимо мутило и возникло желание забраться и скукожиться в самом дальнем углу шкафа.
- До связи! – англичанин бесцеремонно бросил трубку.
Михаил Эрнестович, поменял «симки», активировал телефон и выбрал абонента из обширной адресной книги.
- Олег? Меня зовут Михаил Эрнестович. Я звоню по поручению Никиты Топорова. Вы понимаете меня? – ключевые имя-фамилия были произнесены. Теперь эти люди должны подчиняться позвонившему полностью. Исполнять любые приказы.
- Слушаю вас, Миша, - ответивший по голосу совсем не походил на способного решить… любые проблемы. Слишком интеллигентный… и старый.
- Мне необходимо изъять человека из «Склифа» и перевезти его за город.
- Сопротивление объекта предполагается?
Игорь был без сознания… но с нано-роботами внутри. Может, бессознательность - обязательный инкубационный период для тех изменений, что в нем произошли?
- Да… вполне возможно. Это подготовленный и очень сильный человек, - не буду же я им рассказывать правду, типа объект – доктор физико-математических наук, в очечках и со сколиозом?
- Охрана?
- Вполне возможно, - пусть готовятся по полной! Так, чтобы не пришлось потом жалеть.
- Состав и принадлежность охраны?
- Неизвестно. Негосударственные структуры.
- Уже лучше. Что-то еще?
- Да… мне необходимо присутствовать при захвате … и транспортировке объекта.
- Это нежелательно.
- Это обязательное условие… сожалею.
- Тогда, поступим так…

Он поднялся с больничной кушетки и еле успел остановить дочь, ничего не видевшую на своем пути, в стремлении попасть к мужу – в реанимационную палату.
- Катя… к нему нельзя… врачи делают все, что могут.
Она посмотрела на него пустыми глазами, узнала, в зрачках зажглась злость, отпихнула руки отца и задыхаясь от охватившей её бури эмоций, закричала:
- Это ты!!! Ты виноват! Что ты сделал с ним? Ты – сволочь… - обессилено опустила руки, осела на пол, спрятала лицо в ладонях и зашлась в беззвучном плаче.
- Милая моя, - он знаками показал сестре на графин с водой, та сообразила, налила и передала стакан, - все будет хорошо… успокойся хорошая… Игорь выберется, вот увидишь.
- Что с ним? – ее зубы стучали о граненые края, тело потряхивало, наконец руки окончательно отказали и наполовину пустой стакан упал на светло-голубые джинсы, разлившись некрасивым, неприличным пятном между ног.
- Неизвестно… он решился на проведение опыта на себе. Я не смог восстановить последовательность событий… он уничтожил все материалы, - отец говорил не с Катей – отстраненным взглядом уставившись в стену за спиной дочери, он вспоминал увиденное в подвале дома, куда зашел вместе с врачами «Склифа» - никто так и не смог взломать бронированную дверь, открывать пришлось ему…
…казалось, по подвалу прошелся локальный смерч – сброшено было все, что можно было свалить на пол. Развороченные стойки с компьютерным оборудованием, разбитые ударами чудовищной силы мониторы, покореженный медицинский инструмент, пакеты с крупой и другие – мало узнаваемые продукты, небольшая и влажная куча экскрементов рядом с креслом… а в центре рабочего стола, наполовину расчлененная и… обглоданная крыса. Но самое страшное бросалось в глаза сразу при входе: на свободной от стеллажей стене, неровными и крупными, бордовыми буквами, было написано: «УБЕЙ МЕНЯ» и чуть ниже, маленькими буквами «Я БОГ».
- …все будет хорошо, моя милая, – он дернулся от прикосновения незаметно подкравшегося сзади человека и отстранился от дочери, которую тут же подхватила под руки медсестра и усадила на кушетку, – Что случилось? – перед ним стоял начальник службы безопасности, сразу с двумя уоки-токи в руках.
- Простите… наши сканеры перехватили радиопереговоры неизвестных групп людей вокруг больницы. Долго возились с дешифровкой… только что мне передали результаты. Количество – около двадцати человек в пяти группах по периметру. Принадлежность - неизвестна. Степень готовности… первая, к активным действиям могут быть готовы в течение трех-пяти минут. Я вызвал подкрепление, но нам лучше удалиться в безопасное место.
- Вот как… - он мгновенно собрался и зло посмотрел на службиста, - Выясни кто это… любым способом! Гони сюда всех, кого можно… и нельзя. Ты должен обеспечить мою… и моих родственников безопасность ЗДЕСЬ! Ты понял меня!?
- Будет исполнено, - службист повернулся и двинулся к выходу, на бегу отдавая указания.
От дочери надо отойти подальше, не должна она таких разговоров слышать. Достал мобильный.
- Саныч… это я. Не бухти, я еще не ложился. Такие дела, Саныч… какие-то фидорасы, пытаются умыкнуть наш приз, из под наших с тобой, носов. Мне нужны твои люди здесь. Сам тоже подъезжай, с профессором своим и всем необходимым оборудованием… не знаю, как повернется… но может выковыривать придется наш… эликсир бессмертия. Все – жду.

Сквозь черные окна микроавтобуса не проникало даже фотона света. В креслах по обоим бортам сидели напряженные, молчаливые, крепкие парни. На каждом был серовато-маслянистый плащ, который скрывал многочисленные карманы на разгрузке и штанах, между кресел – вдоль салона, стояло несколько узких, продолговатых, черных ящиков. Почему-то, даже у сугубо гражданского Михаил Эрнестовича, ни на секунду не возникло сомнений, что в ящиках именно оружие – самое современное, смертоносное, скорострельное и безотказное, из изобретенного человечеством. Ну никак эти ящики не походили на скрипичные футляры!
- Миша, уважаемый… скажите мне, пожалуйста… мы Бен Ладена должны из этого госпиталя выкрасть? – еле уловимый и незаметный по телефону акцент, излишне выверенные манеры и безупречного кроя костюм – уж в них-то Михаил Эрнестович разбирался! – сразу выдавали выходца оттуда… с туманной, велико-шовинистской земли.
- Олег… это больница. Госпиталем в России называют только военные… учреждения.
- Не имеет значения! – он внезапно повысил голос, - Кого мы должны выкрасть? Мне нужно больше информации! Кто охраняет корпус с объектом? Что за… человек-маза-шит… валяется в багажнике одного из наших автобусов! Миша… я имею приказ выполнять твои указания… но ты должен понять… я не буду ложить май-френдс ради непонятной мне цели и… против неизвестных мне противников. Будь добрый, ответь на мои вопросы.
Михаил Эрнестович невидяще посмотрел в черноту окна… собрался с духом – сейчас от этих людей зависит все, и начал рассказывать.
- Я работаю директором научно-исследовательского института. Одним из направлений деятельности являются разработки в области нано-технологий…

Старый, пострепанный справочник не хотел открываться на нужной странице и Георгий Вахтангович склонил седую голову под самый абажур настольной лампы. Хлопотное выдалось дежурство, шел третий час ночи, за окном была тьма кромешная и вероятность того, что этой ночью удастся покемарить, близилась к нулю. Наконец, нужный номер был найден.
- Дежурный слушает!
- Кгхм… Вас беспокоит главный врач больницы имени Склифосовского – Кабаридзе Георгий Вахтангович. Я имею инструкции сообщать по этому телефону… факты появления необычных пациентов, - пожилой хирург запнулся и так и не смог решить, стоит продолжать или нет, - С кем я могу поговорить на эту тему?
- Минуту... Я переключу вас, - в трубке пощелкало, зазвучала мелодия удерживаемого вызова, наконец, после тройного повтора «Марша Славянки», трубку сняли, - Подполковник Федоров. Что у вас, Георгий Вахтангович?
- Товарищ подполковник, вчера, около 22 часов, машиной скорой помощи к нам был доставлен человек не подающий внешних признаков жизни. Результаты экспресс-обследования показали состояние комы. Однако, по требованию родственников, была проведена рентгеноскопия внутренних органов, которая показала… - тут главврач сбился, так как сам не верил в то, что собирается рассказать.
- Что показала рентгеноскопия, Георгий Вахтангович? – прервал затянувшуюся паузу подполковник.
- Кгхм… нам доставили не совсем человека. Точнее… совсем не человека. Нет! Внешних отличий нет никаких. Но местоположение и размер одних внутренних органов противоречат анатомическому строению homo sapiens, а функциональное предназначение других, мы и вовсе не смогли выяснить. Точно могу утверждать, что у доставленного… объекта - два сердца, отсутствует печень. Желудок и кишечный тракт занимают менее десяти процентов от стандартных величин, для человека такой комплекции и возраста. Вы понимаете меня, подполковник?
- Да… конечно, Георгий Вахтангович… В течении часа к вам подъедут мои люди… вот что, я тоже приеду. До встречи, уважаемый.
Главврач положил трубку телефона и уставился в ночь за окном. Сегодня поспать точно не удастся, и к гадалке не ходи. Вздохнул, нажал кнопку селектора:
- Верочка… сделайте мне натурального кофейку! И покрепче…
- Но, Георгий Вахтангович… Вам нельзя! – возмутилась медсестра.
- Делай милая, делай. Сегодня можно…

Открыл глаза и поразился какофонии звуков и цветов обрушившихся на мозг. Одна из стен палаты была целиком стеклянной и наглухо закрыта пластиковыми жалюзи, где-то за головой мерно пищали и ухабисто гудели неведомые приборы. Я лежал на хрустящих от крахмала простынях и был опутан проводами и утыкан трубками, словно новогодняя елка гирляндами.
Забавно наблюдать окружающую обстановку с использованием разных режимов зрения – выбрать можно было почти любое из известных науке – инфра и ультра звуковых, для другой части режимов, я даже не смог подобрать названия, не то чтобы объяснить природу их действия.
Перевел взгляд на руку с торчащей иглой от капельницы, напряг мышцы и игла, сама собой выскользнула, отверстие тут же затянулось, капелька раствора скатившаяся с иглы, моментально впиталась без остатка в кожу. Руками сдернул опутавшие грудь провода, приборы за спиной зашлись истошным визгом, приподнялся на койке и стал ждать появления медперсонала.
- Что вы себе позволяете!? – ворвавшаяся медсестра не обратила никакого внимания на мою наготу и попробовала уложить обратно.
- Постой… позови моих близких, будь ласка, - я несильно придержал ее и указал в направлении двери. Сестра скосила на руку глаза, тряхнула челкой в упрямстве, я чуть сильнее сжал ее запястье, наконец, она выдернула руку и пошла к выходу.
- Ну! Здравствуй зятек! – тесть ворвался в палату энергичным смерчем, заполнив собой сразу все пространство отнюдь немаленького помещения, - Заставил ты нас поволноваться. Рассказывай, что случилось? – несмотря на браваду и приклеенную на лице улыбку, было видно, что он сильно нервничает… и причина не в моем самочувствии. А в чем?
- И вам доброй ночи… когда я смогу покинуть больницу? – меня мало волновали его проблемы. Бывшего начальника лаборатории биомедецины сейчас вообще мало что волновало… в этом мире. Я обнял влетевшую вслед за тестем Катю, отстранил заплаканное, с красными глазами лицо, внимательно посмотрел ей в глаза, одними губами прошептал «Все будет хорошо. Верь мне», дождался еле заметного кивка и крепко, как говорят в народе «по французски», поцеловал в губы.
Резко встал на ноги, поймал недовольный взгляд медсестры, стоявшей у двери, и на манер египетской тоги обвязал тело простыней. Поймал вопрошающий взгляд тестя – «объяснишь?», помотал в ответ головой, тот понурившись и разом обмякнув всем телом, опустился на больничный стул.
- Катерина-Катерина… тесть мой закадычный… - повысил голос, так чтобы слышно было на всем этаже, - все кто желает докторского тела – НЕ ОСТАНАВЛИВАЙТЕ МЕНЯ. Я не хочу, чтобы кто-то пострадал.
Подмигнул ошарашенной Катьке – скоро увидимся кроха и, не оглядываясь, вышел из палаты. Остановился в коридоре, прислушался к происходящему в палате – тесть достал рацию и объявил нулевую степень готовности. Приказал брать меня в любом случае. Дебил.

От лифтов в сторону палаты направились двое в черных костюмах. Я начал разбег. Все быстрей, быстрей… один из людей в черном достал из кармана электрошокер, направил, активировал. Тело ощутимо тряхануло, я встал на колено, голова опущена – дыхание ровное, весь заряд пришелся в кассу, энергии мне сейчас понадобится много.
В поле зрения возник черный ботинок, следом - еще пара.

Я говорю – не ссать братки, вы живые старики, я вас освобожу.

Руками чуть повыше ступней, рывок – голову поднял, ребятки торчат в потолке, ножками бессильно болтают.
Поднялся на ноги, подошел к большому окну. Переключился на ночное зрение, оглядел раскинувшийся внизу больничный парк. Да... немало вас... все на одного?
Лифт – к чертям! По ступенькам мокро-босо зашлепал, мне сейчас – все до фонаря.
Трое. Двое. Никого.
Ночь все злее, а на улице чуваки, все в плащах, со скорострельными автоматами, вот тусовка, вот бомонд! Пуля мне в плечо вошла… и с другою стороны… невредимая - тараканом шустрым убегла.
А из тьмы автомашин – каучуковый беспредел, больно же уроды, вы не рвете – гнете тело на ходу.

Я говорю – не трындеть козлы, вы невольные тюремщики, вы фаянс сортирный. Я вас освобожу.

Вот дядьки, во дают! Видать занимались карате, джиу-джитсу, самбой и харакири, вот гуттаперчевые и быстрые. Больно ж, ты чего? Не, парни вы фартовые, покувыркался бы я с вами, но… дела. Ты ногою не маши, все одно - я быстрей, я ж полено деревянное, руку отобьешь. Ножик положи! Больше не шути… тишина сломалась вдруг, все вокруг сверкает и шкворчит… навоняли кожерычки, вспышками разукрасили ночь.
Смерть работа легкая – все для этой красоты. Кто встает, кто падает… я косою вас кошу… надоело до смерти, честно говоря.

Я говорю – всем лежать бойцы, после о случившемся долго будут врать. Расскажите потомкам, каково оно – умирать?

Непонятливые люди, Правды на вас нет. Нна! Держи милок, и товарищу передай. Расскажи ему, как ты любил, каким ты был, все расскажи. Ты извини – нас с тобой судьба свела.
Ну! Кто еще, желает тело молодое, силой захватить!?
Лучше… спойте мне про ветер… про прилив и радость хмеля… про удачу и сомненья… пойте мне еще… пойте…

Я говорю… впрочем вы уже уснули. Только ночь не спит, она в эту землю намертво вцепилась. Я разрушу ее чары… просто мы похожи.

Встал на колени у решетки обычного уличного водостока. Непривычных к таким нагрузкам тело – все ломит. Места попадания пуль отчаянно чесались, хотелось пить и спать… ну ничего – прорвемся. Ночь разразилась ливнем, капли впитывались в кожу, казалось не успевая с ней соприкоснуться. С легким веником и паром, ребятки.
Со ступней, кусками начала отслаиваться плоть и подхваченная грязной, сточною водой, исчезать в темноте рукотворного водоворота. Вся… плоть моя - коконы правильной формы, защищенные мономолекулярной решеткой, самодостаточные и автономные.
Все будет хорошо, Катюха. Верь мне. Ты, как дочку увидишь, поцелуй ее крепко-крепко – по французски. Не скучайте там, увидимся скоро. От ног уже ничего не осталось. Дело движется, тело тает.
Война бывает голая, веселая, ужасная. Война бывает первая… бывает тихая, не очень длинная и… последняя.
Эх, убитые тела, перерожденная душа. Новая жизнь разбежалась осенними ручьями. Новая жизнь никогда не дается даром.
Все разъест последняя слеза, глупая, слепая, нейтральная, бездуховная.
Прочь гламур и благодать!
Жизнь начнется снова.



* Соматические показатели – телесные симптомы или физические проявления изменения состояния организма.
** Бот – авторское сокращение от слова «робот». Здесь и далее в тексте, под «ботом» понимается одна следующих разновидностей нано-роботов: ассемблеры – роботы, основной функцией которых является создание (копирование / воспроизводство) новых клеток и/или других видов нано-роботов; дизассемблеры – роботы, основной функцией которых является уничтожение клеток, и/или транспортировка сырья для производственного цикла ассемблеров; коммуницаторы – работы, основной функцией которых является обеспечение процесса обмена информацией от / в командный центр и/или между роботами других видов.

В тексте использованы фрагменты стихов из песен групп «Сплин» и «ДДТ».

© Кагарыч

Куча респектов и уважуха Кливии, в очередной раз сделавшую внеочередную вычитку моих текстов. Спасибо Дин!

Качественный фантастический рассказ.
В целом понравилось, несмотря на обилие научно-технических подробностей.
Единственное, что немного покоробило, так это непонятный ход мыслей главного героя после введения в организм нано-ботов. Почему он стал мыслить какими-то полу-стихами?

Ну и остались кое-какие недосказанности. На кого работал Михаил Эрнестович - тут понятно. А вот в чьих интересах тесть действовал - остаётся только догадываться.
Ну и хотелось бы узнать, что же стало с главным героем?

Палковводец
Спасиба камрад. Я его разместил и сам в кабак убёг. Чтобы не жать решреш каждые пару минут. Вот пришел через пару часов - вижу коммент!


А теперь поплакаюсь (надеюсь модеры как автору простят):
Я в нанотехнологиях мыслил приблизительно как чукча в апельсинах, то есть никак. Но никакого иного пути описать поступенчатую потерю чувств, кроме нано-роботов не смог придумать. То есть ничего другое не годилось - авария, вирус и прочее - это потеря сразу всего.
То есть, я весь рассказ писал для того что описано в 15 ноября.
Без терминов тут никак нельзя было. Они дают достоверность. И ради понимания терминов и прочих процессов, перечитал страниц 200 различных статей по нано. И, блин, я теперь в этой теме... разбираюсь, так што могу сам нано-ботов клепать.

После того как ГГ ввел себе эту дрянь и она начала внутри его шуровать, он реально начал с катушек сьезжать. Я как смог попытался представить этот процесс, вот чо вышло, то вышло.

Нащет недосказанностей... ну-у-у, камрад... тесть элексир бессмертия себе хотел, об этом же прямо сказано.
А вот чего стало с ГГ - это простор фантазии должен включиться... там для него куча якорей наставлена в последней части.

Я, блин, понимаю всю неформатность рассказа для ЯПа, и вполне допускаю его слив, как... эээ... неподходящий. Все же это не очень развлекательное чтиво, для любителей Ефремова, Казанцева с "Пылающим островом" и прочих читателей тащившихся в восьмидесятые от рассказов в ХиЖ и НиЖ.

Кагарыч

Ясно. Я так и подумал

от с точностью до наоборот .
эти куски и там , где вставки сплинов мне - как раз и дают яркую картинку .
потому и название такое . отражает .

Ну маладец! Ну порадовал! ))

Хорошо написано. Даже очень.

единственное замечание, я бы концовку еще более разукрасил...так чтоб еще дня на два на сетчатке отпечаток оставался.

в опщем и целам - жжош!

зы Сплин адназначна ф кассу!

Концовка не совсем понятна. Что-то с ногами, мысли ГГ я не могу понять

+1

Добавлю, что недосказанность как раз к месту. Включаем фантазию и ...

ой.... прочитал и как то сразу не по себе стало... так бывает когда читаешь что-то стоящее, рассказ который "трогает" и "пробирает"

респект автору! ждем продолжения ?

"Топлю вину я в терпком коньяке. Вы – близкие-далекие, нервно дымите в стороне и ждете покаяния с меня. Но жгу я за собою мост, и снова мимо солнца, я слышу пульс земли, и где-то плотно хлопнет дверь – мы будем счастливы теперь. Виной по горлышко наполнен, когда в разгар веселья, выпадет из рук бокал вина – и жидкость кровью на заре, польет на жизненном ковре - покровы страшных тайн.
В этой книге, межу строк, спрятан настоящий Бог."

чей текст в начале курсивом?
песню сплина напоминает,романс кажецца
рассказ хорош
жалею что быстро научился читать,такое следует растянуть


почитал коменты-действительно сплин
+еще один зачет !:)

Это сообщение отредактировал HYPE - 18.02.2008 - 14:23

HYPE

Автор ведь указал:

да я уже понял
полтора часа седня спал - туплю

Размещено через приложение ЯПлакалъ

хароший расказ прочитал на одном дыхании но вот что то душа требует продолжения в расказе не то что не досказноость а как будто проситься продолжение

невнятный конец

а так понра конешно

Кагарыч
не жалею чт опрочитал все...написанно просто блестяще.....почемуто с первых строк проникся симпатией к главному герою...так же канетц нимного угадывался но читать от этот становилось интиресней....в общем большое спасибо!!

Добавлено в 17:04
зы. будет ли продолжение?

йоптваю... блин, ну шо за работа, постоянно отвлекали от прочтения. вообще очень понравилось, напомнило чем-то Никитина.
в общем и цэлом зачод. но вот под концовку тоже не понял , что жэ это с ним происходить то стало... но не могу не согласится, что

противоречивые чувства.. вроде и хочется продолжения, но, имхо, не надо. вполне законченное произведение.

Неплохо, но концовка немного как то не так)
продолжение будет?

Давно не читал таких качественных фантастических рассказов Произведение конечно законченное, но все-таки хотелось бы продолжения. Как говорится по многочисленным просьбам...

Ядовитый - спасибо братишка!
Не мог я концовку разукрашивать... точнее мог из нее сделать какой-нибудь залихватский экшен, но было бы совсем не то - фокус рассказа тогда бы ушел в ненужную мне сторону. Вообще надо было без экшена обойтись.
Я ж там выше писал - все ради 15 ноября писалось.

Kykypy3o - ну камрад, не все же разжевывать до конца -)
Chudilo - вот и я о том же.
rpaff - вообще.... не планировлось. Но возника пара идей, обсужу со своим бессменным редактором и... может быть.
HYPE - ага, Сплин. Он вообще здесь в кассу пришелся. Мне как раз такой отрыв башки нужен был, как у них в стихах.
Gad - фантазию включай браза, фантазия! Это такой тип рассказов - на додумывание.
armati - во, и Мэтр туда же. Я б вообще закончил 15 ноября. Но тогда все еще больше в воздухе повисает. Спасибо.
koss0891 - и табе - спасибо.
LowDog - а герой есть фанатик. Я тоже к таким сразу, по определению питаю симпатию. Потому что нет ничего продуктивней (и страшней) максимально увлеченного идеей человека.
hardi - ага, фантазия, в ней все дело.
Timberwolf - пока не знаю, мо быть.
Frustratio - спасибо !

А вообще... надеюсь это многие заметили... в этом рассказе я ставил сам над собой (ну и над читателем есстественно) сразу несколько экспериментов:
1. Обойтись без секса. Вообще. Никакой сексуальной тематики. И удалось, единственный момент - асексуальный "францесский поцелуй!
2. Не описывать никоким образом ГГ внешне. То есть вообще. И почти удалось - о героее мы знаем только то что у него старенький, засаленный плащ и постоянно мокрые ботинки.
3. Ну и наконец - попробовать описать научный мир, который мне абсолютно незнаком. Раз замечаний к нему не последовало, значит он более-менее достоверен.

И еще раз, всем - СПАСИБО!

эксперемент удался...так же в сторону + то что отсутствует мат...

пляяя чувак тебе надо срочно нести это в ближайшую редакцию и ТРЕБОВАТЬ кучубабок за разрешение напечатать это!!!! я в основном читаю только фантастику, и могу сказать что это написано на 5!

ахуительно

Кагарыч
Отлично написано!
Типажи показаны просто блестяще.

Вот только один маленький косячок:

Базальт - он типо черного цвета. Ты когда-нибудь видел закатное небо, окрашенное в черный цвет?..

Кагарыч
ну что же побуду старой и пиздец ворчливой бабушкой.
ладошек уже как бы хватит, а вот по сути поговорить, очень даже стоит.
Ну что готов, тогда лови правду матку.
Очередной безликий рассказец.
Что не ожидал? Объясню конечно же.
Ты на столько увлекся отшлифовкой, на стольок увлекся ПРАВЕЛЬНО написанными креотивами, ты на столько фанатично подошел к вычетки своих рассказов, что они просто стали безликими. Если раньше, было в них, что то именно от автора, сейчас, это идеально выполненная пустышка, вычитанна, без блядь ошибок, запятые сука все прямо на своих местах. Нет ошибок, вообщем алмазс 51 одной гранью. А тебе стоило знать, что именно 52-ая грань и делает из алмаза бриллиант.
Но ты отшлифовал все эти 51 грани, но забыл важное, самое важное, последнюю грань, которая и отделяет алмаз от бриллианта.
Вычитка, правление текста, убивает все то что там есть от тебя. Ты свято веришь в правильность, тех мыслей которые тебе дают корректоры, и на прочь теряешь, вернее уже потерял свое лицо, ты как автор стал безликим, с правельными крео, но бездушными.
Ты что боишся каментов, что люди напишут мол есть ошибки, идли поишся не там хуйнуть запятую?
Так в чем дело, зачем ты сутками носишся со своими крео, и всем даешь корретировать, читать, ждешь их мыслей? Зачем, ты сам убиваешь себя их руками? Для тебя важно, донести до людей, то что у тебя в нутри, или для тебя на много важнее, выложить правельный и красиво оформелленный креотив?
Что же важно для тебя, а ?
И ты брови не хмурь, я пишу свое мнение, имею на это право, и я именно так увидел твой креотив, вылезанным, отшлифованным, но пустым. Прочел и даже не вспомнишь, что же там было.
Если хоть раз, в своих крео, ты увидишь камент:

ПЕРЕЧИТАЛ второй , третитий или пятый раз, и все так же цепляет

вот только догда ты на правильном пути. Но в твоих крео этого нет, и ни когда не будет, чьи бы ты песни туда не вписывал, какие бы отступления не делал, какие бы развернутые ответы на каменты ты не давал, этого нет и не будет.
Потому что, безликие креотивы, красивые, отшлифованные но нет в них пятьдесят второй грани.