84
Ночь заглядывала в окна, словно ушастый голодный пес в глаза прохожих. Сторонилась противно-ярких фонарей, искала неспящих, чтобы поделиться с родственными душами сокровенными мыслями. В серой невзрачной хрущевке нашла, что искала – школьника Пашу, пятнадцати лет. Паренек валялся на своей кровати в детской, но спать, как обычно, ему совершенно не хотелось. Коротал время при свете старого, еще советского светильника, читая Стивена Кинга. Проницательный читатель наверняка сейчас воскликнет: «Ха! Малец читает на ночь короля ужасов и еще жалуется, что спать не хочется? Ничего удивительного!» Попробую возразить. Если взять, к примеру, роман «Оно» (а именно его и читал Паша), а конкретнее где-то с трехсотой по девятисотую страницу – трудно придумать снотворное получше.
Тем не менее, «Оно» не помогало. Паша читал, почти насильно заставляя себя сопереживать героям книги. Тщетно. Образы городка Дерри в голове получались все тусклее, голоса звучали все тише, а монстры становились все более похожими на безобидных домашних зверушек. Скучно! А еще Кинг называется. Парень с негодованием захлопнул книгу, задумчиво уставился в окно. Внутренний голос, словно проказник-бесенок, стал дразнить и давать советы: «Ты сам любишь писать, и получается ничуть не хуже, чем эта нудятина. Давай, покажи, как ты умеешь! Вперед!»
Не устояв перед соблазном, Паша сел за компьютер, надел наушники и включил в "Винампе" любимую музыку. Сразу настроиться на творчество помешал мигающий сигнал чата о новом сообщении. Рефлекторно парень щелкнул по нему мышкой, чтобы прочесть.
- Привет, ты домашку по математике сделал? - гласило незатейливое письмо от одноклассницы Насти.
- Здравствуй, - ответил ей Паша. – Сделал.
Хотелось закрыть чат, вернутся к своим мыслям, но надпись «Анастасия Воронкова пишет сообщение» гипнотизировала и заставляла ждать следующей фразы девушки.
- Красавчик. Дашь списать? – спросила она.
- Бери.
- Шикарно.
Паша почесал за ухом, прикинув, что давать списывать, ничего не прося взамен – глупое расточительство. Поэтому решился сделать однокласснице предложение:
- Может, погуляем завтра после уроков?
- С тобой? – уточнила девушка, насыпав после вопросительного знака кучу смайликов, на которых у желтого колобка от удивления челюсть отвисала до пола.
- Ну да.
- Даже не заикайся! – на этот раз счет смайликов пошел на десятки: желтый колобок, ухахатываясь, перекатывался с одного бока на другой.
Словно обжегшись, Паша быстро закрыл чат и уставился на фото пиратского корабля, украсившее рабочий стол. Старательно грыз ногти и думал, чем заняться.
Вот паскуда. Подрочить на нее что-ли, чтобы знала свое место. Парень полез на страницу Насти в соцсети в раздел с фотографиями. Он был забит под завязку, и Паша для быстроты листал сразу альбомами: Настя в парке, Настя в школе, Настя с родителями, Настя с собакой.
Может на море была и есть фотки в купальнике?… Настя на каком-то концерте, Настя делает уроки, Настя чистит зубы, Настя стоит по стойке смирно.
Плоская какая, сисек вообще не видно. Как назло, блин.Желание мастурбировать у парня постепенно улетучилось. Тогда Паша вспомнил о своей первоначальной затее и достал с полки свою секретную тетрадь. Ее обложку, для создания творческого настроения, школьник изрисовал человеческими черепами, злобно скалящими свои прекрасно сохранившиеся зубы.
Паша пролистал до чистой страницы, с минуту поглазел на пустые клеточки, а затем неторопливо аккуратным почерком вывел название своего нового рассказа: «Д».
Еще несколько минут собирался с мыслями, пытаясь заглянуть как можно глубже в черноту ночи за окном. Затем начал писать: быстро и уверенно, боясь даже дышать в полную силу, чтобы не спугнуть вдохновение:
«Дом. Дерево. Дорога. Душа. Долой. Доиграешься. Дрянь. Домна. Девушка. Доширак. Долго. Думать. Достал. Дрянь…»
Дрянь уже было. «...Долото. Дорого. Дискотека. Длинный. Дима. Дирижабль. Джинглбенс. Девиз. Деградация. Дебил. Дрянь...»
Да было уже Дрянь!«...Дачтожтакое. Дурак. Дрянь. Дрянь! ДРЯНЬ!!!»
- Паша, сколько можно просить, выключай свет и ложись спать!!! – прогремел крик матери, продравшись через громкую музыку в наушниках.
Парень подпрыгнул от испуга, выключил монитор, затем свет в комнате и быстро нырнул под одеяло. Вжался в постель, и тут же уснул, словно заснуть действительно можно по чужому приказу.
***
Паше снится лес. Он бежит во всю прыть, лавируя между деревьями. Сучья хрустят под ногами, сердце радостно стучит и хочется что-нибудь крикнуть, пусть и выдав себя. Наконец, Паша находит нужное дерево. Замечательное дерево: толстенное, с глубокой ямой между могучих корней. Мальчик прыгает в эту яму, вжавшись всем телом в землю. «Тух-тух-тух», - барабанит сердце в бешеном ритме. Паша лежит, так крепко зажмурив глаза, будто именно от этого зависит надежность его убежища.
Не проходит и минуты, как его хватают сильные папины руки. Паша визжит от счастья и дрыгает ногами. А затем летит в небо. Высоко-высоко! Отец остается стоять там внизу с вытянутыми вверх руками, готовый поймать и снова подбросить.
- Паааа-пааааа! – кричит Паша на весь лес.
- Чтооо? – отвечает ему отец.
- Ещеее! – просит мальчик.
И папа делает еще. Паша снова летит в небо, взмахивая руками, словно птица. Чтобы как можно дольше зависнуть в воздухе. А может, чем черт не шутит, вдруг летать научится и упорхнет еще выше в эти белоснежные облака.
… Под трезвон будильника мальчик старательно пытался убедить себя, что на самом деле сон – это его комната и необходимость идти в школу. А настоящая реальность – это лес и возможность быть с папой. Так хотелось продолжать в это верить хотя бы еще несколько секунд. Но все расставляет по своим местам зычный приказ отчима:
- Рота подъем! В школу опоздаешь, боец.
***
После ужина, когда мать мыла посуду на кухне, к Паше поближе подсел отчим.
- Давай серьезно поговорим, по-мужски. Не против? – спросил Дмитрий Олегович.
- Д-давайте. – ответил Паша, как обычно немного заикаясь.
- Понимаешь, я, когда был примерно в твоем возрасте, уже с отцом в колхозе работал. Параллельно летом ягоды, грибы собирал, потом сдавал. Работы хватало. Иногда больше батьки получал. У нас просто сидеть на жопе в деревне не принято было – все работали с детства. А ты уже в каком классе учишься?
- В д-десятом.
- Ну вот, уже здоровый лоб. Ты просто вокруг посмотри, как живете. Холодильник еле пердит, стиралки нету. Пол на кухне просел, но это хуйня, я сделаю. Мамка получает копейки в магазе, вот закончишь школу и куда ты пойдешь? Учиться на кого? За учебу кто за тебя платить будет?
- Н-ну п-посмотрим.
- Уже пора начинать смотреть! В этой жизни деньги сами в руки не попадают. Если хочешь, можешь на выходных мне помогать, какую копейку будешь получать.
- А что д-делать н-надо? – спросил Паша с интересом.
- Я фрукты привожу с утра на рынок, поможешь разгружать.
Последнюю фразу услышала мать, вернувшись с кухни.
- Ты очумел что-ли? – спросила она. – Какое еще разгружать? Ты посмотри на него: дрыщ, весь в отца. Ему только если коробки пустые таскать, и то недалеко.
- Потихоньку можно носить. Втянется, потом подрастет, будет помогать возить.
- В-возить! – глаза Паши заблестели от восхищения. – Н-научите?
- Конечно, - ответил отчим. – Подрасти немного, права получишь, будем на пару возить.
В голове у Паши начали рисоваться картины ближайшего будущего. Как он на роскошном черном лимузине везет на рынок хурму. Все девчонки в школе завистливо оглядываются на него, и тут же вступают в драку, чтобы сильнейшая получила право стать его верной подругой.
Взгляд мальчика упал на барсетку с документами, лежащую на полке под телевизором. Паша знал, что кроме документов, отчим так же в ней держит ключи от «Витяна» (ласковое прозвище Mercedes Vito). Не отрывая от нее зачарованных глаз, подвел итог беседе:
- Я с-согласен!
Вечером, после очередных бесплодных попыток осилить «Оно», Паша снова погрузился в соцсети, чтобы пообщаться с одноклассницей Настей. На этот раз он ощущал в себе новые возможности для соблазнения девушки. С такой уверенностью стоит попробовать покорить ее еще раз.
- Привет! – написал Паша личное сообщение.
Настя не отвечала несколько невыносимо долгих минут. Даже не появлялось надписи, что девушка набирает ему сообщение. Паша не терял надежды и продолжал сверлить экран своим напряженным взглядом. Наконец, его экстрасенсорные способности принесли свои плоды и Настя ответила:
- Хеллоу!
Паша так обрадовался, что сперва не мог придумать, как продолжить беседу. Он набирал в чате длиннющие сообщения, затем ломал голову отправлять их или нет. Подумав, удалял и взамен строчил что-то еще более длинное и запутанное. В итоге, перебрав с десяток вариантов, сказал прямо и коротко:
- Что завтра вечером делаешь?
- А что? – вопросом на вопрос ответила Настя.
- Давай погуляем вместе, - предложил Паша.
- Опять?
- Почему опять? В прошлый раз мы же не погуляли.
- Ну, в смысле: опять не погуляем.
- Почему нет?
- Как тебе доступно объяснить. Вот допустим у меня есть выбор: провести время с уважаемыми в классе, веселыми, уверенными в себе парнями, или с заикой, ботаном и местной белой вороной? Даже не знаю: кого мне выбрать.
Пашина уверенность в себе пошла на спад. Он по кругу перечитывал более чем доходчивое объяснение девушки и раздумывал над своим ответом. В результате выложил перед ней свой самый главный козырь:
- Ну смотри сама, Людку тогда позову. Посидим в тачке с ней, пообщаемся.
- В какой еще тачке, в строительной? Ты что там, обкурился?
- В мерсе… Мне отчим разрешит ключи взять. Посидим, музыку послушаем, пообнимаемся.
- Слышишь… Обнимашка. Завтра после уроков я как раз свободна. Давай погуляем, хорошая идея.
Затем общение перешло на обмен смайликами, из которых можно было понять, что стороны довольны итогами непростых двухсторонних переговоров.
***
Этой ночью Паше снова снился сон. Как он стоит на лестничной клетке перед дверью родной квартиры и не может попасть внутрь. Жмет на кнопку звонка, стучит кулаком по двери. Все напрасно. При этом за дверью явно кто-то есть: Паша слышит шаги, скрипы открывающегося шкафа, а иногда даже чье-то тяжелое дыхание у самой двери. Так почему же не впускают? Вообще-то он тут живет!
А затем в своей голове Паша слышит ласковый женский голос:
- Не нужно тебе туда, мальчик. Убегай скорее. Куда угодно, хоть к бабушке в деревню, только не надо заходить.
И Паша уже готов развернуться, как дверь перед ним вдруг открывается. Сама. А за ней никого. И тогда он, осторожно ступив на коврик, заходит внутрь.
***
Вечером следующего дня Паша летел через зал родной квартиры, и предшествующие события проносились у него в голове с космической скоростью. Начиналось все так здорово: удалось незаметно стянуть ключи из барсетки, под ручку прошлись с Настей по району, потом сели в машину.
- Сейчас послушаем, что тут у нас за музон, - пообещал ей Паша и повернул ключ зажигания.
Двигатель завелся и Вито, словно необъезженный скакун под неопытным наездником, тут же дернулся вперед, буквально запрыгнув на стоящую перед собой малышку Пунто.
- Пиздец, - синхронно на выдохе воскликнули подростки и разбежались по домам.
Паша продолжал лететь по залу мимо телевизора, по которому шел прогноз погоды, ставя рекорды по скорости мышления. Глаза на автопилоте читали с экрана: в Новосибирске плюс семнадцать, в Барнауле плюс двадцать два, солнечно. Параллельно в памяти всплывало начало разговора с отчимом. Сперва все было почти под контролем и относительно безопасно. Дмитрий Олегович кричал, его можно понять, пучил глаза и махал руками. Грозил взяться за парня, как следует, и выбить все дерьмо из его головы. Рядом суетилась мать, нервничала больше всех, пытаясь перекричать отчима. В итоге вся эта моральная экзекуция парню надоела, и он попробовал возразить. Затем в голове случилось «БЗДЫНЬ», словно резко заработали доселе неведомые мозговые шестеренки, и соображать он стал в сотню раз быстрее.
Паша пролетел остаток комнаты и совершил вынужденную жесткую посадку после удара о балконную дверь. Болью обожгло плечо и спину, но было не до этого. С криком «Убью!» к нему бежал отчим. Паша понял, что когда отчим доберется до него, то парня ждет перелет в обратном направлении. Но снова читать, что там с погодой на Урале, ему совершенно не хотелось. К счастью на мужчину бросилась мать, сцепила ему руки, умоляла успокоиться и не доводить ситуацию до пашеубийства.
Полагаться на дипломатический талант матери было слишком рискованно, поэтому воспользовавшись заминкой, Паша мухой проскочил мимо взрослых и забежал в свою детскую. Закрылся на ключ и облегченно выдохнул.
Чуть не убил. Пиздец. Спасибо мамке, что спасла. Так бы точно кирдык!В дверь забарабанили, и тут же последовал крик отчима:
- Выходи, дрянь! Мы не договорили! Выходи, а не то убью!
Паша хотел что-то ответить, но вспомнил народную мудрость: «язык мой – враг мой». Поэтому прыгнул на кровать, залез под одеяло, оставив снаружи только глаза и макушку, чтобы следить за дверью. Отчим продолжал колотить в нее и кричать.
Только оказавшись взаперти, Паша осознал, как сильно ему хочется в туалет.
Обосцусь, но не выйду!Вскоре колотить в дверь перестали, и голоса взрослых стихли. Несмотря на то, что мочевой пузырь, казалось, раздулся до размеров футбольного мяча, парень даже мысли не допускал о том, чтобы рискнуть выйти из комнаты. Он продолжал лежать на кровати под одеялом, дрожал от страха и вспоминал отца. Если бы папа до сих пор был с ними, то он бы точно не попал в эту ужасную ситуацию.
Но отца рядом с ними уже давно не было. Прошло столько лет, но Паша до сих пор помнил их последнюю встречу. Хотя вряд ли это можно назвать встречей.
В тот день он пришел со школы как обычно около трех часов дня. Позвонил в дверь: вдруг мама уже дома, запомнить ее расписание работы в магазине ему все никак не удавалось. Никто не отозвался, поэтому парень открыл дверь своими ключами.
В прихожей валялся папин портфель. Именно папин и именно валялся. Паша обрадовался и громко поздоровался. Ответа не было. Тогда он прошел в спальню. Больше минуты стоял и смотрел на помятые на кровати подушки, и одеяло, комком валявшееся на полу. Мамина косметика, которая обычно хранилась на столике, теперь была разбросана по всей комнате. Дополнял картину приглашающий присесть смешной стул – без ножек.
Гнетущую тишину только подчеркивала гудящая в плафоне люстры большая черная муха. Пахло спиртным и чем-то еще.
Еще немного поглазев на разбросанную по полу одежду, Паша вернулся в прихожую. Задумался, что делать дальше. Собрался звонить маме, как вдруг увидел папины ноги, висящие под антресолями в конце кухонного коридора.
Паша облегченно выдохнул. Игра! Ну конечно, как он сразу не догадался! Они здесь веселились без него, а теперь папа решил поиграть с ним в прятки: затаиться за антресолями, но большой и не поместился.
- Папа! Как ты туда залез? – спросил Паша и зашел на кухню.
Ответа не было. И не могло быть. Существо, висевшее под потолком, было монстром в папиных штанах: его выпученные глаза на застывшем лице таращились в стену, шея и подбородок были синими, из правой штанины любопытно выкатилась и упала вниз большая желтая капля.
Не смотри, только не смотри в глаза.Парализованный ужасом, Паша понимал, что если простоит еще немного, то он навсегда останется стоять не этой кухне, словно каменная статуя. С громким визгом он пулей выскочил из квартиры.
Он бежал по улице, куда глаза глядят и не знал, что примерно так же, как и он, несколько часов назад из родной квартиры выбегала мама и незнакомый дядя. Только папа тогда еще был папой, а не злобным монстром. Злобный дядя убежал к себе домой. А мама примчалась на работу. Взлохмаченная и сумасшедшая прибежала в магазин, схватила служебные ключи и крикнула подружкам: «Девчонки, мой придет – вы меня не видели. Рехнулся, убить хочет!» А затем заперлась в подсобке и, думая о чем-то женском, просидела там до позднего вечера.
… Паша прятался под одеялом в своей комнате примерно до десяти вечера. Подозрительная тишина в доме не могла ввести его в заблуждение, парень прекрасно понимал размеры опасности, которые поджидали его за пределами детской.
Тем временем его мочевой пузырь обрел разум и теперь, не стесняясь в выражениях, требовал или сходить в туалет, или сходить в окно.
Парень вылез из-под одеяла, осторожно подошел к двери и аккуратно открыл ее. Слишком тихо - подозрительно.
Если что: бегу обратно, снова запираюсь и ссу в окно. Успокоенный наличием плана «Б», Паша на цыпочках вышел в коридор. Глянул в сторону родительской спальни: дверь в нее была слегка приоткрыта. Неужели спят? Если да, то в туалет можно идти без опаски.
Бесшумной тенью Паша подкрался к двери в спальню, чтобы подсмотреть в щелочку, что же там происходит.
А там голова матери, двигаясь в быстром ритме и негромко почмокивая, то прятала во рту член Дмитрия Олеговича, то выпускала обратно на свободу. Сам отчим с важным видом стоял на кровати, расставив широко ноги и деловито посматривая на происходящее внизу, под его огромным волосатым животом.
Паша совершенно забыл про свое желание отлить и, ошарашенный, продолжал подглядывать.
Не потому, что ему нравилось увиденное. Ровно наоборот, оно произвело на него такое шокирующее впечатление, что так просто развернуться и пойти в туалет у него никак не получалось. Интернет с его разнообразием порносайтов так и не смог заранее подготовить парня к такой ситуации.
Из состояния шока Павел вышел только тогда, когда отчим буквально за волосы оттянул женщину от своего члена и то ли спросил, то ли приказал: «Давай сзади». Подсматривать за ними дальше было выше любых моральных сил.
Паша тихонечко вернулся обратно в свою комнату, скромно присел на краешек кровати и, чтобы успокоиться, попробовал разложить по полочкам весь тот хаос, который творился у него в голове.
Итак, отчим пытался его прибить. Как минимум - хорошенько поколотить. Его можно понять, с машиной неудобно получилось. Здесь пока все стройно и логично. Далее, от тяжких телесных его спасла родная мать, заступившись за него и словами и физически, дав возможность убежать в детскую. Спасибо мамуле большое, родные люди и должны приходить на помощь в трудную минуту. Ну, а теперь, это как понимать? Она там сейчас в спальне сосет член тому, кто чуть не прибил ее родного сына? Она вообще в курсе, что из этой штуки мужчины ссут? Как можно это в рот? Бр-р-р…
Хотя наверняка приятно, когда тебе это делают. Весь вопрос только в том, как заставить женщину на это пойти. Как это удалось отчиму? Угрозами, силой, обманом, шантажом? Паша пришел к выводу, что вряд ли существуют иные способы, кроме вышеперечисленных. Попробовать провернуть такой трюк с Воронковой бесполезно, после всего того, что с ними сегодня случилось. Может когда-нибудь в будущем подвернется более подходящий момент.
А вот эту фразу «давай сзади» как понять? Только не анальный секс, все что угодно, но этого простить матери Паша уж точно не мог. Неужели его родная мать может пойти на это?
Парень продолжил логические рассуждения, и пришел к выводу, что как минимум один раз в задницу мама все-таки давала. А именно папе. Иначе других научных объяснений тому, как на свет мог появиться такой говнюк, как Паша, просто быть не может. У всех семьи, как семьи. Дети, как дети. А у них… Одно слово – дерьмо. Полное.
Разложив все по полочкам и немного успокоившись, Паша решил почитать Кинга. Возможно «Оно», как и раньше, нагонит на него скуку и поможет уснуть.
Читать не получалось: буквы прыгали между строчек, главные герои никак не могли решить, что им делать, Очень Страшный Злодей продолжал бегать в наряде клоуна и дарить детям воздушные шарики. Паша захлопнул книгу и поморщился, словно глотнул давно остывший чай.
Встал с кровати и принялся ходить взад-вперед по детской. Затем мысленно заговорил с писателем в манере крестного отца, словно Кинг сейчас стоял перед ним и слушал:
- Стивен, дорогой мой, нам надо серьезно поговорить. Ты хочешь сказать мне что-то о страхе? Но ты говоришь мне это без должного старания! Стиви, это никуда не годится: почти полторы тысячи страниц, твою ж мать. Клоун, птицы, разборки детворы – это страшно? Стиви, ты уверен? Пойми меня правильно - я из России, и у нас тут с детства не принято писаться в штаны из-за всякой ерунды. Мой папа не умеет играть в прятки, мой отчим хочет меня убить, а моя мама сосет ему член. А теперь ты, Стивен, хочешь напугать меня этим блядским клоуном? За которого тебе, небось, заплатили целое состояние, так? Тебе должно быть стыдно! Мне всего шестнадцать, но я уже пишу не хуже тебя! Мой рассказ «Д», мягко говоря, неплох, но я могу писать еще круче!
Затем Павел решил, что довольно отчитывать мысленные образы и пора приступать к делу. Он достал свою тетрадь с черепами на обложке, еще разок не без удовольствия перечитал «Д». Затем перелистнул на чистую страницу и аккуратным почерком большими буквами вывел вверху «Д. Два».
Сразу писать не стал. Первым делом нужно настроиться, еще больше накрутить себя эмоционально. Паша по кругу гонял у себя в голове образы: папины ноги, его синяя шея, страшное лицо, глаза отчима, крики, удар по голове, мама с членом во рту. Снова папины ноги и так по кругу.
Спустя десять минут парня всего колотило от нервного напряжения. Тогда он понял, что готов писать, иначе, если сейчас же не начнет это делать, то его голова просто взорвется, и мозговой жидкостью забрызгает все вокруг.
Паша писал свой новый рассказ-шедевр уже совершенно не контролируя себя:
« Д. Два.
Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь!
Остановился парень, когда пальцы уже ломило от усталости, а шариковая ручка раскалилась так сильно, что, казалось, вот-вот потечет на стол расплавленным пластиком. Не перечитывая рассказ на ошибки, он захлопнул тетрадь и удовлетворенно откинулся на спинку стула. Шедевры нет нужды перечитывать и править, они пишутся именно так – за один присест, в сумасшедшем угаре.
Щеки парня горели, сердце продолжало бешено стучать, а в голове стоял такой гул, что закладывало уши. Паша встал из-за стола и, пошатываясь, вышел из комнаты. Дверь в родительскую спальню по-прежнему была слегка приоткрыта. Павел по хозяйски толкнул ее и смело зашел внутрь. Мать с отчимом голышом лежали на кровати, а одеяло комком валялось в ногах. Отчим лежал в форме звезды, широко раскинув ноги, и громко храпел. Мама спала на боку, прижавшись к отчиму и положив свою руку ему на грудь.
Паша презрительно и бегло осмотрел их голые тела, затем развернулся и пошел на кухню.
Налил стакан воды из фильтра. Медленно выпил, глядя через окно на ночной город. С минуту стоял с пустым стаканом в руке, напряженно думая о чем-то. Затем решился, впечатал стакан в стол, достал самый большой нож из деревянной подставки и уверенным быстрым шагом вернулся в родительскую спальню.
Мать или отчим? Мама лежит ближе, спиной к нему. Возможно, что спит еще неглубоко. Отчим куда опасней, зато лежит дальше – неудобнее добраться, и храпит так, что и с пушек не разбудить. Значит мама…
Паша левой рукой вцепился в волосы матери, слегка потянул ее голову на себя, а правой рукой с ножом резанул по шее от края до края. Словно начинающий скрипач-психопат, первый раз взял в руки скрипку и так сильно дернул смычком по струнам, что порвал их все к черту, а заодно отпилил гриф. Только вместо струн было горло, а вместо смычка – поварской нож.
Кровь из шеи захлестала бурым потоком, глаза матери распахнулись. Рот ее задергался, комками выхаркивая кровь. Руки женщины потянулись к своей шее, но застыли на полпути, когда взгляд наткнулся на сына. Уставившись на него, она так и продолжала безропотно лежать, истекая кровью, заливая ею кровать, себя, невозмутимо храпящего отчима. Несколько раз пошевелила губами, открыв-закрыв рот, словно большая рыба, выброшенная на берег.
Паша с ножом в руке стоял рядом и смотрел в открытые глаза матери. Она уже мертва? Если да, то почему глаза открыты? Если нет, то почему лежит не двигаясь?
Из размышлений вывел отчим, переставший храпеть. Паша запрыгнул на кровать, высоко поднял над головой нож, прицельно осмотрел тело в поисках места, где находится сердце. Затем со всего размаха всадил на удачу нож в грудь по самую рукоять. Мужчина шумно выдохнул, дернулся всем телом так, словно ударило током. Затем так же резко затих и замер. Из-под рукояти во все стороны растекалась кровь, из уголка кривой улыбки пополз алый ручеек. Глаза отчим так и не открыл.
Понаблюдав за ним еще немного, Паша подполз поближе к матери, чтобы посмотреть ей в лицо. Открытые глаза по-прежнему смотрели в сторону двери, кровь из шеи продолжала течь, заливая впадину в кровати между ней и отчимом.
- Ма-а-ам, - протяжно позвал Паша и подергал ее за плечо. – Мам!
Ответа не было, и парень положил голову на грудь матери. Прислушался к сердцу - не стучит.
Губы сами потянулись к соску: залитому кровью, со вкусом железа, но все-таки материнскому. Так и сосал ее грудь, притворяясь младенцем. Вот бы вернуть время назад и на самом деле оказаться несмышленым карапузом. Чтобы жив был еще папа, чтобы мама была молодой и самой красивой. Чтобы прожить все заново и обязательно по-другому. Как получить это право на второй шанс?
Павел сосал грудь, пока не почувствовал в штанах сильное возбуждение. Набухший член стал красноречивым ответом на его мысли: он уже давно не младенец и время нельзя обратить назад. Парень поднялся, спустил штаны и вывалил свой половой орган наружу. Почувствовав тепло ладони, член продолжал расти и наливаться кровью буквально на глазах. От сильнейшего перевозбуждения у парня закружилась голова, он громко сопел, активно работал рукой и пялился на промежность матери: недавно, но плохо выбритую, также заляпанную кровью. Понадобилась всего минута и Паша задергался, словно паралитик, затем в три толчка отстрелялся спермой прямо в лужу крови, натекшую в ложбину кровати между родителями. Ноги подкосились, зашатался и, не найдя сил удержать себя, плюхнулся прямо в эту лужу, которая в его извращенном сознании напомнила красный капучино.
Немного отлежавшись, парень поднялся и поплелся на кухню, на ходу обтирая лицо вывернутой на изнанку майкой. Одна половина лица была чистой, вторая же ровно наоборот: брови над правым глазом превратились в комок, сам глаз залип в закрытом положении, и попытки открыть его обжигали болью. Паша легко смирился с ролью одноглазого пирата и быстро простился с намерениями раскрыть глаз. Его мозг был полностью занят другими, куда более важными мыслями.
Буквально на ощупь Павел налил воды в стакан из фильтра, быстро и жадно выхлебал. Вместо того, чтобы отмыть глаз, снова направился к стойке с кухонными приборами – на этот раз вытащил топорик для рубки мяса. Старый, советский еще, но в отличном состоянии, только зеленая пластмассовая ручка имела небольшую трещинку.
Глупо задаваться вопросом, о чем сейчас думал Паша. Он не думал, а подчинялся глубокому внутреннему зову. Потому что надеялся, что этот голос изнутри поможет совершить что-то важное. То, что поможет спасти его семью.
- Мама, мы потерялись. Нам надо вернуться и все исправить. Нам надо… освободиться.
Повернув тело матери на бок, лупил по шее топором, как сумасшедший дровосек. Одним глазом целиться было трудно, поэтому удары шли в подушку, в спинку кровати, пару раз под раздачу попала и голова отчима. От усердия спина парня взмокла, изо рта вылетала вспененная слюна.
- Я помогу тебе освободиться! Я помогу тебе, а ты поможешь мне, - просил парень о сделке.
Чтобы освободить голову от тела, потребовалось почти полсотни ударов. Отделившись от шеи, голова покатилась с кровати, но Паша быстро схватил ее за волосы и поднес к своему лицу. Глаза у матери были по-прежнему открыты. Парень был настолько не в себе, что начни они сейчас моргать, то он и не удивился бы, а скорее даже обрадовался. Хотя нельзя исключать, что в его воображении они сейчас действительно подавали признаки жизни.
- Мам, поговори со мной, не молчи. Мы потерялись… Нам надо найти выход, – его голос уже не просил, а умолял.
Затем парень стал направлять голову в разные углы комнаты. Словно это и не мать вовсе, а медуза Горгона. И ее взгляд должен сейчас прорезать кромешную тьму и помочь найти путь.
Паша больше часа слонялся по квартире с головой матери: заглядывал в шкаф, под кровать, внимательно осматривал антресоли.
Переживал, что все его старания напрасны. Иногда просто стоял и плакал, иногда подолгу шептал на ухо матери свои просьбы.
Уже глубокой ночью его словно осенило, и он бегом направился к входной двери. Уверенный и счастливый открыл ее и вышел на улицу.
Крепко держа перед собой голову матери, словно фонарь, Паша быстро шагал в сторону городского кладбища.»
***
Директор обвел взглядом кабинет, проверяя все ли на месте. Убедился, что все здесь. Отпил немного воды из стакана, прокашлялся в кулак, затем заговорил, обращаясь к коллективу учителей:
- Начнем. Я понимаю, у всех семьи, всем надо домой. Но ситуация такая, что сами должны понимать. Все уже в курсе и успели прочитать, правильно? Хорошо. Тогда все в теме насколько все серьезно. Это еще спасибо Воронковой надо сказать, что она нашла эту тетрадку у него! И мы можем успеть предотвратить что-то серьезное. Что думаете, коллеги, есть желающие сказать?
- Можно я? – словно школьник, руку подняла учительница математики.
- Да, прошу вас, Наталья Владимировна.
- Я проанализировала все записи и могу сказать следующее. В той тетради, что мы нашли, он пишет, что убивает родителей 58 раз. Из них только мать 45 раз. Из них ножом 36 раз, пистолетом 15 раз, из автомата 5 раз и… эээ… шотгана 2 раза. Также попрошу обратить внимание, что в текстах 8 раз встречается убийство президента, - произнесла доклад Наталья Владимировна.
- Президента чего? – уточнил директор.
- Не написано. Но судя по контексту получается, что… Президента Всего.
- Товарищи, да это терактом попахивает! – вскочила учительница географии. – Что же мы тут сидим? Надо срочно звонить в полицию, в группу захвата, или куда там обычно звонят?
- Подождите, - успокоил ее директор. – Позвонить куда надо мы еще успеем. Пока он никого не убил, насколько я понимаю. Какие еще будут мнения?
- Я предлагаю его привести сюда и допросить, - высказался физрук. – Если что, я как раз знаю пару-тройку подходящих упражнений.
- Спасибо за активную гражданскую позицию, - поблагодарил его директор. – Что остальные скажут? Может учитель труда имеет что сказать, все-таки вы у нас человек с богатым прошлым – судимый.
- Я вас попрошу, Геннадий Сергеевич, мое прошлое не ворошить! Я по своим долгам рассчитался, поэтому мое честное имя требую больше не марать. И вообще, я не понимаю, почему мы тут с вами все, как на иголках, а у нас при этом есть школьный психолог, которая сидит и молчит!
До всех разом дошла справедливость данной мысли, и взоры коллектива учителей направились на школьного психолога. Сегодня она была одета так, будто готовилась участвовать в «Лав-Параде»: в предельно короткую оранжевую юбку и белый, почти прозрачный верх.
Обнаружив такое пристальное к себе внимание, молодой психолог еще несколько секунд старательно пожевала жевательную резинку, громко чавкая и собираясь с мыслями, затем ответила:
- Господа! Если мы каждый раз будем устраивать вечерние собрания после того, как какой-нибудь школьник начиркает у себя в дневничке, что он якобы кого-то убивает, то моя личная жизнь станет на редкость скучной и унылой. Мне бы этого очень не хотелось. Предлагаю разойтись по домам.
- Как вы можете так говорить, - воскликнула географичка. – Вы вообще читали последние страницы: про отрезанную голову, море крови, акт мастурбации и прочий ужас?
- Читала, - спокойно ответила психолог.
- И??? Что вы после этого нам скажете?
- Талант, - коротко ответила психолог, затем достала телефон, чтобы написать смс с просьбой перенести свидание.
©ZloDreamer (aka D.S.)
yaplakal.com