Литературный конкурс "Три КОКОСа", читаем работы и голосуем

25) Джон

Вопрос "зачем?" передо мной никогда не стоял. Мне нравилось. Эти бесконечные отели с угрюмой мебелью, обшарпанные двери номеров, на которых, покосившись на бок, болтались пластиковые цифры. За одной из таких дверей я всегда находил Джона. Расслабленно откинувшись на спинку кресла и сложив руки на груди, он сидел в окружении выцветших обоев и ждал меня.
- Привет, Кирк.

С порога его цепкий насмешливый взгляд хватал меня за шкирку и тащил к себе. Я не сопротивлялся. Входил в комнату опустив глаза в пол, по рабски сгорбив спину. Затем, молча стоя перед ним, наблюдал, как дрожат кончики его пальцев, поглаживая глянец принесенных мной фотографий. Дыхание Джона становилось тяжёлым, медленно перемалывающая жвачку челюсть останавливалась. Синий сумрак спальни и женская лопатка, выступающая под тонкой лямкой атласной сорочки. Между третьим и пятым позвонком родинка.

Кофейня на Сеймур-стрит славилась низкими ценами, дрянной выпечкой и горьким капучино. Единственное, что я мог затолкать в себя-это свежую ягоду черники, украшающую безвкусный капкейк под вычурным названием Бристо.
Я заходил внутрь, покупал кофе и кекс, незаметно поглядывая из-под опущенного на глаза капюшона толстовки, на снующую туда-сюда по залу стройную фигурку Лин. Затем, расплатившись, выходил наружу, и выбросив в урну стаканчик с капучино, переходил на другую сторону улицы. В ожидании, когда в кофейне погаснет свет, я катал во рту ягоду, ощущая, как её кожица тает, становится тоньше и тоньше. Наконец она лопалась и Лин выходила. Я выбрасывал пирожное, и слившись с толпой, незаметно следовал за девушкой.

Город быстро погружался в темноту, на тротуары падали чёрные тени развесистых клёнов. Не отставая, я держался позади, и лишь на светофорах подходил так близко, что чувствовал аромат ванильного сахара, исходящий от её волос.
Приближаясь к рабочему кварталу, вереница уличных фонарей постепенно гасла, стихал гул машин, немного повозившись с замком, Лин исчезала за дверью своего дома. Пахло зелёной тиной и кипарисом.
Однажды Джон сказал, что болота Манчак, окружающие город, никогда не останутся без призраков, а аллигаторы без свежего мяса.
И я верил ему. Конечно, его звали не Джон, а меня не Кирк. И единственное, что нас связывало — это деньги и мой «никон», способный даже сквозь толщу дождя и запертые двери, запечатлеть его очередную прихоть. В этот раз это была Лин. Молоденькая официантка, приехавшая из Юты.

Сегодня Джон позвонил и сказал "хватит". Это значит, что в ближайшие дни его массивные бульдожьи челюсти сомкнутся, и Лин бесследно исчезнет, чтобы вновь появиться лишь в полицейских сводках о пропавших без вести. Последняя съёмка. Я сделал несколько кадров спящей девушки, но уходить не спешил. Во рту, как яд, разлился сладковато-кислый привкус черники. Мне вдруг захотелось шагнуть к девушке сквозь стекло, коснуться рукой шеи, нащупать пульсирующую в такт моему сердцу артерию, прижаться губами к родинке на спине-между третьим и пятым позвонками.

Джон отложил фотографии и достал из кармана куртки увесистую пачку наличных:
- Здесь немного больше, чем обычно. Возьми. Ты заслужил.
Пока я тщательно пересчитывал купюры, он наклонился к столику, чтобы налить себе виски, и довольно бросил через плечо:
- Надеюсь на продолжение сотрудничества, Кирк.
Я никогда не надеялся, я точно знал, что сдавленный хрип не вылетит за пределы дешёвого номера, а намертво прилипнет к тусклым обоям.
Я снял с бездыханного тела Джона удавку, забрал его телефон, деньги, фотографии, и ссутулясь, вышел.

Теперь меня зовут Джон, и мои руки пахнут болотной тиной и кипарисом.

26) Парашют

- Он мой - сказал Дьявол, схватив мою ногу из портала в полу, хотя не пол - скорее вата или плотная туча, переливающаяся изумрудным цветом.
- Нет – возразил Пётр – это несчастный случай, он праведник, проходил причастие и исповедь три дня назад и после этого не совершал греха.
— Это самоубийство – настаивал на своём Сатана и крепче сжал мою ногу, стало больно, но вскрикнуть я не мог, тело не слушалось, только глаза могли двигаться, я уставился ими на старика в белом балахоне и сделал как можно более умоляющий взгляд, но это оказалось напрасно, ни Дьявол, ни Пётр не обращали на меня никакого внимания.
- Когда он падал он молил бога о помощи, не его вина, что парашют не раскрылся - спокойно сказал старик, без страха смотря в глаза верховного демона.

- Ты что, не видишь сколько раз он курил на балконе и думал прыгнуть вниз? Когда летя по трассе ночью закрывал на мгновенье глаза, представляя, как врезается в дерево? Решить таким образом все проблемы, не платить ипотеку, не работать на ненавистной работе и не проводить ещё более ненавистные выходные в одиночестве, дома.
- Мы судим не по мыслям, а по поступкам - тщательно выговаривая слова сказал Пётр.
-Ты хочешь сказать, что это не он купил тот прыжок, не он два часа ехал в другой город на аэродром, проходил инструктаж. Он однажды посмотрел видео, как завязывать шнурки пятнадцатью способами и при этом не мог изучить, как проверять сложенный для тебя парашют? Грешен в мыслях своих – грешен в деяниях своих – с широкой улыбкой сказал Дьявол и принялся тянуть мою ногу вниз.
- Матфей уже не раз объяснял, что не так понял и извинился – ответил Пётр положив руку мне на плечо, Сатана перестал тянуть и всё ещё улыбаясь поднял голову вверх крикнув:
- Михаил, брат, спускайся – разговор есть.

Пространство озарил золотой свет и из вспышки появилась фигура с крыльями, медленно опускающаяся на нашу тучу. Когда сияние начало утихать я смог разглядеть Михаила, он был очень похож на архангела из третьих героев, только без меча, щита и с серебристыми волосами, я хорошо запомнил тот образ, в годы моей студенческой жизни, мы проводили по несколько дней играя втроём одну карту на стареньком компьютере. Внезапно стало грустно, есть ли в раю или аду интернет? Смогу ли поиграть в следующую часть Сталкера, посмотреть, чем всё-таки закончится тот сериал, четвёртый сезон которого начался вчера.

«ЧЁРТ, не хочу умирать» - подумал я про себя, Сатана тут же повернул ко мне голову и улыбнулся. «Идиот – думай о боге» - начал мысленно бить себя по лбу я – «как там тот священник на причастии говорил, блин ничего кроме «аминь» не помню, я вообще туда только ради Светки пошёл, думал вот теперь точно выйду из френдзоны, БОЖЕ, какой же я тупой» - теперь уже Пётр повернул ко мне голову, по спине пробежал холодок.
- Ну, что у вас тут? – спросил спустившийся Архангел.
- Да вот, Пётр не хочет суицидника отдавать – указал свободной рукой на старика демон.
- Этот раб божий, о самоубийстве не помышлял – устало парировал Пётр.

Михаил посмотрел мне в глаза, в мозгу сразу стало щекотно, как будто кто-то начал водить там рукой, перед глазами стали мелькать образы. Закончив, Михаил перевёл взгляд на Петра, затем на брата, тот поморщился, как будто съел что-то горькое и нехотя отпустил мою ногу.
- Ещё увидимся - пробурчал Люцифер. Там, где я стоял облако исчезло и я полетел вниз, в белую мглу. Закрыв глаза, я приготовился ещё раз умереть, но внезапно меня дёрнуло вверх и падение остановилось, я открыл глаза и увидел толстый ствол сосны, мой взгляд начал подниматься по стволу вверх пока я не увидел висящий в кронах, так до конца и не раскрывшийся парашют.

27) Джинохранилище

Величайший неспешно надел традиционное обрядное облачение ослепляющей белизны, покрыл голову белой же тканью, закрыл рот куском материи и внимательно проследил, как остальные повторяют этот неизменный ритуал. Затем одобрительно кивнул, сделал красивый приглашающий жест рукой, переступил порог и торжественно вошёл в святая святых.
Мелкие людишки неуверенной стайкой потянулись за ним, испугано крутя головами по сторонам.
- Мало кто из непосвященных видел это мистическое место, презренные! Выразите уважение к благословенному Роткаеру неспешными жестами и негромкими беседами! Ни в коем случае не заходите за пределы Елениного круга!

Почти на пределе зрения, вдалеке, за испещренным тысячей отверстий Елениным кругом, виднелись подвешенные в вышине загадочные жезлы.
Один из юных адептов подслеповато прищурился и вытянул вперед руку.
- А это что, о, величайший?!
- Это, глупые люди, джинохранилище.
- О, богохранимый Мендель! Джинохранилище?! Непревзойденно, ошеломляюще, превознесенно! Но зачем вам столько джинов?
- Как зачем, нелепые вы существа?! Получать магический эликсир, движущий весь этот мир.
- И что же они, живут в этих странных крохотных черных сосудах, напоминающих драгоценные цилиндры?!
- В этих сосудах они спят. Это дисциплинированные досточтимые джины-урнии. Но если сосуды перенести в священное пространство под Елениным кругом, а затем запустить в этот храм парочку диких джинтов, то начинается веселье.
Дикий джинт, как вам должно быть известно, исторгает из себя нии, которые метаясь бесконтрольно, в какой-то момент попадает в спящих джинов и будят их одного за другим. Джины злятся, что их разбудили и спросонья непроизвольно творят магию. Правой рукой они создают бары и крии. Левой – ксены и строны... А уста их, неподвластные контролю, также порождают тройку необузданных ний... Кто скажет, что происходит дальше?
Тот же адепт поклонился и шагнул вперед.
- Чем больше ний, тем больше проснувшихся джинов. Чем больше джинов, тем больше магии?
- Из тебя, возможно, когда-нибудь выйдет толк! Истинно! Чем больше ний, тем насыщенней магический жар. А жар, как известно, движет эту вселенную. Конечно, если его, правильно направить…
- Могу ли я нижайше спросить, как вы контролируете все это безумие, творимое дикими джинтами, досточтимый учитель?!

- О, тут все сложно и просто одновременно! Видите этих солдат со щитами? Их задача - не выпускать ний из храма, солдаты просто запихивают их назад, чтобы те продолжали будить джинов.
Священная река – текущая через храм – это хранитель магического жара. Ее задача – накапливать и отдавать. Именно она несет магию для движения вселенной. Легенды гласят, что если долго сидеть на берегу этой реки, можно начать светиться!
- А если просыпается слишком много досточтимых джинов?
- На это есть тысячерукий Сузий - пожиратель ний. Стоит его запустить храм, как все успокаивается и джины снова засыпают. Поэтому время от времени он запускает в храм то одну, то другую свою руку.
- А можно…?
- Стоп! Теперь пойдемте взглянем на все через стекло желтого магического кристалла. Только так вы поймете, в чем же истинный смысл вашего пребывания в этом освященном месте.

Внезапно воздух заполнился жутким прерывистым звоном. Задремавший Семеным дернулся, взял трубку и выглянул в окошко операторской.
- Алло, Семеныч! Ну что вы там?! Спроси у Чичи, дошли до него стажеры?!
- Да дошли! Вон он, стоит на плите, вещает! О, похоже, повел их уже в кандейку спиртом угощать.
- То есть, опять в роли?
- Ага!
- А стажеры чё?
- А чё стажеры?! Всплескивают руками и говорят «Так вот ты какой, ядерный реактор!»

28) Никому

«Хорошая девочка, но с такой матерью...» - шептались учителя в коридоре.
Девочка и вправду была хорошей.. Обходительной, сдержанной, не по годам предусмотрительной. Удобной. Подавленной. Неживой. Училась на отлично, ходила в музыкалку, не умела наряжаться и не чувствовала, когда проголодалась. Вообще она мало про себя чувствовала. Она про себя знала. Знала, что зовут ее Мариша, что она единственная мамина радость, что в жизни все иметь невозможно, и почти всегда нужно немного потерпеть.
На выпускном после 9го у них был дурацкий конкурс. Нужно было смотреть в зеркало, приговаривая: «Ах, какая я красавица, кому же я достанусь?». Кто первый засмеется – тот проиграл.
Какая глупость – она «достанется»? Она что, вещь, приз, чья-то собственность? Да и не красавица вовсе, вон, нос картошкой и волосы торчком. . Мариша жутко стеснялась, сжимала зеркало потной ладошкой, втягивала шею и слегка сгорбившись, стараясь не смотреть в глаза своему отражению, выдавливала слова, нелепо подавляя хихиканье и мечтая, чтобы это поскорее закончилось.
И раньше собой не особо любовалась, а после этого случая стала вообще поменьше на себя смотреть. Получалось.

Порой ужасно хотелось «достаться», сдаться, сбросить всю тяжесть ответственности за эту унылую жизнь. Чтобы кто-то большой и сильный взял ее как трофей, сдувал пылинки и считал своей, а она бы просто была.
Жизнь ускорилась, проносилась мимо. Только иногда случайные фразы хлестко выдергивали из уютной неосознанности, заставляя все же видеть себя.
«Да она просто никакая», - услышала она про себя от того, о ком уже год тайно вздыхала
«Кому ты нужна-то, кроме меня» - поучала мать, когда Мариша смущаясь, сказала, что на работе появился кавалер. Староват, неказист, но «мама, может, лучше так, чем одной?»
«Жена беременна, от нее не уйду. Но у нас же с тобой такая редкая духовная связь. За нее нужно держаться»- наставлял ее женатый любовник.
Мариша зажмуривалась, отодвигала услышанное подальше, присыпала словами «забота» и «мудрость», успокаивала себя тем, что все так живут. И жила...
Жила до трех СМСок, пришедших одновременно.

Если бы не в вечер понедельника, если бы с промежутком хоть в 10 минут, чтобы передохнуть, закурить и помассировать в области сердца. Но телефон пискнул 3 раза подряд.
«Опять мне сантехника забыла вызвать. Что за непутевая дочь мне досталась!» - это от мамы
«Я знаю про В., но хочу, чтобы ты досталась мне. Выходи за меня!»- это от ухажера с работы.
«Жена все знает. Мне чертовски досталось. Давай прекратим на время» - от В., или Любимого, как записано в телефоне.
Много, много, слишком много всего за раз. В голове пульсировало только одно слово: «Достанусь. Достанусь. Достанусь.» Оно что-то напоминало, но сложно было вспомнить, что именно. Какой- то важный нерешенный вопрос, давно поставленный на паузу. И теперь он безотлагательно требовал ответа. Вопрос пульсировал в висках, настойчиво колотил в сердце, ноюще и тягуче в своей неопределенности стекал вниз и застревал в набухших синеватых венках под браслетами.

Его нужно было вытащить во что бы то ни стало. Осторожно и бережно управляясь с небольшим кухонным ножом (обычных лезвий в доме давно не было, только новые и очень некстати «безопасные»), Мариша бросила взгляд в зеркало над раковиной.
Впервые за все эти годы она видела там не ту скромную, сдавленно хихикающую от стыда школьницу, а себя: спокойную, гордую, решительную.

Проведя пальцем по липко-алому и слегка саднящему запястью, она по слогам вывела поверх своего отражения хорошо поставленным почерком долгожданный ответ.
Ни-Ко-Му

29) Пари

Холодная капля ползла по ее горлу, заставляя Серегу сглатывать набежавшую слюну. До чего же хороша! Темненькая, фигуристая, в испарине. Эх, кабы не жена!
Воровато оглянувшись, Серега протянул руку и нежно прикоснулся к…

- Что, не утерпел, паразит? Уже к бутылке полез? - загремел голос супруги. - Проспорил?
Сергей отдернул руку и обернулся.
Мощная грудь, буквально разрывающая халат, как обычно, на мгновение заворожила его. Она всегда гипнотизировала парня, с самой первой встречи. Можно сказать, он женился на этой груди. Если бы к ней еще не прилагалась голова, с невероятно болтливым ртом... Тут он вспомнил, о чем шла речь.

- Ничего не проспорил! Просто проверял, на месте ли. А то шляются тут всякие, а потом пиво пропадает!
- Да кому оно нужно, кроме тебя! Смотри, условия ты помнишь - неделя без пива, ни разу не выходя из дома, чтоб нигде не успел приложиться! И пиво раньше времени не трогаешь!
- Продолжай! - оперся о холодильник Серега, прислушиваясь к мелодичному взвякиванию оттуда. - Ты забыла упомянуть, что неделя истекает через два дня, и что когда это произойдет, ты должна следующую неделю молчать! Не выходя из дома, чтоб нигде не успела наговориться!
- Тьфу! - сплюнула, уходя, жена, уже жалея, что ввязалась в этот спор - неделя заканчивалась, а молчать для нее смерти подобно.
Хмыкнув, Сергей приоткрыл холодильник - смотреть-то ему никто не запрещал. В такой жаркий денек, да сидя столько времени дома, и не выпить вот эту замечательную бутылочку…

- Гав! - внушительно бухнуло позади.
Мужчина вздрогнул, едва не выронив бутылку, которую, оказывается, успел взять в руки и прижать к щеке. Поспешно вернув пиво на место, он обернулся.
Пес тещи, гостившей у них уже тринадцать часов и тридцать две минуты, мраморный дог Савелий Ипатьич, обожал пиво. Добрая хозяйка наливала ему пару стаканчиков каждые выходные и праздники, включая церковные. И теперь пес требовал добавки.

- Пошел вон! – дрожащим голосом храбро пискнул Сергей, загораживая подходы к заветной дверце. – Убери свою хлеборезку, ничего ты не получишь! Янки, гоу хоум!
- А ну, не ори на Саввушку! – в кухню вдвинулась теща, поправляя сползшую с плеча лямку полупрозрачной розовой комбинации, прикрывающей телесного цвета белье. Зятю со страху показалось, что там ничего нет и он крепко зажмурился. – Я сегодня не ходила за пивом для малыша, так что твое сгодится. Какое пиво хоть?
- ***** - машинально ответил, не открывая глаз, Серега, еще плотнее прижимаясь к холодильнику.
- Чего-о? Ты почему со мной звездочками разговариваешь? Как пиво называется, я спрашиваю?
- ****. Сейчас детское время, я не могу открыто его называть.
- Э? – зависла на мгновение теща, но тут же пришла в себя. – Нинка! А ну, подь суды, тут твой совсем ума решился! Собаченька без пива мучается, а этот ирод не дает, будто последнее у него отнимают!
- Да отдай ты это чертово пиво! – вернулась жена. – Потом другое купишь!
- Не отдам! Я к этому привык! Сроднился с ним!
- Гав!
- Отдай!
- Собачке нужно!
- Гав!
- Отдай маме!
- Гав!
- Все твои тупые танки и рыбалка!
- Молча-ать! – взорвался Серега, схватив бутылку. – Никому она не достанется! Никому, сволочи!

Пиво полетело на пол, и весело крякнув, откатило всех пахучей, пенящейся жижей. - Вон! Вон из моего дома вместе с этой шавкой! Чтоб я больше вас не видел!
Дог с визгом кинулся прочь. Промокшая насквозь теща выбежала следом.

- Ты! Как тебя... Жена! Села! Вывалила сиськи на стол! Я релаксировать буду.
Перепуганная Нина молча выполнила требуемое и застыла.
- То-то же, - устало произнес супруг. - А пиво чтоб через час на прежнем месте стояло. Зря я, что ли, пять дней терпел?

30) Сик трáнзит.

- Ну и жара! – Макс вынырнул из прохладного такси и, придерживая снизу тяжёлый пакет, шагнул к забору, примериваясь на ходу, как половчее открыть калитку, не выпуская из рук ношу.
Калитка распахнулась сама и в её створе возник улыбающийся Армен.
- А я думал Димка приехал. Второй час едет!
Добраться из города до дачного посёлка, обнявшего пёстрым рукавом мелеющее озеро, можно было за полчаса.
Загородившись плечом от Армена, тянущего руки к пакету, Максим буркнул: «Сам донесу. Лучше сигарету дай».
Миновав летнюю кухню, он увидел Вадика, деловито ковыряющегося в подвешенном над жёлтым, изрядно закопченным уличным мангалом, казане. Запах дыма и плова дразнил и приглашал.

Рядом, на железном столике, привлекая ос и внимание Макса, доминировала яркая половинка арбуза, сочная даже на вид, стояла стальная миска со второй нарезанной половиной, лежали овощи, пучки салатовой и фиолетовой зелени.
Среди овощей спрятались четыре серебряных стаканчика из походного набора, прописавшегося на даче.
Поискав и не найдя места на столе, Макс аккуратно пристроил пакет с трёхлитровкой на маленькой скамеечке, служившей подставкой для ног, у широкой качели, ютящейся в буйной сирени.
Взяв у Армена сигарету, он втянул дым и побрёл по дорожке к мосткам, заканчивающимся дощатым настилом над замшелым понтоном.

Над озером дул ветерок. Соседний понтон оккупировали три почти неподвижные дамы анри-лорановского формата.
Было спокойно и хорошо. «Ради таких вот моментов и живём, - думал Максим, – такое незаметное счастье».
Хотя почему незаметное? Ехал в такси, а душа-то пела. Пела в предвкушении, тихих бесед, крепкого пойла, баньки, озера и лучшей в мире компании. Здорово, когда счастье видишь и осязаешь.
Армен молча курил рядом. Наконец он бросил окурок и подмигнул Максу.
- Идём?

Распрямившись навстречу протянутой серебряной рюмке, наполненной кристально прозрачным самогоном, Вадик соизволил, наконец, заметить друзей.
- Чё привёз? – осторожно нюхая напиток, поинтересовался он.
- Груша. В позапрошлом году в бочку заливали – отозвался Макс.
- А по крепости? – заглядывая в рюмку, деловито осведомился Армен.
- Да не сильно взяло. Мы ж 53 ставили? Где-то 50-51 сейчас.
Выпили молча. Армен снова разлил, роняя крупные капли на железную поверхность.
- Надо бы в графин перелить. Проливается.
Макс раздал стаканчики. В фокусе серебристой глубины каждого отчаянно веселился маленький солнечный зайчик.
Немедленно выпили и по второй.
Вадик, с узбекской шумовкой наперевес, нырнул обратно в дымную преисподнюю, в недрах которой рождался ферганский плов.
Армен выудил из кармана следующую сигарету и откинулся на качели. Они скрипнули, сирень зашуршала, возмущённо выталкивая Армена.

Он снова качнулся назад, а задетая его мокасинами скамеечка-подставка накренилась вперёд, сбрасывая едва початую трёхлитровку.
Обернувшись на звук, Макс успел подхватить и поставить горлышком вверх упавшую в траву банку, когда в ней осталось уже меньше четверти грушевого экстракта.
- Бляяяя, - мгновенно спрыгнул с качелей Армен, – да как так?
- Макс, звякни Димону, пусть ещё везёт, - спокойно отозвался Вадик, отмахивающийся от осы шумовкой, – а мы пока это добьём.
- Бляяяя, наруби мне этой обсамогоненной травы, Вадик, - сокрушался Армен, - я её жевать буду.

В сирени чвиркнул разочарованный воробей. Солнце, к неудовольствию анри-лорановских баб, нырнуло за тучку. От плова пахнуло горелым.
- Да идите вы в жопу – сказал вдруг Макс.
Он пнул банку, опрокидывая остатки содержимого, и широко зашагал к калитке, над которой возникло удивлённое лицо Димона.
- Да идите вы в жопу!

31) Донор

Солнце карабкалось в зенит. Матюгальник на березе хрипловато воспевал красоту своей носительницы. «Быть донором это почётно» - так Аркадия Караваева встретил фельдшерский пункт родного села этим воскресным утром.

Изба с крестом видала алкоголиков, пациентов отрубленными пальцами и порчей (на фоне алкоголизма). Донорами тут обычно не пахло. Но еще намедни Жаба Петровна - глава сельской управы - самолично бегала по селу и зазывала посмотреть на явление “раболатории для забору крови”. И стать донором.
Мужики чесали макушки но отказывались, ибо «нахуй оно не надо трезвым ходить».

Аркадий тоже хотел отказаться, но накануне был ему сон… Явилась жена Кристина и умоляла сдать кровь на благо Родины, а взамен обещала больше не являться. Аркадий встал разбитым. Шаркающей походкой тракториста вышел в колоннаду крыльца, напяливая по дороге штаны, мешковатый пиджак и сапоги. И завертелось!


- З-з-здравстуйте. - поздоровался Аркадий с приезжим фельдшером.
- Проходите, Товарищ. - прогудел в ответ мужик в лиловой врачебной униформе. Бородой и объемами он напоминал Хагрида.
- “Охуеть.” - подумал про себя Аркадий, но вслух уже смелее заявил: “Я кровь сдавать!” - и кивнул в сторону диковинного аппарата приткнутого под иконами.
- Укладывайтесь, Аркадий вот сюда – фельдшер ловко подтолкнул его на кушетку. – Сейчас сделаем вас донором.
Аркадий не успел опомнится, как в его руки вонзились две иглы, блестящий хромом прибор забулькал, зашуршал и донор провалился в сон.



-О! Наконец ты очнулся. - первое что увидел Караваев при пробуждении был ярчайший розовый свет. Зрение привыкло в сиянию. Сквозь прозрачные стены можно было рассмотреть, как планета похожая на Юпитер медленно закрывает розовое светило. 
Пристегнутый к кушетке землянин-Аркадий с трудом осмотрелся и выдавил:
- Жеваный крот, где я?
- Неважно. Ты теперь наш пожизненный донор с правом на пенсию после 88 лет службы. Говоря “наш”, я имею ввиду Содружество Аркана-В.
- Алканавэ? - переспросил опиздошенный в край Караваев.
- Мы иная цивилизация. Наблюдаем за вами землянами, Аркаша, уже много лет, сканируем все что у вас по телеку крутят, радио слушаем. Нужны бы вы нам не больше чем тебе в бане пассатижи, если бы не один нюанс… 
Свет чуть потускнел и Аркадий смог наконец-то рассмотреть собеседника. Он разговаривал с лиловой волосатой грушей.
- Сотни рас, куча планет, мы искали что-то похожее на один земной продукт… Если хочешь, Аркаша, то не просто продукт, а деликатес!
- Э-э-э-это вы столько будете кровь мою пить?! - догадался тракторист прикинув хуй к носу. - Да я сдохну раньше!

Вот ты даешь, земля! - восхитился Груша. - Кровь нам куда? А нужный нам ресурс ты сможешь выс… вырабатывать, когда станешь питаться арканскими фруктами и овощами. Мы все это сами тоже едим, но вышло, что циклов двадцать назад наш монарх Аркан-18й попробовал кое-что земное, насмотревшись телека.
Понимаешь, сразу не разобрались, что “Зеленый Слоник” не кулинарная передача. А монарху уже понравилось, и всем его женам 13ти разных полов понравилось. Ты другой донор, Аркаша.
Так что давай, землянин, жри быстрее воон ту нарезочку, и туда же на тарелку “деликатес” отложишь. Я тебя уговаривать не буду, а монархи они ждать не любят!

Аркадий почуял, что теряет волю. Руки сами стали пихать в рот инопланетную органику, он давился, живот предательски раздуло.
“Вот послал же Свет Изначальный правителя-говноеда” - пробормотал Груша и растаял в воздухе. 
С темнотой в глазах Караваев устроился на тарелку – «Поехали!» - шепнул он.

А-а-а-р-ка-ша! Ско-тии-наа! –Кристина визжала как заклинившая лесопилка - ВСТАВАЙ! ТЫ ОБОСРАЛСЯ!

32) Шары Хроноса

Эта коробка лежала в торговом центре на полке с книгами для обмена. Ну, знаете, та самая полка с рекламой книжного магазина и парой затертых томиков Донцовой, откуда любой желающий может что угодно взять, положив взамен другой томик Донцовой. По крайней мере ничего более ценного на таких полках я не видел. А тут вдруг какая-то коробка. Не большая, кубической формы, сантиметров пятнадцать по грани. Стало интересно. Тем более что я все равно мучился бездельем в ожидании своей подруги. Она отправилась в магазинчик с разными женскими штуками, а я предпочел подождать ее в коридоре. И тут – коробка.

Никаких хитрых запоров или чего такого на коробке не было. Крышка открылась просто и без затей. Внутри на красном бархате лежал позолоченный хронометр. Именно «хронометр», нифига не часы. Часы – это слишком просто и примитивно, а это изделие даже внешне было сложно и пафосно. Под хронометром нашлась записка: «Это машина времени, используй её с умом, а лучше положи на место.» Я огляделся по сторонам. Где-то тут явно находилась скрытая камера и какой-нибудь пранкер. Ну а сами посудите, что я мог подумать, глядя на хронометр и такую записку? Исключительно дабы подыграть неведомым шутникам, я перевел стрелку на минуту назад и нажал золоченую кнопку.

Полыхнуло синим. Я стоял возле магазинчика с женскими штуками и смотрел на коробку. Подошел к полке, достал хронометр, перевел стрелку на минуту назад, нажал кнопку. Полыхнуло синим. Я оказался у магазина с пустыми руками. Выходит, что эффект повторяем и прогнозируем. Всё физическое возвращается во времени в определенную точку, а вот опыт сохраняется.
В голове сразу вспыхнуло несколько схем применения этого чудного эффекта. Можно было раздать карты, убедиться, что выиграешь, потом вернуться во времени и поднимать ставку до упора. Правда в карты я играть не любил, а если и приходилось, то только во дворе в подкидного. Ну или можно было посмотреть выигрышную комбинацию в лото, вернуться на пару недель назад и найти тот самый заветный билет.

Правда придется потратить кучу времени на поиск места продажи, а значит на поездки по стране. Опять же, придется по нескольку раз делать одну и туже работу на работе. Подсмотреть данные кредитки у шефа, вернуться назад, и списать у него со счета кругленькую сумму? Ну это уже какая-то уголовщина. Тык нельзя. Я ж не такой. Хотя это вопрос интересный: какой я? И почему нельзя?

Задумавшись на извечную тему «Тварь я дрожащая или как?!», я извлек из коробки хронометр и даже перевел стрелку на одну секунду назад, когда меня вернул к действительности дребезжащий голос:
- Молодой человек, как хорошо, что вы нашли мои часы! Я вам так благодарен!
Рядом стоял иссохший старик и тянул руки к моей прелести. Я убрал хронометр за спину.
- Вы ошиблись, гражданин, это мои часы. – безапелляционно заявил я, сделав шаг назад.
- Которые Вы нашли в этой коробке с запиской, написанной моим почерком. Часы отдай, увалень! – выражение лица деда сменилось с благодушного на решительное.
- Вы оставили, я забрал. В записке было сказано, что я могу их использовать. Они мои, всё честно!
- Я оставил, но передумал! Ты не понимаешь с чем играешься! Дай сюда! – дед подскочил, и попытался ухватить меня за руку, но я поднял хронометр высоко вверх, и старикан запрыгал вокруг меня, будто школьник у которого отняли портфель.
- Ах так?! – разозлился дед – Получи, засранец!

С этими словами дед провел подлый удар пинком в пах. Меня скрючило от боли. Вылетевший из рук хронометр описал широкую дугу и врезался в пол. Полыхнуло синим.
- Получи, засранец!
Удар в пах. Слезы из глаз. Полет хронометра. Синяя вспышка.
- Получи, засранец!..

33) Как выглядит собачий рай.

Конец девяностых. Тогда уже были комерсы, которые успели взлететь, обрасти атрибутами "богатой жизни", спиться и перейти на подзаборное существование.
Одним из таких атрибутов была Веста.
Некогда она была породистой и высокомерной доберманшей, но, по мере деградации хозяев, стала страшно худой сукой, жадно поедающей любые помои.
В таком виде она и попала к моей тётке.
У тётки Веста быстро растолстела, потому, что отказываться от еды после диеты из картофельных очисток, она так и не научилась.
Кроме одного случая.
Трудился я тогда в полуподпольном макаронном цеху. Он был расположен в столовке заброшенного военного завода.

В цех не ступала нога санинспектора. Макароны гнали из муки, воды и запрещённого красителя «тартразин» с нарушением всех санитарных норм.
Обычно станок обслуживали вдвоём, хотя случалось работать и в одиночку.
Наши макароны были красивы особой тартразиновой красотой и дёшевы как снег зимой. В сёлах их расхватывали мгновенно, поэтому цех работал днём и ночью.
Представьте ночь на заброшенном заводе. До города далеко, зато до двух кладбищ всего пара сотен метров к западу и на север.
Жутко, особенно если приходилось выходить в смену одному.
Ближе к вечеру позвонил Саня и сообщил, что мой напарник забухал и подменить его некем.

К тому времени я уже имел опыт одиночной ночной работы под оглушающий шум сушильных шкафов, которые пытается перекричать старенький приёмник. А в непроглядной тьме за окнами нет-нет да и мелькнёт огонёк в том месте, где на рассвете печально выступит из тумана старое кладбище.
Короче, я решил взять с собой Весту.
Живая душа всё же. К тому же выглядит довольно хищно.
Закрывая ночью дверь за уходящей сменой, я обычно чувствовал себя, как Хома Брут запертый в церкви с панночкой и её "друзьями". Но сегодня со мной Веста и я первым делом расстёгиваю ей ошейник.
Макаронка - скучное, грязное, убогое помещение. Но только не для этой собаки! Для Весты макаронка - это еда! Много еды!
Пока я варю для неё макарошки, одновременно прогревая сушилки, устанавливая нужную форму в "мамку", Веста носится по цеху, подбирая с пола упавшие рожки, громко хрумкая ими и клацая когтями по плитке.
Макароны готовы. Веста с остервенением опустошает одноухую гнутую кастрюленцию, а я берусь за работу.

Вскоре она вынимает морду из кастрюльки и пристраивается ко мне. Куда я, туда и Веста. Глядя на умную морду, кажется, будто она учится работать и вот-вот станет мне помогать.
Я беру из потока выпадающих из "мамки" мягких макарон одну и кидаю Весте.
Ей ничего не нужно объяснять. Все дела брошены. Доберманша сидит перед "мамкой" и выхватывает из потока одну макаронину за другой.
Потом ей надоедает и это занятие, и Веста отправляется на экскурсию. Крысы, в изобилии обитающие на макаронке, в шоке от сегодняшней гостьи и ушли в андеграунд. Приличной собаке и заняться-то нечем.

Я ловлю краем глаза движение и с восхищением наблюдаю за вконец обнаглевшей собачатиной. Она решила поспать, но на полу холодно. Ха! Мы же сегодня в собачьем раю!
Веста впрыгивает в чан с выгруженными из сушилок макаронами и, хитро косясь на меня, начинает вкручивать переднюю лапу в горячие макароны.
Левая вкручена, за ней закапывается правая. После этого, танцевальным движением, Веста погружает в макароны задние лапы и угнездив задницу в тепле, блаженно засыпает.

Простите меня, люди, которым достались эти, остуженные телом Весты, макароны. Поверьте, в том набитом крысами цеху, антисанитарии хватало и без неё. А Весте было тепло. Одну ночь она провела в настоящем собачьем раю и к утру впервые воротила нос от сухих макарон.
Пожалуй это того стоило.

34) Заветный камамбер

Альпинист давно потерял счёт времени. Минута. Час. День. Какое это имеет значение в мировом масштабе? Важен лишь он. И она. Где-то там, так далеко… И так близко. Их разделяет всего лишь расстояние.
Уходящий высоко в небеса, гладкий как стекло, деревянный Монблан казался бесконечным. Это была земная ось, не меньше. Но если её преодолеть... То в конце пути его ждёт бесценный, долгожданный, поистине волшебный приз.
Отец Феофан с трудом сдержал рвущееся наружу проклятие, когда в очередной раз хрупкие музыкальные пальцы сорвались с омерзительно гладкой поверхности. Впрочем, ругань сдерживалась автоматически - с полным ртом ясно выражать свои мысли сложно. А невнятно ругаться отец Феофан не любил.

Дыхание с хрипом прорывалось сквозь камамбер. Отвратительная масса залепляла рот, забивалась в глотку, склеивала зубы. Но, несмотря на это, отец Феофан стискивал челюсти и, задыхаясь, упорно лез ввысь. Непрестанно маячившее перед глазами дивное видение дразнило своей кажущейся близостью, соблазнительно изгибалось, игриво подмигивало и тянуло за собой не хуже неодимового магнита. Учитывая, что отец Феофан однажды случайно проглотил несколько металлических стружек, то...

Голова его гулко ударилась о небесную твердь. Дошёл! Он поднялся в небеса, откуда недавно, случайно оступившись, рухнул на грешную землю. Но, что ни делается – к лучшему. Несмотря на лёгкое сожаление, что остался жив – как она рыдала бы на его могиле! – радость отца Феофана не поддавалась описанию. Благодаря этой досадной случайности он сумел отыскать именно то, что должно помочь заполучить свою мечту. Неприступную Матильду можно было соблазнить лишь одним – сыром камамбер. От этого сыра она буквально приходила в экстаз.

Отец Феофан тоскливо оглядел бескрайнее поле, раскинувшееся перед ним. Идти предстояло долго. Тяжко вздохнув, уставший путник погрузился в некое подобие транса. С трудом передвигая ноги, он шёл, шёл и шёл, любуясь картиной окончательно поселившейся в мозгу.
Матильда. Изящная, гибкая, соблазнительная. Её ясные глаза томно смотрели на него, округлый зад призывно приподнимался, приглашая. Обещая. Любовь. Лю...
Она еле слышно попискивала, содрогаясь в такт его движениям. Таким сильным и таким быстрым. Её нежные пальчики царапали покрывало, некогда ясные глаза затуманились, в преддверии сокрушительного оргазма. В голове у отца Феофана что-то взревело. Да... Вот сейчас... Да! Нет!!!

Отец Феофан, вздрогнув, широко распахнул свои собственные глазки – видение оказалось явью! Над бесстыже раскинувшейся Матильдой громоздилось нечто крупное – гораздо крупнее него самого. И увлеченно двигалось взад – вперёд, не обращая ни на что внимания.

Несчастный влюблённый с трудом выплюнул раскисшую массу: - Как ты могла, неверная? Он ведь даже не принёс тебе камамбер! А как же я? Это потому что я чёрный?!

- Это потому что ты хомяк, а я крыса, идиот, - прерывисто выговорила Матильда. – Дельфин и русалка не пара!

Черный джунгарик по кличке отец Феофан, всхлипнув, сгреб мокрые сырные ошмётки, и, прижав их к груди, подковылял к краю стола.

- Так вот ты какая, тва... Шлю... Крыса! Мы с сыром уходим от тебя! Навсегда! Прощай!

Хомяк зажмурился и прыгнул обратно в пропасть, рассчитывая приземлиться там же, где и в прошлый раз. Он тогда встретил очень миленькую хомячиху...

Пылесос сыто рыгнул, с трудом всосав неожиданно крупный мусор и продолжил уборку.

- Что он сказал? – задыхаясь, поинтересовался массивный крыс.

- Попрощался, вроде... Ты продолжай, продолжай, не останавливайся. Жалко, камамбер забрал. Люблю камамбер.

И на последок рассказ, который не участвует в голосовании по той простой причине, что у его автора не поднялась рука выкинуть слова из этой "чудесной песни". Превышение по знакам почти в два раза, что не умаляет его художественных достоинств. Просто почитайте и выскажитесь, если найдутся слова))

***

Чёртовы штучки.

Виталий Витальевич выехал на работу заранее: он планировал заехать на заправку и купить бензина. Учитывая заторы в конце рабочего дня и возможную очередь на бензоколонке, он стартовал от дома на полчаса раньше. Доехав до заправки, он почувствовал бурление в животе и давление на задний клапан.
- Селёдку надо было выкинуть, — пробормотал он, сворачивая к туалету в дальнем углу АЗС.
Стоило Виталию Витальевичу запереться в домике раздумий, как к его авто подошёл его двойник. Он уселся за руль, пустил двигатель и, развернув машину, поехал в сторону базы, где Виталий Витальевич работал охранником. Выезжая с площадки на проезжую часть, Виталий-второй щёлкнул пальцами и стрелка топливомера тут же показала полный бак.

Алексей Алексеевич, водитель УАЗа-буханки, убрал топливозаливной пистолет в зажим, закрыл бак и с кряхтеньем забрался в тесную кабинку казённой машины. Повернул ключ в замке, постучал пальцем по указателю уровня топлива и пожал плечами. Стрелка почему-то показывала, что он не заливал топлива в бак, а это противоречило здравому смыслу! Алексей Алексеевич махнул рукой, запустил мотор и поехал ставить машину в гараж — пусть сменщик с прибором разбирается.

Василий Васильевич, шестидесятисемилетний охранник базы, мирно дремал в караулке, коротая последний час дежурства. Тот факт, что менять его приедет этот чёртов козёл Витька, немного портил настроение, но… Он-то сейчас поедет домой, отдыхать, а этот уёбок будет сидеть на базе всю ночь! Главное — не сцепиться с этим скотом языками. Вякнул сигнал домофона и Василий Васильевич дико вытаращился в монитор. Там стояла машина пидара-Витальки, а сам он с гнусной ухмылкой давил на кнопку звонка.
- Блядь, шесть часов нет, он уже припёрся, гандон!
Нажав кнопку открывания ворот, Василий Васильевич взял ключи с брелком сигналки и запустил мотор своей машины. Сейчас он передаст смену этому козлу и поедет домой. Главное — не сцепиться языками!

Двойник Виталия зашёл в караулку и молча кивнул головой.
- А чё ты так рано? Я и не смотрю на ворота, не жду ещё тебя.
- А чё тебе на меня смотреть? Я тебе девка, что ли?
Тон сменщика не был враждебным или язвительным, поэтому Василий Васильевич пожал плечами и уточнил:
- Так я пойду?
- Иди. Хули тут вдвоём делать?
Василий скривился и махнул рукой. Не хамит же, а что матом — так с этого козла чё взять?

Анна Васильевна, дочь Василия Васильевича, встала с тахты, накинула халат и принялась выпроваживать отцовского соседа, Михаила. Кавалер сегодня перебрал и эректильная дисфункция так и не позволила им согрешить. Анна, сорокадвухлетняя разведёнка с двумя прицепами, была зла.
- Всё, Миша, встал и пошёл домой!
- Ань, ну пососи ещё, мож встанет…
- Сам себе соси, задрал ты уже! Сейчас отец приедет, вали давай!
- Да ещё час, кого там… Ань, ну пососи ещё…
Во дворе послышался звук сигнализации и Анна подошла к окну.
- Мишка блядь! Батя приехал, вали нахуй! Не хватало ещё, чтоб он нас попалил! Съебал быстро!
Сосед в испуге свалился с тахты, но собрался с мыслями и, подхватив шмотки, рванул в прихожую. Обул свои вонючие и растоптанные домашние тапки, нашарил ключ и рванул через площадку, вихляя жирной голой задницей. Анна подобрала выпавшие трусы и ловко зашвырнула их в открывшуюся дверь соседской квартиры.

Василий Васильевич зашёл в квартиру, разулся и пошёл на кухню, чтобы выложить из сумки контейнеры от обеда. Там у мойки стояла его дочь, сосредоточенно моющая посуду.
- Привет, па! Что-то ты сегодня рано. Ничего не случилось?
Он посмотрел на откляченую жопу дочери и сбивчиво забормотал:
- Да вот… Виталька. Рано приехал чего-то… Отпустил меня. Вот.
- Это тот козёл, что вечно докапывается?
- Ну… — Василий Васильевич кинул сумку на пол и сделал пару шагов к дочери, не отводя глаз от её кормы. — Ага. Сегодня добрый чего-то…

Двойник Виталия Витальевича пошевелил компьютерной мышью, рисуя курсором круг в центре монитора. Потом дунул в него смрадным дымком и в угольно-чёрном круге проступило изображение: Василий Васильевич, со спущенными штанами, азартно драл на кухне в зад собственную дочь, а та не менее азартно поддавала ему, то и дело бросая через плечо какие-то реплики.

О том, что Анна не дочь Василия Васильевича, знали лишь двое: сидящий у монитора демон и покойная жена Василия Васильевича, Татьяна Сергеевна. Даже биологический отец Анны — сосед, Михаил Михайлович, не знал, что ходит на поебушки к дочери. Сорок три года назад, тогда вполне ещё молодая соседка, жена дяди Васи, как-то заманила его к себе, угостила портвейном и совратила. Тогда ещё пятнадцатилетний Миша не знал (и так и не узнал никогда), что тётя Таня, соседка, не могла забеременеть от мужа и решилась на отчаянный шаг, затащив на себя малолетнего соседа.

Демон оскалил клыки, фыркнул серным дымом и царапнул когтем изображение в круге. Теперь стал виден Виталий Витальевич, сидящий в позе орла над санфаянсом. Процесс удаления из организма селёдки всё ещё продолжался. Нечистый пошевелил пальцами и глаза дристуна едва не вылезли на лоб от очередной струи, вырвавшейся из его кормового орудия.
- Сиди-сиди, ты мне здесь ещё не нужен, — пробормотал демон и снова царапнул монитор.

Миша оделся, нашарил в карманах курево и зажигалку, открыл дверь и вышел на площадку покурить. Стоило ему всунуть в рот сигарету, как словно чёрт его подтолкнул к соседской двери. Миша прижался к ней ухом и явственно услыхал вопли:
- Давай! Сильнее, сильнее! Ну! Давай!..
Он выпрямился, выплюнул сигарету и злобно зашипел:
- С-с-сука… Меня выгнала, а сама там порется с кем-то! Вот блядина, а…
Миша метнулся к себе, в прихожей отыскал ключ от соседской квартиры, прихватил из шкафчика молоток и рванул через площадку. Открыв замок, он пробежал в гостиную, потом заглянул в спальню…
- Сильнее, чёрт тебя раздери, сильнее пихай! — донеслось с кухни.
Взбешенный сосед ломанул на голос и вбежал в крохотную комнатушку с плитой, мойкой и холодильником. И замер в полном ахуе: Анку ёб её собственный папаша!
- Да вы тут совсем поебанулись, что ли?! — возопил он.
Дядя Вася выгнулся дугой, кончая и хрипя при этом. Потом лицо его покраснело и старик упал на пол, кривясь в инсульте. Анна громко ахнула, прижав ладони к щекам. Потом перевела взгляд с отца на соседа и закричала:
- Ты что наделал?! Ёб твою мать, ты что наделал?!
И, перескочив через дядю Васю, кинулась на Михаила, вцепилась ему в лицо ногтями, не переставая орать. Миша резко обхватил соседку руками и при этом шарахнул молотком в висок. Та обмякла, отошла на шаг и рухнула на пол, прямо поперёк дяди Васи. Миша испуганно смотрел на дёргающиеся на полу тела, на льющуюся из-под головы Анны кровь…
- Бля, я ж и её убил, — пробормотал он.
Миша бросил молоток на пол, шатаясь прошёл через гостиную на балкон и сбросился с четвёртого этажа головой вниз. Он так никогда и не узнал, что Людка, старшая дочь Анны, это его родная дочь. И внучка.

Вякнул сигнал СКУДа и демон, смахнув с монитора свой адский круг, стал смотреть, что творится во дворе базы. А там Виталий Витальевич ходил кругами вокруг своего авто и в недоумении размахивал руками. Вот он открыл водительскую дверцу и заглянул внутрь. Выпрямился, покрутил головой и, скубая макушку, направился к караулке.
- Ин ладно, — проговорил нечистый, меняя обличье, — чеши тут репу хоть до крови, а мне пора к Людочке! Это инцестное отродье или сделает то, что мне надо, или не достанется никому.
И исчез, оставив в караулке лёгкий запах серы.

Всё, можно читать, обсуждать и всячески резвиться на костях этих шыдевров!

- А долго рассказов можно оценивать?
- Нет, отводится 10 дней.
- Маленькое...

Ау, тут кто-нибудь есть? Никаво... Мне страшно, тут словно в колодце - холодно, одиноко и эхо сильное.

Бэпэ и МЖ либо сговорились, либо один автор. Либо они просто нашли друг друга Сужу чисто по любви к сокращениям.

Ну-с, погнали! *протирает очки

Это сообщение отредактировал Rumer - 27.08.2021 - 19:34

Да погоди ты. Дай люди начитаются, а потом будут авторитетные мнения и унижения воспевания авторов.

1. О, счастливый день!

Есть у меня подозрение, что я много чего пропустил. При прочтении рассказа складывается впечатление, что он полон отсылок к чему-то всем известному, к каким-то мемам или даже классике, и только я этого не понимаю. Приходится спотыкаться и перечитывать. В целом читается легко, тайнотретьейпланетовски...
Текст пару раз улыбнул, а это уже немало.
Из неприятного - загадочная пунктуация "странная, для постороннего взгляда, парочка".

Doddy1

Абсолютно такое же впечатление. Некоторые отсылки понял, некоторые необходимо уточнить.

2) Мух-покоритель

Произведение произвело впечатление достаточно графоманского, эдакая текстовая мастурбация без желания зачать ребенка, но с вкраплениями мелких приятных кристаллов: "с наглостью водителя маршрутки", "кофебрейк и чебурекобрейк", "жужжастик" - хорошо.

"билась о стекла окном дверей" - што?

Это сообщение отредактировал Doddy1 - 27.08.2021 - 20:13

Я за 18ую Сеулю, короч.
Это прост потому, что больше ничего не читал пока.

Правда, есть там непонятные моменты. или кусты, торчащие из рояля.
Расскажу потом.

Это сообщение отредактировал МашруМ - 27.08.2021 - 20:21

Ох и тяжело Оргу будет считать голоса в ветке, где и обсуждение...
Предлагаю его пожалеть и выделять сообщения голосования либо жирным хотя бы, типа
Мои голоса
либо увеличенным размером, типа
Мои голоса

Это сообщение отредактировал IvSkoi - 27.08.2021 - 20:25

О, ёпта! Только щас заметил, что голосовалки нет никакой. Ни скрытой, ни открытой.

Ето как так??

- оно канешна да. Но сколько из прочитавших сделает так, как думаешь?
Процентов 20, уверен, не больше. И это я еще слишком хорошего мнения об людЯх.

Это сообщение отредактировал МашруМ - 27.08.2021 - 20:25

Пусть процентов 20, но оргу уже будет легче на 20%.

Я вообще предлагал вынести голосование в отдельную тему. Так проще для орга, но несколько геморройнее для голосовальщиков. Ко всему прочему, некоторые несознательные юзвери умудряться переголосовать, меняя свое мнение чуть ли не каждый день по ходу конкурса. Поди, посчитай голоса правильно в такой неразберихе! Короче, мое мнение неизменно: для голосов нужно создавать отдельный топик.

Добрый день). Времени сейчас нет, читаю потихоньку, раньше воскресенья вряд ли освобожусь. И я обещал конкурс с небольшой наградой за лучшую подпись с рекламой ККК, я не забыл. Так что присылайте свои варианты, выберем что-то).
З.Ы. Без голосвалки - херово. Поддерживаю предложение выше.

Это сообщение отредактировал makahito - 27.08.2021 - 20:30