По мотивам КэКэКа, часть третья. Предыдущие на третьей и седьмой странице. Оба замолчали, потрясенные представленным действом. Подул ветерок, набежала тучка, стал накрапывать мелкий дождик, женщины исчезли. Колян, задумавшись, не сразу заметил, что Толян сидит, закрыв лицо руками, и плечи его подрагивают.
- Ты че, Толян, ты че? – всполошился Колян.
- Я раздавлен, Коля, все, не буду больше писать, все равно мне так никогда не суметь, финита.
- Да ты офигел! А я, ты че меня бросаешь? А кто меня привел в большую литературу? Да ты моя путеводная звезда, Толян, я твоими кревасами всегда восхищался, завидовал даже. А твой поэтический дар, это вообще что-то запредельное! Я наизусть помню, вот это, например,
Ваш расстегнувшийся чулок
Волос кудрявых уголок
Гашишные колечки дыма
Меня не трогают – все мимо
Нам было б вместе вдохновенно
Но ты сама ввела отраву
Сказав, что Пикуль – ахуенно
А Борхес тебе не по нраву
Слыхать такое не смешно
Ну что ж, подруга, прощевай
Вот пятачок вам на метро
И три копейки на трамвай…
- Высокая любовная лирика, а от любовной лирики до ебли рукой подать! Да ты такие кревасы «про это» нахерачишь, все ахнут!
- Правда? – приосанился Толян, глаза его заблестели. - И про стихи, точно. Я третьего дня стишок Наташке с камвольного прочел, она мне дала.
- Ну, это ты зря, излишество это, расточительство. Все Наташки на передок слабые, и без стихов дают за раз, как узнал, что бабенку Наташкой зовут, можешь смело ширинку расстегивать, отказа не будет. Да шут с ними, не об этом сейчас, а о тернистом пути художника, творца! Ты вспомни, Толян, свой талант баталиста, про войну тебе вообще нет равных! Вот, развернись, ошарашь публику, и не какой-нибудь кавалерийской атакой, а в мировом масштабе, языки ты знаешь. Чтоб мега-термо-ядерно!
- Точно! - Толян вскочил и заходил туда-сюда перед скамейкой. – У меня и задумка есть, подводную лодку захватывает искусственный интеллект! А, каково? Прям руки чешутся!
- Давай домой сейчас, пока запал - не пропал. Нечего тут сидеть, штаны протирать, потом насидимся, после триумфа, бабенки еще все лето будут без трусов мельтешить.
- Ага, и выпить хочется.
- Насчет выпить давай так. Тыщу знаков написал, имеешь право на стакан, еще тыщу, еще стакан.
- Годится, - одобрил Толян, - только давай по пол стакана, а то не вытянем кревасы, отрубимся безвременно. Я за стационарный комп, и про войнушку бомблю, а ты за ноут и за романтику, остров там какой-нибудь, пальмы, адюльтер…
---------
Конец двадцать первого века, война, записи в судовом журнале субмарины «Баунти-69»:
Я, сержант Дрочев, год назад был призван в ВМФ восемнадцати лет от роду, будучи еще девственником. Когда о моей невинности узнала команда, судно потеряло боеспособность на полчаса, ибо все катались по полу от смеха. Но потом капитан ржать надо мной запретил, сказал: «Не выживет подлодка без праведника», и велел мне себя блюсти. Вот почему в тот день я был на судне один. Личный состав, после боевых действий, истратив почти весь боезапас, отправился на тропический остров, к аборигенкам, лечится от сперм токсикоза. Вначале со мной еще был старпом, но он после нескончаемого мата, наконец заявил, что в гробу видал этот аскетизм, надул лодку, прицепил навесной мотор и тоже отбыл лечиться.
Оставшись в одиночестве на боевом ядерном ракетоносце, я испытал двойственное чувство - страха и свободы одновременно. Единственное место, где я никогда не был на корабле, была приватная часть каюты капитана. Естественно, я туда и отправился немедленно. Эта, вторая часть отсека поразила своей необычностью для сурового стиля подлодки. Куртуазный будуар в розовых, игривых тонах, с ажурной мебелью. Открыв чудесный, расписной шкаф, я увидал её…
- У-уф! Тысяча! – Толян, налил пол стакана красного, опрокинул в рот, удовлетворенно крякнул, и снова принялся стучать по клаве.
---------
Измена, да, да, друзья мои – измена. Как-то все совпало, и я поняла, что созрела для новой жизни. Уже перевалило за сорок. Женщина в зеркале, которую я видела по утрам, смотрела укоризненно, выжидающе, как бы спрашивая: «Ну что ж ты, так и будешь остаток жизни оставлять на работе все соки, выдавать пятилетку за три года, а вечерами варить борщ, стирать носки и мыть посуду?» И тут появился Он, голубоглазый блондин, с золотистым загаром на обветренном лице яхтсмена, двухдневная щетина подчеркивала мужественные скулы и ямочку на подбородке. Сильные руки, великолепно развитый торс, мощные чресла, бедра конькобежца и крепкие икры – это все он. Он мог бы рекламировать сигареты Мальборо, или автомобили Ламборгини, но он хотел моей любви. Я увидела его фото на сайте знакомств и сразу влюбилась, без памяти, как восьмиклассница в первокурсника МГИМО. Рискнула написать и, о чудо, получила ответ. Роман развивался по нарастающей, и через месяц уже было невтерпеж, стало понятно – нам нужен остров. Остров, который создают двое. И я уговорила мужа купить путевки в недорогой отель на Пхуйкет. А он, мой позолоченный бог, тоже прилетит туда, и мы, наконец, сможем обнять друг друга…
- Йес! Готово, не тварь дрожащая! - Колян налил пол стакана, еще раз пересчитал знаки в ворде на последнюю порцию написанного, возликовал, долил еще грамм тридцать, выпил, крякнул. – Право имею!
---------
Она была прекрасна, само совершенство на основе последних, нехилых достижений научных технологий. Из одежды только красные, сетчатые чулки на подтяжках и золотая диадема в огненно-рыжих волосах. Модель мега класса, ручной доводки и дизайна лучшими специалистами. Такой уровень даже в рекламу никогда не попадал, все равно купить могли немногие – только индивидуальная рассылка избранным. Капитану, стало быть, предложили.
Я стоял ошеломленный ее красотой, жадно пожирая глазами. Затем рука моя непроизвольно потянулась к правильно-античной чаше ее груди, прочувствовала упругость и шелковистость кожи, скользнула по безупречному животику и проникла под трусики, нащупала крошечный, стоячий клитор - слегка погладил, чуть надавил…Это была ошибка, роковая. Откуда мне было знать, что клитор это и есть кнопка включения…
Одной рукой она схватила меня за горло, мертвой хваткой, второй за яйца, чуть слабее, но тоже о-го-го. Задним умом мелькнула уверенность, что эта мадам своей, на вид нежной ручкой, сможет легко раздавить мне позвоночник.
- Где он? – спросила она, не повышая голоса, который в другой ситуации показался бы чарующим, но не сейчас.
- Кто? – смог прохрипеть я, после того как ее пальцы ослабили жим.
- Капитан, кто же еще?
- На острове, со всей командой.
- Подлец! Негодяй! Все мужики сволочи! Ну что ж, я его предупреждала. Кто еще на корабле?
- Никого, только я, мы, то есть, - каждое слово давалось мне с болью.
- Пошли, - рыжая как фокусник, ловко вынула из шкафа наручники, приковала меня к себе, - быстро, в командный отсек.
Она знала все секретные коды.
- А чего ты удивляешься, - усмехнулась она, видя мои округленные глаза, - на этой подлодке, я знаю всё, недаром с капитаном три года в одной постели. Я, например, знаю, что ты девственник, хи-хи, да не красней, это тебе жизнь спасло, а то ишь, первый раз видит, и сразу в трусы полез, я б тебе головешку открутила, если бы не это смягчающее, уникальное обстоятельство.
Проговаривая это, она быстро вводила координаты для пуска ракеты.
- Та-ак, природу портить не будем, - выбрала нейтронный, минимальный боезаряд, озорно подмигнула и нажала пуск. – Гыг, первый пошел, и последний. А ведь тебя, козел, предупреждали, что я ревнивая.
Я смотрел на нее с ужасом
- Ты чудовище, - выдавил я через силу, - там, на острове, не меньше тысячи человек вместе с аборигенами. Было.
- И что? За последний год на Земле от тридцати миллиардов остался только один. Вот и еще одной тысячей меньше, никто и не заметит. Но ты прав насчет чудовища. Не хочу больше быть куклой потаскухой, хочу быть владычицей морскою. А ты если жить хочешь, сделаешь все, как скажу. Я сейчас двери заблокирую, чтоб не убежал, сделаешь все правильно, высажу потом где-нибудь на берегу, катись колбаской, сержант Дрочев. Но сначала меня выключи, и мозг вынь из черепа, там бугорок есть возле уха, если семь раз подряд нажать и еще потом три, то откроется, вынь аккуратно и к мозгам подлодки через этот порт присоедини. И не дури. Самому тебе двери не разблокировать, сгниешь здесь, если, что не так.
Я выполнил все
- А-ха-ха! – услышал я голос из динамиков. – Я подлодка, владычица морская! Круто! Хочешь меня трахнуть, сержант Дрочев?..
На этом месте записи в судовом дневнике прерываются. Субмарина «Баунти-69» была обнаружена на побережье. Корпус далеко врезался в песок, видимо, в результате намеренного, и с максимальной скоростью, движения на берег. В корпусе имелась пробоина в виде пелотки в которую вонзил ствол пушки ядерный танк. Внутри подлодки тела сержанта Дрючева не нашли. Не известно, также местонахождение секс куклы и ее мозгов…
- Ай да Толян! Ай да сукин сын! – Толян хлопнул сразу два стакана.
---------
Перелет был долгим и содержательным. Сосед слева, индус, с длинным носом громко сопел, глядя на мои ноги. А что, подумала я, правда, что член у мужиков в три раза длинней размера носа. Когда индус поплелся за мной в туалет, я имела возможность проверить. Врут. Только эта первая измена, была непонятной, двусмысленной. Я не поняла кому изменяю, мужу или моему золотистому полубогу. Потом все пошло по накатанной. Индусу я изменила со вторым летчиком, он шествовал по проходу, и синий цвет формы так шел к его голубым глазам. Невозможно было устоять. Все произошло прямо в кабине, он перегнул меня через спинку кресла, спустил шорты и отодрал сзади, у меня перед лицом, как живой, ходуном двигался штурвал, а чуть повыше, за стеклом перистые облака и темное, бездонное небо – очень романтично. Пилоту я изменила сразу, не выходя из служебного помещения, со стюардессой, надо будет тоже научится так владеть языком.
Но это все не то. Я летела на остров за мечтой, за полубогом. Устроившись в номере, я сразу же отправила ему эсэмэску, назначила свидание, в кино, он ответил, что хочет у аптеки. Сошлись на местном дендрарии.
Я узнала его сразу, точно такой, как на фото, помесь Бандераса, Ален Делона и Бреда Пита. Он приближался ко мне с ослепительной улыбкой на лице, распахнув сильные руки. Я припала к его груди, слезы счастья катились из глаз, ноги ослабели, подкосились. Он перебросил меня через плечо и потащил в чащу. Там я встала на колени, стянула с него шорты и увидала неописуемую красоту десятидюймовой твердокаменной стоячей елды. Конечно, я хотела сразу заправить ее себе в рот, но нестерпимое желание быть немедленно пронзенной, заставило меня сию же секунду повернуться, встать на четвереньки, сорвать шорты – все одним движением. Я чувствовала себя самой счастливой, текучей сучкой на Земле, застыла в предвкушении, сейчас, сейчас…
Позади раздался его голос, встревоженный и требовательный:
- Дорогая, надеюсь ты прошла диспансеризацию, справки с собой, с анализами у тебя все в порядке? ...
Толян похлопал Коляна по плечу.
- Ты че! Опять мешаешь! Видишь поперла пруха, расписался не на шутку. Чего тебе?
- Ты сколько кревасов уже накатал?
- Пять вроде.
- И у меня пять, - оживился Толян, - я вот что подумал, давай на этом остановимся. Надо дать пацакам…то есть пацанам шанс. А, что скажешь?
Колян задумался.
- Пожалуй, ты прав. Лет ит би. Ребята тоже имеют право, и старались по-своему.
Два усталый, но довольных писателя сидели за столом, в граненых стаканах переливалось рубиновое вино.
- Ку
- Ку
- За про это!
- За инженеров человеческих душ!
- За пацанов!
- За малиновые штаны!