1
Чиста сердечное признаниеШёл седьмой час допроса. Как человек, закалённый в боях с правоохранительными органами, я на этот счёт особо не напрягался. Неудобство доставлял тот факт, что опера менялись, а мне не разрешали ни покурить, ни попить водички, ни, пардон, справить нужду. Знакомый с методикой ведения допросов, я относился к проблеме философски: курить вредно, от жажды не умру, а если уж очень прижмёт поссать – извинюсь и сделаю это в углу кабинета. Типа, я предупреждал.
А я действительно предупреждал, но опера, работавшие по классической схеме «хороший полицейский – плохой полицейский», реагировали как-то вяло: «плохой» бурчал «не положено», а «хороший», глядя на меня добрыми глазами, бормотал что-то типа «вот ещё одна небольшая формальность, и мы Вас отпустим… а пока ответьте, пожалуйста, на один вопрос…».
Сначала они меня вместе прессовали. Потом, видимо и им тоже непросто приходилось, по очереди выходили минут на пятнадцать каждый. Покурить там, чайку попить, пасьянс на компьютере разложить… хрен их знает, чего они там делали. Может к розетке подключались и батарейки заряжали.
«Плохой», к примеру, выходит, а «хороший» меня обрабатывает: «Да я и сам уже не рад, что за это дело взялся, но там (красноречивый жест в сторону потолка) дело на особом контроле и нужно, чтобы назначили виноватого. А по всему виноватым получаетесь Вы. У остальных всё чисто, не придраться… а у Вас… все доказательства против Вас… а может, они Вас просто подставили? Им-то есть за что страдать – миллионы наворовали. А Вы? Я уверен, ни копейки не получили». Короче, через 15 минут мне хотелось блевануть от такой трогательной заботы о моей скромной персоне. Ангел-хранитель, блин!
Потом «хороший» выходит… и шоу маст гоу он! «Плохой» в выражениях не стесняется. «Да у меня здесь (в папке на столе) практически обвинительное заключение… да вы все у меня сядете… только вот они сядут за дело, а ты – по глупости. Можно ведь и до суда в изоляторе пропариться… или в пресс-хате… слышал про такую? Потом, конечно, реабилитация извинения официальные, если твою вину не докажем. Можешь даже в суд на министерство внутренних дел подать… а жопа-то не резиновая. Знаешь, что в камерах делают с такими, как ты?». Ну я, натурально, делаю вид, что «ай, баюс-баюс!».
И опять вместе прессуют, а потом по очереди. Карусель, блин!
Шёл седьмой час допроса. Я узнал о себе и о своих… подельниках много нового. Даже со скидкой 50 % получалось, что меня, действительно, использовали «втёмную», а потом просто бросили на произвол судьбы. Никто меня не «отмазывает», хотя об этом была предварительная договорённость. Скорее, наоборот. Валят всё на меня.
Нет, они меня сломали. Просто я вдруг подумал: «А кому будет хуже, если я сознаюсь? Они ведь и так всё знают. И, если я попаду за решётку, никто обо мне не побеспокоится. Так какого хрена я должен кого-то покрывать. Обязательства? Можно считать, их нет. Каждый сам за себя, я это понял». И решился.
- Дайте мне ручку и бумагу.
- Вот, пожалуйста. Вы сами увидите, это лучший выход для Вас.
- О чём писать?
- Обо всём. Пишите с самого начала.
Я вздохнул, и начал: «22 ноября 1963 года президент США Джон Фитцджеральд Кеннеди вместе с женой ехал из аэропорта Далласа в центр города…»
© Шайсман, 2007
yaplakal.com