192
В нашей квартире на первом этаже не было балкона. И это упущение советского модернизма доставляло немало хлопот моей маме. Большое корыто, в котором было откупано двое младенцев, некуда было деть и оно висело в ванной на здоровом гвозде, аккурат возле вентиляционного окна. А напротив него большое зеркало и вся эта конструкция в ванной сыграла в моей жизни немаловажную роль.
В нашей семье все обладали идеальным музыкальным слухом, и только меня нашли в берлоге, где на моем ухе отлично выспался медведь.
Когда в очередной раз моя музыкальная семья собралась за большим столом и затянула любимую песню:
"Мисяць на нэби, зироньки сияють,
Тихо по морю човен плывэ.
В човне дивчина писню спивае,
А козак чуе, серденько мре."
Я тоже решила подпеть, но при этом нарушила стройный хор и меня попросили заткнуться.
От горя и обиды я ушла в ванну, закрылась изнутри и заорала во всю глотку:
"Мисяць на нэби...
И в этот момент корыто на стене ожило! Оно издавало такое звонкое эхо, что мой голос казался мне ангельским и было все равно, что этот ангел низвергнут в ад за непопадание в ноты.
Орала я там полчаса не переставая, пока моя семейка в полном составе не извинилась за нанесенную мне детскую травму. С тех пор я пела отдельно от семейного хора, вдобавок включая музыкальное сопровождение — струю воды льющуюся в огромную железную ванну,которую можно было настроить на нужный мне лад.
Если я включала кран на полную мощность, то вся сила оркестра Советской армии и военно-морского флота меркла перед этими звуками и тогда под сводами ванной комнаты звучала песня " Маруся от счастья слёзы льет»! Можно было придать звучанию струи мелодичность флейты если по стеночке пустить тоненькую струйку воды. Под эту нежную мелодию особенно хорошо получалась лиричная — "Ничь така мисячна»
Я закрывалась в ванной и выводила арии из опер почище самого сатаны. Но так, как ванная примыкала к кухне, то моя мама выдерживала мои концерты не долго. Она подходила к ванной и задавала мне вопрос:
— Доченька, скажи чего ты хочешь, я все куплю.
Я прекращала пытку пением и выдвигала свои требования. Так мне было разрешено приходить домой позже девяти и играть с мальчишками в «казаки-разбойники», а так же не носить кружевные шелковые юбочки и бантики. К шантажу песнями подключалась соседка сверху, тетя Маня, которая через вентиляционную трубу тоже страдала от моих вокализов. В ее широкую пазуху, кроме огромной груди ни разу не видевшей лифчик, еще умещалась огромная добрая душа, заначка от мужа, туго перетянута носовым платком и трепетное, просто-таки всепрощающие отношение к детям.
Она была вхожа в каждую квартиру нашего дома и заходила к соседям без стука. Привычка запирать двери на засов тогда еще не прижилась в домах. В квартиру сперва проникали ее бюст и голос, а уже потом появлялась сама тетя Маня.
— Валя, я очень понимаю, что твое дитя талантливее самой Марии Биешу, но ее оцинкованный дискант делает мне приступ падучей и страшное недержание! Когда она начинает петь я не попадаю вытереть себе папиром тухес...
Валя, что она хочет в этот раз, Валя? Купи ты ей тот велосипед наконец или отдай в церковный хор вместе с корытом и пусть она им там будет изображать грешников на сковородке! Если её услышит атеист, он тут же сделается набожнее самого дьякона.
Валя, купи дитю велосипед, иначе я забуду закрутить кран в ванной и уйду на работу, и твоему кафелю на потолке в ванной присниться капец! Это ж надо такое придумать —кафель на потолок зашпандорить, это ж какой прораб тебе такое посоветовал?
У тебя дите и так орет как скаженное, а шо будет если ей на голову кафель упадёт? Валя, я не выдержу столько песен и в один день сама прыгну пару раз, шоб её тем кафелем придавило уже!
Так мы и жили... Корыто служило маминым стратегическим объектом, только в нем было удобно стругать капусту для засолки и потому выбросить его было нельзя, а я пожинала плоды своего творчества. И все было хорошо, но тут вдруг у них случилось.
Сын тети Мани, Боричка, женился! Взял девушку видную, образованную, но очень худую. Тетя Маня не желала видеть этот « Суповой набор» в своей квартире, а Боричка не желал себе другой супруги.
— Валя, ты видела что привел в дом этот паразит? Я его отдала учиться в мединститут не для того, чтобы он скелеты домой тащил, а чтобы он стал уважаемым человеком. Валя, как можно уважать доктора если за ним по пятам ходит смерть с косой? А что мне родит эта доходяга, в каком месте она будет носить детей? У нее подбородок и сразу под ним ноги, где там это все поместится я тебя спрашиваю?
А если, не дай бог, завтра голод, скока ей там осталось? Валя, ты видала ее ребра, они торчат в разные стороны. А когда она спит на крахмальной простыне, та даже не мнется, Валя. И ещё, слушай меня, корми свою певицу получше! Смотри, у неё тоже мослы кругом торчат. Не дай боже, вырастет и будет как моя невестка!
Валя как ты чистишь рыбу, выними с нее кишки и обмакни густо в муку, иначе риба выпустит тебе на сковородку всю юшку и будешь кушать одни кости и шкуру! — Дальше разговор переключался на кулинарию и мне становилось неинтересно.
Спустя полгода после Боричкиной женитьбы тетя Маня поняла, что выжить из дому невестку у неё не получится, и они решили разменять свою шикарную трёшку на две квартиры в разных концах города.
Мама строго-настрого запретила мне петь в корыто, чтобы не отпугнуть потенциальных соседей, которые приходили смотреть квартиру сверху.
Я терпела и как-то даже отвыкла петь.
Но однажды родители ушли в гости и я осталась дома одна на всю ночь. И надо сказать, что в это время появился фильм, от которого у всех девочек пошла кругом голова — «Д"Артаньян и три мушкетера»! Эти песни я выучила наизусть, от образа благородного Атоса я была сама не своя, и меня так и тянуло спеть в корыто самую лирическую из песен кинокартины.
"Щедра к нам грешникам земля,
А небеса полны угрозы!
Кого-то там еще тра ля ля ля
Перед грозой так пахнут розы!"
И припев:
"А–ааа-аа-ааа-аа-а-а-а-а-а" (и так пять или десять раз)
Куплет надо было петь тихо, зловещим шёпотом, а припев орать во всю луженую глотку.
Но я не просто так пошла петь. Я нарядилась и накрасилась как Констанция! Надеюсь, вы помните тот её образ на фоне голубого неба, и я тоже себя представляла летающей в облаках в белом воздушном одеянии, с копной густых волос!
Усердно послюнявив мамин чёрный карандаш, я нарисовала себе густые брови. Под них не пожалела голубых теней, а ярко-алая помада обрамляла губы. Контуры губ бровей и век у меня получились очень условные, брови встретились на переносице, тени заползли на лоб, а губы начинались рядом с ушами и заканчивались на подбородке. Волосы начесала, сбрызнула лаком, чтобы это подобие отходов макаронной фабрики не развалилось. Потом надела мамину белую кофточку «летучая мышь», которая мне доходила до пят, а туфли на каблуках с острыми носами завершали образ.
Взяла в руки расческу, приняла красивую, но неудобную позу у зеркала и начала петь в расческу, под аккомпанемент воды. Эхо в корыте мне показалось недостаточно точным и я потянулась поправлять его, не прекращая петь:
"А-ааа-аа-ааа-аа-а-а-а-а ..."
И в этот момент гвоздь не выдержал, корыто рухнуло с грохотом, я не удержалась на каблуках и схватилась за полку, на которой стоял тальк в огромное круглой коробке... Очнулась я на полу — вся в белом тальке, придавленная корытом и когда все стихло, я услышала в вентиляционном окне:
"А-ааа-аа-ааа-аа-а-а-а-а ..." — это был Атос и он мне отвечал.
Трухнула я тогда сильно, ведь одно дело, когда Атос у тебя в мечтах и совсем другое, когда в вентиляционном окне. Я рванула, что было сил, в сторону выхода, выбежала из квартиры на лестничную площадку, а сверху навстречу мне бежал он, мой Атос, юный, красивый, голубоглазый блондин!
Увидев меня, он запел еще громче.
Он летел по воздуху прямо в мои объятья и сцепившись, как пара змей, мы выкатились из подъезда прямо в клумбу!
...Прошло еще немного времени. Новый сосед сверху, которого в ту ночь родители тоже впервые оставили одного, перестал бояться громких звуков, и мы еще много лет дружили, ходили в один класс, а потом я провожала его в армию и обещала ждать.
@ Kovila
yaplakal.com