241
Букаф не просто много, а очень много.ПОБЕГ
Новый росток, молодая ветка,
стебель с листьями и почками.
Служит для размножения растения.
Тайный самовольный уход
из места обязательного пребывания
(из армии, из тюрьмы и т.п.); бегство.
По слегка изогнутому коридору сектора «А» третьего уровня очень спешной и даже, можно сказать, нервной походкой двигался молодой человек. По его внешнему виду можно было сказать, что он уже из третьего или даже из четвёртого поколения колонистов. Рост около двух с половиной метров, очень тонкие руки и ноги, узкие плечи. Несмотря на все ухищрения медиков, пониженная лунная гравитация оказывала очень сильное влияние на внешний вид людей, никогда не бывавших на Земле.
Окамба Макферсон, второй секретарь Высшего Координационного Совета был очень взволнован. Виданное ли дело??? Он сейчас должен своим сообщением прервать заседание Совета! За всю свою службу в аппарате управления он такого случая не помнил. Да и вообще за последние пятьдесят лет такого не происходило! Но сообщение имело такой гриф срочности и секретности, что подразумевало только немедленное личное информирование членов Совета. Никаких записок, никаких электронных средств коммуникации! Только лично и голосом.
Перед самой дверью Окамба на секунду задержался и попытался придать лицу более-менее невозмутимое выражение, после чего нажал на кнопку. Чуть слышно пшикнув пневматикой, двери распахнулись. Второй секретарь сделал три больших шага и, перебивая речь кого-то из членов совета, громко произнёс:
- Директива Омега-ноль! Повторяю! Поступила директива Омега-ноль! – в конце фразы голос всё-таки немного дрогнул, выдав огромное волнение.
Двадцать пять членов Совета сидевших за огромным круглым столом, дружно развернулись к возмутителю спокойствия с разной степенью удивления на лице. Бедный Окамба почувствовал себя несчастной инфузорией, которую пристально рассматривают в микроскоп самые знаменитые люди Колонии. Тишина в зале воцарилась оглушающая.
Когда нервы второго секретаря, кажется, уже должны были звонко лопнуть, послышался слегка насмешливый и всем знакомый голос:
- Омега, значит, ноль, говоришь? – профессор Алексей Фёдорович Кузнецов, первопоселенец и бессменный председатель Совета, человек которого знали абсолютно все, беззвучно тарабанил пальцами по краю стола и хитро улыбался. – Хех! Вот уж не думал, что доживу до того дня, когда меня побеспокоят этими словами!
Молодой человек, который продолжал стоять бездвижным столбом, судорожно сглотнул:
- Там указанно, что сообщение необходимо доставить самым срочным образом! Лично и голосом… Никаких записок и средств электронной коммуникации… Сам бы я не стал прерывать заседание… Алексей Фёдорович! Ну, вы же меня знаете! Но срочно… Директива…
Председатель взмахнул обеими руками:
- Да полноте волноваться, юноша! Всё вы правильно сделали! Я сам писал эту директиву. Очень уж мы тогда опасались, что сообщение могут перехватить, -
председатель замолчал, видимо погрузившись в воспоминания. – Н-да, молодые были, глупые. Это-ж сколько лет-то назад было? Семьдесят, восемьдесят, что ли? Киоши, ты не помнишь когда… - профессор Кузнецов повернулся к своему соседу, древнего вида старику азиатской наружности, и некоторое время не мог продолжить свою речь, растерянно вглядываясь в изрезанное глубокими морщинами лицо. Старик не шевелился.
- Ну, чисто спящий Будда, – тихо пробормотал Алексей Фёдорович, а потом чуть повысил голос. - Киоши!!! Сколько можно? Сделай уже коррекцию лица, а то из-за твоих наморщенностей я никогда не пойму, спишь ты или нет!
- Сплю, – ответ прозвучал моментально. – Мне очень скучно на твоих заседаниях, поэтому коррекцию делать не буду. Я буду спать. А директиву Омега-ноль утвердили девяносто четыре года, восемь месяцев и пять дней назад. И это идиотское название придумал лично ты.
Председатель потрясённо молчал глядя на своего заместителя и старого друга.
- Нет! Это же форменное безобразие! Он спит!!! Вы все это слышали? – взорвался Алексей Федорович, с деланным возмущением оглядев присутствующих. – Я уже давно говорил, что всех старых пердунов надо выводить из состава Совета! А то скоро мы тут кровати вынуждены будем установить и памперсы заказывать!
- Я на сто сорок четыре дня младше тебя, – продолжая сохранять монументальное спокойствие парировал величайший математик современности, создавший в свое время новый числительный аппарат анализа теории поля и первый рассчитавший модель квантовых гипперструн.
- Да я первый пойду работать на гидропонику или рыбную ферму! – горячо заявил председатель. – Там хоть какая-нибудь польза от меня будет!
- Мне будет не хватать твоих заунывных речей. Под них так сладко спится. Иди. Мне и тут хорошо. – Кажется, японец даже губами не пошевелил.
Алексей Фёдорович задумчиво почесал подбородок:
- Я, пожалуй, всё-таки подговорю Карла Августовича, чтобы он надоумил своих врачей напустить на тебя редукционных нанитов.
- Моё кунг-фу сильней, чем кунг-фу врачей. Они потерпят поражение.
Председатель решительно хлопнул руками по столу и поднялся:
- Так, други мои! Хватит! Если мы будем и дольше его слушать, то скоро сами превратимся в спящих красавиц. Пора заняться делом. Директива хоть и дурацкая, но поскольку она ещё действительна, то мы, как законопослушные граждане, обязаны её выполнять. Вы все знаете свои обязанности в такой ситуации. А кто не знал, да потом ещё и забыл, то ознакомьтесь в своём коммуникаторе. Окамба! Я снимаю запрет на использование электронных средств сообщений по этому вопросу. – Алексей Фёдорович на секунду задумался. – Да и по остальным вопросам тоже! И вообще… Секретарь! Внесите в протокол моё предложение подготовить справку о всех распоряжениях утративших силу вследствие истечения срока давности или из-за потери актуальности. Надо уже вычистить эти древние архивы, а то мы уподобимся Британскому парламенту, который вынужден учитывать законы пятисотлетней давности…
Члены Совета, кто усмехаясь, кто с весьма озадаченным видом, потянулись к выходу.
- Алексей Фёдорович! Извините, а мне что делать? – послышался растерянный возглас.
Председатель обернулся на зов:
- А, Костик! Я чуть было не забыл. Идите со мной.
Молодой мужчина ростом даже выше Окамбы, но значительно крупней комплекцией, характерной плавной походкой аборигена стремительно приблизился:
- У меня же статус кандидата в члены Совета, и я понятия не имею, что делать в данной ситуации, – голубоглазый великан выглядел слегка смущённым.
- Ой, да ладно! – Алексей Фёдорович легкомысленно отмахнулся. – Ваше членство в Совете это вопрос уже решённый. Абсолютно все согласны. Остались только пустые формальности. Поэтому я вам сейчас всё расскажу. В конце концов, как председатель Совета, я же могу себе позволить некоторую вольность?
Константин Аргеев вежливо улыбнулся:
- Нет. Не можете. Вы гарант. Абсолютная законность и взвешенность решений. Я всегда голосовал за вас именно из-за этого.
Алексей Фёдорович досадливо крякнул и растеряно похлопал собеседника по пояснице. До плеча он просто не доставал:
- Это был риторический вопрос, Костик. Я слишком стар, чтобы придавать значение таким мелочам. Но мне нравится ваша принципиальная позиция.
- А ещё вы всегда говорили, что чувство юмора у человека важнее, чем докторская степень, – Константин расплылся в улыбке. – У нас никогда не было голосований.
- Вот чёрт! Да ты меня купил! – Алексей Фёдорович восхищённо посмотрел на молодого коллегу. – У меня же ещё старый менталитет, понимаешь! Ведусь я на такие вещи. Да, да, жулик! Одно очко в твою пользу! Ну да ладно. Пойдёмте в центральный командный пункт. Думаю я там смогу отыграться!
- Вы хотели сказать на центральный наблюдательный пункт? – удивлённо спросил будущий член Совета.
- А вот и нет! Я хоть и стар, но ещё не в маразме. Именно командный! Вот, кажется, я уже и отыгрался. Пошли, сам всё увидишь! – уже около самого выхода председатель обернулся. - Киоши! Ну, что ты сидишь ещё? Пошли уже делами заниматься!
Старый японец всё также сохранял абсолютную неподвижность:
- Алёша, сядь сюда – тихо сказал Киоши. – Я хочу с тобой поговорить.
Добродушная улыбка моментально сошла с лица председателя.
- Костик, подождите меня, пожалуйста, в коридоре.
Когда дверь закрылась, символически оставляя наедине двух старых друзей, Алексей Фёдорович ещё некоторое время молча стоял и смотрел на бронеплиту, как бы опасаясь повернуться к собеседнику.
- За все те годы, что мы с тобой знакомы, ты только второй раз назвал меня Алёшей. А в тот раз ты спас мне жизнь.
- Я это хочу сделать и сейчас. Садись, в ногах правды нет.
- Да и в жопе её не особо много, – хмуро буркнул председатель, садясь не на своё место, а рядом.
- А вот тут ты не прав. Читал последний доклад дражайшего Карла Августовича о модификационном развитии клеток нервной сети в районе седалищного нерва у членов Совета, которые больше пятидесяти лет сидят тут на жопе? Очень впечатляющее исследование! Так вот поскольку я дольше всех вас тут плющу пятую точку, то именно ей я чую, что это очень плохая затея.
- Какая затея?
- Тебе нельзя туда идти.
- Это почему же это?
- Они тебя не простили.
Алексей Фёдорович молчал достаточно долго:
- Скажи-ка мне, мой старый друг, был ли я, когда-нибудь, предателем? Издевался ли я над людьми? И, в конце концов, убивал ли я их близких??? НЕТ!!! Я не нуждаюсь в их прощении! – раздражённо взмахнул рукой Алексей Фёдорович, - Я не сделал ничего такого, чтобы хоть на малую толику ожидать чьего-то прощения!
- Это знаешь ты. Это знаю я. Всё поселение знает. Но не они. Они тебя ненавидят.
- Все кто меня лично ненавидел, уже давно мертвы! Ты сам прекрасно знаешь, какая там продолжительность жизни!
- Тебя ненавидят не как личность. Тебя ненавидят как символ! Как символ их поражения. На ненависти к тебе взрастили уже несколько поколений. Представь себе, как каждую ночь они смотрят на небо и видят неистребимый знак своего позора. Они никогда не смирятся. Система не может просто так забыть того, кто её победил. Я не могу позволить, чтобы они удовлетворились местью. Пойду я.
- Если я ничего не путаю, - ехидным тоном заговорил председатель, - то в том гипотетическом списке заклятых врагов твой номер второй! Сразу за мной. Они прекрасно знали, что если бы не твой гений, то вообще ничего бы и не было! Не было бы рассчитанной теории, не было бы генератора поля, не было бы поселения. А не было бы поселения – не было бы меня! Поэтому и ты для них можешь быть целью.
- Я только меч, а ты рука! Хорошим клинком восхищаются независимо от того сколько жизней он прервал. Ненавидят человека, чья рука искусно владеет мечом.
- Ой, вот только избавь меня от этой твоей восточной философии. Ты такой же человек, как и я, только гораздо талантливей! И тут не о чём говорить! Я заварил эту кашу, и дай мне, пожалуйста, это всё закончить. Думаю, в этом есть какой-то глубинный смысл.
Киоши медленно повернул голову. Алексей Фёдорович поймал себя на мысли, что подсознательно ожидал услышать скрип дерева. Лицо японца по фактуре было больше похоже на печёное яблоко или кору старого дуба, чем на лицо человека, но, тем не менее, оно выглядело озабоченным:
- Я буду за тебя волноваться.
- Перестань! – Алексей Фёдорович с трудом сдерживал эмоции, нацепив маску беззаботности на лицо. – Я не собираюсь делать возвышенные глупости. Не тот возраст, да и не те уже мысли в голове. И я возьму с собой «Андрюшу». Он не даст меня в обиду. И вообще, заканчивай уже тут сопли разводить! Тебе прекрасно известно, что наше кунг-фу…
- … гораздо сильней, чем их кунг-фу! – закончил фразу Киоши, и даже, кажется, усмехнулся, хотя такие тонкие проявления эмоций очень сложно заметить на его лице.
- Ты, это… Заканчивай уже ерундой заниматься, – председатель встал, но уходить не торопился. - Иди к себе и расставляй шахматы. Я намерен сегодня у тебя выиграть.
- Мои шахматы сильней, чем твои шахматы! Ты опять проиграешь, – невозмутимо заявил вредный япошка.
- Вот ты заладил! Не надо этого необоснованного высокомерия! Сколько там тысяч партий мы сыграли? А ты ведёшь только три очка!
- Пять тысяч семьсот сорок три партии. Я поддавался.
- А вот за эту подлую уловку я сейчас тебя начну призирать! – вкрадчиво заявил Алексей Фёдорович.
Киоши заметно вздохнул и даже попытался чуть-чуть приподнять веки:
- Будь осторожен.
- Иди к чёрту, старый пень! – ласково попрощался Алексей Фёдорович, направляясь к выходу. – Увидимся вечером. У меня есть для тебя домашняя заготовка. Называется гамбит «Смерть японского дракона». Счёт изменится! И запомни, – не оборачиваясь, погрозил пальцем председатель. – Не вздумай за моей спиной проводить всяческие буддийские обряды, жечь вонючие палочки и возносить молитвы на удачу! Ты прекрасно знаешь, что я не одобряю иррациональное поведение! И, на всякий случай, довожу до твоего сведения – кунг-фу это китайское искусство, а не японское. Так что…
Огромная дверь зала Совета бесшумно закрылась за председателем, оставив старого японца в полном одиночестве.
- Тоже мне нашёлся знаток восточных единоборств, – сварливо ворчал Киоши, нервно ёрзая в кресле. - Выиграет он… Ну, дай-то Бог, дай-то Бог…
И трижды освятил бронедверь крестным знамением…
***
- У вас потрясающая выдержка! – председатель мерно шествовал по коридору и добродушно усмехался. – Был бы я на вашем месте и в вашем возрасте, так уже бы засыпал вопросами! А вы молчите. Потрясающая выдержка!
Константин Аргеев даже с шага сбился от неожиданности. Он ведь просто проявлял вежливость, ожидая, когда ему всё расскажут, а тут такое заявление патриарха.
- Ну, тогда не томите, рассказывайте.
- О чём именно? – председатель был в странно весёлом расположении духа.
- Ну, для начала о директиве. Я вижу, что общую тревогу не объявили, а это значит, что никакой сиюминутной опасности не существует. Но в то же время вы прервали заседание Совета, а это событие весьма не ординарное. Что это значит?
- Вы ещё и наблюдательны. Не зря я рекомендовал вас в члены совета. Думаю, и в дальнейшем вы проявите себя очень хорошо. Так вот. Всё просто и всё сложно одновременно. Эта директива говорит о том, что к нам летит гость.
Они прошли рядом ещё несколько шагов, прежде чем Константин осознал услышанное:
- Не может быть!!! – он замер с выпученными глазами и растерянно хватал ртом воздух. – Это же… Это же…
- Костик! Ну не разочаровывайте меня! – Алексей Фёдорович деланно нахмурился. – Я всегда считал ваш словарный запас гораздо более широким! Скажите что-нибудь весомое.
- Невероятно!!! – в один гигантский шаг Аргеев догнал председателя, который продолжал невозмутимо вышагивать по коридору и засеменил рядом. – Он с Земли? Правда? Это же невероятно! Столько лет никого не было. А тут вдруг! И что? И что теперь!!?
- А теперь я предлагаю зайти в бар и выпить по рю… по чашке кофе, – совершенно спокойно заявил Алексей Фёдорович, делая приглашающий жест в направлении ближайшего поворота. – Нам надо обсудить ещё один очень немаловажный момент.
- К-к-кофе??? Сейчас? А как же гость? Земля? Д-д-директива??? – бестолково размахивая руками, возбуждённо заикался напрочь удивлённый будущий член Совета.
- Ах, Костик! Не стоит так волноваться по пустякам, – величаво отмахнулся председатель.
- П-п-пустякам??? – казалось, что Костю сейчас хватит удар.
- Ой, ну ладно! Если я скажу, что у нас есть ещё минимум пять дней для подготовки к встрече, вы успокоитесь?
- Пять?
- Может даже больше. У них очень слабые технологии. – Алексей Фёдорович настойчиво подталкивал Аргеева в сторону бара. – Ну, так как на счёт кофе?
- А у меня есть выбор?
- Правильно мыслите. Нету.
- Знаете Костик, я безумно счастлив, что кофейное дерево замечательно прижилось на Луне, – блаженно зажмурившись, Алексей Фёдорович полной грудью вдыхал ароматный парок, призрачно вьющийся над чашкой со свежесваренным напитком. – Поверьте, я легко отказался от многих наследий Земли, но кофе… Кофе это моя неистребимая слабость.
Вальяжно развалившись в кресле, председатель сладострастно причмокивал после каждого малюсенького глотка:
- Не сочтите меня старым сентиментальным чудаком, но для меня кофе больше чем просто напиток. Это знаковая вещь. На Земле он пах знойными ветрами аравийских пустынь, верблюжьими караванами и заунывной песнью муэдзина. А тут я чувствую аромат солнечного ветра, хруст лунной пыли и привкус космического вакуума. Это восхитительно! У нас очень хороший кофе!
Костик машинально понюхал свою чашку. Ничего особенного. Кофе как кофе. Какой солнечный ветер? Какой может быть привкус у вакуума?
- Вам наверное иногда бывает сложно меня понять, разница в жизненном опыте сказывается да и прочие мои унаследованные проблемы… Кстати! Напомните мне Костик, из какой вы генерации?
- Из второй.
- О-о-о! Так вы уже совсем взрослый! – Алексей Фёдорович искренне расстроился. – А я всё Костик да Костик. Ну что я за невежда??? Мне уже давно стоило называть вас Константином Эдуардовичем. Извините старика, пожалуйста, я исправлюсь!
Аргеев смущённо отмахнулся:
- Да ладно вам, Алексей Фёдорович! Учитываю нашу разницу в возрасте мне даже приято, что…
- А вот сейчас было обидно, – председатель поджал губы. – Могли бы и не указывать на мой возраст!
Константин окончательно растерялся:
- Так вы же сами, только что…
- Гы-гы-гы! Лол! – добродушно рассмеялся Алексей Фёдорович. – Я тебя опять подколол. Не обращай внимания.
Председатель поставил чашку на столик и тяжело вздохнул. Лицо его стало очень серьёзным:
- Ну, раз вы мне разрешаете, то я продолжу называть вас Костиком. Это так мило и так по-домашнему. Навевает воспоминания о моей молодости… Так что уж потерпите, ладно?
Костик послушно кивнул.
- Я очень хорошо к вам отношусь, - продолжил профессор. – И тем тяжелее мне сейчас будет говорить. А говорить я буду о непонятных и неприятных для вас вещах. Именно поэтому я тут балагурю и не смешно шучу. Тяну время, ибо мне это самому не нравится, но придётся.
Алексей Фёдорович слегка покручивал чашку на столе и не смотрел в глаза собеседнику:
- Скажите Костик, вы счастливы?
- Я, что?
- Вы счастливы? – председатель настойчиво крутил чашку якобы наблюдая за пузырьками пены.
- Простите, профессор, - Константин был удивлён. – Вы сейчас издали ряд звуков, которые без сомнения для вас что-то значат, но я не понимаю…
- Вот именно, вот именно… - оставив чашку в покое, Алексей Фёдорович откинулся на спинку кресла. – Вы не понимаете. И не должны! Человек, который не сталкивался с противоположным значением слова «счастье», не может знать, что такое «счастье»…
Сцепив руки, председатель некоторое время молчал, подбирая слова:
- Я сейчас могу произнести много таких странных звуков. Война, голод, нищета, преступление, религия, убийство, ипотека… Хоть одно из них несёт для вас смысловую нагрузку?
- Нет. Такое ощущение, что вы просто дурачитесь. Случайным образом комбинируете буквы, чтобы подразнить меня.
- Именно этого мы и добивались.
- Чего добивались?
- Понимаете, Костик, тогда, почти уже век назад, мы не просто отказались от всяческих контактов с Землёй. Причины для такого неординарного поступка у нас были, и очень весомые причины. Но дело было даже не в этом. Мы приняли тяжелейшее решение. Мы решили попытаться полностью изменить будущую судьбу человечества. Непосильная задача для горстки людей, но у нас был существенный козырь. Мы уже жили здесь и знали, что имеем возможность самостоятельно решать все вопросы. Но для этого нам надо было вырастить новое поколение людей. Новый, здоровый побег на трухлявом древе человеческой цивилизации. Тех людей, которые не просто не станут повторять прошлых ошибок, но которые просто не будут знать о самой возможности таковых.
- Ещё раз прошу прощения, профессор, но я не понимаю, как набор странных звуков может оказать влияние на наше будущее?
- Это не просто звуки, к сожалению. Это слова, выражающие основную суть всей человеческой цивилизации. Это ваши истоки, это тот жуткий перегной, из которого вырос росток вашего общества… Костик, вы знаете значение слова «плохой»?
- Конечно!
- Ну, да… - Алексей Фёдорович грустно улыбнулся. – Приведите примеры.
- Плохой анализ грунта, плохой, сломанный агрегат. И вообще всё, что не соответствует изначально заданным требованиям.
- А «плохой человек»?
Аргеев неуверенно улыбнулся:
- Это оксюморон, Алексей Фёдорович. Эти слова нельзя ставить рядом. Бессмыслица получается!
Председатель горько усмехнулся:
- Именно так, мой наивный друг! Бессмыслица, но именно такие люди составляют основную движущую силу человеческого сообщества на Земле. Можете себе такое представить?
- Люди, которые функционируют неправильно, являются главными?
- Ага.
- Но почему?
- А вот они так решили.
- Но это нерационально!
- Зато весьма действенно.
- Их много?
- Нет.
- А почему тогда их бы не отстранить, изолировать?
- У них власть. Они этого не допустят.
- Что значит слово «власть», это особая способность?
Председатель протяжно выдохнул через судорожно сжатые зубы:
- Костик! Я, с одной стороны, очень рад, что вы действительно не знаете этих понятий, а с другой стороны я просто содрогаюсь от ужаса, представляя в какой кошмар я должен вас ввергнуть. Вы же задумывались над вопросом, почему за последние пятьдесят лет только трёх человек приняли в состав Совета?
- Неоднократно. Даже сильно удивлялся. Раньше я думал, что очень высокие требования предъявляются. Но в свете того, что я услышал сегодня…
- Да, Костик, вы сейчас правильно сформулировали проблему. Никаких особых требований не было и нет. Просто мы пытались оградить новые поколения от страшного опыта прошлого. Мы всеми силами стараемся здесь не допустить того, что стало с нашей колыбелью. – Алексей Фёдорович схватился двумя руками за голову. – Вы не можете себе представить, насколько я был расстроен, когда мы решили лишить вас земной истории, литературы, искусства. Выл волком и лез на стены!!! Это был морально-нравственный аутодафе. Но, мы чётко осознавали, что весь этот культурный багаж построен и взращен на кровавом противостоянии добра и зла. Эта движущая сила человеческого сообщества, которая питалась исключительно борьбой за выживание. Выделить что-то отдельное не представлялось возможным. Слишком сложные переплетения всего и вся. Поэтому мы решили отринуть всё. У вас нет этих проблем. Вам не нужно сражаться, чтобы выжить. Ваше предназначение светло и невинно. Просто жить. Без боли, без страданий. Строить светлое будущее, которое на Земле было невозможно построить. Но я до сих пор испытываю чувство вины за то, что мы, своей волей, лишили вас всего этого. Может мы были и не правы. Вам нас судить в будущем. Но, пока… Пока только отдельных несчастных мы грузим знанием всего. Старики, или как вы их называете, первопоселенцы, не вечны. И мы не хотим утащить за собой в небытие то, что может быть очень важным. В этой связи завтра зайдёте к старшему секретарю центрального архива и начнёте знакомиться с материалами закрытой секции. Вас ждёт много захватывающих и шокирующих открытий. Подумайте крепко, ещё не поздно отказаться.
Константин Аргеев хоть и был потрясён, но слабости не выказал:
- Если бы вы думали, что есть хоть малейший шанс, что я не справлюсь, то этого разговора скорей всего не было вовсе. Так?
- Именно. – Алексей Фёдорович не удержался и расплылся в довольной улыбке.
- Я справлюсь. Можете на меня положиться.
- Спасибо, Костик! Я очень на тебя рассчитываю. Надеюсь, я успею увидеть, как ты по праву займёшь председательское кресло.
- А я надеюсь, что вы проведёте в нём ещё очень долгое время.
- Ну, что я тебе плохого сделал? – обиженно нахмурился председатель. – Я уже отдохнуть хочу, а ты мне ещё век на галерах пророчишь!
- Что такое «галеры»?
- Так! - Алексей Фёдорович решительно стукнул рукой по столику и поднялся. – Пошли на командный пункт, а то этот ликбез я никогда не закончу!
- А что такое «ликбез»? – деланно наивным тоном спросил Константин.
Командный пункт, к большому удивлению Аргеева, находился гораздо глубже всех возможных коммуникационных и технических коридоров. Неоправданно глубже.
- Это на случай ядерной бомбардировки, – деловито пояснил Алексей Фёдорович, будто прочитав мысли своего спутника. – Предполагалось, что минут десять мы продержимся.
- Я ещё в закрытую секцию архива не ходил, - хмуро буркнул Константин. – И даже боюсь себе представить, что именно вы имели в виду, говоря про ядерную бомбардировку.
- Правильно боишься. Ты ещё не таких кошмарчиков там нахватаешься. – Алексей Фёдорович гостеприимно раскинул руки. – Вот это командный пункт, а вот это наш единственный и бессменный главный атата-шаман - Урмас Шаймиевич Трокат. Знакомьтесь Константин. Урий, ну, чо у нас там?
Высокий голубоглазый блондин, с явными прибалтийскими корнями, в три приёма вылез из противоперегрузочного кресла и, медленно разогнувшись, задумался.
Председатель нетерпеливо махнул рукой:
- Равняйсь! Смирно! Вольно! Отставить! Урий, просто расскажи, ладно? Только не парься.
В полупустом зале, где всё убранство составлял только огромный полифункциональный экран на всю изогнутую стену и единственное кресло с модулем гравитационного компенсатора, голос профессора разлетался многоголосым эхом.
- «Отставить» это была команда, которая отменяет предыдущую. Значит «Вольно» надо отставить и остаётся действующая команда «Смирно» - медленно, с истинно прибалтийской расстановкой произнёс начальник командного пункта. - А это значит, что…
- Вольно! Вольно! Вольно! – испуганно закричал Алексей Фёдорович. - Ещё раз, на всякий случай – «Вольно!», и вообще я отменяю все приказы по субординации, действующее расписание электричек отменяю и, на всякий случай, закон гравитации тоже отменяю! Завтра указ будет размещён в нашей информационной сети!
- Завтра? – Урмас задумчиво посмотрел на потолок.
- Сегодня! Сейчас!!! - в голосе председателя явно слышалась паника. – Уже! Урмас! Я тя умоляю! Перестань тормозить! Я сделаю все, что ты захочешь, но потом! А сейчас просто расскажи, за каким хреном ты вспомнил эту покрытую плесенью времён директиву «Омега-ноль», всполошив всех добропорядочных бюргеров из Совета?
- Зафиксирован классический двойной запуск со стыковкой двух частей на орбите и разгон по траектории овермун. Они собираются садиться. У нас. Ориентировочно через четверо с половиной суток. Точно рассчитаю, когда маршевые двигатели отработают. Сигнатуры у него настолько неустойчивые, что есть подозрения о благополучности миссии.
И вот уже нет больше тормознутого прибалта. Шутки кончились. Нет этих медленных движений, вальяжного акцента и задумчивых пауз в речи. Урмас, большой любитель шуток, с огромным удовольствием подыгрывает председателю в его театральном акцентировании его якобы заумно-задумчивым поведением, но на самом деле вовсе таким не является. Уникальный ум, стремительные решения, абсолютно верное понимание ситуации.
- Покажи картинку, Урий - Алексей Фёдорович тоже перестал придуряться и был серьёзен.
- Не советую с ним выходить на ринг, – незаметно тронув Аргеева за руку, уголком губ прошептал председатель, пока Урмас отвлёкся на панель управления. – Таких быстрых рук я не видел ни у кого на базе. Навтыкает так, что мало не покажется.
- А что такое «ринг» и «навтыкает»? – также полушёпотом переспросил Константин.
Председатель с размаха звонко шлёпнул себя ладонью по лбу:
- Чёрт! Я всё время забываю, что вы ещё не посвящены в таинства наших страстишек.
- А что такое «Чёрт»? – продолжая шептать, спросил Аргеев.
- Всё! Закончили вечеринку вопросов и ответов! Сил моих больше нет. Смотри картинку!
Картинка была неинтересная. Аляповато-корявая конструкция с доминирующим ребристым жилым отсеком медленно дрейфовала в космосе. С точки зрения мировой гармонии, это было чёрти что и с боку бантик. Три человека долго и молчаливо наблюдали это зрелище. Константин решил вообще молчать. Он очень быстро понял, что не понимает того, что видит. А первопоселенцы настолько долго молчали, что казалось, они собираются перемолчать саму вечность. Наконец Алексей Фёдорович не очень уверенно произнёс:
- Урий, развей мои сомнения. Или я старый маразматик, или эта летающая корзинка для печЕнег очень мне напоминает…
- Не, не маразматик. Так оно и есть. Это Аполлон 11 в чистом виде. Поначалу я сам не мог поверить своим глазам. Пошёл и пару раз стукнулся лбом об стену, чтобы исключить ошибочность выводов. Глянул снова - точно он.
- Битца головой в стену это действительно весьма научный подход, - пожал плечами председатель, не отрывая взгляда от изображения. – Но я не думал, что у них всё так плохо. Технологии полуторавековой давности. А он вообще долетит?
- Вряд ли. Там такая жалкая телеметрия, что любой больной со стенокардией гораздо более красивую кардиограмму выдаст, чем эта жестянка.
- Я тя очень прошу, – Алексей Фёдорович просительно взял начальника командного пункта под руку. - Возьми бедолагу под свой контроль. Прикрой его полем. Проведи. Пусть долетит. Я хочу услышать его слова.
- Ты мазохист? – Урмас нервно дёрнул рукой. Редко кто может похвастаться тем, что видел Урмаса Троката в таком сильном раздрае чувств. Но тут это произошло. – Ты забыл, что они сделали? Ты забыл Алису? – ледяная, невероятно лютая злоба вдруг проскользнула в спокойных словах прибалта.
Алексей Фёдорович заметно помрачнел, а Аргеев даже вздрогнул от неожиданности. Алиса? Уж не про Алису-ли Гротт, чьё имя выбито большими буквами на гранитном постаменте в мемориале Памяти, сейчас вспомнил Урмас?
Председатель тяжело вздохнул:
- Нет, Урий, я всё помню. Это мой крест, и не будет мне облегчения в этом мире никогда, но… Этот человек ни в чём не виноват. Столько лет прошло. Не знаю, что сказать, но, Урий, ты же лучший. Разве ты это забыл? Наше кунг-фу круче, чем…
Старый великан не поддержал шутку:
- Ты прекрасно знаешь, какую страшную цену мы заплатили за это «круче», – мрачно буркнул Урмас, и, включая эстонца по полной программе, через силу улыбнулся. - Толька маё глуппокое уважение к твоей персоне, удерживает маю руку от того, чтоппы не сплющить эту жалкую жестянку в блин.
- Спасибо! Ты настоящий Чебурашка! Посади его около седьмого бастиона. Там есть удобное место для переговоров. Сильно не дави. Пусть думает, что это он сам выбрал траекторию. И это… Урий, я тебе очень многим обязан, - председатель явно замешкался, подбирая слова. – Слов у меня не хватает…
- Та ладно! Не егози. Слов, может, и не хватает, но коньяк-то у тебя ещё есть? – с видимым усилием над собой благодушно мотнул головой Урмас. Он подавил свои чувства. - Я приду сегодня вечером. Думаю, что все наши там будут. Четыре суток этот консервный банка путед ме-е-едленно литеть. Успеем придумать, что с ним делать и как пытать. Даже если ты весь вечер безуспешно путешь бица в шахматы с Киоши, я всё равно смагу нажратца. И объясни уже новичку, в конце концов, почему ты зовёшь меня Урием, а то у него уже крыша едет.
- Крыша у него и так уже съехала, – беспечно отмахнулся Алексей Фёдорович, - А Урий это да. Урий это легенда.
- Какая легенда? – первый раз за всё это время испугано подал голос, полностью растерявшийся в непонятных разговорах Аргеев.
- Так! Все в сад! И вы тоже в сад! – возмущённо вскричал председатель, суматошно махая руками.
- Какой сад? – удивлению Костика не было предела.
- Это фигуральное выражение! То, что касается лично вас, так это звучит так: «В библиотеку! В закрытую секцию!» Там найдёте, если будете на поискать! И всё!!! Все занялись своим делом, и никто ничего никому не говорит, твою мать!!!
Алексей Фёдорович вцепился в локоть Урмаса:
- Урмас, пообещай мне, что он сядет. – Председатель пристально взглянул в глаза командующего группировкой орбитальной обороны.
- Та штоп я сдох!
- Даже не рассчитывай! Я буду первый.
Старики обменялись понимающими усмешками. Прибалт мимолётно приобнял Алексея Фёдоровича:
- Толька не-е-е та-арапись, ладно?
- Та ладно, чо…
***
Четыре дня пролетели незаметно, как один взмах крыла колибри. Константин Аргеев судорожно пытался обнаружить хоть какое-нибудь значимое изменение в обычной жизни Поселения, в связи с грядущим событием, но не получилось. Всё шло, как шло.
- Алексей Фёдорович! Ну, как же так? – отловил он председателя в коридоре лабораторной секции.
- Что, простите, именно как?
- Ну, так он же летит, а мы тут это…
- Летит и летит себе. Ты-то чо дёргаешься? – рассеяно пробормотал председатель, вчитываясь в свой планшет.
- Афигеть!!! – беспомощно развёл руками Костик.
- Афигеть, это то, что я вчера у Киоши в шахматы выиграл! – радостно отвлёкся от чтения Алексей Фёдорович. - А всё остальное это так себе, мелочи.
- Он поддался.
- ЧТО??? – страшно выпучил глаза председатель. – И ты туда же???
- Простите, профессор, – Аргеев смущённо почесал затылок. – Ваше шахматное противостояние уже стало притчей во языцех для всего Поселения.
- Ой, какие мы стали словоформы старинные применять в разговоре! – ехидно прищурился председатель. – Небось, всё время проводите в закрытой секции библиотеки?
- Ну, дык! – польщённо смутился Константин и тут же воодушевлённо спросил. – А вы знали, что в архиве есть не только электронные документы, но и настоящие старые книги? Бумажные!!! Потрясающе!
- Эх, Костик! – снисходительно улыбнулся Алексей Фёдорович. – Да большую часть этих книг я собственноручно вывез с Земли! Знали бы вы, с какой душевной болью я запирал их в закрытой секции! Книги они же не вещь, они живые! Но так было надо.
- Но почему? У меня к вам столько вопросов в этой связи, что…
- А ну, окстись, окаянный! – суматошно взмахнул руками профессор. – И надысь мне не надь, чтоб ещё тебя просвещать! Иди к библиотекарям. Пусть они тебя консультируют!
- А вот фигушки! – запальчиво возразил Аргеев. – Вы меня в эту историю втянули, так вам и кашу расхлёбывать!
Алексей Фёдорович вдруг посерьёзнел лицом, тяжко вздохнул и, традиционно приобняв собеседника за поясницу, увлёк его с собой по коридору:
- Ну, в порядке старческого наставничества, так сказать. Поначалу всё было достаточно гармонично, но щаз вы использовали не самое правильное обращение к человеку, который гораздо старше вас. Мне, наверное, стоит пересмотреть программу освоения «старых знаний». А то начинает казаться, что не совсем правильные акценты мы расставили. Вместо цитирования Шекспира и Стругацких вы вдруг проявляете знания в области вербальных конструкций ярморочных торговцев!
- Извините, – смутился Константин. - Но, это так забавно, когда новые слова щекочут язык. Непередаваемые ощущения!
- Не извиняйтесь лишний раз. Я вас так понимаю… Хотя и с трудом. Но, поясните, почему вы думаете, что Киоши мне поддаётся? Меня этот вопрос беспокоит гораздо больше, чем предстоящий визит нашего брата по разуму, чем ваши успехи в освоении новых буквосочетаний и все тайны мироздания вместе с Хью Джекманом!
Аргеев смутился ещё больше, хотя, казалось бы, что больше уже и нельзя:
- Наш суперкомпьютер, ну, который центральный, который «Сократ», очень сильно радуется, когда ему удаётся сыграть вничью с Киоши. Выиграть он не смог ни разу. За все эти годы. А ничьи случаются очень редко.
- Да у вас просто хреновый суперкомпьютер! – возмущённо всплеснул руками Алексей Фёдорович.
- Какой, простите?
- Э-э-э… Я хотел сказать, что он слабенький! Но я-то тут причём? Неужто ты думаешь, что этот старый самурай позволит опозорить себя поддавками?
- Конечно, вы правы, Алёша-сан, - Костик покорно сложил руки домиком и глубоко поклонился. – Компьютер, который может рассчитать гипперпозицию тензорных напряжений супперструн для межзвёздных перемещений, действительно является слабеньким в вашем понимании. Чо уж тут, действительно. А Киоши, тот да. В смысле, что нет. Он – никогда. Как можно даже об этом подумать?
- Вы злобный малолетний тролль, Костик! – разочарованно покачал головой Алексей Фёдорович. – А я так на вас рассчитывал…
- Яблочко от яблони! - многозначительно нахмурил брови Аргеев.
Профессор закатил глаза:
- Спаси и сохрани меня от таких любознательных и дотошных неофитов! Скажу в архиве, чтобы ограничили ваше время работы с гипнотроном, а то скоро не буду знать, куда деваться.
- Давайте не будем напрасно стенать и придаваться беспочвенным переживаниям!. Вернёмся к нашим баранам. В смысле, к нашему гостю. Что вы намерены делать?
- Как что? – искренне удивился Алексей Фёдорович. – Встречать!
***
- Есть касание. Положение стабильно.
Кто не знает Урмаса Троката, тот бы подумал, что ему глубоко безразлично происходящее. Абсолютно нейтральный, спокойный голос, выражение лица как у гипсовой статуи. Но тот, кто знает…
- Контур стабилизирован. Опоры зафиксированы. Давление в модуле… Да ну его к чёрту, честное слово! – Урмас резко крутанул кресло. – Лёша! Они вообще на что рассчитывали?
- Спасибо, Урий, – тихо сказал Алексей Фёдорович. – Думаю, что именно на тебя они и рассчитывали. Если у них остался хотя бы один грамотный инженер, то они точно знали, что эта швейная машинка не долетит.
- Самонадеянные глупцы! – сквозь зубы прошипел Урмас. – Им несказанно повезло, что нашёлся человек, который неоправданно великодушен! И наивен! Ты своими собственными руками тащишь в дом ядовитую гадину, которую давно надо было просто раздавить!
- Ну, допустим, не в дом, а только в предбанник… Да и не думай, что я уж действительно ТАК великодушен и хоть в какой-то степени наивен. Слишком долго я ждал этого дня, чтобы допустить хоть малейший промах. Верь мне, старый друг! Я всех нас не подведу!
Урмас тяжело вздохнул и неодобрительно покачал головой:
- Один пойдёшь? Слышал, что ты приказал заварить дверь в комнату Киоши, чтобы он не вырвался тебе на подмогу.
- И заварить, и поставить круговое оцепление взвода тяжёлых дроидов, и заминировать все близлежащие коридоры, – с абсолютно серьёзным выражением лица заявил председатель. – Но всё равно сомневаюсь, что это его остановит. Может мне самому его пристрелить? Как-то понадёжнее, наверно, будет…
Аргеев, который до этого момента молча стоял вытянувшись по струнке, истерично закашлялся.
- Я вот Костика с собой возьму! – радостно заявил Алексей Фёдорович. – А что? Для него это будет незабываемое впечатление. И уж он точно не понаделает глупостей.
- Зачем пацана в такое вмешивать? – Трокат был очень недоволен.
- Пацана? – искренне возмутился председатель. – Ты себя в его возрасте помнишь? Или мне рассказать?
- Ну, ты сравнил! – немного растерялся прибалт. – То тогда, а это сейчас.
- «Сейчас это не тогда». Глубочайшее наблюдение, кэп! Между прочим, Константин Эдуардович уже действительный член Совета. Так что с «пацанами» тут надо поаккуратней, а то отправит он тебя на пенсию виноградных улиток пасти, так и будешь знать!
- Нет. Улитки они очень быстры для меня. Я растеряю всё стадо. Лучше в сад камней. Думаю, там я справлюсь.
- Смешно… Ладно, Урий. Мы поехали в седьмой бастион, а ты знаешь, что тебе надо делать.
Урмас обречённо махнул рукой и отвернулся к командной консоли.
- Пойдёмте, Костик. Хозяевам негоже опаздывать к визиту гостя.
***
- Предвижу ваши вопросы. – Алексей Фёдорович предостерегающе поднял руку, как только Аргеев набрал в грудь воздуха. – Отвечу по мере возможности.
Вагон магнитного монорельса, в котором сейчас мчались два человека, сильно отличался от тех, на которых привык ездить Константин.
- Да, это состав и вся эта сеть дорог предназначались для переброски военных сил и боеприпасов, – сказал председатель, предугадывая вопрос. – Надеюсь, теперь вы понимаете, о чём я говорю.
- Очень даже.
- Да, это было давно и мы очень боялись. Поэтому готовились к вторжению. Горстка отщепенцев против целой планеты. Надеюсь, вам никогда не доведётся испытать этого ощущения.
Председатель оглянулся по сторонам, а потом радостно заявил:
- Но вот пригодилось же! И даже в совсем другом смысле.
- А почему бы не устроить встречу в самом Поселении. Собрались бы в центральном Зале, позвали кучу народа. Думаю, событие такого рода было бы очень волнующим мероприятием для всех. – Аргеев пристально посмотрел на своего спутника.
- Вы думаете это праздник? Нет, вы, правда, думаете, что этот визит является радостным событием? – возмущённо переспросил председатель.
- А разве нет? Почти век изоляции, а тут вдруг…
- Это совсем не праздник! – Алексей Фёдорович раздражённо рубанул воздух рукой. – Вы ещё многого не знаете, но поверьте мне сейчас на слово. Это не праздник и ничего хорошего я не ожидаю. В общем-то, как и все первопоселенцы. Мы знаем, что к чему. Я сейчас попытаюсь вам объяснить, почему я постарался не допустить к этому мероприятию того же Киоши.
Некоторое время профессор подбирал слова:
- Вот представьте себе, что вы сидите вечером со своей семьёй за обеденным столом. Вкусная еда, близкие люди, приятная беседа. Представили? И тут вдруг посередине стола смачно шлёпается кусок, простите, дерьма! Вы обрадуетесь? Ох, не думаю! Это кошмар, который наверняка не понравится всем. Поэтому должен найтись один человек, который хоть и замарает свои руки, но уберёт это безобразие. Я не могу позволить, чтобы кто-то из моих близких, а для меня все абсолютно поселенцы являются близкими мне людьми, замарал руки об это древнее дерьмо! Киоши мой старый и преданный друг, и он тоже пытается уберечь меня от этой неприятной миссии, но тут я не согласен. Это должен сделать только я и вы, Костик, имеете полное право отказаться от участия в этой процедуре. Вам-то уж точно нет резона пачкаться.
- Вы настолько уверенны, что это дерьмовая встреча? – хмуро спросил Аргеев.
- Точнее не выразиться! Уверен абсолютно!
- Радость, разделённая с другом, это двойная радость. Проблема, разделённая с другом, это полпроблемы. – Константин состроил величественное выражение лица. - Я с вами, профессор!
- Ваши успехи в освоении старых знаний меня уже даже немножко начинают пугать. – Алексей Фёдорович подозрительно покосился на собеседника. – Вы точно по ночам спите, а не сидите в библиотеке?
Аргеев усмехнулся:
- Уж больно хорошую программу для гипнотрона заложили. Всё как по маслу идёт.
Председатель расплылся в довольной улыбке:
- Моя работа! Знал, что понадобится для умного человека. Столько лет я провёл за её разработкой, даже представить страшно. Но значит, не зря. Вам всё понятно?
- Нет. – Честность этого парня не знала границ. – Хоть вы и отбиваетесь от меня, но нам предстоят очень серьёзные беседы. Многие вещи, кажется, я не пойму никогда.
- Ну, собственно говоря, на другое я и не рассчитывал, – покорно согласился Алексей Фёдорович. – Слишком уж вы дотошный и правильный, чтобы ограничится просто верой на слово. Это вам комплимент, поясняю на всякий случай, а не упрёк. Думаю, благодаря вам, и мне удастся взглянуть на некоторые понятия с иной точки зрения. Только давайте для начала разберёмся с нашим непрошеным гостем, а умные беседы оставим на потом. Ладно?
- Замётано! – решительно мотнул головой Аргеев.
Председатель ещё более подозрительно посмотрел на Константина, но промолчал.
***
Помещение, которое председатель выбрал для переговоров, представляло собой идеальную полусферу восьми метров диаметром с большим панорамным окном, из которого открывался вид на часть пустынной поверхности Моря Спокойствия. В отличие от других оборонительных сооружений, спрятанных глубоко под поверхностью, этот купол значительно возвышался над окружающей местностью, видимо, для более хорошего обзора. Сейчас истинное предназначение помещения было трудно определить. Оно было абсолютно пустое за исключением двух стульев, которые стояли по разным сторонам прозрачной перегородки, разделившей полусферу пополам и угольно чёрного трехметрового боевого андроида, неподвижной скульптурой застывшего на половине принимающей стороны.
Константин остолбенело замер на пороге, увидев это чудо военной техники:
- Два дня назад я даже не подозревал, что у нас такие есть, – пробормотал он тихонько.
Алексей Фёдорович втолкнул спутника в помещение и раздражённо замахал руками:
- Да что же это такое!? Я же просил обычного бытового прислать, зачем мне этот танк тут нужен? Мы же не хотим, чтобы наш гость прямо с порога исчерпал весь ресурс своих памперсов! Я ещё поговорить с ним хочу! Костик, ликвидируйте, пожалуйста, последствия этой военизированной паранойи! Пусть пришлют самого обычного «Андрюшу».
Аргеев моментально активизировал встроенный нейроинтерфейс и боевой робот бесшумным куском мрака выскользнул из помещения.
- Несмотря на все мои усилия, Киоши сумел-таки просунуть свою костлявую лапку в это мероприятие. Только он мог организовать присутствие бога войны на этих жалких переговорах! Ну, с кем он тут собрался воевать? С этим несчастным туземцем, который едва пережил путешествие? – сокрушался председатель. – Неугомонный старикашка этот Ёси! Хотя если учитывать всё то, что ему довелось испытать в своей жизни, я не смогу осуждать совсем уж искренне.
Пару раз нервно пройдясь вдоль перегородки, Алексей Федорович наконец деловито потёр руки, оглядывая помещение:
- Ну, вроде, всё готово, – слишком деловитым тоном огласил свой вердикт председатель.
Аргеев чувствовал, что излишняя суетливость и обеспокоенность сквозит буквально во всех жестах и интонациях профессора.
– Можно начинать! Он, значит, через шлюз зайдёт с той стороны, а я, так сказать, буду стоять здесь, встречать. Так? Так! Всё, как и запланировано…
Как бы старик не храбрился, было очень заметно его волнение:
- Костик, у меня к вам будет небольшая просьба… или точнее большая и не просьба, а приказ. Вы будете находиться в служебном помещении на два уровня ниже, через которое мы попали сюда. Не возражайте! – категорически воздев указательный палец к потолку, буквально прокричал председатель, заметив, что Аргеев собирается возражать. – Там есть все мониторы и всякое прочее разное. Вы всё будете видеть и слышать. Я отключил всякую связь с центром, но всё, что будет происходить в этом помещении, будет записано локальной системой наблюдения. После… Ну, когда всё закончится, вы уж сами, пожалуйста, решите, что делать с этой записью. Я не знаю. И всё! Давайте уже, ступайте, ступайте отседова! Дайте сосредоточиться!
Убедившись, что дверь за Аргеевым закрылась, председатель встал около своего стула и, глубоко вдохнув, задержал дыхание. Буквально в следующую секунду отворился шлюз по другую сторону прозрачной перегородки, и неуклюжая фигура в старомодном скафандре ввалилась внутрь полусферы.
- Ну, здравствуй, нежданный посланец забытой родины, – тихо, буквально себе под нос, произнёс Алексей Фёдорович.
***