1
Пожилой алхимик был весьма уравновешенным и сдержанным человеком. Специфика работы, знаете ли. Вот и сейчас, в тот момент когда наследный принц Марк… то есть, простите, уже целых две недели как Их Величество Король Маркус XIII уронил реторту с весьма дорогостоящим снадобьем из растертого корня мандрагоры – алхимик и бровью не повёл. Фиолетовый порошок рассыпался по полу и начал испаряться, с тихими стонами, шипением и фиолетовым же дымом.
– Это что? – с опаской вопросил король Маркус с табуретки (похвальная, но в данном случае излишняя предусмотрительность).
– Мандрагора, Ваше Величество, – алхимик был предельно вежлив, и даже чуткое ухо короля не уловило бы ни малейшей насмешки. – Растёртая в порошок. Поэтому она стонет. Целый корень мандрагоры обладает способностью вопить пронзительным голосом, так, что люди падают замертво при этих звуках.
– Ага, – изрёк король глубокомысленно. С табуретки он слезать не торопился. – Старик, я уже сказал тебе, что мне нужно. Если в твоей лаборатории нет ничего полезного, ничего, что можно было бы превратить в деньги, или в оружие, или… – король задумался и замолчал. Видимо, на деньгах и оружии его воображение иссякло.
– Алхимия – наука, которую весьма трудно применить на практике, Ваше Величество, – сказал алхимик мягко. – По крайней мере, я никогда не пытался.
– Мой отец, – Маркус машинально поправил корону на голове, – тоже не пытался. А я попытаюсь. И если у меня ничего не получится, то мне придётся счесть, что твоя лаборатория бесполезна, а сам ты не более, чем фокусник и шут. А я не собираюсь держать при себе фокусников и шутов, изображающих из себя учёных.
Алхимик молча пожал плечами.
Король наконец спустился с табуретки на пол и прошёлся вдоль стен, разглядывая стоящие на полках предметы – коробочки, склянки, свёртки.
– …А вот это, к примеру, что такое? – предметом внимания Их Величества стала небольшая пыльная шкатулка, в одиночестве стоявшая на самой верхней полке.
– Это? – алхимик взял в руки шкатулку, ладонью стёр с неё слой пыли и откинул крышку. Внутри, на красной бархатной подушечке, покоились две небольшие полусферы – первая угольно-чёрного, вторая снежно-белого цвета, каждая размером примерно с полкулака. – Это, Ваше Величество, так называемый истинный Философский Камень.
– Что? – не поверил своим ушам король. – Это… тот самый философский камень? Который превращает свинец в золото? И ты – ты молчал, старик??
Алхимик прокашлялся.
– Видите ли, Ваше Величество… Вы пребываете в распространенном заблуждении по поводу природы Философского Камня. Он, действительно, способен превратить свинец в золото. Но суть его вовсе не в этом.
Король кивал, не отрывая глаз от двух половинок камня в руках алхимика.
– Суть его в том, – алхимик задумался, подбирая слова, – чтобы превращать предметы в их противоположности.
– Что? – не понял король, – каким образом? То, есть, я хотел сказать, что за чушь! Во что он превратит, к примеру, стакан воды?
– Это невозможно предсказать заранее, – покачал головой алхимик. Может быть, в горсть песка. Может быть, в стакан вина. А может статься, что и в пресловутый слиток золота.
– Невозможно предсказать заранее?
– Да. Собственно, именно поэтому Камень и называется Философским.
– Его необходимо использовать, – король говорил тоном, не терпящим возражения. – Как он работает?
– А вот в этом, Ваше Величество, заключается вторая трудность, – вздохнул алхимик, – для того, чтобы камень заработал, две его половины нужно просто вытащить из шкатулки и сложить вместе. Вопрос в том, как заставить его… гм-м... перестать работать.
– И как же?
– Теоретически рассуждая, – сказал алхимик, – камень должен работать до тех пор, пока не придёт в соприкосновение с предметом, который содержит в самом себе свою собственную противоположность. Говоря научным языком, этот предмет будет представлять собой среду стопроцентной диалектической концентрации, что вызовет….
– Короче говоря, – оборвал король увлёкшегося учёного, – что надо сделать, чтобы выключить эту штуку?
– Я не знаю, Ваше величество, – улыбнулся алхимик.
***
Для эксперимента отвели просторную комнату в угловой башне замка, обветшалой и давным-давно нуждавшейся в ремонте («в случае чего, не так жалко будет» – разумно решил король, и все с ним согласились).
Сам Маркус XIII долго колебался, присутствовать ли ему при эксперименте или нет, но, в конце концов, осторожность сдалась под натиском логики: Его Величеству отнюдь не хотелось в таком важном деле (при удачно прошедшем эксперименте) зависеть от такого ненадёжного человека, как старый алхимик. Казнить учёного, пожалуй, было ни к чему, но вот изолировать… хотя нет: мало ли какие чудеса есть у старика в запасе. Надёжнее будет казнить. Ну, разумеется, только после того, как алхимик выдаст большую часть этих самых чудес.
Алхимик, не подозревая о том, что только что была решена его судьба, стоял посередине зала со шкатулкой в руках и ожидал сигнала для начала эксперимента.
Рядом с ним располагалось два одинаковых столика: один пустой, на втором грудой была навалена всякая всячина, которую учёный собирался использовать для опытов с Камнем. Чуть в стороне стояла бледная до прозрачности, с трясущимися губами, младшая фрейлина Его Величества (серьёзно провинившаяся намедни), в обязанности которой вменялась «потребная помощь» учёному в процессе эксперимента.
Генералы и министры, допущенные в башню, расположились на стульях, стоящих по периметру зала, так, что центр оставался пустым. Королевское кресло на всякий случай поставили поближе к выходу.
Король, спохватившись, кивнул, распоряжаясь начать.
Алхимик взял в руки первую полусферу (угольно-чёрную), положил её на столик. Взял вторую (снежно-белую), поднёс её к первой так, чтобы они почти, но не совсем, соприкасались друг с другом, и осторожно уронил одну на другую.
Камень издал мелодичный, чистый звон, на мгновение вспыхнул ярким светом, и по стенам зала вспыхнула радуга…
Деревянный столик под ним исчез, столб воды ещё мгновение хранил форму столика, затем с брызгами обрушился на пол и растекся лужей. Философский Камень, нимало ни смущённый этим, остался висеть в воздухе безо всякой опоры.
Алхимик осторожно обошёл его кругом. Камень висел, покачиваясь, по его поверхности пробегали волны разных цветов. Алхимик взял со второго (теперь единственного) столика небольшой кинжал, и прикоснулся им к камню.
В его руках остался цветок. Повторное прикосновение. Цветок превратился в змею, рассерженно зашипевшую на алхимика, державшего её за хвост. Алхимик разжал пальцы, и змея скользнула по полу в сторону, обогнув лужу воды.
Король молчал.
Копьё превратилось в шёлковый шарф, шарф – в гибкий хлыст, хлыст - в витой рог. Рог алхимик, подержав мгновение в руках, благоговейно отложил в сторону дрожащими руками.
Король кривился.
Слиток свинца, добавленный по настоянию Его Величества, превратился в горный хрусталь, хрусталь – в булыжник, булыжник в кусок дерева, дерево вспыхнуло языком пламени и исчезло.
Король раздражённо мял в руках платок.
Алхимик открыл клетку, полную белых мышей и, держа за хвостик, поднёс к Камню первую.
К потолку взлетела бабочка. Вторая мышка превратилась в яблоко. Третья мышка стала маленькой изящной статуэткой в форме мышки. Четвёртая мышка тяпнула алхимика за палец и удрала.
Министры прятали в рукава ухмылки. Король методично рвал платок на полосы.
Свиток пергамента – в белого кролика. Перстень с рубином – в витую свечу.
Кто-то издевательски захлопал. Алхимик не обращал внимания, что-то шептал себе под нос, даже несчастная фрейлина оживилась и засмеялась при превращении пучка стрел в колчане в букет цветов, перевязанный алой лентой…
Король в бешенстве вскочил со стула в тот самый момент, когда вместо чёрной шляпы в руках алхимика захлопал крыльями чёрный взъерошенный ворон.
– Прекратить этот балаган! Немедленно! – Маркус XIII топал ногами на растерянно улыбавшегося алхимика, а уже откровенные смешки придворных только подбавляли масла в огонь.
– Но, Ваше Величество, это… – алхимик недоговорил.
Его Величество поскользнулся на мокром полу и потерял равновесие. Мазнул рукой по воздуху, и вцепился в Философский Камень.
Повисла тишина. Король даже успел ошарашено моргнуть глазами – и превратился в статую. Судя по всему, золотую.
Философский Камень, отброшенный Их Величеством в последнее мгновение, полетел в сторону – прямо во всеми забытую фрейлину. Совершенно машинально, девушка подняла руку, и Камень оказался в её ладони.
И распался на две половины – угольно-чёрную и снежно-белую.
– Ну конечно! – счастливый вопль алхимика разорвал тишину. – Ну как же я раньше не догадался!! Это же совершенно очевидно! Сударыня, – учёный склонился перед девушкой в поклоне, – пожалуйста, дайте мне камень.
Донельзя растерянная девушка отдала ему половинки, и алхимик бережно спрятал их в шкатулку.
До министров и генералов начало медленно доходить случившееся.
– А.. как же.. Его… – начал было Второй Министр.
– Ваша светлость, – алхимик ухмылялся и, даже, кажется, помолодел, – за прошедший час ни один превращённый предмет при повторном прикосновении к Камню не вернулся в своё первоначальное состояние! Увы.. прискорбный несчастный случай.. Мне оч-чень жаль. А вот к вам, сударыня – он повернулся к девушке, – у меня есть предложение, которое вас, я думаю, заинтересует. Ведь вы, судя по всему, остались без работы…
***
Представление Иллюзиониста неизменно приводило зрителей в восторг. Что там кролики из шляпы!!! Сухие палки – в цветы, цветы – в ленты, ленты – в бенгальские огни.
В конце представления очаровательная Ассистентка Иллюзиониста проходила по рядам со шляпой, собирая монеты – и ей неизменно приходилось несколько раз менять доверху наполненную шляпу.
Несколько монет девушка по сложившемуся обыкновению бросала Иллюзионисту – и он превращал их то в рой разноцветных бабочек, то во вспышки пламени, то в стайку белых мышей.
После того, как представление заканчивалось, Ассистентка аккуратно убирала Камень на место. Сам Иллюзионист никогда к работающему Камню не прикасался. Ведь он же не представлял собой среду со стопроцентной диалектической концентрацией, в отличие от Ассистентки. Впрочем, как и в отличие от любой женщины.
©Юлия Пономарева
yaplakal.com