258
Несмотря на то, что данный рассказ является продолжением почтиповести «Босс шестого уровня» ( http://www.yaplakal.com/forum6/topic1069018.html?hl= ), не обязательно читать первую часть, чтобы понять то, о чем будет эта история. Главный герой тот же, но после событий первой части прошло уже более семи лет. - Молока нужно литра два, если будет детское, тогда хватай побольше, но разницы почти нету, поэтому можешь и обычного литра три. Кефир бери только себе, но не больше литра, все равно потом он стоит у тебя месяцами. С фруктами как обычно: чем больше – тем лучше. Хотя бы пару килограмм апельсинов, мандарины - только если без косточек будут. Бананы – самую красивую связку целую, киви есть перестали – не бери. Хлеб нужен черный, самый свежий, но только без тмина. Глазированные сырки идут на ура, можешь жменями накидать горочку. Яйца десяток – в прошлый раз Дымок их разбил еще в пакете. Сыр на твой выбор, но лучше взять пару разных. Кофе остался только тот, что тебе не понравился, поэтому будешь его пить – новый можешь не брать. Не будешь пить – бери, сам же без него потом ныть будешь. По идее уже должен быть новый журнал Настюшин в продаже, если будет, то и Сережке купи что-нибудь равнозначное, чтобы ему не было обидно. Ну а так… в принципе пока хватит, все равно через два дня в гипер поедем закупаться.
С восхищением я посмотрел на жену, потом на все еще чистый листок бумаги, затем щелкнул ручкой и принялся записывать:
- Так… значит молока литра два, но если то, либо это, тогда в итоге три. Ага, записал.
- Писатель ты мой, а остальное запомнил? Может, я лучше схожу? – с сочувствием спросила Ирина.
- Не-не-не! Мне надо голову проветрить, еще работы на полночи. Я принцип понял: брать всего и побольше, но не много, потому что послезавтра в гипер. Все, я пошел. Дети, пока!
Трехлетняя Настенька увлеченно рисовала пока еще неопознанную картину, поэтому даже не услышала моих слов. Сережка, семилетний мальчик, проводил до самой двери: вслух так ничего и не сказал, но горящие надеждой глаза буквально умоляли меня вернуться не с пустыми руками. Безусловно, детское понятие «пустые руки» значительно отличается от взрослого.
Выпорхнув из подъезда в вечернюю прохладу города, я сразу вздрогнул и поспешно застегнул молнию зимней куртки до самой шеи. Не май месяц, однако!
- Здрасте, дядя Леша! – радостно поприветствовал меня сидящий на скамейке у дома мальчуган. Его имени я не помнил, хотя видел его частенько, так как жил он ровно этажом выше.
- Здравствуй, - от вида пацаненка, который был одет слишком легко для февраля, меня аж передернуло, и самому стало еще холоднее. Ужас, куда только его мать смотрит.
Не задерживаясь, я быстрым шагом направился дальше. В магазине действовал по принципу: лучше взять что-то лишнее, чем не взять что-то важное. На детей так и вовсе денег потратить не жалко, поэтому набрал целую стопку каких-то журналов и раскрасок с героями мультфильмов на обложке.
Возвращаясь с покупками обратно к родному подъезду, я снова увидел на скамейке того же мальчика. Чтобы не замерзнуть, он активно раскачивался вперед-назад и болтал ножками.
- Все сидишь? – с сочувствием спросил я. – Шел бы домой греться, тем более стемнело уже!
- А сколько времени? – спросил мальчик.
- Восемь вечера, - глянув на телефон ответил я.
- У-у-у, мне еще рано: мама сказала, чтобы я поиграл около подъезда и вернулся домой не раньше девяти. Дядя Гена в гости пришел, а когда он в гости приходит – то мне надо погулять на улице.
- Дядя Гена, говоришь, в гостях? – переводя с детского языка на взрослый услышанное, я начал кое-что понимать. – Тебя как звать-то?
- Вова. Можно Вовка.
- Понятно… Послушай, Вовка. А часик погреться у меня дома пока не хочешь? У меня там такой же бандит, как и ты, живет. Поиграете вместе в тепле.
- Сережка что-ли? А можно? Конечно, хочу! – радостно воскликнул мальчуган.
Мне послышалось, что Вовка при этом даже тихонечко прошептал что-то вроде «заебись». Еще раз окинув его взглядом, я подумал, что мне наверняка это просто послышалось. Самому не помешает меньше употреблять мат в своих книгах, погоня за дешевой популярностью до добра не доведет…
- Знакомьтесь, это Владимир! Мировой пацан! Только куртка у него холодная для зимы почему-то, – представил я паренька своей семье.
- Здрасти, - непонятно то ли поздоровалась, то ли сделала мне укор жена. – Это ж Вовка, они с Сережей в параллельных классах учатся. Так что мы уже давно знакомы. Ну, раздевайся, проходи. Может чаю?
...Мне показалось, что бодрящего горячего напитка Вова выпил бы и третью кружку. И вдобавок ко всем уплетенным глазированным сырочкам еще бы не отказался от чего-нибудь питательного. Но застеснявшись, согласился закруглиться парой апельсинов и с интересом убежал вместе с Сережкой рассматривать его игрушки.
Через полтора часа меня словно молнией поразил громкий женский крик с улицы, который был отлично слышен, несмотря на закрытые окна:
- Вова! Вова! Ты где, блядь!?
Крик был настолько громкий и агрессивный, что я испугался не только за судьбу нашего гостя, но и за свою собственную.
- Быстро бежим одеваться, Вован! Домашний аэродром освободился, быренько идем на посадку!
Моя надежда на то, что я смогу все объяснить и успокоить маму мальчика, улетучилась мгновенно. Молодая еще женщина, на вид лет 25-26, схватила сына за шиворот тут же, как увидела его. Игнорируя меня и мои слова, она переключилась на воспитание сына и выполнения своих родительских обязанностей (в ее понимании):
- Еб твою мать, я тебя почему везде искать должна? Я сказала около подъезда быть, а ты где, блядина, шлялся?
В моих ушах еще долго стоял звон со всего размаху закрытой двери в подъезд. Спустя какое-то время ему продублировал еще один ба-бах, только уже потише – на этот раз была захлопнута дверь в квартиру. Пытаясь разложить всю ситуацию по полочкам, я еще долго стоял и курил расстегнутый на улице, уже не обращая внимания на мороз.
… Дядя Гена частенько любил приходить в гости в квартиру на шестом этаже. А мальчик Вова все чаще и чаще стал появляться у нас в гостях, несмотря ни на что. Он стал близким другом не только наших с Ирой детей, но и нашим другом. Конечно, не идеальным. Но мы старались во всем искать положительные стороны. Ведь если бы не Вова, мы бы так и не узнали на практике, чем эффективнее всего бороться с педикулезом. А как интересно учить детей не ругаться матом в столь раннем возрасте! Ладно Сережа, но даже наша трехлетняя Настюша, роняя на пол карандаш произносила что-то совсем не похожее на слова «оказия» и «какой конфуз». Учить детей употреблять более литературные выражения было делом весьма увлекательным, и за этот бесценный опыт мы каждый раз вспоминали Вову с благодарностью.
Итак, вопреки всему, Вовка стал нашим общим другом. От мыслей закрыть ему доступ в наш дом и к нашим детям мы быстро отказались. Не потому что привыкли к этому пареньку. А потому, что, несмотря ни на что, хотелось научить их чему-то важному и хорошему. И научиться этому же и самим.
У нас всех сжималось сердце каждый раз, когда мы слышали ругань и крики в квартире этажом выше. От испуганных взглядов своих детей, от их немого вопроса «почему?» и нашей неспособности в такие моменты хоть что-то изменить становилось невыносимо. И поэтому самое меньшее, что мы могли сделать – это начать каждый раз, заходя в магазин, держать в уме, что подарки и угощения теперь нужно покупать на троих детей. Или даже на четверых, так как с аппетитом у Вовки было все отлично, и уплетал он у нас в гостях все подряд и без разбору. Было видно, что такой своей всеядности он немного смущался, но ничего с собой поделать не мог. И тогда в качестве оправдания для себя, набивая рот конфетами, он каждый раз произносил:
- А вот когда у меня будет день рождения, вы к нам приходите в гости! Мама столько всего вкусного наготовит, она обещала! Знаете, как она готовит? Лучше всех! Вы не думайте, у меня мама очень хорошая. И такая красивая! Это ей все говорят. И дядя Гена, и дядя Женя и Олег. Все кто в гости ни заходит – все ее хвалят.
А потом Вова игрался у нас с Сережей, пока где-то на лестничной клетке не начинали раздаваться уже знакомые крики:
- Вова, еб тваю мать, ты где там шляешься!?
Несмотря на то, что мать-красавица уже прекрасно запомнила, где чаще всего находился ее сын в такие моменты, она предпочитала не зайти к нам в квартиру и спокойно его забрать, а бегать мимо нашей двери туда-сюда с криком и матами. А потом с облегчением «найдя» сына, она тащила за шиворот его к себе домой с уже давно отрепетированной речью:
- Почему я тебя должна каждый раз искать!? Почему у всех дети, как дети, а ты у меня непонятно, как кто?
А я выходил курить, и тоже думал. Так все-таки почему? Какая же это неразрешимая загадка, почему ни один ребенок никогда не скажет: у всех мамы, как мамы, а ты у меня… Почему? Несмотря ни на что, каждый раз он снова и снова, уплетая за обе щеки угощения с нашего стола, с восхищением повторял:
- Мама у меня такая красавица и так вкусно готовит! Вот будет у меня день рождения и вы узнаете!
И мы ждали. Особенно с нетерпением ждали наши дети: ну когда же уже?!
И вот однажды, сразу после школы, Вова метеором ворвался в наш дом и закричал: «Сегодня! Сейчас!!!». Приказал всем поскорее одеваться и идти к нему в гости. У меня так и не хватило сил сказать его горящим глазам сразу же, что мама уже звонила: «У соседей скарлатина, давайте перенесем». Пожалел ее, не стал говорить, что наши дети скарлатиной уже переболели, а то бы ей пришлось на ходу перестраиваться и придумывать ветрянку или черную оспу.
Пытаемся посадить всех за стол, Вова чуть на стенку не лезет, первый раз вижу, как он на нас злится и, не понимая, кричит: «Зачем садится, мама же торт обещала свой испечь, идемте скорее!».
- Вовочка, - говорю. - Позвони маме, кто-то заболел.
И тогда он еще не понял, пошел звонить спокойно: «Мама?». И потом опять: «Мама… мамочка?». И снова: «Мама?». Вот так и общался. Долгая пауза, потом: «Мама?..» и опять молчание и опять этот тоскливый зов.
Затем опустошенный вернулся к нам и сел за стол. Продержался, как настоящий мужчина, около двух минут, а потом с диким рёвом пулей вылетел из нашей квартиры. На столе остался приготовленный Ирой домашний торт и горящие на нем восемь свечек. К этому торту, который жена пекла вчера весь вечер, так никто и не притронулся.
---
Прошло около двух недель, в течение которых Вова не заходил к нам в гости, и мы начали понемногу волноваться. Масла в огонь подливал еще тот факт, что в школе Сережа своего друга также не видел. Набравшись смелости, во время одного из моих перекуров на лестничной клетке, я решил позвонить в квартиру паренька и узнать, как он там. К моему удивлению, их дверь даже не была плотно прикрыта, и при желании можно было и самому просто зайти вовнутрь.
Отказавшись от такого сомнительно поступка, я просто позвонил в дверной звонок. Дверь открыла мама мальчика. Ее действительно можно было бы посчитать довольно симпатичной, если бы ее улыбку так сильно не портили зубы: одного переднего не было вовсе, второй соседний торчал неровным обломком.
- Да? Чего хочешь? – спросила меня молодая мама.
- Здравствуй. Там в школе интересовались, куда Вова пропал. И мой Сережка все спрашивает, где он. Вот я и решил зайти узнать, - я чувствовал себя крайне неудобно, но отступать назад уже было поздно.
- Вовка? В больнице он, вот и не ходит в школу пока, – недовольно ответила девушка.
- В больнице?! Ничего себе. А что с ним?
- Ничего… Болеет.
И дверь в квартиру тут же захлопнулась перед моим носом. Ну что же, дело хоть немного прояснилось. Я вернулся домой и тихонько рассказал о новостях жене, чтобы не услышали дети.
Ну, а следующим вечером в квартиру позвонили уже нам. На пороге показались двое людей: человек в полицейской форме и серьезного вида взрослая мадама.
- Здравствуйте. Я являюсь представителем органа опеки и попечительства. Вот мои документы. Вам хорошо знакомы Дарья Кулешова и ее сын Владимир Кулешов?
- Вовка? – услышал я знакомое имя. – Ну да… часто бывал у нас в гостях. Знаем, конечно, все-таки живут этажом выше, можно сказать соседи. А что случилось?
- Я собираю материалы для обращения в суд с иском о лишении Дарьи родительских прав. Владимир Кулешов сейчас находится в больнице с множеством травм различной степени тяжести. Несколько дней назад он был сильно избит … ммм… сожителем Дарьи - Геннадием Хлыстовым. По этому факту также было возбуждено уголовное дело. Что вы можете рассказать о взаимоотношениях между Дарьей и ее сыном?
Почему бы и не рассказать, если так вежливо спрашивают? Нахлынувшее волнение усилило мои литературные таланты, и я во всех красках, не забывая для эффекта кое-где усилить небольшие детали, начал рассказывать: и про то, как Вовка регулярно мерз на улице, и про мат, пьянки, постоянную ругань из квартиры над нами. Женщина-представитель органа опеки с большим интересом помечала себе что-то в большом блокноте, слушая мой рассказ. Затем уточнила:
- Это важно. Вы готовы повторить все сказанное также и в суде?
- Ну не слово в слово, но повторить смогу. Почему бы и нет.
- Отлично. Спасибо за информацию. Всего хорошего.
Когда важные гости удалились, то за моей спиной раздался тихий голос жены, которая молчала все это время:
- Ну и дела…
---
Ночью работалось плохо. Каждое написанное предложение мне казалось каким-то неправдоподобным и не к месту, словно бурый медведь среди своих полярных собратьев. Превозмогая самого себя, набросал структурный план концовки книги: сухой текст, без эмоций и прописанных мелочей. А затем ушел на балкон, пить кофе и смотреть на ночное небо. Где же ты спряталась, моя любимая Луна? Какая многоэтажка тебя сегодня скрыла от моего взора? Так хорошо было бы видеть тебя сегодня ночью, быть может, тогда я бы смог рассказать какую-нибудь интересную историю.
В ночной тишине я услышал за спиной чьи-то осторожные шаги. Отражение в окне подсказало мне, что это была Ира.
- Мне чего-то не спится сегодня. Можно, я посижу с тобой немного рядом? – спросила она.
- Конечно. Мне все равно уже не работается.
Ира посмотрела на включенный монитор, который был единственным источником света в комнате. Белая яркая страница Ворда манила и дразнила любопытство жены.
- Можно почитать? – спросила несмело, не веря в свой успех.
- Почитай, если найдешь что интересное, – обычно я очень не любил делиться недописанным текстом, но сейчас захотелось сделать исключение. Быть может, Ира сможет подсказать, как мне выкрутиться из моего сюжетного тупика.
Читала какое-то время молча, затем взяла стул и уселась рядом со мной у окна. Набрала полные легкие воздуха и выпалила:
- Это же история про Вовку! Только имена изменены и чуть другие сцены!
- Ага. Захотелось как-то ее пересказать, но получается ерунда.
- Почему ерунда? Там такой финал, будто настоящий триллер. Ты что, и вправду собрался подкинуть Даше наркоту, чтобы ее точно лишили родительских прав, а потом усыновить Вовку???
- Да ну, что ты. Зачем мне это делать. Ее и так лишат.
- А Вовку? Хочешь усыновить? Правда?
- А ты бы согласилась сама? Поддержала бы?
Ира задумалась и тоже стала что-то высматривать в ночном небе. Затем несмело ответила:
- Я не знаю, это все так сложно. Но если ты решился, то я тебя, конечно, поддержу. Все-таки ты мой муж. Но я не знаю… Очень-очень хорошо подумай!
- А я сижу вот и думаю. Может быть даже очень-очень хорошо. Только пока не придумывается.
И мы, обнявшись, стали сидеть и молча думать вместе. Очень-очень хорошо думать.
Неподготовленная к длительным ночным посиделкам, Ира уже через полчасика стала понемногу клевать носом.
- Иди спать, милая, – предложил, гладя ее волосы.
- Пойдем вместе. Так хочется обняться с тобой крепко-крепко и уснуть одновременно! Мы так редко засыпаем вместе!
- Отличная мысль! Самая лучшая за сегодня. Только можно я быстренько сбегаю покурить перед сном на лестничную клетку. Иди ложись, я быстро!
---
Я вышел на лестницу и поднялся в пролет между пятым и шестым этажом. Одна за другой к потолку побежали сигаретные змейки. Я курил и не отрываясь смотрел на дверь в квартиру на шестом этаже, где жила семья Кулешовых. Сегодня эта дверь снова была неприкрытой до конца и действовала на меня словно сильнейший гипноз. Что же они так беспечно живут? Воров не боятся? Либо специально держат дверь открытой, так как ждут гостей? А что, если в гости зайду я? Если Дарья не спит, может, поговорить с ней?
Я осторожно подошел к двери и приоткрыл ее настолько, чтобы мог сам в нее зайти. В одной из комнат ярко горел свет, в квартире сильно пахло адской смесью никотина и алкоголя. Уже не понимая, что делаю, я сделал еще несколько осторожных шагов вперед. В квартире было тихо, но если горит свет, значит, кто-то в той комнате есть? Продолжая свою нелепую игру в шпионов, я на цыпочках прокрался в комнату с включенным светом.
Сперва я увидел большой стол, на нем было так много пустых бутылок, что он был похож на разграбленный прилавок винно-водочного магазина. Также на столе стояла большая пепельница с горой окурков. А на краю стола приютилась миска с заветренным темно-желтым куском сыра.
Затем я увидел разложенный диван. На нем, обнявшись, абсолютно голыми лежали двое – Дарья и, по-видимому, тот самый дядя Гена. Глаза их были закрыты, и я начал про себя молиться, чтобы обитатели этой комнаты крепко спали. Глядя на голую девушку, я осторожно попятился назад, стараясь даже дышать как можно тише. Затем неосторожным движением ноги я задел что-то лежащее на полу, и этот предмет с оглушающим, как мне показалось, стуком ударился об плинтус. Еще одна пепельница, черт бы ее побрал!
Гена, открыв рот, набрал в себя кучу воздуха, а затем выпустил его обратно с громким храпом. Дарья молча и резко открыла глаза.
- Ты кто? – спросила она громким шепотом.
- Сосед… снизу, - ответил я также шепотом, стараясь максимально быстро придумать историю, зачем я сюда пришел. Может, у нас пожар, и я пришел за водой? Или за солью? Может, за пепельницей? Все равно здесь явно есть одна лишняя.
- Хули ты тут делаешь, сосед? – соседка смотрела на меня огромными ошарашенными глазами.
- Поговорить пришел, - я так и не придумал себе никакой красивой легенды.
Дарья посмотрела на спящего Гену, затем на меня, а потом снова на Гену.
- Помоги приподнять его руку, чтобы я смогла выдернуть свою голову. Только ос-то-рож-но! Если он проснется – тебе пиздец, я предупреждаю.
Если он начнет просыпаться, я убегу так быстро, как не бегал никогда в жизни. А затем закроюсь у себя в квартире на все свои замки и заблокирую дверь шкафом. Хорошо, когда у тебя есть план «Б»!
Операция по освобождению головы Даши прошла успешно. Девушка ловко соскочила с дивана и быстро накинула на себя халат.
- Есть сигарета? – спросила она.
- Есть, почти полпачки с собой.
- Супер, тогда пошли на кухню.
На кухне нас ждала еще одна пепельница. Разрешив дать себе прикурить, Даша сильно затянулась сигаретой, затем посмотрела на меня и выдала похвалу:
- А ты смелый! – она смотрела на меня с широкой улыбкой, готовой вот-вот перейти в смех.
- А у тебя грудь красивая, - мне не хотелось показать ей, какой я стресс только что испытал. Если уж повел себя авантюрно, то буду гнуть свою линию до конца.
- Таки да, - с гордостью ответила Даша. – И при этом своя! Не то, что у некоторых.
- Кормила Вовку?
- Грудью? Чуть-чуть…
- Тебя там родительских прав хотят лишить, ты в курсе?
- Пусть только попробуют! – мгновенно перешла на жесткий тон Даша. – За что!? Иди посмотри, сколько у него там игрушек. Я работаю, кушать есть что, жить есть где. Я эту кухню знаю, у них ничего не выйдет!
- А за что избили малого?
- Его не избивали… Подлез под горячую руку случайно… Меня от Генки хотел защитить… Вот и защитил, дурак.
- Весело вы тут живете.
- Не жалуюсь!
Мы умолкли, а потом не сговариваясь закурили еще по одной.
- Ты, наверно, думаешь, что я вся такая блядь и алкашка? – спросила меня девушка, пронзительно глядя мне в глаза.
- Ну, не монашка точно. А ты сама себя кем считаешь?
- Кем-кем… Какая есть. Знаю, что многие обо мне за глаза говорят.
- За глаза – это ерунда. Скоро они и в суде все это скажут. Когда будет решаться вопрос о твоих родительских правах.
- Да что ты привязался ко мне и к моему ребенку? Ты обо мне вообще ничего не знаешь!
- Так расскажи, - предложил я. – Ты знаешь, что я писатель? И я почти написал о тебе и о Вовке книгу.
- Писатель? Так ты крут! И что там за книга про меня?
- Вряд ли она тебе понравится. Ты у меня какой-то однобокой получилась – только черной. Прямо Фредди Крюгер, а не мать-одиночка. Пьянствуешь, голивудишь целыми днями. Короче вызываешь стойкие отрицательные эмоции. Затем тебя лишают родительских прав. В книге, в смысле. У Вовки появляются новые родители. Вначале он, конечно, очень по тебе тоскует, но потом мало-помалу привыкает к новой семье, к новой жизни. Как-то так. Концовку еще не дописал, но придумаю что-нибудь в духе классического хэппи-энда. Чтобы читатели в конце выдохнули с облегчением.
- Охх и сука же ты… и твои читатели, - Дарья ошарашено смотрела на меня, раздумывая: кого она сейчас ненавидит больше - меня или читателей.
- А что же ты в своей книге не напишешь, как я рожала. Как я с ним маленьким мучилась, через что мне пройти пришлось? – перешла она в наступление.
- Так ты расскажи, - предложил я.
- Я тогда только в колледж поступила, была маленькая наивная дурочка, - Даша закурила очередную сигарету, и я начал переживать, что моей пачки нам уже может и не хватить до конца ее истории. – Через однокурсницу познакомилась с одним мужчиной. Он был намного старше меня. Бывший солдатик, в Чечне воевал. Красивый, высокий, сильный. Я, конечно, тут же влюбилась. Ну, выпивал при этом неплохо, хотя меня это не особо испугало. Стал он у меня в общаге часто на ночь оставаться. И вот однажды лежим мы с ним ночью вместе. Он крутится во сне, бормочет там себе что-то. А я, дура, решила его погладить, значит, успокоить. Он резко подскакивает, берет меня в захват и начинает душить. Глаза у него бешеные, сам трясется, но меня душит. А я даже сказать ничего не могу. Повезло мне тогда, что успел он опомниться. Извинялся потом сильно, на коленях прощения просил. Я простила. А он так почти каждую ночь все бормочет про себя в бреду. Только я его старалась уже не трогать. Но все равно где то еще через пару недель неудачно на другой бок переворачивалась, и получила от него удар локтем прямо в нос. Нахуй эти штуки и нахуй такого кавалера, подумала я тогда. Да только поздно уже было. Залетела, как птичка. Он обрадовался, говорит: давай рожай, давай жениться. А я нет, чтобы сразу аборт бежать делать. Пык-мык, туда-сюда дергалась, еще думала что-то, а потом уже было поздно. В следующий раз пиздюлей я от него получила уже днем. Хороших таких, на два сломанных ребра. Выпил он сильно и снова что-то на него нашло. В общем, стала я его бояться. Предложить ему расстаться у меня даже смелости не хватило. Ну, я и забрала документы из колледжа и переехала сюда. Без образования, без друзей, без работы. Но зато с животом, блять. Ну ничего, как могла, так и выживала. Вначале полы мыла в три смены, потом швеей устроилась. Ну вот как-то так. Денег все не хватало, жрали как повезет. В общем, не жизнь, а говно. Только я-то еще молодая, понимаешь? Я же еще совсем молодая! Я гулять хочу, я хочу, чтобы меня любили. Я хочу, чтобы у меня мужик был, который ебал бы меня, как последний раз в жизни. Думаешь, я Вовку плохо воспитала? Ты своих детей и близко так не воспитал, как я своего Вовку. Он в пять лет у меня уже умел макароны варить. Сейчас ему восемь – он умеет все. Все! Он и по дому убирает, и есть может приготовить, я ему даже зарплату свою отдаю! Он сам там посчитает: что куда тратить и как не пропить за три дня, а растянуть до аванса. Твои так умеют?! Нет??? Так может тебя давай лучше родительских прав лишим?!
- Знаешь, в чем самый пиздец? В том, что даже если я напишу всю твою историю с солдатиком, и приукрашу ее в десять раз, то в глазах читателя, ты все равно останешься отрицательным персонажем.
- Почему? – завопила она. – Почему???
- Потому, что блядь и алкашка, у которой в жизни были трагические моменты, тем не менее остается блядью и алкашкой. Просто она стала такой не просто так, а потому что у нее была сложная жизнь.
- За что ты меня так ненавидишь? – Даша заплакала, и от ее молодой красоты на лице совсем ничего не осталось.
- Я ненавижу? – удивился я.
- А то нет?
- Как я могу тебя ненавидеть, если я про тебя целую книгу написал? Я вас всех люблю, всех, про кого писал. Вы у меня и мужьям изменяете, и женам, ебетесь с кем попало. И себе вены режете, и других до петли доводите. Творите такую хуйню, ужас просто! Но вы мои герои, поэтому я вас все равно люблю.
- Любишь… Ну, спасибо… Давай обнимемся?
- Давай.
- И что мне теперь делать? Чтобы меня теперь и остальные любили?
- Ну… видимо убегать тебе снова надо, только на этот раз от Генки. Без переезда справишься?
- Хрен знает… Везет мне на мужиков – любителей по ребрам дать…
В пачке осталось всего две сигареты. Мы сидели на Дашиной кухне, обнявшись, как дети. Я смотрел в окно, на ночное небо. Думал о том, какой интересной бывает жизнь и какие жалкие, примитивные сюжеты я пытаюсь придумывать. А еще думал о том, что не дай Бог сейчас проснется Геннадий.
Вернувшись домой, я сел за компьютер и уже совершенно спокойно, без эмоций, принялся удалять все записи и материалы по так и не дописанной книге о мальчике, который больше всего на свете любил свою маму. Наконец, удалив все файлы, я со счастливой улыбкой поплелся спать. Гоголю со вторым томом "Мертвых душ" наверняка пришлось куда больше повозиться. Мне же хотелось еще разок перед сном покурить, но пачка уже была пустой. «Нет так нет», - подумал я, и с блаженством прижался к такому теплому и родному телу уже давно крепко спящей жены.
©ZloDreamer (aka D.S.)
Это сообщение отредактировал ZloDreamer - 10.04.2015 - 10:59
yaplakal.com