"Всё не то, чем кажется"
Глава 12
Принесли блюдо с крохотными тарталетками, густо усыпанными чёрной икрой, а к ним две рюмки из тонкого стекла и запотевший, весьма объёмный графин с водкой.
Дождавшись, пока официант растворится в окружающей столик полумгле, Фрол Карпович кивком указал на сорокоградусную и поинтересовался:
- Будешь?
Иванов вежливо отказался.
- Нет, спасибо. Не хочу. Да и самочувствие не то… С Антоном что? – повторил он вопрос.
Шеф молча налил себе до краёв, опытно закинул, почти не запрокидывая голову, водку в рот. Удовлетворённо выдохнул. Закусил тарталеткой. И лишь потом соизволил ответить:
- Выкарабкается. Если бы не болевой шок - отделался бы лёгким испугом. Побегал бы без руки некоторое время – ничего страшного. Так что гордись – ты ему жизнь спас!
Такое объяснение инспектора удовлетворило мало.
- Когда я смогу его увидеть?
- Понятия не имею, - донельзя удивил ответ начальника. – Швец сейчас на этой… как её… реабилитации.
Сергей понял, что более точных сведений он из Фрола Карповича не вытянет. Пока, во всяком случае. Потому сделал мысленную пометку подойти к этой теме попозже и с другой стороны, завуалированно. Глядишь, через пару-тройку рюмашек вредный шеф и подобреет.
- А если бы Антон истёк кровью там, в поле, что бы с ним потом стало? Вторая смерть ведь получается.
Старый боярин благодушно откинулся на спинку кресла, сыто отдуваясь и удобно расположив руки на мягких подлокотниках.
- А сам как думаешь?
- Ну… разное говорят, - уклончиво ответил Иванов. – Вроде как полная смерть наступает. Бесповоротная. В ничто превращаешься.
Фрол Карпович расхохотался. Гулко, зычно, с удовольствием.
- Это кто же тебе такую дурь сказал? – когда веселье начало понемногу спадать, уточнил он. Однако ответить подчинённому не дал – сам продолжил. – Не говори, угадаю… Дружок твой, пропойца, не иначе! Новую ипостась для душ выдумал! –Хо…хо… ой, не могу… Неук! Наслушался баек с пугалками, пока в архиве сидел, а тамошним и весело над дурнем потешаться…
- Ну а всё-таки? – не унимался инспектор.
- Ты сам прекрасно знаешь. Очередь, арка – каждому своя, по делам его… Если по приказу начальственному трудился и погиб – разбирательство предварительное. Потом по ситуации… Но от сыскной работы в сторону отодвинут, н-да… На моей памяти такое четырежды было, и все страдальцы и дальше трудятся, кто где… У дверей тоже ведь кому-то сидеть нужно, а служба там скучная… Да и других дел полно, в архиве том же.
Иванову сразу вспомнился когда-то виденный им благообразный старичок в потёртом чиновничьем сюртучке, читающий газету за небольшим конторским столом. Он сидел в самом конце очереди на Суд, словно администратор. Сбитый лётчик, получается… Или ещё как проштрафившийся. Инстинктивно Серёга примерил такое времяпрепровождение на себя и ужаснулся - чем сидеть так годами – лучше в одну из тех самых, определяющих посмертие арок рвануть, навстречу неизвестности. Хотя… тут как посмотреть. Это он сейчас такой борзый да героический, пока в похожую ситуацию не вляпался. А там – кто знает? Может, так и лучше… а если не лучше, то конкретнее – точно.
- Понятно, - протянул парень, на самом деле мало что понимая. Тут, скорее, приходилось верить, чем осознавать. – По допросу Тоуча спросить можно?
- Валяй, - разрешил Фрол Карпович. - Спрашивай. Сегодня можно и поболтать.
- А кто его допрашивал? Ваш голос я узнал, но остальные…
- Кому положено, - обрезал шеф, - тот и допрашивал. Ты их не знаешь. Из ведомства вашего собутыльника командировочного.
Сергей вскинулся.
- Марека? Как он? Мы же вроде беглеца до большого шухера найти успели – ему это зачтётся?
- Без понятия. У него своё начальство. Пусть у них умы и преют по этому поводу. Хотя за то, что скандала не допустили – хвалю. Весело бы было, если бы всем миром этого пакостника искали. Нас – так точно бы издёргали и указаниями умучили. Александросовым сослуживцам только дай волю! Мы у них и так как кость в горле из-за того, что толком спецотделу не подчиняемся. А им такое не любо. Привыкли всех всегда за дураков держать, да заигрались малость – в пику наш Департамент создали. И теперь вот им нос утёрли.
- Это как? – живо заинтересовался Иванов. Такие минуты откровения руководства нужно ценить и использовать по максимуму.
- Ты думал, что о побеге из Ада никто не знает? Не-е-ет, кому надо – всё ведали. Просто помалкивали до поры. Заодно и меня, и вас проверяли – как сработаем? Не обленились ли? Да и иных перешерстили: кто сообщил о пропаже, кто умолчал, кто что делал… Многоуровневая, - снова блеснул сложносоставным словом шеф, - проверка. Не дети малые, чай. Понимать нужно, кто на своём месте, а кому и на покой пора.
Почему-то эта новость не удивила. В принципе, постоянный контроль и вечные тесты на профпригодность – нормальная ситуация в силовых структурах. Не даёт мхом порасти, да и круговую поруку напрочь разрушает; показывает, кто есть кто в плане служебного соответствия занимаемой должности по факту, а не родственно-дружеским связям. Ну и заиграться властью не даёт, на грешную землю опускает. К тому же, когда тебе в затылок коллеги побойчей да покручёней дышат – хочешь, не хочешь, а стараешься, максимальные планки берёшь…
Хорошая практика, только позабытая в наши дни. Даже не позабытая, а искоренённая напрочь. Кому нужны работоспособные органы? Да им только дай волю и возможность при правильном руководстве - сразу вопросы неудобные появятся к сильным мира сего, причём вполне документально обоснованные и чётко аргументированные статьями Уголовного Кодекса.
Естественно, такое рвение никому не нужно. Потому сейчас иная схема в почёте – при власти на местах все свои. И покроют, и помогут, и в обиду не дадут, и в баньку по субботам вместе - делишки обкашлять и вопросы шкурные порешать. А личный состав пусть мелочь гоняет, чтобы не застаивался и хоть какую-то видимость работы создавал. Нужно же обывателю, кроме криминальных сериалов по телеку, и в реале что-то показывать?..
- Тогда получается, о Юргене и Инге заранее знали? - сделал вполне очевидный вывод Сергей. – И что? Они, получается, не самоубийцы, а значит нужно дело пересматривать. Сами слышали - их ведь Тоуч на тот свет спровадил. Нельзя же на произвол судьбы такие вещи оставлять.
Фрол Карпович одобрительно покачал головой.
- Мысли верные, но не умные. Истинный суд это изначально учёл. Там не шутят, и не ошибаются, потому как видят всё насквозь. Ты прав - греха самоубийства нет на них, верно подметил. Других хватает, а этого нет.
- Но тогда почему не опросили? Почему Марек говорил, что Юрген в секторе для самоубийц?
- А он искал? Или попросту думал так? – бросил боярин, с насмешкой наблюдая, как вытягивается лицо подчинённого.
- Так это получается…
- Ага. Сглупил он, или побоялся у своего начальства спросить. Мог попросту даже не знать - такое тоже вполне допускаю. По низости чина и малоопытности. Это у меня с вами дерьмократия и панибратство, а там… - кулак шефа сжался, демонстрируя небывалую монолитность и стройность в иерархии смежников. - Вот!
Иванов усомнился в такой строгости, но, хорошо зная взрывной характер руководства, держал свои мысли при себе.
Шеф продолжал, теперь уже спокойно, даже чуть устало:
- Только без толку это. По возвращении дружок ваш доложил обо всём, кому следует. Там головы поумнее, не только табак курить и водку лакать способные. Оборотня, нашли, опросили. Вчера. И ничего не добились, кроме потешных россказней об «Ангеле Себастьяне» и баловства гнусного с девками непотребными под дурманом. И всё. Ингу тоже нашли, и тоже опросили. Дура дурой. Такую чушь несёт, что аж стыдно за род человеческий.
- Но нам почему не сказали? – инспектор по-прежнему не понимал такой ненужной секретности.
- А смысл? Вы гораздо больше убиенных уже знали. Да и ничего ценного выведать, как я тебе, дубине стоеросовой, сказал, не удалось. Так, для пустой болтовни отвлечься? Работали вы правильно, по делу. Антон меня в курсе держал.
Инспектор нахмурился: «Опять прав, пень старый. Не подкопаешься. Но слишком жёстко, слишком. Хотя, похоже, это не все сюрпризы на сегодня. Карпович – он ведь как шпионский сундук с семерным дном, и это только для видимости… Послушаю дальше».
- Ладно, - примирительно сказал Сергей. – Так – значит так. Не моё дело решения руководства обсуждать. А ещё вопрос имею: вот я там, при просмотре, плеть видел – это что такое?
- Печать, - наливая себе новую рюмку, буркнул шеф и принялся выбирать ломтик с икрой посочнее, считая свой ответ, похоже, вполне исчерпывающим. Однако мельком взглянув в непонимающие, удивлённые глаза подчинённого, боярин, грустно вздохнув, снизошёл до ответа. Как раз между водкой и тарталеткой. – Служебная Печать определённого чина может и не такое вытворять. Моя – способна. Твоя – нет. Понял?
- Ага… Хорошая вещь… Но вот с отрезанием ступни – перебор вышел, как по мне.
- По мне тоже. Но я и рта не посмел открыть по этому поводу. Со своим уставом в чужой монастырь, знаешь ли, не ходят. Пусть сами разбираются. Демонам демоново…
Так, по этой маленькой оговорке, подтвердились Серёгины догадки о личностях допрашивающих, о неуставных отношениях между Департаментом Управления Душами и аналогичными структурами Ада, о совместных мутных делишках и запутанных взаимных обязательствах. Ну и нормально, в здоровой и необременённой идиотизмом организации так и должно быть: работа шла своим чередом, без особого крючкотворства; родиной они, вроде бы, не торговали. Главное – эффективность. Остальное фигня.
- Что теперь с Тоучем будет? – спросил инспектор из любопытства. Не то чтобы его судьба плешивого слишком волновала, но ведь интересно же, как с ним поступят. Так… для общего развития.
Фрол Карпович задумался, словно что-то взвешивал на весах допустимого разглашения служебной информации, после ответил:
- Сложно сказать. Могут законопатить в такую дыру, что его предыдущее место пребывания райским садом покажется. А могут… - налил, выпил не закусывая, - и к делу приспособить. Последнее даже вероятнее всего.
- Это к какому?
- Он умный, ловкий, себе на уме - вон какие каверзы обстряпал в одиночку, аж завидно – одной болтовнёй... Тёртый, при нужде без мыла в любое гузно влезет. Просто с вами ему не повезло. Ну и не знал, что его всё одно всерьёз искать будут. Год прятался! При правильном подходе – незаменимая личность. Чудесный кандидат в провокаторы. Такие всегда нужны и дело им всегда найдётся. Мыслится мне, и ножку ему не просто так, ради назидания укоротили, а с умыслом... Не только власть показать, хотя куда ж без этого. Скорее для осознания своего места на шестке, чтобы себя не забывал... Знай! Такие Тоучи сильных любят, им в их тени жить легче. А чтобы не предавали без нужды – их иногда надо палкой охаживать для памяти, как пса цепного буйного. Получит по хребту – хозяина признает и руки лизать начнёт. Не получит, почует слабину – кинется без раздумий. А так на ножку свою коротенькую глянет – и сразу вспомнит – чьи в лесу шишки.
К тому же ещё одна мелочь мне подумалась: хроменьким доверяют больше, жалеют из-за их убогости. Не все, конечно, но многие. Думают подспудно – не сбежит, не на чем. И зря. Ещё в мои времена калек любили по кабакам пускать, чтобы дураков слушали да крамолу примечали. Или в нужных местах садили милостыньку просить да следить за кем следует. От увечий своих они умнели частенько. Работать в полную силу не могли, а умишко изворотливый от такой беды телесной приобретали. Так и тут. Нет! – закончил рассуждения начальник. – Точно к делу пристроят! Воспитают как надо, подучат малость и пристроят! Чую… Как бы с ним потом ещё и не встретиться… Слушай, отрок! Спроси чё-нить другое! Надоел ты мне с этим козлищем плешивым!
Иванов по изменившемуся настроению начальства опытно почувствовал – пришло время переходить от хоть и интересных, но, по своей сути, второстепенных вопросов к более важным. От просто к сложному, выражаясь истрёпанной всякими доморощенными коучами и блогерами, крылатой фразой.
Больше всего парня интересовало, чем именно он так лихо в Тоуча палил, как оно в нём завелось и что вытряхнули из опрошенных Юргена с Ингой про так и не задержанную Агилю Салимову? Адреса, пароли, явки? Не может быть, чтобы они не знали друг о друге ничего – сколько времени вместе тёрлись… Но последний вопрос Сергей оставил на самый конец беседы, вполне здраво полагая, что не стоит пока напоминать Фролу Карповичу о ненайденной сообщнице беглеца. Инициатива наказуема. Ещё искать её погонит – прямо сейчас, не дослушав и не доотвечав… С него станется.
Начал инспектор издалека:
- Как я понимаю, Элла вам всё рассказала? И про то, как я… непонятной энергией стрелял, тоже?
- Угу… - пробасил шеф, выбирая очередную тарталетку.
Складывалось впечатление, что всё внимание немолодого боярина поглощено этим процессом. Со стороны эти родственники пирожных казались одинаковыми, словно однояйцевые близнецы, но только на посторонний, непосвящённый взгляд. А разница, похоже, была, да и Фрол Карпович явно что-то знал про заметно полегчавшее блюдо с кусочками теста с икрой. Что-то такое, позволявшее ему придирчиво, с недоверием поводя пальцами над чёрными, матово блестящими шариками в рукотворном, смахивающем на ажурную корзинку для Дюймовочки, обрамлении, выбирать именно правильные тарталетки. Те, которые следовало съесть не до, не после, а исключительно в этот момент, в этой точке пространства и времени. Остальные, поначалу отвергнутые, оставались ждать своего часа на тарелке, с каждым разом всё более напоминая участниц местечкового конкурса красоты, сгрудившихся чуть в стороне от центра сцены и искренне, незамутнённо ненавидящие финалисток, которых по одной вызывает жюри под свет софитов и аплодисменты зала. И каждая при этом надеется, что следующим прозвучит именно её имя, и она из завидующей станет той самой, избранной, с презрением смотрящей на неудачниц с высоты нового Олимпа.
Иванов заворожённо наблюдал за этим в высшей степени вдумчивым процессом, однако голос начальника вернул его к действительности.
- Ты что узнать хотел? Знаю ли я – знаю. Ответил? – тарталетка исчезла в прорези между бородой и усами. Забулькал графин.
- Нет! – чувствуя, как начинает заводиться, бросил Сергей. – Не ответили! Откуда во мне… наверное, Сила?! Вы же её изымали со специальным человеком. Помните?!
- Помню. Не ори, как зазывала ярмарочный. Всё я помню. И помню, как говорил тебе в Чехию учиться ехать.
Инспектор перебил:
- При чём тут Чехия?
Фрол Карпович скрестил руки на груди и посмотрел на подчинённого устало, с жалостью. И куда только делся тот самый, жизнерадостный начальник, сидевший на его месте ещё минуту назад? Теперь это был измотанный, умудрённый житейским опытом крепкий старик, вынужденный против своей воли тратить время на бестолкового подчинённого.
- При том, что Силу из тебя никто не забирал. Нельзя такое делать против воли человека. Она с хозяином… срастается, что ли. Избавиться можно либо самому, по своему желанию, либо отнять после смерти. Потому Бездушная тебя убить и хотела. Ей так проще и надёжнее было, чем тебя, ровно девку красную, уговаривать на отдачу. Поехал бы, куда говорил – об том тебе сразу бы и поведали. А так – копилась Силушка в тебе, невостребованной. Небось и в жар кидало, и непонятности всякие вокруг творились?
- Да… было…
- И места паскудные чуял, ну те… где злодейство раньше случалось? И суть людишек плохих видел?
Иванову захотелось убежать от таких новостей, но он справился с собой, усидел на месте.
- И такое тоже было. Только я не понимаю…
- Ясное дело! Чтобы понимание иметь – знания нужны! Но ты ленив оказался да неусидчив. Зря я тебе ту бабёнку подсунул. Зря.
Сергей удивился. Как ему казалось, по-настоящему.
- Какую бабёнку? – переспросил он, стараясь, чтобы его голос не дрогнул.
- Да ту самую, Эллой кличут. И задание ей дал несложное – книжки тебе правильные подсовывать да к колдовству приучать, через азы. Надеялся, что дойдёт до тебя… И не делай из меня шута горохового! – рявкнул боярин. – Всё я знаю – и как она тебе разболтала чего ненадобно по глупости бабьей, и как бегала вокруг, словно собачонка.
Иванов продолжал держать марку:
- Да с чего вы взяли?
Шеф недовольно отмахнулся.
- То, что не признаёшься без доказательств – хвалю. Но раз уж у нас разговор задушевный начался – давай начистоту. Я всё понял там, на поле, когда она вместо того, чтобы бабку свою искать, к тебе побежала. Видел бы ты её глаза… Казалось – за тебя умереть хочет. Влюбилась. А значит и рот на замке не удержала. У слабого полу всегда так – умница да красавица, да мужиками, ровно овцами вертит, пока не встретит кого-нибудь… Тогда дура дурой становится, и поделать с этим ничего нельзя. Не бойся – карать я её не стану – не за что. Она ведь тебе ничего секретного не рассказала. Так что пусть живёт долго и счастливо; глядишь, и детишек нарожает. Да и честна она пред тобой оказалась – такое тоже ценить надобно. Редкость в ваше распутное время.
Инспектор колебался – стоит ли признаваться или пока подождать на всякий случай? Однако боярин избавил его от мук выбора:
- Со своей полюбовницей дальше сам разбирайся. Мне она без надобности…
Внутренне возликовав, парень спросил о главном:
- Но зачем вам это? Для чего?
Начальник улыбнулся.
- Я же тебе ранее говорил. Всё же на поверхности лежит, но нет – тебе всё разжуй и в рот положи. Ох… ладно, повторю. Департаменту любые возможности важны. Руки у нас коротки в этом мире, потому и живых через пень-колоду набираем. Да и то, сам знаешь, как… Двое вас всего – ты да американец один. Остальные – как Швец. Тут могу – тут не могу, ограничений полно, чтоб им… А дел выше крыши. И всё бы ничего, вот только напомню: блюдце Яги именно ты кокнул, а не тот… из-за моря-океана. Потому и не мог я такую возможность упускать – в колдуны тебя вывести, и пихал тебя к знаниям, будто щенка слепого. А ты всё лапами упирался.
Иванову захотелось водки. Против воли он посмотрел на графин, на вторую, сухую рюмку. Фрол Карпович понял взгляд подчинённого правильно.
- Давно бы так. На, - графин снова забулькал, теперь уже дважды. – Пей.
Махнули не чокаясь. Парень не ощутил вкуса водки, только некую неприятную горечь во рту. Зато успокоился. Съев тарталетку, заговорил:
- Для чего вам колдун – понятно. Но почему вы мне ничего не рассказали раньше?
- И что бы ты сделал? – требовательно поинтересовался шеф. – Блюдечко новое потребовал? Или учиться поехал? Иванов, не утомляй меня своей тупостью…
Инспектор вынужденно согласился с шефом – именно так бы он и поступил – постарался бы всеми силами отмазаться от неумолимо наваливающегося «счастья».
- Тогда почему не приказали?
Начальник в ответ лишь горько вздохнул, демонстрируя всем видом, что именно так ему и хотелось поступить в своё время, но:
- Нельзя принуждать в таких делах, - медленно произнёс Фрол Карпович. - Никто не властен над судьбой человека, кроме него самого. А колдун или ведьмак – это судьба, как ни крути. Потому пришлось тайно тебя подводить к нужным мыслям.
- А это, значит, не принуждение, - осклабился Иванов. – Это так, детские шалости?
- Не принуждение. Чужой судьбой повелевать – грех, но вот подтолкнуть неразумного в нужную сторону – благо. Особенно если он сам этого не понимает.
- И какое же мне от этого благо? – по-прежнему зло, отрывисто бросал реплики Иванов, не считая нужным скрывать свои эмоции.
- Тебе – не знаю. Людям – большое. Ты не только о себе думай. Вспомни, где служишь и где служил. Присягу вспомни… Я ведь тебя тоже понукал не ради забавы, а дела для. Да с твоими возможностями проср… упущенными, ты бы этого Тоуча в бараний рог, даже не приближаясь, скрутил! Понимаешь?!
Пока шеф произносил свою маленькую речь, ухитряясь не вкладывать ни крупицы пафоса в эти, казалось бы, напыщенно-громкие слова, парень усиленно думал.
Ему уже стала предельно понятна картина случившегося и почти прояснилась немедицинская природа его горячки. О многом рассказала Элла, о чём-то сам додумался, кое-что начальник прояснил. И что теперь со всем этим делать? С одной стороны, Иванов верил в добрые побуждения Фрола Карповича и ненавязчивую многоходовочку, разыгранную им в надежде склонить строптивого сотрудника в нужную сторону. Да он намерений и изначально не скрывал, просто по своему обыкновению всего не рассказывал. С другой – ну не хотелось инспектору связываться со всем этим колдовством, с Силой, с наверняка мрачными и рисковыми последствиями от принятия дара. Кожей чувствовал – не его это.
Но вдруг бег мыслей изменился и у инспектора внезапно прорезался интерес – с какой радости боярин ему всё это вот так, запросто рассказывает? Насколько Иванов успел изучить руководство – не тот стиль. Шеф, скорее, наговорил бы ему с три короба, наплёл разного, да и про то, что нельзя приказать – в жизни бы не сказал. Придумал бы что-нибудь новое – он на такие дела видный специалист. А если бы выматерил и пинком погнал работать, завалив поручениями по маковку не особо интересуясь желаниями подчинённого – тогда да, выглядело бы совсем реалистично. Но почему-то ничего этого не делает, напротив – откровениями заваливает. И про Эллу сам сказал, сдавая, фактически, агента; и свои карты на стол рубашкой вниз выкладывает… Не к добру такие новшества. Старые порядки понятнее были.
Вслух же Серёга спросил:
- Температура моя повышенная от Силы?
- Да. Точнее, от её неиспользования. У тебя Печать – своего рода сгусток Силы, да своя дурь наложилась сверху. Вот и вышел переизбыток. Ты же как накопитель получился. Излишки наружу и выходили понемногу, чтобы ты не бабахнул, как перегретый конденсатор. Да, - разулыбался начальник. – Я и такое слово знаю. А если бы умишка хватило поинтересоваться в книгах правильных – то знал бы, как эти самые излишки силы из себя исторгать безбоязненно и на благое дело.
- Это какое же?
- Да хоть рост пшеницы ускорять. Раньше волхвы только этим и промышляли.
- Излишки… откуда? – глупо хлопая глазами, спросил Иванов.
- Так от Печати же, - развёл руки в стороны Фрол Карпович. – Интересная штука, как я понял, вышла. Сила на Силу накладывалась. И каждая норовит саму себя восполнить. Не помещалось всё в тебе. И снова из-за твоей неучёности.
Инспектор покачал головой:
- Ничего не понял. Вообще. Какая-то Сила наложилась на Силу, переизбыток образовался… Я в физике не силён, извините.
Начальник медленно, с удовольствием разлил водку по рюмкам, блюдо с тарталетками демократично пододвинул к середине стола. На этот раз чокнулись, после выпили.
- Ты, Иванов, - снова откинувшись на спинку кресла, начал шеф, - вообще понимаешь, что такое Сила? Какой смысл в этом слове?
- Конечно, - сходу ответил подчинённый. – Это… это… - и тут он запнулся, внезапно осознав, что природу данного явления он описать не может. Понятием оперировать – да, несложно, а вот объяснить… Энергия? Колдовская мощь? Потусторонние эманации? Человеческая дурь в квадрате помноженная на водку в кубе? – ага, та ещё сила, только созидания в ней ни шиша, одно разрушение. Потому честно признался. – Нет. Не могу. Понимать – понимаю, а словами не опишу.
Фрол Карпович изобразил на лице сочувствие мысленным потугам подчинённого, потом ответил:
- Не переживай. Этого в ваши дни почти никто не знает. Позабыли вы мудрость предков, больше на технику надеетесь… Только слово красивое и запомнили. Так вот! Сила, чтобы ты знал, это всё вокруг нас.
- В смысле? – инспектор даже не поленился повертеть головой по ресторанному сумраку, выискивая подвох.
- В прямом. Ну не это, - палец шефа потыкал в стол, - бездушное, а… Ну, чтобы тебе было понятно: Сила – это жизнь. Самый большой дар Его, - взгляд говорящего устремился на мгновение вверх, после вернулся к Иванову, - этому миру. Основа основ, колыбель всего. Она везде – в пробивающейся вопреки всему через асфальт травинке, в первом крике младенца, в последнем вздохе умирающего. Она не добрая, не злая – каждый волен ею по своему разумению распоряжаться, в меру греховности внутренней… Она – везде, - повторил он, - и может всё. И границ её мы не ведаем. Да и постичь не в силах. Только принять. Так понятнее?
- Не-а, - снова не стал лукавить парень, и, увидев хмурящееся лицо начальника, поспешно добавил. – Фрол Карпович! Не злитесь! То, что для вас естественное знание – для меня тёмный лес глубокой ночью. Абсолютно новые определения и мерки! Разобраться надо, в школе такому не учили.
Ответ боярину понравился.
- Растёшь в моих глазах. Думать пытаешься… Ну слушай: Сила – это именно то, что я сказал: Жизнь. Она есть у каждого и не является даром избранных, как все почему-то думают. Просто пользоваться ей умеют единицы, потому что не изучают, лениво им. Проще кнопочки на клавиатуре нажимать или лопатой махать, тут по способностям… А вот раньше – в разы больше знающих людей было. Совсем в древности – в каждой деревне сильный колдун или волхв имелся, даже в самой занюханной. И такое мог сотворить – куда там Бездушной с её Аненербе поганым! А ещё кузнецы кой-чего умели, травники, бабки старые. Как ты думаешь, почему народец не вымер скажем, лет шестьсот назад? Чума, чёрная оспа, холера… Докторов то с пилюлями толком не было! А люди жили, хвори превозмогали! И плодились! Потому что Жизнь чтили и понимали, как ею пользоваться. Да если бы не Сила – тебя бы на свете не было!
- Да? А я думал, нужно папу с мамой благодарить, - повредничал парень.
- И их тоже, - пропустил колкость мимо ушей шеф. – Но без Силы тебя бы всё одно не было, хоть твои родители бы до мозолей в срамных местах стёрлись. И вот мы подходим к основному. Как я уже сказал, с древних времён некоторые люди умели Силу понимать и пользоваться: колдуны, волхвы, травники, кузнецы, знахари. По мелочи, конечно, но именно они научились её в себе собирать, как кадушке. Ходит – и впитывает понемногу. Как переполнится – сливает лишнее, точнее, на благое дело направляет. Сам знаешь – в бочку больше положенного не всунешь. Тогда же вывели, что помирать с ней нельзя – избавляться нужно, иначе беда будет - в нежить человек переродится из-за того, что слишком много не своей, а заёмной Жизни в нём. Такой вот выверт. Жизнь способна породить неЖизнь. Точнее не дать мертвецу покоя, бурля в нём.
- А если не умирать? Если полно этой самой Жизни – почему нельзя жить почти вечно, подпитываясь извне?
- Бездушную вспомни – строго осадил начальник. – Именно тот случай. Она же как раз этого и добилась. Только оно тебе надо, установленный порядок дел рушить? Пойми! Нельзя просто так взять и прожить чужой век! Человеку суждено родиться, жить и умереть, а остальное – мракобесие над природой вещей. Сила – это… это как Сила, - обозначил тавтологией свою конечную мысль Фрол Карпович, однако сразу поправился. – Не твоё это, понимаешь? Арендованное. Пользоваться – можно, а присваивать – ни-ни. Не сбивай! Вернёмся к нашим бочкам. Выяснилось, что в каждого человека этой самой силы может разное количество поместиться. В одного - ложка, в иного – ковш, очень редко – приличная кадка. Зависит от предрасположенности. Это как одному сподручно быстро бегать, а другому корзины плести. Каждому своё… При должном усердии и знании можно… ну пусть будет обычное ведро заменить на большое. Больше впитать. Но не слишком… Так вот - в твоём случае по вместимости ты - именно кадушка. Я это сразу понял. Ягу покойную я знал и Силу её ведал, да и на тебя поглядел, понаблюдал... А теперь смотри что получается, ежели с другого боку поглядеть – Сила Печати сама себя подпитывает, и Сила, тобой обретённая, тоже. А возможности твои конечны. Потому и образуются излишки. Дошло?
Иванов прикинул:
- В общих чертах – да. Но непонятно – почему Сила постоянно увеличивается. Почему? Ну набралась, говоря вашим языком, полная кадушка – и хватит. Зачем больше?
Боярин посмотрел с интересом:
- Улавливаешь суть. Потому что Жизнь не стоит на месте. Где дерево – там второе, а через время и роща. Где семечко упадёт – потом луг появляется. Жизнь тянется к жизни. Даже изливаясь из тебя она добро творит, просто ты этого не замечаешь. В теле получается что-то типа магнита – тянет Силу к тебе, точнее к себе самой. Понял?
- Теперь да. Почти. Если каждый человек имеет конечные параметры вместимости – зачем меня Бездушная убить пыталась? Получается, вылилась бы из неё Сила как излишек?
- Скорее всего. Но не вся и не сразу. Запечатала бы в амулете каком-нибудь и носила при себе, про запас. Сила-то её, родная, сестрицына – с такой легче всего работать.
Инспектору неожиданно захотелось подробностей.
- Но почему именно та Сила, а не какая-то другая? Убила бы колдуна или ведьму по-тихому – и нормально.
- Убить колдуна? И нарваться на посмертное проклятие и ещё несколько сюрпризов до кучи? Зачем? Она и с тобой связалась только потому, что знала – не умел ты даром пользоваться, почти безобиден для неё был. Да и то, вспомни, шандарахнуть злыдню смог так, что никто и не думал! Так что в таких делах аккуратность нужна великая… Добавлю для большего твоего разумения. Ты мне про мужика-армянина рассказывал, который Ваню подкармливал, помнишь?
- Угу. Вы ещё сказали, что он слабый или неинициированный колдун.
- Верно. Вот в нём этой самой Силы совсем почти и нет, а вишь ты – добро чуял. А в Ваньке её наоборот, много. Потому что вера в нём есть и осознание того, что такое эта самая Сила. Нет, словами он, конечно, не скажет, но девочку то блаженный излечил! Вот тебе и использование умения. Да и как я помню, тулупов он тоже не носит. В лёгкой курточке прохлаждается и холода не замечает. Вот как ты. Сейчас мёрзнешь, как и все, а через время снова в пиджачке своём по холоду щеголять станешь, когда запас восполнится. Только дело это не быстрое – оттого её, Силу эту, и научились собирать да в себе хранить.
Сергей вспомнил своего найдёныша: «А ведь и верно! Ванька с одеждой особо не заморачивался и носил довольно лёгкие, мало подходящие к сезону, вещи. Ничего себе… ответ почти под носом был, только мозгами нужно было пораскинуть».
И сразу вылез новый вопрос. Не самый удобный, но важный:
- Моя встреча с Иваном – тоже ваших рук дело?
- Нет. Не моих. Но в твою копилку это тоже легло.
- Копилку? - переспросил Иванов.
- Да. Неужели ты думал, что тебя взяли службу служить вот так, по одному лишь Антонову поручительству? Словно с бору да с сосенки? Нет, ошибся ты. Проверяли тебя. И златом, и прочими образами. Нужно же понимать, какой ты человек. Ошибки в нашем деле дорого стоят.
Инспектору стало обидно от такого недоверия. Но умом он понимал — прав шеф. Сам удивлялся тому, как легко в Департамент попал.
- Фрол Карпович, а подробнее можно? – не особо надеясь на откровенность, поинтересовался он. Однако ошибся - начальник без привычного обдумывания спокойно ответил:
- Можно, отчего ж нельзя? Помнишь, домовики бездомные тебя златом искушали? Как думаешь, кто надоумил? - глядя на обалдевшего от такой новости подчинённого, шеф рассмеялся. - Я, я... Только они и сами об этом не знали. Ты молодец, не поддался. Или когда с Бездушной - да что же мы от неё никак не отвяжемся! Ладно, пример очень образный получается. - разбирались - ты действительно думал, что мы в твоём дому только охраной занимались? Если бы... заодно смотрели - кто ты, что ты, как себя ведёшь. И тут сдюжил, хвалю. Теперь вспомни ещё ранее, когда вы со Швецом в одном лесу двум малолетним выродкам по ножу дали? Помнишь?
Иванов похолодел. Он думал, что тот малоприятный эпизод с живодёрами остался в тайне. А шеф всё гвоздил:
- Вижу, не забыл. Думал, не узнаю? Да все случаи вмешательства сотрудников Департамента в жизнь людей под особым контролем, и даже не мной, а спецотделом. Но ты снова не обделался - выбор им тогда предоставил, хоть и сомнительный, как по мне. Скандал даже из-за вас случился - спорили много о правомочиях…
- Весело, - растерянно протянул парень.
- Да не то слово! - подхватил начальник. - Вот прямо обхохочешься! Ещё перечислять?
Сергей вздохнул.
- Смысла нет. Тетрадь колдовская, которую Швец мне передал - тоже для моего саморазвития предназначалась – уже догадался. Про другие эпизоды - смысла не вижу говорить, наверняка их полно было. Антон в курсе был? – внутри у Иванова всё звенело от напряжения.
Шеф его понял.
- Нет. Клянусь. Истинно клянусь.
У парня с души словно гора свалилась. Он чувствовал – ответили ему искренне, без подвохов. И настроение сразу улучшилось. Мысленно представляя, как они с другом, теперь уже точно - другом, после его выздоровления двинут в баню, да с пивком, задал последний серьёзный вопрос:
- Скажите, а что мне теперь с этой самой Силой делать?
Фрол Карпович взял в руки графин, покрутил, посмотрел на заколыхавшуюся в нём водку, отставил. После неожиданно жёстко уставился прямо в глаза инспектора, чем его даже перепугал слегка, и в свойственной ему напористой манере ответил:
- А что хочешь делай. Ты теперь колдун. Хочешь - учись, хочешь - избавляйся, - и добавил уже более спокойно. - Только для этого один хрен подучиться нужно. Вот скажи мне, Иванов, как давно ты размышляешь о том, почему я с тобой такой откровенный? – как обухом по голове, озадачил шеф. - Наверное, голову уже сломал - с чего бы это я такой добренький? Исповедуюсь перед тобой, слова поперёк не говорю?
Инспектору ещё больше стало не по себе и в который раз ему подумалось о том, что начальник словно мысли читает. Именно об этом он как раз и размышлял с момента окончания просмотра видео, пока слушал откровения Фрола Карповича. Ответил осторожно:
- Есть такое дело. Давно думаю. И не понимаю, если честно, к чему вы меня готовите.
Боярин его словно не услышал.
- Запомни две вещи, Иванов. Точнее, три. Первое, в деле сыска верить полностью никому никогда нельзя. Второе — для умного человека секретных секретов и великих откровений попросту не существует. Бывает мало информации или нежелание докопаться до истины. И третье, самое главное, как по мне – всё не то, чем кажется, правда? Вот ты про способности свои колдовские ведь и сам догадался? И почему так получилось — тоже прекрасно понял. Не верю, что не понял.
Не зная, что ответить на вроде бы простые вопросы с ощущаемой подковыркой, парень на всякий случай промолчал. Начальник улыбнулся.
- Молодец, научился кое-чему. Больше слушаешь и запоминаешь, анализируешь. Даже жалко... Так вот, Сергей, к твоему вопросу... я не готовлю тебя, а напутствую.
- К чему?
- К жизни. К обычной жизни. Гражданской.
- В смысле, - ошарашенно тупил парень.
- Уволен ты, - мягко, с грустной улыбкой на лице сообщил Фрол Карпович. - Дай руку.
Не дожидаясь, пока оглушённый такой новостью Иванов сообразит, что к чему, он взял правую руку бывшего подчинённого и накрыл его ладонь своей. Краткой, едва заметной вспышкой полыхнула Печать боярина и теперь уже бывший инспектор как-то неожиданно поверил, что всё происходящее – не шутка, не розыгрыш. Поверил, что всё происходит взаправду — его снова вышвырнули на улицу, как котёнка ненужного, наигравшись.
К горлу подступил предательский комок и единственное, на что сейчас хватило Иванова, скупо выдавить из себя:
- За что?..
Сидящий напротив разлил водку, махнул свою рюмку. Было видно, что происходящее ему тоже неприятно, однако уйти сейчас, просто так, чтобы не отвечать, ему не даёт гордость и ещё какое-то странное, непонятное тёплое чувство, поселившееся в его глазах. Пожевав губами и совершенно забыв про закуску, старый боярин ответил:
- За убийство, Сергей. За убийство Салимовой Агили Рахимовны. Знаешь такую?
- Но я её даже в глаза никогда не видел... Как? Что за бред?.. Фрол Карпович, это... Я не понимаю!
- Да тут и понимать нечего. Она в том коровнике была. Когда ты по Тоучу промахнулся — сгусток дурной Силы в стену угодил — её кирпичами здоровыми и привалило. А один так неудачно летел, что по темени бабёнку стукнул. Всё бы, может, и закончилось тайно, но Александросовы сослуживцы пронюхали о ранении Антона и обо всей этой нехорошей истории. Случай-то из ряда вон выходящий! Шутка ли — сотруднику руку вместе с Печатью оторвали. Набежало их – как народу на гулянье в Масленицу. Всё и вскрылось... Так как беглец был уже пойман — то по этому поводу сделать, к их великому неудовлетворению, ничего не смогли, а вот Юргена, Ингу и Агилю потом - не поленились, передопросили. В такой малости начальники Марека им отказать не посмели — не захотели полностью отношения портить. Оттуда о вашей драке и узнали. И про то, как Салимова померла – тоже. Вцепились, как Бобик в кость... Я по шапке получил, Швец ещё получит, как очухается, а ты — уволен.
- Но я же не специально, я даже не знал, без умысла... Меня Антоха пнул, когда Тоуч иглой проткнуть пытался...
Иванову жутко захотелось что-нибудь расколотить, чтобы хоть как-то избавиться от бушующей внутри обиды. Большое, дорогое, хрустящее под ногами...
Фрол Карпович положил свою ладонь на его руку.
- Успокойся. Что ни делается — всё к лучшему... Нормальной жизнью живи. Человеческой.
- Но я же не хотел, - продолжал парень свои попытки объяснить, оправдаться, довести, что это всё трагическая случайность.
Боярин понимающе ответил:
- Серёжа! Мне тоже жаль. Но ты пойми, к заповеди «Не убий» не существует поправок и комментариев. И толкования отсутствуют, и смягчающие обстоятельства тоже. Я всё понимаю, но поделать ничего не могу. Запрещено сотрудникам Департамента убивать, понимаешь? Под любым соусом запрещено. Даже Печати служебные такого не умеют. И поверь — ты ещё легко отделался... И воинов павших в битвах за Отечество не приплетай! – удар ладонью по столу оказался настолько силён, что закачались светильники, свет задрожал. – Не тот случай…Всего рассказать не могу, но увольнение для тебя — наиболее благоприятный исход.
***
…Любой сторонний наблюдатель, окажись он неподалёку, сразу бы понял, глядя на разыгрывающуюся драму в укромном углу ресторана: все эти перепады настроения, преследующие весь вечер пожилого начальника отдела Департамента Управления Душами происходили не от вздорного нрава, а являлись всего лишь, может быть и малодушной, попыткой отсрочить неизбежный финал беседы… Однако бывший подчинённый, ослеплённый обидой, этой тонкости попросту не заметил…
***
…Иванову наконец-то удалось справиться с потрясением и ему стало противно от всего происходящего, невыразимо тошно. Зло заблестели глаза, наружу полезла строптивая гордость.
- Ясно. Уволен так уволен. Не пропаду. Спасибо за всё, наверное... - Сергей достал из кармана пиджака бумажник, не глядя вытащил купюру и бросил на стол. За кофе должно хватить. После встал, и, круто развернувшись на негнущихся, деревянных ногах, стремительно пошёл к выходу из зала. Он не оборачивался, а Фрол Карпович, устало уперев лоб в ладони, не окликал. Ему было очень больно…
Эпилог
Уже на улице, окончательно осознав своё новое положение безработного, бывший инспектор понял: хочется напиться. В хлам, в муку, до положения риз. И дело было не в самом алкоголе — он, как известно, проблемы может только спрятать ненадолго и усугубить, а просто захотелось забыться. Медленно и со вкусом, планомерно надираясь...
Однако оставалось ещё одно дело.
Покопавшись в смартфоне, Иванов нашёл нужный номер, нажал вызов. Ответили сразу.
- Иоганн? Здорово. Ты куда пропал. Не звонишь, не интересуешься...
Собеседник, вздохнув, признался.
- Я хотел, но отец запретил. Велел не мешать полицейским в работе и ждать результатов. Сказал, что в крайнем случае сам позвонит...
Парня передёрнуло.
- Ну нельзя же быть таким послушным! Разобрались мы со смертью твоего брата, и деньги кое-какие остались... Потому предлагаю встретиться в баре поприличней и всё обсудить. На тебя алкоголь хоть немного действует?
Оборотень замялся.
- Денег не надо. Это ваше, как папа и сказал... Сергей, ты мне предлагаешь сейчас напиться в компании охотника за нечистью?
- Да. До зелёных чёртиков.
Раздумывал Иоганн недолго.
- Время и место?
- Через час, бар «Первый тайм». Нормально?
- Вполне. Выезжаю. Место уже погуглил, так что объяснять, где находится — не нужно.
- И это... - Иванов хоть и колебался, но всё же решился высказать своё мнение. - Пошли ты батю куда подальше. Своей головой живи. Квартира от брата у тебя есть, деньги заработаешь. Ну его, нельзя так, всю жизнь на коротком поводке... Подумай на досуге...
К удивлению, оборотень согласился:
- Знаю. Сам так хочу... А в том баре что-нибудь позабористее делать умеют? Чтобы даже потомственного вервольфа проняло?
- Пиво с водкой, один к одному. Для начала...
Конец истории
Спасибо всем, кто прочитал и особенно Адельфану за его неоценимую помощь во многих вопросах помимо рассылки.
Продолжение будет со временем.
yaplakal.com