Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию

Спасибо!

ВадимБ Спасибо. отмечусь 3

Дальше!

ВадимБ не терпится узнать уже - что там с бабушкой

Спасибо! Новая глава любимого чтива - лучший подарок на ДР))) Ждем-с продолжения)

Спасибо, Автор! Это очень замечательно. Не просто увлекательно, а проникаешься к героям, сопереживаешь им! И очень хочется знать - а что же дальше?
Камрады, у меня вопрос - а рассылка идёт по главам или нет? А то вдруг я вылетел случайно?
По традиции, всем сопалатникам отсыпал, а автору - в первую очередь)))

Ну, раз день рождения...

"Всё не то, чем кажется"

Глава 9.1

Автомобильный поток еле полз со скоростью ленивого пешехода, однако Эллу такая медлительность нисколько не заботила. Ведьмочка лучилась счастьем. Казалось – с души девушки упал тяжёлый груз, успевший за время их знакомства натереть матёрые, нервные мозоли. Движения саморазоблачившейся «агентессы влияния» стали лёгкими, ласковая улыбка не сходила с лица и каждую секунду она, будто бы невзначай, старалась прикоснуться к Серёге, словно сомневалась в его реальности. Слова журчали бесконечным, обволакивающим ручейком.

Болтала девушка так, ни о чём, просто чтобы не молчать и лишний раз почувствовать в скупых, однообразных мужских ответах крупицу такого нужного ей сейчас внимания.

А вот инспектор, напротив, с каждой минутой хмурился всё больше и больше. Он не слишком вслушивался в трескотню своей спутницы, по инерции кивая головой и согласно «угукая», когда она замолкала, чтобы перевести дух или в ожидании реакции с его стороны на какие-то свои, только что озвученные, события.

Парня очень беспокоила игла, которая никак не хотела менять северо-западное направление, лениво покачиваясь на воде. Почему она не тонет – Иванову было не интересно. Потом узнает, если понадобится. А вот куда забралась бабуля – вопрос… По всему выходило – далеко. Зачем? Когда к обеду заказывают продукты, из дома надолго не уходят, а тут словно с цепи сорвалась и несётся по прямой... Он хорошо помнил Ольгу Матвеевну – про таких говорят «божий одуванчик». Сама в себе, наивная, с простыми мыслями, до одури обожающая внучку, постоянно болтающая с живущими в её голове воспоминаниями и людьми из прошлого – одним словом безвредная, чудаковатая старушка с типичными возрастными болезнями. Отличие от других, таких же впадающих в маразм особ, лишь одно - колдунья. Если хорошо попросить – для своих всё сделает и потом удобно забудет. Идеальный вариант для…

И тут у Сергея, что называется, сошёлся пазл.

- Элла! – грубо перебил он очередную, пропущенную мимо ушей, историю о каких-то давних событиях, которыми весело делилась с ним девушка. – Гони! Гони прямо! Мы уже центр проехали, так что сейчас посвободнее будет.

Ведьма даже подскочила на месте, перепугавшись такой внезапной перемены настроения в спутнике. Попробовала несмело, робко, ответить:

- Но ведь камеры везде…

- Да плевать на них! Тебе бабуля важнее или штрафы?! – теперь уже орал, не сдерживая себя, инспектор. – Не умничай! Делай, как я говорю!

Девушка недовольно фыркнула и уже хотела было обидеться, однако смогла быстро перебороть нахлынувшие эмоции и, оправившись от лёгкого потрясения, по-деловому спросила:

- Ты что-то знаешь?

Иванов поморщился, будто лимон укусил. Успокоился.

- Да. Но это не точно. Так, из области догадок... Ещё в больнице кое-какие выводы появились, там времени на обдумывание в избытке имелось...

Звучали эти обрывки фраз, пока понятные лишь ему самому, на редкость косноязычно, бессвязно… и страшно. Было в голосе парня что-то ужасающее, неотвратимое. Такое, чего нужно всеми силами избегать, не вникая в тонкости и не задавая вопросов, если имеется хотя бы малейшая возможность.

Ведьма, в ответ на эти, попахивающие глоссолалией реплики, только глубоко вздохнула и, приготовившись к нехорошему, сумрачно произнесла всего одно слово:

- Говори.

И Сергей, плюнув на совсем недавно данные самому себе обещания не болтать лишнего, коротко рассказал всю, без правок и купюр, историю по розыску Себастьяна Тоуча и те нюансы в дознании, о которых умолчал в прошлый раз. Элла слушала, не перебивая. Мрачнела, щурилась, губы нервно сжались в ниточку. По мере узнавания подробностей стиль вождения у неё становился всё более агрессивный, машина ныряла из полосы в полосу, не слишком заботясь о соблюдении скоростного режима. Но надо отдать должное – ведьма никого не подрезала и опрометчивых поступков не делала. Просто бурлило в ней многое…

…Кончик иглы направления по-прежнему не менял…

- Я долго ломал голову, - говорил инспектор, сосредоточенно глядя вперёд, - как этот беглец людьми управляет? Он же, по факту – призрак бестелесный! А вспомнил про Розу…

- Кого? – в первый раз позволила себе переспросить Элла.

- Розу. Женщина-призрак. Хорошая знакомая Антона. Так вот – вспомнил о ней и понял: да проще простого. Она может говорить, не показываясь на глаза – голос из ниоткуда получится. Может показываться и говорить – пока не дотронешься – и не поймёшь, что неживая. Может исчезнуть и незаметно уйти, а может остаться в невидимости и следом шляться. А ещё может врать…

Машина резко вильнула, Сергей от неожиданности чуть не выронил банку.

- Полегче, - попросил он. – Так вот, мне в голову пришла интересная мысль: что было бы, попадись Роза на глаза каким-нибудь сильно религиозным людям небольшого ума? Нет, она, конечно, дама во всех отношениях порядочная, ну а в теории? Показала бы пару фокусов с исчезновением и представилась им кем захотела! Хоть Кришной, хоть астральной реинкарнацией Заратустры! Наши Инга с Агилёй мозгами как раз не блистали…

Пока инспектор рассказывал, они наконец-то вывернули на проспект и транспортный поток начал заметно ускоряться. До выезда из города оставалось километра четыре, скорость уже была под сотню.

- Допустим, - задумчиво согласилась девушка. – Они – да. А Юрген? Как я поняла – оборотень как раз дураком воцерковленным не был.

Иванов от досады цыкнул зубом. Он и сам который день раздумывал на эту тему. Пока безрезультатно.

- Не знаю. Поймаем – спросим. С этим побегушником и так загадок больше, чем нужно. Давай о другом думать. Помнишь, я тебе про создание голема говорил?

- Да, - кивнула ведьма. – Помню. И теорию о неубиваемом болване тоже. И почему не получилось – не забыла… Погоди… ты хочешь сказать, что мою бабулю как донора Силы могут использовать?!

Инспектору стало страшно от услышанного. Да, Элла сейчас озвучила именно его мысли, но думать – одно, а объявлять вслух – другое. Неожиданно изнутри всплыла злость на самого себя: «Ну и зачем сказал? Зачем вывалил на девчонку собственные, весьма условные, домыслы? Как она тебе поможет, даже если это правда? - Да никак! Только под ногами путаться станет и сама себя накручивать до неадекватного состояния. Идиот… А, с другой стороны, не тот случай, чтобы режим секретности соблюдать до последней запятой. Глупое это занятие, опять же – она ей бабушка, имеет право знать…»

Из этого, совершенно ему несвойственного приступа самоедства, Иванова вывел вопль спутницы. Похоже, она уже неоднократно повторяла свой вопрос и терпение её было на исходе:

- Ну не молчи же! Отвечай!!!

- Не знаю. И не кричи. Я уже десять раз успел пожалеть, что тебе всё вывалил. Может, я ошибаюсь, - глухо, не поворачивая головы, проговорил парень, - и строю тут теории заговора.

Достучавшись до сознания инспектора, девушка немного остыла.

- Нет. Не зря. Ты прав – слишком многое сходится. У меня вообще ощущение сложилось, что этот самый… забыла фамилию, всё время где-то рядом с вами был. Поблизости крутился. Потому, если ты ошибся – искренне буду рада и сегодня же возьму отпуск на работе да перееду к бабуле, пока вы с Антоном этого беглого не спеленаете. А если нет – то хоть понимать теперь буду, чего ждать. Я, конечно, могу и дурой в твоих глазах сейчас выглядеть, однако знай - я тебе верю, Серёжа. Честно-пречестно верю! И прекрасно осознаю, что без нужды, или ради дешёвых понтов, ты мне страшилки рассказывать не станешь. Успела изучить твою свободолюбивую, но честную натуру…

Порадовавшись в душе такому спокойному исходу беседы, Иванов переключился с образных тем на конструктивные.

- Элла! Тебе сегодня Ольга Матвеевна список покупок прислала. Во сколько это было?

Вместо ответа ведьма, ловко вывернув руку за спину, взяла стоящую на заднем сидении сумку и протянула её парню.

- Сам посмотри. Смартфон не запаролен.

Горько вздохнув, Сергей открыл переносную женскую помоечку со множеством отделений, и приступил к поиску глубоко сокрытой в её бездне звонилки.

Как он и ожидал - ведьма исключением из правил не стала и, в вопросе наполнения ручной клади, вековым традициям слабого пола следовала неукоснительно. Прежде чем удалось найти требуемое, Иванову пришлось хорошенько перелопатить груду непонятных бумажек, старых визиток с затёртыми краями, конфетных обёрток, всевозможных помад с пудрами, визитницу, ископаемые трамвайные билеты, кошелёк, витамины, две катушки ниток, канцелярские скрепки, что-то похожее на полномастштабную карту партизанских подземных ходов под Сайгоном, моток скотча и многое-многое другое, неизвестно зачем сопровождающее хозяйку по жизни.

После осмотров женских сумок у инспектора (в полиции изредка доводилось этим заниматься) всегда оставались два неразрешённых, терзающих его вопроса: как слабый пол безошибочно находит, причём не глядя, нужное в этом бардаке? И можно ли туда незаметно засунуть велосипед? Последнее интересовало особенно, поскольку даже самому тупому с первого взгляда становилось понятно: объём внутри гораздо больше объёма снаружи. Иначе всю эту прорву барахла туда по-другому никак не затолкать. Бытовая магия. Раздел «Женские хитрости».

С облегчением вернув «ёмкость с сюрпризами» обратно, на заднее сидение, Иванов мазнул пальцем по экрану и быстро отыскал нужное сообщение.

- В 7.23 пришло, а сейчас… 13.02… Разница по времени почти пять с половиной часов, даже чуть больше, - принялся рассуждать парень, морща лоб. - Ехала она, пусть и на машине, скорее всего по этой же дороге – во всяком случае стрелка в банке не особо колеблется, общее направление совпадает. Значит, в пробках положенное отторчала… К тому же я сильно сомневаюсь, что твоя бабуля список с покупками набирала стоя в дверях, перед уходом. Иначе глупость получается. Проще было бы ничего не писать вообще, умнее... Ты же к ней обычно по вечерам забегаешь? – последняя фраза была адресована напрямую к ведьме.

- Да. В последнее время, вечером – точно, утром – по ситуации.

- Вот видишь, если бы Ольгу Матвеевну похитили – то никто бы тебе ничего не писал. Вилка по времени тогда получается – будь здоров! Значит, она не так далеко, как мы тут себе навыдумывали. Попросту бы не успела в дальние дали забраться.

Проговаривая эти слова, инспектор украдкой смотрел на девушку и очень надеялся, что такие выводы её подбодрят. Вот только сам он по-прежнему не был столь оптимистичен. Дурацкая иголка исправно смотрела в ту же самую, северо-западную сторону.

Между тем город закончился и начался пригород. Элла добавила оборотов, привычно забравшись в средний ряд. На его утешения она лишь кивнула головой, полностью сосредоточившись на управлении машиной. Но оно и понятно – когда скорость под сто двадцать км, да ещё глубокой осенью, да к тому же со всех сторон всевозможные «торопыжки», вырвавшиеся из городских джунглей на свободу, подрезать норовят – тут не до разговоров.

Сергей наступившей тишине только порадовался. Устал он за сегодня от перепадов настроения подружки. Она хоть и невиновата в них, однако за полдня пережить: ласку, расстройство, истерику со страшными признаниями, дикую радость, снова расстройство с испугом, страх за близкого человека - да такого «счастья» и врагу не пожелаешь. И ведь держится! Рулит, думает, анализирует. Не каждому мужику столько душевной крепости дано, а вот этой худенькой девчонке – с избытком. Сильная личность – не отнять…

***
Километрах в двадцати от города игла начала забирать вправо. Сначала понемногу, потом всё быстрее и быстрее. «Свернули» - догадался Иванов и велел ведьмочке выглядывать поворот в нужную сторону.

Долго искать не пришлось. Буквально через пять минут кончик их путеводной направляющей стал смотреть строго на восток и машина, загодя перестроившаяся в нужный ряд, съехала на вполне приличную второстепенную дорогу, ведущую, если верить указателю, в довольно крупный посёлок, до которого оставалось одиннадцать километров по прямой.

Название этого населённого пункта было у всех на слуху – именно там недавно разразился весьма громкий скандал по поводу открытия очередного мусорного полигона. Случай классический: администрация – «за», жители – «против», силовики – между ними. Конфликт широко освещался понаехавшими по-быстрому «засветиться на волне» блогерами и никак официальными СМИ. Чем дело закончилось – осталось непонятным, однако серьёзных столкновений гражданских с людьми в форме, вроде бы, не произошло. А вот горлопанов похватали, это точно… их всегда хватают, в основном потом и по-тихому.

Именно из ленты новостей на местном форуме Серёга тогда и узнал про бучу. Специально не следил, однако постоянно выскакивающие посты ненавязчиво удерживали в курсе событий, постепенно отложив в голове и название посёлка, и большое число недовольных местных.

- Интересно получается, - будто бы невзначай обратился он к Элле. – Похоже, нагоняем мы твою бабушку.

Девушка встрепенулась.

- С чего ты взял? – быстро уточнила она напряжённым, и в то же время полным надежды, голосом.

- Игла относительно недавно поворачиваться стала, а до этого смотрела строго по направлению трассы. Раз изменила направление – значит она сюда свернула.

- И какой зазор по времени?

А вот тут Иванов задумался. Прикинул момент начала изменения направления стрелки колдовского компаса, потом скорость, с которой они ехали, внёс поправки на собственную безграмотность в этом вопросе. Наконец, поняв, что начинает путаться в собственных расчётах, решительно выдал:

- Минут двадцать... Наверное.

… Им не повезло. Только девушка разогналась, как следует, по пустой дороге, как вдруг из кустов выскочил упитанный человек в очень знакомой форме с жезлом в руке и радостно, широкими взмахами, выказал недвусмысленное требование остановить транспортное средство. Пришлось подчиниться.

Едва ведьмочка припарковалась неподалёку от служебного автомобиля «рыцарей асфальта», как Иванов, велев ей сидеть и не отсвечивать, вышел из салона и быстрым шагом направился к вальяжно идущему навстречу мужчине. На плечах у него красовались погоны старшего лейтенанта.

- Добрый день, - инспектор, не дожидаясь встречной любезности, активировал Печать и показал полицейскому. – Вот мои документы. Спешим мы очень.

Однако, против ожидания, страж дороги и виртуоз радара не растерялся. Внимательно взглянув на служебную метку, он расплылся в довольной улыбке, с неприкрытой иронией заявив:

- Попрошу водителя подойти для оформления протокола.

Иванов поначалу обалдел от удивления: как это – служивый и ничего не боится? Или наглый сверх меры? Или… однако гадать было некогда, потому инспектор решил взять нахрапом.

- Ты что, не понимаешь – мы по делу спешим!

Из полицейской машины вышел ещё один мужчина в форме, недовольно уставился на парня. Тот взгляд заметил, оценил и руку на кобуре полицейского. Продолжать своё представление Сергей не решился - закусываться с этой парочкой при исполнении сейчас себе дороже.

- Хорошо! Элла! – позвал он ведьмочку. - Предъяви документы, пусть пишут, чего им нужно.

Девушка спешно подбежала, сунув права и техпаспорт с полисом чуть ли не в лицо продолжающему лыбиться человеку с жезлом. Тот их неспешно взял, внимательно изучил и медленной, уверенной походкой направился к напарнику.

…Через двенадцать минут, покончив с административными формальностями, полицейские соизволили наконец отпустить нервничающего от нетерпения Сергея и мертвенно-бледную из-за непредвиденной задержки ведьму, пожелав напоследок:

- Счастливого пути, - и добавив вполголоса. – Как же вы, проверяющие с УСБшниками, заколебали… Второй раз за сегодня на ксиву развести пытаетесь, придумайте что-нибудь новое.

И тут парню стала понятна такая смелость полицейского. Он попросту принял его за коллегу-провокатора из соответствующей службы, выискивающего всевозможные нарушения и, если таковые не находились, создающего их самостоятельно. В данном случае – поиск дураков, которые при виде удостоверения встанут на задние лапки. Отпустят, послушавшись – а их цап-царап! На каком основании потворствуете распоясавшимся правонарушителям и так далее…

Потому и делали эти ребятки всё нарочито по закону, искренне веря, что поступают правильно. Хорошо ещё, что на освидетельствование не потащили, только превышением ограничились. Нда… дрянь утешение. Спешить нужно. И гнать теперь нельзя – наверняка коллегам уже передают о странном пассажире с вредным удостоверением и гражданской бабой за рулём. Глупо обижаться, надо было раньше такие вот, парадоксальные варианты, просчитывать и учитывать…

- Понятно. Скажите, вам сегодня автомобиль с женщиной, - тут Иванов как мог, описал внешность Ольги Матвеевны, - не попадался?

- Нет, - не особо задумываясь, ответил правоохранитель. – Не видел.

Врал он или нет – осталось неизвестным. Время поджимало. Потому парень просто безэмоционально кивнул на прощанье, поспешил к автомобилю, буквально запрыгнул в салон, где взял в руки уже ставшую весьма тёплой от его ладоней банку, и скомандовал: «Поехали».

…Новая неприятность случилась уже в посёлке – они заблудились. Стрелка показывала в сторону от главной в населённом пункте дороги, и девушка решительно свернула в проулок, по направлению острия иглы.

Там, в бескрайнем частном секторе, пришлось потратить впустую ещё минут двадцать. Еле ползли под снисходительными взглядами здешних котов, едва не увязая в огромных лужах разбитых грунтовок. Наконец, выбрались на окраину. Игла бодро смотрела в перепаханные на зиму поля. Безразмерные, уходящие вдаль, жирные от влаги, кое-где в серых полосках нерастаявшего, ноздреватого снега с лениво расхаживающими в поисках корма воронами – сейчас там даже на танке не проехать.

- Пипец, - выдохнула Элла, хватаясь за голову и по-детски жмурясь.

- Погоди, - жёстко бросил инспектор. – Сейчас определимся.

Ничего не объясняя, он стремительно направился к ближайшему дому и со всей дури начал бить кулаками по воротам, подкрепляя свои действия громким, слышным, наверное, на всю округу, криком:

- Хозяева! Хо-о-озяева!!!

На шум вышел невысокий, крепкий мужичок в сапогах, рабочих штанах и ватнике на голое тело.

- Чего глотку дерёшь? – без особой злости в голосе поинтересовался он.

- Что там находится? – опустив приветствие как излишнюю роскошь, ткнул пальцем в родные просторы Сергей.

- Поле, - хмыкнул местный житель, искренне потешаясь над явно городским идиотом.

Язвить в ответ, как и состязаться в остроумии, инспектор не стал, покладисто продолжив:

- А за полем?

- Новое поле. А потом снова поле, - весьма информативно сообщил мужик. – И за ним тоже…

- Понятно. А строения или дороги там какие-нибудь есть?

- Есть, - подтвердил человек и замолчал. По-видимому, «краткость – сестра таланта» было его жизненным кредо. Вот только таланты его заключались, судя по всему, именно в этой самой краткости. Во всяком случае, других дарований инспектор у мужика не заметил.

С этим нужно было что-то делать, иначе разговор грозил затянуться надолго.

Порывшись в карманах, Иванов извлёк купюру с видами города Архангельска, вопросительно посмотрел на собеседника.

- Покажешь, как нам отсюда выбраться и попасть на дорогу в тех краях – буду благодарен.

Хозяин дома снова хмыкнул.

- Чего ты мне деньги суешь? Я не настолько нуждаюсь, чтобы так пошло наживаться. В той стороне, куда ты пальцем тычешь, находится старый коровник, только он пустой, и дорога в соседнюю деревню. Дрянь дорога. Вы на своей, - тут он очень критически оглядел бюджетную иномарку Эллы, - можете и не доехать. Придётся трактор звать.

- Что, прямо совсем дороги нет? – удивился инспектор.

- Почему? Местные ездят. Там, за коровником, низина есть – там да… надо знать, как рулить. Лужа сплошная, а под ней яма на яме.

- Покажешь?

- Зачем? Поезжайте по улице прямо, как на старую бетонку выскочите – так вам направо, не сворачивая. Не заблудитесь.

- Спасибо! – уже на ходу поблагодарил отзывчивого мужичка Иванов.

Вслед ему донеслось:

- Да не за что! Как застрянете – возвращайся за трактором! Ко мне! У меня и тросы, и ремни имеются! И два «косаря» готовь!

«Хороший бизнес, а в нашей стране - вечный» - предположил парень, запрыгивая в машину. И был недалеко от истины.

***
Мужик в фуфайке не обманул. Уже через десять минут инспектор с ведьмой тряслись по старым бетонным плитам, лежавшим здесь как дорожное покрытие. Время по ним прошлось основательно – ямы, выбоины, разбитые стыки. Потому ехать приходилось медленно, постоянно объезжая имеющиеся в изобилии преграды.

Километров через семь игле изволилось повернуть влево – прямо на развалины коровника, уставившегося на проезжающих провалами выбитых окон и покосившихся, с проломами, стен. К ним вело полузаросшее пожухлой травой, всё в вымоинах, ответвление от основного… направления (дорогой этот путь называть язык не поворачивался) длиной не менее километра.

- Останови, - всматриваясь в убогое, неприятно-серое строение, потребовал Сергей.

Девушка послушно выполнила распоряжение парня, полностью признавая его старшинство и опыт. Машина встала.

Оба посмотрели на остриё в банке – оно указывало чётко в сторону развалин.

- Ты ошибиться не могла? Или напортачить? – на всякий случай уточнил парень, с нескрываемой брезгливостью окинув взглядом окружающее их пространство: грязь, серое небо, сырость, ветер. Идти неизвестно куда ему, без веских на то оснований, явно не хотелось.

- Нет. Не могла, - окончательно рассеяла его сомнения девушка, озираясь с не меньшим неудовольствием. – Всё точно. Заклятие не пропало, вот только что она тут могла забыть – не представляю.

Инспектор и сам не представлял, кому может понадобиться такая позабытая всеми на свете дыра. Но проверить надо.

- Ясно. Тогда разворачивай свой пепелац и жди меня здесь. А я пока прогуляюсь.

- Я с тобой! – попробовала не согласиться колдунья.

Вот ведь… ёлки, суперженщина… спасительница на каблучках и в леггинсах… Однако в открытую посылать Эллу с её добрыми побуждениями Иванов постеснялся, буркнув:

- Ты развернись для начала, а я пока Антона вызову. Пригодиться может наш всепроникающий…

Не став слушать, что ведьма ему ответит, Сергей вышел на улицу и сразу скривился от полоснувшего по лицу мелкими брызгами ветра, попутно трижды послав Печатью вызов напарнику.

Продолжение следует...

Ах, майский день, именины сердца! Целых две главы разом!
Надеюсь, тандем не распадется...

Это просто праздник какой-то!! Две главы за раз!

ВадимБ, умеешь! Могешь! )

ВадимБ — спасибо огромное, за две главы в один день. Бабушку, надеюсь, успеют спасти и Тоуча прижучить в срок, чтобы Марек не попал, жду развязки с нетерпением.

По главам, но наш дорогой вестовой Адельфан , видимо занят и сам в тему не заходил сегодня, поэтому рассылки не было на последние две части.

"И тут Остапа понесло...!" Спасибо Вадим, за такой первомайский подарок!
Приятно и неожиданно!

Это сообщение отредактировал Адельфан - 1.05.2020 - 21:43

Спасибищщщщеееее!!!!

[QUOTE=Адельфан,1.05.2020 - 21:42] "И тут Остапа понесло...!" Спасибо Вадим, за такой первомайский подарок!


Ура, товарищи! Первое мая - это один из немногих праздников, которые я строго соблюдаю!

Это сообщение отредактировал ВадимБ - 1.05.2020 - 22:38

огромнейшее спасибище!!!!!!
сразу две части, круть!!!!
ну т по традиции - малавата буит!!!!!!!!!!

На правах АПа, в ожидании новой главы. Нарвался случайно когда про големов память освежал

Дева и колдун

Кто только ни выходил из дремучих лесов, окружавших древний немецкий город Вормс, к его старым городским воротам: торговцы, странствующие аптекари, ремесленники, бродячие монахи, актёры и миннезингеры, просто бродяги, подмастерья всех мастей, а также колдуны, оборотни и разбойники, которые могли запросто прикинуться кем угодно.
И жили в городе евреи: торговцы, ремесленники, аптекари и лекари.

В те времена возле одного из городских источников стоял красивый большой дом, принадлежавший уважаемому, состоятельному и учёному еврею. Жена его давно умерла, а дочь, пока ещё незамужняя девушка, жила с ним в одном доме и часто ходила к источнику за водой.

В Вормсе, как и во всех крупных немецких городах того времени, часто появлялись студенты, направляющиеся на учёбу или на каникулы. По обычаю, вели они себя буйно, устраивали попойки и потасовки. В рваных камзолах и беретах набекрень похаживали они поодиночке и шумными компаниями по улицам, цеплялись к прохожим и грубо заигрывали с женщинами. Евреи, разумеется, старались держаться от них подальше.

И вот однажды, когда дочь хозяина дома у источника набирала воду, мимо шёл один студент. Студент этот был смазливым и наглым парнем. Увидев красивую еврейку, студент ни на минуту не задумался, подошёл к ней и стал заигрывать, но девушка ничего ему не ответила и скрылась в доме. Тогда студент начал барабанить в дверь кулаками, и когда девушка спросила из-за двери, что ему нужно, засмеялся и закричал:
– Мне нужно тебя, очень нужно! Выходи ко мне, красавица!

Девушка пригрозила, что позовёт отца, но студент снова рассмеялся:
– Не боюсь я твоего отца, и никого другого! Добром прошу, выходи!

Девушка сказала, что позовёт людей. Тогда студент обозлился и ответил:
– Послушай-ка меня, красивая еврейка! Сегодня ночью я приду за тобой, так и знай! И не сомневайся, этой же ночью ты будешь моей! Я приду и возьму тебя, и никто мне не сможет помешать!

Когда студент ушёл, испуганная девушка долго не находила себе места, а потом не выдержала, побежала к отцу и передала ему слова наглеца.
– У меня плохое предчувствие, – сказала девушка отцу. – Меня почему-то очень пугают слова этого нахала. Что-то было страшное в том, как он это говорил, его слова звучали не как пустое бахвальство…
– У меня тоже плохое предчувствие, – со вздохом отвечал ей отец. – Наверное, это разбойник, а, может, и кто похуже. Придётся нам позвать подмогу и не спать этой ночью.
Так он и сделал: позвал десять раввинов, чтоб сидели в большой комнате вместе с ним и дочерью и неусыпно молились, отводя беду. Комнату заполнили яркими лампадами, а единственную дверь накрепко заперли и заложили большим засовом.
Медленно тянулось время. Десять раввинов монотонно молились, дрожали огоньки лампадок. Наступила полночь. И гости, и отец девушки вдруг почувствовали непреодолимую сонливость. Они изо всех сил старались не спать, таращили глаза, старались молиться погромче, но постепенно, один за другим, их голоса смолкали, а головы опускались на руки. Скоро в комнате слышалось только потрескивание лампадных фитильков.

Увидев, что все в комнате, кроме неё, спят, девушка в ужасе вскочила со своего места и стала метаться между спящими, тряся их и громко упрашивая проснуться, но всё было тщетно: одиннадцать мужчин спали мёртвым сном.

И тут девушка услышала в ночной тишине звук неторопливых и уверенных шагов. Упал засов, и раскрылась запертая её отцом дверь, а на пороге стоял улыбающийся студент.
– Вот видишь, никто не смог мне помешать! – сказал он, усмехаясь. – Я уже много лет служу подмастерьем у одного колдуна, и его искусство ещё ни разу меня не подводило! Так что у тебя нет выбора, лучше стань моей добровольно!
– Я лучше умру! – крикнула девушка.
В ответ студент только рассмеялся, схватил девушку и попытался повалить её на пол и сорвать с неё одежду. Студент был очень силен, и девушка не смогла бы долго сопротивляться. Некоторое время они боролись стоя у стола. Вдруг девушка нащупала на столе неизвестно откуда там взявшийся острый нож и изо всей силы ударила колдуна в спину.
С жутким криком студент отшатнулся и, шатаясь, пошёл прочь, заливая пол кровью, но, едва выйдя из комнаты, рухнул как подкошенный и умер.

Его страшный крик перебудил всех соседей, и люди из окрестных домов, евреи и немцы, кинулись к дому.

Через некоторое время дом еврея был весь заполнен шумящими людьми, с ужасом и интересом разглядывающими труп с ножом в спине, залитый кровью пол, одиннадцать спящих и рыдающую девушку. В доме вскоре перебывали все городские чиновники и медики, снова и снова выпытывая у девушки, что тут произошло, но разбудить спящих никому не удавалось. Студент-бродяга мало кого интересовал, но смерть десяти раввинов и уважаемого гражданина города совершенно выбила из колеи и евреев, и неевреев.

Рассказ о подмастерье колдуна и его делах быстро облетел весь город.

Вдруг в стоящей внутри дома толпе среди громких разговоров и плача раздалось: «Бабушка! Бабушка!» – это пришла знаменитая местная знахарка, которую так и звали все в Вормсе от мала до велика: «Бабушка».
Благообразная старуха, больше похожая на зажиточную бюргершу, прошествовала в дом и в гробовом молчании осмотрела всё вокруг.
– Евреи, – повернулась Бабушка к толпе, – проверьте-ка кто-нибудь, не горят ли внутри камина свечи! Только ничего не трогайте!
Кто-то сразу побежал проверять, в доме раздались крики, и через минуту к знахарке подбежали сразу несколько человек.
– Есть! Горят! Одиннадцать свечей!
– Так я и думала, – ответила старуха. – Это и вызвало их сон. Чтобы они проснулись, колдун должен потушить свечи. Но он мёртв.

И знахарка пошла прочь.

– Бабушка! – закричала девушка сквозь слёзы. – Как же мой отец теперь проснется?!
– Он не проснется, – ответила старуха. – Теперь все одиннадцать будут спать, пока не умрут.
И она, не оборачиваясь, зашагала прочь.

Услышав слова знахарки, девушка страшно закричала и потеряла сознание. По толпе тоже прошёл ропот, раздались крики и плач.

– Так нам что, отдавать распоряжение о похоронах этих одиннадцати? – деловито осведомился, ни к кому, впрочем, специально не обращаясь, один из городских чиновников.
– Погодите! – Через толпу к дому пробирался хорошо одетый еврей, недавно остановившийся в городе. – Погодите-ка! Возможно, я смогу помочь.

Толпа снова зашумела. Старая знахарка, не оборачиваясь, хмыкнула и заковыляла прочь. Но вышедший из толпы человек не обратил на неё внимания. Он достал из кармана листок чистой бумаги и, невнятно нашёптывая себе под нос, начал что-то на нём писать. Все затаили дыхание. Никто не успел понять, что происходит, как вдруг человек быстро подошёл к трупу колдуна и сунул исписанный листок ему в рот. Люди вокруг вскрикнули и отшатнулись. Тогда приезжий наклонился к самому лицу трупа и начал что-то нашёптывать прямо ему в ухо. Через несколько минут, за которые никто не проронил ни слова, студент вдруг открыл глаза и сел.

Нельзя было не заглянуть в глаза студента, но каждый, кто это сделал, сразу пожалел о содеянном: это были глаза человека, стоящего по ту сторону смерти.
– Глупец! – презрительно сказал приезжий мертвецу. – Недоучка! Тайное Знание ты использовал, как разбойник на большой дороге использует нож и погубил жизни одиннадцати невинных людей. Почти погубил… Ты ещё можешь спасти их, если разбудишь, ведь только тот, кто наложил заклятие, может его снять, таков закон Тайных Искусств.

После слов еврейского мага лицо мёртвого колдуна перекосила злоба, потом он злорадно улыбнулся и скрестил руки на груди, будто показывая этим, что ничего не намерен делать.
– Если откажешься, если за спиной у тебя в этом мире останутся одиннадцать мертвецов – не будет тебе прощения на том свете, твоя душа будет принадлежать демонам и изведает все ужасы Ада! – продолжал маг. – А так твои грехи не являются особо тяжкими, я отлично вижу их все, поэтому и наказание не будет таким уж суровым. Решай!

При этих словах лицо мертвеца снова страшно перекосилось, на этот раз – от ужаса. Видно, его душа уже успела взглянуть на ожидающие её муки. Студент тут же поднялся, медленно, словно во сне, пошёл по дому, подошёл к камину, нагнулся и потушил все свечи.

В тот миг, как погасла последняя свеча, студент застонал и рухнул на пол, на этот раз – умерев окончательно.

И сразу же все одиннадцать спящих очнулись и стали благословлять Господа за своё чудесное спасение. Мир и спокойствие снова воцарились в Вормсе. На радостях никто так и не заметил, когда и куда исчез приезжий. И ни один человек не удивился, когда выяснилось, что никто в городе не имеет понятия, где он останавливался и, вообще, кто он такой.

Примечания к сказке «Дева и колдун»

Сказка записана в XVI веке в Германии.

Кульминация сказки, когда еврей оживляет мёртвого студента, явно перекликается с темой голема в еврейской мистике: речь идёт об идентичной технике оживления с помощью заклинаний, написанных на бумаге или пергаменте и вложенных в рот. Кроме того, как и голем, оживлённый не может разговаривать. И дело тут не в бумажке во рту, а в том, что согласно еврейской традиции маг помещает в тело голема лишь животную и растительную душу (или силу), а та часть души, что делает человека человеком и ответственна за человеческий разум и речь, доступна только Господу. Стоит также упомянуть, что в иудаизме некромантия всех видов, по сути явялющаяся вызовом человеческой души, считается нечистой и запретной магией. Оживив студента той же техникой, что и голема, еврейский маг ловко обошёл запрет на некромантию и спас людей.



Это сообщение отредактировал wait4 - 2.05.2020 - 01:41

Спасибо за праздничный подарок!!!Аж две главы...
Вадим,спасибо еще раз,продолжения хочется!!!!

Шикарно, маэстро, просто шикарно! Порадовал однозначно. Спасибо.

Ого!!!! И две главы, и германская сказка.... Это просто праздник какой-то!!!!

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Прочёл "Дева и колдун". После фразы " позвал десять раввинов, чтоб сидели в большой комнате вместе с ним и дочерью и неусыпно молились, отводя беду. Комнату заполнили яркими лампадами" долго смеялся. У евреев, насколько мне известно, не используются лампады. Там ханукии.
Возможно, ошибка в переводе

Это сообщение отредактировал ВадимБ - 2.05.2020 - 07:20

Да уж, обороты речи в этой сказке впечатляют. Выспренно и графомански!
Меня удивило само обращение: "На правах АПа".
Поставь плюс или минус, напиши отзыв, а лезть в чужую тему со своим считаю неправильным.
Надо опубликовать, создавай новую тему .

"Всё не то, чем кажется"

Глава 9.2

Швец материализовался буквально через полминуты и сходу принялся осыпать друга упрёками:

- Ты куда пропал? Договаривались же в полдень встретиться! Я уже искать тебя собирался! – однако обратив внимание на окружающий пейзаж, буксующую в грязи машину Эллы, он осёкся и заговорил совершенно другим, серьёзным тоном. – Что случилось?

Сергей смотрел на призрака с интересом. В его голове снова завертелись колебания и всевозможные сомнения по поводу искренности Антона, страшно хотелось задать все эти неприятные вопросы ему в лоб, вот прямо здесь и сейчас. Однако инспектор справился с собой, решив перенести разборки «на потом».

- Вон старая ферма, - взмах руки указал на коровник. – Там, возможно, Тоуч скрывается.

Свежеприбывший сотрудник Департамента Управления Душами внимательно посмотрел в нужную сторону, нехорошо сощурился.

- Инфа точная? – первым делом уточнил он.

- Пятьдесят на пятьдесят, - честно признался Иванов.

- Значит шансы наши велики… либо «да», либо «нет», - жизнеутверждающе выразил своё мнение Антон и сбросил с плеч лёгкое полупальто, в котором ходил в последнее время. Оставшись в своей любимой, мешковатой костюмной паре, растерянно покрутил головой, после чего направился к уже развернувшемуся, забрызганному липкой грязью чуть ли не по самую крышу, автомобилю ведьмы.

- Привет! Я у тебя пальтишко оставлю, - не столько спросил, сколько уведомил призрак девушку, закидывая своё имущество на заднее сидение. – Неудобно в нём. Вещь хоть и красивая, но движения слегка стесняет.

Сергей, недолго думая, проделал то же самое, сбросив куртку и оставшись в своём кургузом спортивном пиджаке. Окинул сам себя взглядом: любимые ботинки с тракторным протектором, джинсы, водолазка, клифт. Повёл плечами – комфортно. Вспомнил про смартфон – и, по здравому рассуждению, доставать его из куртки не стал. А зачем? Звонков он, вроде бы, ни от кого не ждал, а лишний раз лезть в машину и копаться в собственных карманах не хотелось. Ну его, пусть полежит.

Ведьма двигатель не глушила, салон не покидала. Только попросила:

- Если что – зовите. Я окна закрывать не буду. И… осторожней там.

Улыбнувшись, инспектор кивнул головой и вернулся к напарнику, ожидавшему его уже на дороге к ферме. Казалось, окружавшая их грязь и сырость его нисколько не беспокоит.

- Подробности потом расскажешь? – спросил Швец.

- Да. Долго излагать. Давай сначала проверим. Вдруг я ошибся. Если коротко – по косвенным признакам подозреваю, с бабкой Эллы связано… Потому тебя и позвал.

- Правильно. Посмотри вперёд - место здесь для него вполне подходящее, тихое. Камень, песок, глина вон валяется, земля в избытке – да такая, что и клей не нужен. Лепи – не хочу!

От таких выводов Иванова передёрнуло, а в глубине души поселилось непонятное беспокойство.

- Не знаю… - пробормотал он. – Может ты и прав…

- Сейчас поглядим. Ты позади иди, я первым буду.

Сергей обиделся:

- Это с какой радости? Ты меня что, за труса держишь?

- Не-а… - рассмеялся Антон. – Просто я… вот! - он неожиданно ловко, тренированно скрестил на груди руки и медленно, со вкусом, извлёк из-под пиджака два огромных, хромированных револьвера с длинными стволами. - Smith & Wesson модель 29. Ствол 8 и 3/8 дюйма, патрон магнумовский. Самый убойный револьвер на свете!

У Иванова отвисла челюсть. Он даже представить не мог такую упакованность коллеги в оружейном плане. Собственный крест, лежавший в кармане пиджака, показался ему насмешкой над здравым смыслом.

- Впечатляет? – между тем продолжал Швец, откровенно любуясь зажатыми в каждой руке заокеанскими смертоносными машинками и пытаясь поймать на блестящем стволе правого солнечный лучик. Это у него, естественно, не получилось, в силу объективных погодных условий и затянутого серыми тучами неба, однако нисколько не расстроило. – Вещь! Да?

- Да… - еле оторвав завистливый взгляд от внушительных револьверов, согласился инспектор. – Откуда такая красота?

Призрак, словно не расслышав последний вопрос, направился в сторону развалин. Сергей поспешил следом.

- От домовых, - поняв, что расспрашивать его не будут и, следовательно, самомнение потешить не удастся, в конце концов ответил Антон. – Попросил – они и подогнали по дружбе. Вот только с патронами плохо. Редкие они в наших широтах. Почти не пристреливал…

Иванов обалдел второй раз за последние десять минут. Домовые? Подогнали? Откуда? Когда? И за что? Неужели напарник взятки стал брать? Деньгами не может – так хоть оружием?.. Да нет, бред какой-то…

По-хорошему, сейчас не то время и место для любопытства, однако Сергей не сдержался:

- В честь чего тебе такие подарки? За какие заслуги?

Призрачный инспектор ответил без так любимых им задержек.

- Попросил. Честное слово – попросил. Когда Ваньку к тебе на базу притащили – я и перетёр с главным недомерком, пока ты вокруг начальства шуршал. Он сразу принёс, как лучшему другу хозяина… Даже не выдрючивался почти, на удивление…

От таких спокойных заявлений аж в глазах потемнело.

- Но откуда? Это же статья…

- Не боись! Домовые народ опытный, у них хрен чего найдёшь, даже если очень захочешь! Живут долго, научились кое-чему…

- Ты не понял, - в сердцах, злясь на самого себя за такое упущение, бросил Сергей. – Оружие откуда?!

Антон даже остановился, поражённый собственной догадкой по поводу услышанного:

- Так ты что, не в курсе? – ошарашенно спросил он, обернувшись к другу.

- Нет! Не в курсе! Разъясни, будь любезен, убогому, как вы с нечистью меня под казённый дом подводите!

В этот момент инспектор, забыв от возмущения, что надо смотреть под ноги, поскользнулся на грязи и вскинул руки, пытаясь сохранить равновесие. Призрак его поймал за рукав пиджака, помог устоять на ногах, укорив при этом:

- Ну ты и кабан! Меньше надо быть! Миниатюрнее – тогда и ловить тебя легче.

Пропустив подколку мимо ушей, Серёга разъярённо уставился на Швеца, ожидая более подробных пояснений. Тот, не выдержав такого прожигающего насквозь взгляда, стушевался и окончательно понял, что напарник не издевается – действительно ничего не знает.

- Я думал, ты в теме… Твои подчинённые арсенал имеют - о-го-го! Где лежит – не знаю, не спрашивай. Тебе покажут, просто прикажи. Не посмеют отказать… На всякий случай они оружие хранят. Опыт у них большой, для бородатых Вторая Мировая почти что позавчера была – вот и запасаются для хозяев. Как я понял - по брошенным домам насобирали, по старым схронам. Почистили, смазали и прибрали. Думаю, и сорокопятку в масле и полным боекомплектом имеют. Твой главный на базе – жмот тот ещё! Я у него изначально два ТТ просил, а он мне этих красавцев подсунул, за ненадобностью. Их какой-то бандос ещё в 90-е припрятал. Где он такое чудо нашёл – самому интересно… Ну так вот, неизвестный браток потом, согласно традиций тех дней, полёг на безымянном пустыре в битве за капитал во время «стрелки» с такими же утырками. Тайник стал бесхозным… Да и шут с ним, с бандитом! Его уж сколько лет на свете нет, а стволы – тут он снова полюбовался револьверами, - есть. И теперь мои. И сбруя с ними в комплекте была. Во! – полы пиджака Антона на мгновение разлетелись, явив взору Иванова две оперативных кобуры скрытого ношения, перевязь которых скрывалась за спиной нового владельца.

Инспектор, не особо задумываясь, поверил призраку. Зная предводителя обустроившейся в его владениях нечисти – того самого, деятельного и при этом себе на уме Анисия – рассказ напарника выглядел более чем реалистично. Вот только сорокопятка вызывала сомнение – скорее танк в сарае в данном случае уместнее выглядеть будет. Или и то, и другое, и фура с РПГ – ещё ближе к реальности. Главный домовой к полумерам не привык – если берётся что-то делать, то на все сто двадцать процентов. К тому же, наверняка и другие сюрпризы в его закромах имеются…

Похоже, неприятного разговора с ещё более неприятными открытиями не избежать…

***
…До развалин оставалось метров сто.

- Там кто-то есть, - прошипел топавший впереди Швец.

Сергей и сам краем глаза уловил непонятный силуэт, мелькнувший в проёме пустого окна. В очередной раз позавидовал коллеге, а после, решившись, попросил:

- Дай один ствол. С двух рук всё равно ведь стрелять не сможешь.

Антон задумался, наморщил лоб и отрицательно покачал головой.

- Нет, Серёга, и не проси. Да и в кого ты палить собрался? В нематериальный объект? Неумно. Я эти стволы, по правде, похвастаться достал. Для психологического эффекта. К тому же, если уж гипотетически допустить пострелушки, – тогда у тебя на руках следы от пороховых зарядов останутся, любой эксперт смывы легко сделает. А мне до лампочки… Лучше тут стой, я прогуляюсь, посмотрю.

Обидеться на такое откровенное жлобство, с притянутыми за одно место предлогами, Иванов не успел. В заброшке снова кто-то мелькнул, на этот раз не особо скрываясь. Женщина, лицо разглядеть не удалось. Остановился, прислушался, однако кроме неприятного, режущего уши чвяканья грязи под туфлями напарника и шумных порывов ветра, расслышать ничего не удалось.

Зачем-то обернулся назад, выискивая взглядом ведьмочку. Она стояла у автомобиля, маленькая из-за расстояния, сосредоточенная. Махать ей руками или ещё каким способом подбадривать её Сергей не стал. Зачем? Антон правильно сказал – или да, или нет. Вот сейчас внутрь зайдут, разберутся – тогда и станет ясно, нужно девушке утешение или можно и без него обойтись.

Швец, пока инспектор так раздумывал, ушёл вперёд метров на десять и парень трусцой, не обращая внимания на вылетающие из-под ботинок и мгновенно прилипающие к джинсам липкие комья грязи, поспешил следом.

***
…До позабытого всеми коровника оставалось метров пятьдесят…

***
Разогнавшись, Сергей чуть было не влетел в спину внезапно замершего Антона. В последний момент смог взять в сторону, избегая столкновения. Остановился рядом с призраком, сплюнул, уставился на развалины, скрестив руки на груди и оценивая увиденное.

Там было на что посмотреть…

Прямо по кускам шлакоблока, через неизвестно когда и зачем выбитый проём в стене, к ним медленно, неуверенно ставя ноги, немного хромая шёл… голем. Невысокий – метр семьдесят от силы, чёрный, гладко-пористый, с непропорционально длинными, почти до колен, руками; коротковатыми, по-кавалеристски кривыми ногами; плотным туловищем, на котором сидела на едва заметной шее круглая, без отличительных черт голова. Как у дешёвого манекена – глаза, рот, нос лишь чёрточками обозначены. Этакая кукла с фестиваля скульпторов-авангардистов. Полуобезьяна.

Кое-как перебравшись через препятствие, болван уверенно направился к замершим в ожидании инспекторам. Поначалу косолапо, мелкими шажочками, раскачиваясь из стороны в сторону – словно годовалый ребёнок. Но с каждым пройденным шагом движения его становились всё увереннее, походка твёрже, легче. Хромота исчезала на глазах.

- Ходить учится, - неизвестно зачем сказал очевидную вещь Швец. – Видишь, поначалу ковылять по привычке из той жизни пытался, а теперь ничего – расходился, освоился.

- Ага, - согласился Иванов, не отрывая взгляда от приближающегося колдовского робота под управлением беглой души. – Эту дуру останавливать надо, иначе натворит дел… Дай револьвер. В две руки попробуем, залпом, по корпусу…

- На, - разом забыв о собственной вредности, призрак протянул другу одну из двух смертоносных машинок. Рукояткой, естественно, вперёд. – Курок взведи. Ты прав - слишком он решительно настроен. Был бы умнее – в поля бы рванул мустангом диким, а он прямо как фашистский танк из кино на нас прёт. Давай его, козла черномазого, по запчастям разберём, чтобы не отмочил чего... Калибр вполне позволяет, тут заряд внушительный. Я по доске-сороковке пробовал. В хлам… Вот и попортим убогому, так сказать, свежеприобретённую шкурку…

Согласно кивнув, Сергей оттянул неожиданно упругую деталь ударно-спускового механизма, поудобней устроил в руках револьвер и принял положение для стрельбы из двух рук, вполне резонно опасаясь слишком мощной отдачи. Да и оружие было незнакомым – мало ли, как себя поведёт. Так надёжнее.

Швец, повернувшись к голему полубоком, просто поднял свой Smith & Wesson и буднично скомандовал:

- Огонь!

Рявкнуло сильно. Иванов не ошибся – отдача действительно оказалась весьма мощной, особенно после привычного по прошлой службе Макарова. Ствол повело вверх, большой палец лёг на курок… Успел заметить – бредущего к ним ощутимо дёрнуло – значит, кто-то да попал…

- Огонь!

Второй залп. Черного истукана уже дважды словно свела судорога. Но он упорно шёл вперёд, прямо на инспекторов.

-Огонь! Огонь! Огонь! Огонь!..

Выплюнув последнюю пулю, револьверы смогли лишь растерянно щёлкнуть при спуске в горячке взведённых курков. Парни выстрелов не считали, а их больше шести из данной модели без перезарядки не сделать. Всё, отстрелялись. Нужно барабаны по новой заполнять.

Тоуч остановился. Сергей оторопело уставился на разряженное оружие, Антон лихорадочно шарил свободной рукой в кармане пиджака, собирая патроны.

Первым подал голос Иванов, едва перевёл взгляд с бесполезного теперь оружия на голема, который, остановившись, с интересом, будто впервые, рассматривал самого себя.

- Тоха. Смотри.

Швец отвлёкся от перезарядки, уставившись вперёд. Потом с великой досадой отбросил револьвер прямо в грязь, даже не проследив, куда именно он упал.

- Железяка…

Напарник последовал его примеру. В сурово-прекрасных творениях заокеанских оружейников теперь не было никакого смысла. Так, разве что рукояткой по лбу попробовать заехать, вместо дубинки. Причём кому именно - непонятно. Болвану – бесполезно, себе – бессмысленно.

Все их потуги расстрелять созданного при помощи колдовства управляемого болвана успехом не увенчались. Он стоял метрах в пятнадцати от напарников, сильно потрёпанный, с вырванными из корпуса, ноги и даже головы кусками импровизированной плоти. Попали в него раз восемь – не меньше. Вот только без толку – монстр по-прежнему пребывал в нормальном вертикальном положении, на своих ногах и рассыпаться в хлам или падать в конвульсиях, судя по всему, вообще не собирался.

Между тем, материализовавшийся столь странным образом беглец из Ада, совершенно не обращая внимания на замерших в нервном напряжении инспекторов, поднял одну грязно-чёрную руку, посмотрел на неё, весьма гибко пошевелил длинными, узловатыми пальцами. Потом то же самое проделал и со второй рукой. Покрутил головой вправо-влево, слегка присел. С явным интересом поковырял выбоины от пуль в собственном корпусе. Если бы не манекенное выражение его физиономии – можно было бы смело сказать, что тот удивлён.

Насмотревшись на собственное, порядком изуродованное, тело, Тоуч поднял нарисованные глаза на напарников и края его слабо прорисованного рта поползли, изгибаясь, вверх, деформируясь в дугу-улыбку.

У парней от такой перемены в настроении разыскиваемого всё сжалось внутри.

- Вызывай подмогу, - прошипел, стараясь, чтобы голем его не расслышал, Иванов.

- Не могу, - в том же стиле ответил Антон. – Марека подставим. Срок вроде бы не вышел – глядишь, и отмажется… Давай Карповича звать – он хоть в теме…

- Звонилка в машине осталась, - убито признался инспектор. – Брать не стал, не подумал… А по-другому связываться с ним я не умею…

- Я тоже. У меня только общая тревога есть. Значит сами... План стандартный: действуем по старинке, раз не получилось с револьверов его в набор для куличиков переработать. Я сейчас исчезну и, когда материализуюсь рядом с ним, сразу же Печатью в лоб, без особых умствований. Потом к нам, наверх – перехватить. Думаю, он где-то неподалёку от очереди появится, хотя может и сразу в Ад попасть – по месту прописки. Тогда нашему общему приятелю надо через шефа отсемафорить. Вдруг Тоуч ещё куда-нибудь забежит? Он парень резвый, как я погляжу, – говорил Швец спокойно, буднично, словно программу телепередач читал. При этом, в его словах явно чувствовалась уверенность в собственных силах.

- Давай. Я страхую, - не менее уверенно ответил Сергей. Он тоже не боялся Тоуча. Ну чёрный, ну жутковатый, ну и хрен с ним - не таких разделывали... И это была не глупая заносчивость, основанная исключительно на самолюбовании и бахвальстве - нет. Это была именно вера в себя с полным, без пафосных иллюзий, пониманием собственных сил и возможностей, крепко замешанная на профессиональной злости и лёгком кураже.

Пока Швец с Ивановым переговаривались – обезьяноподобный болван смог их снова озадачить. Он попросту, без затей, уставился на свои ноги, очень по-человечески передёрнул плечами и, неожиданно, против всех законов физики, по нему мелкими змейками, с хлюпаньем, снизу-вверх поползла дорожная грязь, споро заполняя собой места пулевых попаданий. Как в дешёвом комиксе про супергероев и суперзлодеев.

У инспекторов от обалдения округлились глаза – беглец, прямо на глазах, восстанавливал своё тело при помощи подручных средств, почти как жидкий терминатор Роберт Патрик из второй части бессмертной франшизы.

…Выражение «Из дерьма и палок» заиграло в головах напарников новыми красками…

Иванов, не особо заботясь о подборе слов и междометий, от такого зрелища смог лишь в сердцах выматериться; Швец, растворяясь в воздухе, одобрительно кивнул, отдавая должное весьма виртуозным, сложнопостроенным выражениям друга; а голем широко, будто играл в дворовом футболе за вратаря, расставил руки в стороны и немного склонил свою голову вбок, словно ожидал, чем его ещё смогут удивить: «Мол, посмотрел я на эти ваши револьверы с пульками – фуфло. Давайте чего поинтереснее». При этом очертания глаз и рта на его лице стали напоминать смайлик «Счастлив».

«Вот, значит, как кровь оборотня работает… Ему теперь хоть ноги руби – сразу новые сделает, - невольно подумалось Сергею. – Талантливо, не отнять».

Между тем напарник окончательно исчез. Как он собирался подобраться к Тоучу – оставшийся в видимом человеческому глазу оптическом спектре один на один с големом, парень не понимал. Ведь Антон сам говорил, что призраки друг друга даже в нематериальном виде вполне себе прекрасно видят. Но, с другой стороны, Швец ведь тоже не пальцем деланный и к тому же похвалялся, что и на такое неудобство имеется свой финт. А он, при всей своей любви к уговорам и лести, болтуном не был и в цацу-недотрогу больше играл от скуки, чем был таким на самом деле.

Иванов принялся про себя считать: «Один, два, три…». Для чего – и сам не знал. Наверное, просто хотелось хоть чем-то заполнить вязкое ожидание и собственную бездеятельность. А потом обругал сам себя за тупость. Нужно же Антону помочь, отвлечь этого обезьяна искусственного…

- Эй, ты! Земляное чучело! – во весь голос проорал инспектор. – Чего стоишь, как потерпевший?! Мордой в землю, руки за голову! Иначе я тебя…

А дальше события завертелись с огромной скоростью и мозг Серёги просто не успевал перерабатывать увиденное и давать происходящему хоть сколь-нибудь внятную оценку. Лишь сторонне фиксировал разворачивающиеся перед глазами картинки…


… Вот Антон материализуется за спиной голема с занесённой над головой рукой с активированной Печатью. Призрачный инспектор виден хорошо: сосредоточенный, с поджатыми губами, очки поблёскивают. Рука лениво, будто через патоку (как показалось Иванову) начала свой путь к затылку Тоуча…


… Беглец из Ада словно услышал Швеца. Неестественным образом, словно червь беспозвоночный, он отклонился вправо почти под прямым углом и в этом же положении развернул корпус на 180 градусов. Ноги при этом не сдвинулись ни на миллиметр…


… Рука напарника падает вниз, однако ни изменить её траекторию, ни замедлить скорость коллега уже не успевает – слишком много сил вложено в это простенькое движение. Уже понятно – промахивается. В крайнем случае по бедру мазнёт. А колдовской болван продолжает демонстрировать чудеса гуттаперчевости…


…Иванов закричал и сам удивился той черепашьей медлительности, с которой звуки выползали из горла…


… Антон промахнулся. В последний момент голем отодвинул ногу, по которой должна была теперь уже краем угодить Печать. Он быстр… противоестественно быстр… Вот, значит, как…


… Призрак склоняется по инерции вслед за рукой. Тяжко. Липко…


… Чёрно-мокрая, длинная лапа змеёй взлетает вверх и хватает Швеца за отворот пиджака, дёргает вниз... С треском рвётся ткань и она, поддаваясь силе, увлекает того за собой. Призрачный инспектор теряет равновесие, нелепо удивляясь...


…Антон сориентировался быстро. Раньше Серёги. Снова взмах служебной метки. Ловко момент подгадал, прямо в падении на голема… тот теперь точно не отвертится…


…Тоуч словно знал заранее... Вторая рука, свободная от Тохиного пиджака, перехватывает конечность напарника за предплечье, а первая, непонятно, незаметно человеческому глазу перемещается под правую подмышку…


… А-а-а-а!!!...


…Такого не ожидал никто. Управляемый, или срощенный с носителем болван, попросту упёрся одной рукой в корпус Швеца, а другой, со стремительно угасшим в порыве ветра хрустом, оторвал правую руку Антона, сходу отбросив её метров на десять в сторону. Печать погасла в полёте, из не успевшего развоплотиться призрака брызнула во все стороны кровь. Нечеловеческая силища… а Тоуч и не человек, к нему с привычными мерками лезть глупо…


…А… а как это?! – ошалело крутилось в голове. – Антон… Так не бывает!.. Кто же знал?..


…Разыскиваемый обернулся, без каких-либо усилий удерживая на весу разом обмякшего, хрипящего от боли Швеца. На месте, где обычно у людей располагается лицо, красовался смайлик «Безудержное веселье». Только игриво высунутого вбок языка не хватало…


…Иванову стало жарко. Казалось – пылает вся кожа…


…Голем вернул своё туловище в привычное для человека положение. Вместе с удерживаемым Антоном, из плеча которого мелкими толчками, сразу стекая по пиджаку или чуть отлетая в сторону обильно, среди ошмётков мяса и белеющих сухожилий, текла кровь.

Легко развернулся, будто веса и не чувствовал…


… Болван запрокинул голову, словно зашёлся в приступе безудержного веселья и швырнул тело напарника в сторону Серёги.


…Иванов заорал ещё сильнее. Из головы исчезли все сомнения и смута по поводу причастности призрака к начальственным играм с интригами, ярость ударила в мозг, заслоняя собой всё, кроме инстинкта бойца. Уделать! Угандошить! Порвать! И спасти… Друга… да-да, именно Друга, с большой буквы! Всё вторично – и подозрения, и домыслы, и Фрол Карпович… Раз Антон до сих пор материален, а не растворился в привычное вредноватое и злоязыкое привидение – значит объяснение этому только одно – болевой шок со всеми вытекающими. И тогда… тогда для него вполне реальна вторая смерть, которую так боятся все и что за ней – лично он, Серёга, не знает! Может и ничего – снова очередь… а может и… неизвестно. Эх, жаль, не удосужился спросить у шефа – тому наверняка ведомо! Да только какая теперь разница?! Поздно рассусоливать!..


…Швец пролетел ровно до середины расстояния между Сергеем и Тоучем. Непонятной, изломанной, мешкоподобной фигурой глухо, вязко, не издав ни звука упал на скрытые под грязью бетонные плиты. Очки спали в полёте, пиджак некрасиво задрался, обнажая разом перемазавшуюся, выбившуюся из-под ремня рубашку и край кобуры…


…Серёге стало совсем жарко. До боли, до ощущения кипящей тысячеградусной магмы в суставах…


…Голем снова развёл руки в стороны, чуть пошевелил пальцами в манящем жесте. Приглашает…


…Тоуч - Антон. Антон - Тоуч… Что делать?!! Печать вспыхнула сама собой…


…Земляной обезьян ждал, явно не собираясь никуда бежать… Похоже, отрывать руки ему понравилось…


…Швец захрипел. Еле слышно, однако этого вполне хватило для принятия решения…


…Иванов бросился вперёд. Кровь в его венах горела… Смайлик напротив ещё больше округлился от удовольствия... Правая рука инспектора словно сама собой выставила Печать вперёд…


-Су-у-ка-а!!!


И тут случилось то, что инспектор ожидал меньше всего – с его руки сорвался ком слепящего, белоснежного огня. Не книжный «файербол», не отработанное до автоматизма заклинание, а именно бесформенный, ядрёный во всех отношениях сгусток энергии. Как, почему, откуда – парню было не до того. Перед ним лежал умирающий друг и всё внимание Иванова принадлежало именно ему.


…Шаг, второй, третий, четвёртый, пятый… как же далеко и близко… Если смотреть – совсем рядом. Если бежать – то каждое мгновение выливается в затихающем дыхании Антохи… Бегом!..


…Как бабахнуло – дошло позже. Звук докатился словно после раската грозы вдалеке, за много вёрст отсюда. Почему – наверное, Иванов поначалу попросту не обратил на него внимания, а пока грохот смог пробиться через все барьеры и блокировки взбудораженного сознания – прошло время… Но ничего, это не важно. Уже подбегая к бессознательно лежащему другу, Серёга мельком поднял глаза. Неизвестно как выплюнутый им сгусток чего-то угодил точно в голема, заставив того замереть и… ярко заблестеть, словно чёрное стекло безнадёжно забавной и дорогой статуэтки на витрине в магазине подарков. Оплавился, урод, обездвижел… Как, что, почему – парня по-прежнему не интересовало. Такие вопросы хорошо потом, на досуге обдумывать. В голове инспектора крутилось только одно: «Потерпи… Тоха… спасу…».


Не задумываясь о собственном комфорте, он сходу рухнул на колени рядом со Швецом, с силой приложив Печать к его голове. Взгляд умоляюще шарил по перемазанному в крови и грязи телу, растерянно выискивая дополнительные признаки того, что с раненым всё будет хорошо. Какие – инспектор и сам не слишком понимал, но очень хотел их увидеть…


…Оно ведь как… Это ему, Серёге много надо – здоровый ровно слон… Печень, лёгкие, требуха всякая – много Силы и времени для ремонта надо. А другану что? Капелюшечку только. Чуть в себя придёт, и нормально… Станет неосязаемым – а там его ни одна сволочь не достанет. Сейчас, как только сработает светящийся кругляш на ладони – так и порядок… А потом и с големом посчитаться можно…


…Призрачный инспектор лежал лицом вверх с округлившимися, донельзя удивлёнными глазами и тихо-тихо, тонко, на грани восприятия стонал, будто что-то просил:
- И-и-и-и…


…Иванов не знал, как правильно лечить служебной меткой. Видел – да, спрашивал – да, однако внятных объяснений не получил. В основном: «Ты приложи, а дальше оно само…». Сделал по инструкции – ничего, никакой реакции со стороны раненого. Нахлынула необъяснимая паника…


…Треск. Негромкий, словно кто-то песок по алюминиевому тазу аккуратно гоняет…


- Антон! Урод, ёп… не подыхай! Очнись!!! – с осатанением вдавливал Печать в голову друга инспектор. – Не тупи! Подохнешь!!!


…Треск… Глухой звон, словно струна на бас-гитаре лопнула…


…Швец слабо зашевелился, страшно смежил веки… Ну! Давай! Давай! Не спи!.. Есть! Застонал! Получается!..

…Хр-р-р-р… Л-лусь! – где, откуда доносились эти странные звуки – Серёге было откровенно плевать. Главное – напарник приходил в себя. Медленно, но настырно. И забить на Тоуча. Пусть бежит. Потом поймаем!


…Треск усилился - будто старую оконную раму выламывали из проёма. Иванов невольно поднял глаза…


…Болван оживал. Сгусток… да непонятно чего, пущенный парнем, оплавил поверхность голема до состояния плотной корки и теперь он с видимыми усилиями, густо осыпаясь крошкой и тут же знакомыми змейками земли восполняя потери, возвращал себе былую подвижность. С каждым мгновением ему это удавалось всё легче. Ещё секунд пять – и оживёт окончательно!


…Внутри инспектора снова стало горячо, как в прошлый раз. Вот только руку с Печатью от головы друга он отнять не посмел – боялся. Призрак продолжал понемногу приходить в себя. Пока не в сознание – лишь стала меньше смертельная, бескровная бледность на щеках, да дыхание чуть выровнялось, но лиха беда начало! Сергей просто чувствовал – Тохе нужно время, и не больше! Сейчас, вот-вот он очухается, нырнёт в своё призрачное состояние – а там ему сам чёрт не брат!
Иванов это точно знал – ещё по истории с пальцами в бутылке, когда с чёрной риелторшей разбирались. Да и кровь почти остановилась. Так, несущественными каплями иногда проявляется… Работает Печать! Осталось потерпеть немножко…


-Хр-р-ясь!!!


…Глаза снова перебросили взгляд со Швеца на…


…Удар… страшный, в живот, явно ногой… Похоже, пропустил полное восстановление Тоуча… Тело на долю секунды почувствовало полёт, кишки словно ошпарили… Струёй что-то едкое, с отчётливым привкусом желчи вылетело из рта… В голове будто граната разорвалась – не иначе затылком о дорожную плиту приложился… или каменным кулачком угостили. Дышать стало тяжело…


Вот он, уродец, метрах в трёх… Ожил, значит… Ну ничего, я тебе сейчас… Только встану…


…Внутри заклокотала уже знакомая магма…


Второй раз огонь в себе Иванов сдерживать и не подумал. Не дожидаясь, пока голем к нему подойдёт, вскинул обе руки для верности и, прямо так, лёжа в грязи, с ненавистью шандарахнул белым сгустком в чёрную фигуру. Даже задуматься не успел – как такой фокус у него получился. Просто захотел и… будто выбросил наружу что-то лишнее, непонятно зачем сберегаемое, из себя…


Снова попал… Ему показалось, что кто-то взвыл. Тонко, по бабьи… Рукотворный болван нелепо замер…


…Тоха! Живой! Не стараясь встать на ноги, парень попросту добрёл на карачках до тела друга и упал в грязь, рядом... Снова приложил Печать… Швец захрипел, насмерть перепугав Серёгу, но почти сразу замолк, задышал. И тут же пришло бодрящее понимание - это не последние вздохи умирающего. Это – дыхание тяжело больного человека, который, пусть и неспешно, начинает идти на поправку. Иванов довольно улыбнулся...


…Треск… уже знакомый… Настырный, урод!


…Призрак начал открывать глаза. Медленно, словно веки его из чугуна сделаны. Но смог, справился с первого раза, чем вселил в друга бездну самых радужных надежд.
- Развоплотись! – полувыдохнул, полувзвыл от внезапно прорезавшей грудину и живот боли инспектор. Тело опять подпрыгнуло, против своей воли. Похоже, болван его только что с ноги приласкал и непонятно, то ли в грудную клетку, то ли в верхнюю часть брюшины. Ничего, посчитаемся… Я тебе, лялька для девочек-переростков, глаз на жопу натяну и моргать заставлю, не будь я Серёга Иванов…


…Косой взгляд в сторону… Не угадал… Не ногой, рукой своей обезьяньей снизу поддел, пока это единственная подвижная часть тела у Тоуча. Замахивается… Прижаться к дороге, врасти в неё, но друга не отпускать… Что-то, рассекая воздух, пронеслось совсем рядом – не достал, говнюк…


…Хрип… бульканье… едва осмысленный взгляд… Рука с Печатью провалилась сквозь голову Антона прямо в грязь, порезав при этом ладонь о какой-то мелкий острый камешек. Не больно, так… неприятно. Есть! Смог!..

…Земляной болван хрустит всё усерднее, сволочь беспокойная…


…Парень откатился в сторону, попытался встать, поскользнулся, упал лицом прямо в холодную, по жабьему пупырчатую от долгой возни грязь. Улыбнулся. У него получилось! А Тоуч – сейчас, сейчас… Только вот встанет… И что он такого солёного съел? Почему всё время отплеваться тянет?..


…Вторая попытка подняться тоже удачи не принесла – ноги подвели. Разъехались, как у коровы на льду. Стыдно…


…И смешно… его рука прошла прямо через призрачный глаз Швеца. Он уже вполне осознанно моргает вторым. Выходит из шока…


…Да что же он такой шумный – голем этот? Словно сто пьяных грузчиков ломают деревянные ящики… - не меньше. Трещит, сволочь…


…С третьего раза Иванов всё же встал, не смотря на круги в глазах и тошноту. Сфокусировался на Тоуче. Тот никуда не делся. Стоял, превозмогал расплавившуюся корку… Скрипел…


…Шаг… шаг… он совсем рядом, прямо у ног призрака… Свинцом налитая рука, ни в какую не желающая подниматься… Печать… Голова болвана… Вот она! Чуть-чуть осталось… Удар… новый, прямо в грудь… И из груди… Инспектор в который раз за сегодня упал…


…Из «солнечного сплетения» голема торчал каменно-грязный, тупой толстый шип, с трудом пробивший запечённую грудину и оттого потерявший почти всю свою изначальную силу – хватило лишь на добротный тычок. Повезло… иначе бы как на шампур надело… А чему удивляться? Если может выгибаться всякими образами и крутиться как стол фокусника на шарнирах – почему бы и третью руку, да хоть и в остром виде, не отрастить? Тварь ведь магическая…


…Хруст...


«Ладно, сейчас я тебя ещё раз приласкаю», - думал Иванов, садясь на пятую точку и поднимая руки. Тепла внутри вполне хватало – он это знал точно. Вот только с глазами беда – почти ничего не видно. Кровь, похоже, мешает… Скорее всего, банальное рассечение. И когда успел?..

…Навёл, прицелился. Голем уже почти вернул себе подвижность. Снова змейки бегут с земли… Сейчас… Сейчас… Работает ведь… только сразу с Печатью бежать надо, иначе опять очухается…


Где-то вдалеке заорали:
- Серё-о-жа-а…


Глюк, не иначе. Кому тут орать, кроме ветра? Элла? Она не дура, наверняка уже посёлок пролетела, от беды подальше…


…Удар в левое плечо. Несильный, больше похожий на толчок, однако из-за него очередной сгусток вместо тела голема ушёл в «молоко», громко влепившись в стену старого коровника, а Иванов завалился вправо. Много ли ему сейчас надо? От порыва ветерка упасть может…
Между тем, в развалинах грохнуло, взвилась серая пыль. Какая тварь не дала прицелиться?!! Тоуч ведь впереди, а пнули сбоку?..
Разъярённо повернув взгляд в сторону неизвестного вредителя, помешавшего ему разобраться с ненавистным болваном, Иванов лишь икнул – слева от него, прямо в подёргивающейся ноге, которая легко опозналась по манерным штиблетам Швеца, торчала тонкая, словно склеенная из каменного крошева, грязная пика. Как раз там, где он должен был сейчас сидеть…


Ярость словно рукой сняло вместе с пониманием случившегося. Призрак, рискуя собой, вернулся в материальную форму, чтобы спасти друга. Не получилось с шипом – так Тоуч решил иголку сбацать. Нашёл, видимо, дырочку в оплавившейся поверхности. Красивое решение. Расход материала меньше, чем на шип, а эффект не хуже…


…Сергею неожиданно стало совсем, до страстного желания провалиться сквозь землю, стыдно за все свои прежние, мелочные подозрения. Захотелось всё-всё рассказать Тохе, покаяться в своих скотских заблуждениях, выпросить прощения… Но потом, потому что…


…Хр-р-р-рык!!! – левая нога обезьяноподобного болвана с огромным трудом, явно преодолевая неслабое сопротивление, сделала шаг. Мелкий, но вполне достаточный, чтобы понять – сейчас будет второй, и сил у этого долбаного побегушника на него хватит.


…А вот в Серёге тепла больше не было, даже некоторый позабытый холод накатил…


…Швец снова вернулся в своё призрачное состояние и теперь просто лежал, не моргая глядя в серое, безрадостное небо…


Пора заканчивать.


…Иванов не знал, откуда в нём появились силы. Он просто, словно совершая впервые в жизни сальто через голову, подавил непривычную дезориентацию и вскочил по собачьи – отталкиваясь руками и ногами одновременно. Поскользнулся, совершил замысловатый пируэт на границе законов гравитации, бросил тело вперёд. Не разбираясь, не рассуждая, на одних инстинктах. И сразу, ни о чём не задумываясь, влепил Печатью в лоб голема…

…Чёрное, быстрое…Удар… Тьма… Пустота…

"Всё не то, чем кажется"

Глава 10 и 11

- Ш-ш-ш-ш…

Странные, шипящие звуки доносились не из далека, как можно было подумать поначалу, а откуда-то поблизости. Змея? Маловероятно… чего ей здесь делать - в тёплой постели? Нет, это что-то другое…

- Ш-ш-ш-ш…

Как же неохота вставать… Ещё пять минуточек… Между тем, неизвестный источник шума вёл себя на удивление спокойно – не нарастал и не удалялся, просто шероховато, с придыханием продолжал тихонько напоминать о своём существовании. И чудилось в нём нечто тёплое, обволакивающее, гипнотически-манящее. Даже ассоциация сама собой подходящая подобралась: он словно успокаивал, как мама в детстве, когда коленку разобьёшь и ревёшь дурниной. Не столько от боли, сколько от обиды за то, что игры с друзьями прерваны и из-за страха перед кусучей зелёнкой, которой неизбежно намажут саднящую рану…

***
-Ш-ш-ш-ш…

…Да что же это такое?.. Иванов с трудом, преодолевая великое сопротивление сна, начал открывать глаза, чертыхаясь про себя и даже немножко злясь. Очень хотелось ещё понежиться, почувствовать себя обленившимся, прикорнувшим на солнышке котом.

Если бы не это загадочное шипение – спал бы и дальше, ни на что не обращая внимания. Может, прокладка на смесителе в кухне прохудилась, и теперь тонкая струйка воды бьёт точно в мойку? Похоже… Надо пойти и посмотреть, а не то Машка весь мозг исклюёт за бесхозяйственность…

- Очнулся? – раздался мужской, низкий, басовитый голос с хрипотцой прямо над головой. – Молодец. Да ты не ленись, распахни очи…

…Чудной кран. Говорящий…

- Ш-ш-ш-ш… ну… давай, Сергей, давай… Сколько можно как порося, в грязи валяться?

Придётся вставать. Нафиг такие перемешанные с реальностью сны?

Лёгкий шлепок по щеке. Ещё один, по другой. Снова… Это кто же так озаботился его пробуждением? Рука холодная, жёсткая, однозначно не Машкина. Кого ещё принесло?

- Иванов! – вместо привычного уже шипения зазвенело в голове. – Просыпайся! Хватит бездельничать!

От неожиданно знакомого голоса глаза раскрылись окончательно, а тело попыталось вытянуться во фрунт.

Над инспектором склонился Фрол Карпович собственной персоной, зачем-то упёршийся своей правой рукой в Серёгин лоб. А он что здесь делает? И почему Антон отмалчивается? Или уже получил пистон в одно место за служебное нерадение?

Иванов попытался вскочить, но тело сразу же свело в приступе боли, а тяжёлая рука шефа удерживающе легла ему на грудь.

- Ш-ш-ш-ш, - прошипел боярин, и до Сергея дошло – это он его так успокаивал, берёг от резкого пробуждения. Получилось не очень, если честно, но уж как вышло, так и вышло. – Лежи! Рано тебе пока вскакивать!

Глаза выхватили кусок серого, мрачного неба, на лицо упали несколько тяжёлых, холодных капель. Какая же это постель?..

И тогда инспектор вспомнил всё: и голема, и умирающего друга, и свой последний замах Печатью.

Он снова дёрнулся.

- Да лежи ты! В порядке твой приятель-собутыльник, если ты это хочешь знать! Занимаются им сейчас. Плох, но выкарабкается, сдюжит… - непривычно, по-отечески тепло смотря в глаза подчинённого, принялся отвечать на невысказанные вопросы Фрол Карпович. – И злыдня беглого вы одолели, хоть и бестолково.

- Мы не… - попытался парень выдавить из себя оправдание.

- Да знаю я, - раздосадовано перебил шеф. – Получилось так. Выбранить бы вас как следует за упущения, чина вашего недостойные, но не буду. Сами выводы сделаете. Я в двенадцатом годе под Смоленском тоже так вот ухитрился вляпаться. Разъезды наполеоновские вокруг города кишмя кишат, армия к обороне готовится, а мы в Москву тайно архиерейский обоз сопровождаем с грузом весьма ценным… Из охраны – полудюжина казачков. Смех один… Народец кругом бунтует, помещиков в топоры, любого в форме, нашей аль нет – на вилы; деревенские дурные попы антихристом всех до икотки пугают… Это потом хоть как-то организовались, а тогда… срам один, а не война… И вот зашли в одну деревеньку, дворов на двадцать. Пустую – ни курицы, ни коровки. Ну, не удивились – прятался народец в лесах, понимал, что всю живность на корм войску задарма пустят, а баб не по разу перепортят.

И пошёл я тогда в один домишко на отшибе. Дрянь, а не строеньице, даже по тем бедным временам. Не понравился он мне. Чем – по сию пору не знаю. Проверить решил.

Дойти не успел – из него нежить повалила. Да всякая! Злющая, голодная до человечины. Много её тогда круг войск крутилось, любит она смертушку… И что делать? Казачки сами в суевериях непроходимых пребывали, боязно им. Обозные – сплошь духовные лица, к мордобитию и прочим ратным премудростям непривычные. Оставался лишь я, грешник, да товарищ мой по службе…

Семь душ мы тогда не уберегли. Семь! – резко закончил боярин. – И всё как у вас: подозрения были, а уверенности не было. Мне Элла о твоих мыслишках поведать успела, пока ты в бессознательности валялся.

- Как она? – не сдержался Сергей.

- Нормально. Она меня и вызвала, пока вы тут с големом ратоборствовали. Позвонила. И тайность раскрыла. Так что, Иванов, цени бабу! О знакомстве со мной упоминать не любят! Боятся…

Инспектор промолчал. Похоже, Фрол Карпович пока не в курсе исповеди ведьмы и того, что ему известно немножко больше, чем думает шеф. Ну и хорошо.

Парень уже сообразил, что начальник сейчас своей, собственной Печатью приводит его в чувство, а если так долго держит служебную метку на голове, значит - досталось ему от Тоуча крепко, иначе бы уже вполне мог скакать молодой антилопой. Ладно, мелочи. Главное – живой…

- Бабка… нашлась? – чувствуя с каждой секундой всё большее облегчение и начиная замечать, что лежит прямо в грязи, задал ещё один вопрос Иванов.

Борода Карповича раздвинулась в улыбке.

- Да. Живая. Её твоя полюбовница сейчас к машине ведёт… Да лежи ты! – рыкнул он в ответ на инстинктивную попытку подчинённого повернуть голову в сторону дороги. – Налюбуешься ещё!

На душе у Серёги стало легче. Антон – под присмотром, с ним всё будет в порядке; бабулю нашли; Элла цела и под раздачу не попала; Тоуч – где ему и положено… А Салимова? С ней что? И какими сгустками он по голему лупил?

- Фрол Карпович, - не сдержавшись, решил прояснить для себя все непонятности инспектор. – Там ещё женщина была…

Боярин пожал плечами.

- Я не видел. Может, сбежала... может… не до неё сейчас. Потом разберёмся. Лежи, не мешай.

Но Иванов продолжал упорствовать в своей жажде знаний.

- Я хотел спросить…

- Вечером, - жёстко оборвал его шеф. Затем, ничего не объясняя, взял своими жёсткими пальцами лежащего за подбородок, бесцеремонно покрутил его голову вправо и влево. Удовлетворённо хмыкнув, объявил. – Будь на связи, - и растворился, словно его тут и не было.

«Вот зараза, - подумал Сергей, - на самом интересном месте» … Но такие мысли роились в его голове не со зла, а от неудовлетворённого любопытства. Парень прекрасно понимал, что сейчас у начальника полно других забот, более важных, чем болтовня с говорливым подчинённым. Придётся ждать вечера…

***
Встать на ноги оказалось гораздо проще, чем Иванов думал изначально. Тело болело – не без того, но, похоже, ни один жизненно важный орган не пострадал и общее самочувствие стремилось к отметке «терпимо».

Покряхтывая, первым делом подошёл к застывшему статуей голему, поскрёб ногтем оплавленную грудину, обошёл по кругу, после чего равнодушно толкнул теперь уже неопасного болвана рукой. Тот лениво, словно в замедленной съёмке, закачался, будто пьяный, а потом картинно, с ленцой упал на бок, после чего глухо, буднично раскололся на несколько частей.

…Сергей, глядя на останки искусственного болвана, недоумевал. По всем канонам ему, как положительному герою, сейчас положено презрительно пнуть поверженного врага ногой, возможно даже попрыгать на нём, круша в мелкие кусочки это обезьяноподобное творение – но ничего подобного делать не хотелось. Вообще не хотелось. И чувства победы тоже не было.

К внутренним, запутанным ощущениям, как ни странно, больше всего подходило выражение «усталость после трудового дня». Словно две смены отпахал… Чудеса, да и только. Или он герой неправильный какой-то…

Ничего, природа и сама с этим колдовским отродьем разберётся. Дождиком размоет, ветром распылит. Ого! – взгляд снова устремился к небу. – А капельки-то всё гуще. Дело ливнем попахивает…

- Серёжа! – донеслось издалека. – Сергей!

Инспектор обернулся на крик: у машины, зябко переминаясь с ноги на ногу, призывно размахивала обеими руками ведьмочка, чем донельзя напоминала разминающуюся перед матчем чирлидершу. Понятно. Зовёт уезжать отсюда.

- Сейчас! – проорал парень в ответ и, обернувшись к зовущей спиной, направился в сторону развалин, с интересом выглядывая место, в которое угодил сгусток загадочной субстанции при его промахе.

Варианты названия этого «нечто», конечно, уже появились в голове у Иванова, однако он предпочёл не делать скоропалительных выводов и для начала проконсультироваться у специалистов. Да хоть у той же Эллы – наверняка ведь знает, как эта штука называется. А не знает – по книжкам разберётся.

Подошёл, забрался на внушительную груду ломаного шлакоблока в одном из проёмов. Вроде бы сюда угодил, но это не точно… Да нет, сюда. И куча посвежее, покрупнее, и осколки ещё грязью не покрылись – совсем свеженькие.

Что ещё?.. Оплавленных следов нет, а Тоуч спёкся как миленький... Почему? Может, мощность сгустка падает обратно пропорционально расстоянию? Интересно…

Спустился в напрочь замусоренные развалины коровника. Походил, посмотрел. Нашёл место, где Тоучу новое тело создавали – в более-менее чистом углу лежало несколько одинаковых кучек местных стройматериалов, уже знакомых по подвалу на даче. Всё то же, только клея не было. Грязью обошлись. Там же подобрал скромный женский шарфик бледно-жёлтого цвета, сунул в карман…

Следов Салимовой не нашлось. «Да и чёрт с ней! Потом поймаем, если нужно будет. Никуда не денется» - решил про себя инспектор, которому неожиданно быстро осточертело бродить в промокшей, грязной, тяжёлой одежде среди кусков обвалившейся крыши, ветхих стен и обломков досок с торчащими из них в великом множестве гвоздями.

Выбравшись наружу, он почти побежал, морщась от сырого ветра, к машине, у которой уже вовсю приплясывала от нетерпения Элла.

***
- Давай скорее! – нетерпеливо потребовала девушка, едва Сергей добрался до автомобиля. – Садись! Бабулю домой отвезти надо – устала она.

Ольга Матвеевна действительно выглядела неважно. Заботливая внучка бережно усадила её на заднее сидение, где старушка и заснула, слишком истощённая калейдоскопом пережитых за сегодня событий. Да и разморило пожилую ведьму в прогретом автомобиле.

- Ага! Сейчас! – с готовностью согласился инспектор, начав доставать из собственных карманов всяческую житейскую мелочь и складывать её на капот. Быстро покончив с этим делом, Сергей, сохраняя деловитое молчание, сосредоточенно принялся раздеваться, чем донельзя огорошил Эллу, смотрящую на такое внезапное зрелище с приоткрытым ртом.

Первым на землю полетел пиджак. Встав на него ногами, парень аккуратно стащил обувь, стянул джинсы, затем обулся обратно. После, подумав, снял и водолазку.

Оставшись лишь в трусах и ботинках он, постукивая зубами от промозглой погоды, пулей подбежал к машине и запрыгнул в салон, где сразу же натянул свою куртку и направил на себя горячий воздух из автомобильной печки.

- На капоте! – приоткрыв на секунду окно, крикнул инспектор подружке, впавшей от увиденного в лёгкий ступор.

Девушка послушно сгребла Серёгин хлам, после открыла багажник, извлекла большой пакет и, с видимым усилием поднимая отяжелевшие от влаги и грязи вещи, сложила их внутрь, затем убрала раздутый, не слишком чистый пакет обратно. Только после этого она уселась на водительское место.

- Ты в стриптизёры переквалифицируешься? – давя рвущуюся наружу смешинку, поинтересовалась Элла. – Нет, я абсолютно не против, и даже немножко за, но начинать новую трудовую деятельность посреди поля – явный моветон. Суслики не оценят, да и подучится бы тебе надо…

- Ха-ха. Угадала. Почти, - буркнул Иванов, кутаясь плотнее. – Все вещи в грязи настолько, что им путь один – на помойку. Да и порвались мои тряпки изрядно, пока мы с этим деятелем отношения выясняли… Так какой смысл ехать в них домой, где им один чёрт дорога на помойку, и тебе потом полную химчистку салона оплачивать? Не нужно мне такого счастья… Лучше где-нибудь по ходу остановимся, купишь мне самые простые штаны – до дома дойти – и нормально. Всё дешевле выйдет.

Девушка не нашлась, что ответить на такую практичность и вместо скабрезной шуточки, так и просящейся с языка, заботливо поинтересовалась:

- У тебя размер какой? Я в посёлке магазин видела… А вещи я отстирать попробую. Жалко, хорошие…

***
Брюки удалось купить в посёлке. Самые обычные, из грубоватой, отдающей казёнщиной, ткани, однако инспектору эти тонкости были глубоко до одного места. Он весело, не покидая салона, натянул покупку на ноги, застегнул пуговицы и почувствовал себя гораздо уютнее. Ну не привык Серёга без штанов щеголять. Баня, собственная квартира и пляж не в счёт.

Элла при этом долго вздыхала, чисто по-женски сомневаясь в уже сделанном выборе, однако быстро успокоилась после вскользь брошенной парнем фразы: «Хорошие штаны. Чистые. Размер вполне подходит». Улыбнувшись скупой похвале и ещё раз пообещав выстирать сложенные в багажнике вещи, она переключила своё внимание на Ольгу Матвеевну.

Убедившись, что бабушка по-прежнему спит на заднем сидении и с ней всё в порядке, ведьмочка наконец-то решилась приступить к расспросам, буквально выворачивающим наизнанку её любопытную душу.

- А я и не знала, что ты колдун, мой хороший, - нейтрально, как ей казалось, сказала Элла для затравки. – А мне говорил, что не интересно тебе это занятие…

Иванов, крутивший в руках пачку сигарет и не решавшийся закурить в чужой машине, ответил, чуть усмехнувшись:

- Удивляешь. Я думал, ты мне сейчас мозг начнёшь выедать десертной ложечкой по поводу Ольги Матвеевны. Мол, так и так, подверг опасности и виноват кругом… Может, и скандал закатишь для самоуспокоения.

Ведьмочку непритворно передёрнуло. Она, нехорошо сощурившись, уже открыла было рот для гневной отповеди, но сдержалась – не произнесла ни звука. Замерла, думая о чём-то своём. Потом всё же закрыла рот. Потом снова открыла и стала делать глубокие, с задержкой, вдохи-выдохи.

Сергей не мешал, ждал, пока девушка успокоится. У него тоже имелась масса вопросов, однако прояснить этот скользкий момент он считал необходимым именно сейчас, до основного разговора, чтобы потом не пришлось всю дорогу уничижённо оправдываться в собственной недальновидности. А в том, что вопросы из раздела: «Да как ты мог?!» или «А о нас ты подумал?!», будут – он не сомневался. Потому как они вполне логичны и, нужно признать, небезосновательны. Потому и решил инспектор, что лучше сработать на упреждение, первому произнести неприятные слова и предложить разобраться. Так проще, вернее и спокойнее для психики.

Хитрость подействовала. Элла, отдышавшись, пару раз обожгла его взглядом, однако истерить не посмела, ограничившись лишь жёстким, негромким заявлением:

- Серёжа, давай на эту тему потом поговорим. Я тебя не виню, понимаю, но… для выяснения отношений не то место и время. И да, я всё равно злая на тебя за бабушку. Она ведь, - дыхание у неё спёрло так, что пришлось прокашляться, - пострадать могла. Если бы не вы… может, и не случилось бы ничего.

- Может, - согласился, не видя смысла спорить с очевидным, Иванов. – Вполне. Но случилось как случилось. Сам не в восторге. И мне очень, к примеру, интересно, как Ольга Матвеевна в этом позабытом коровнике оказалось. Очень интересно… Так что знай – придётся её опрашивать. Не сейчас, естественно, сейчас… а куда ты сейчас? – уводя беседу в сторону, решил уточнить парень. – Домой или в больницу?

Девушка, понемногу возвращая себе привычное хладнокровие и зорко следя за дорогой, ответила:

- Домой. В больницу, вроде бы, не надо. Я бабулю осмотрела – ей покой нужен, травы некоторые попить, пару растираний сделать… А ты куда?

Иванов отозвался без раздумий:

- Да тоже домой. К себе, - сразу уточнил он. – Переоденусь, помоюсь и стану вызова от шефа ждать. Обещал вечером связаться. Заодно и про Антона новости узнаю. Карпович сказал, что он в норме, но мало ли… Кстати, ты зачем его вызвала? Раскрылась ведь. Неужели думаешь, будто он ни о чём не догадался?

Ведьма равнодушно пожала плечами.

- Мне плевать, догадался он или нет. Хватит с меня этих игр. Спросит – так и скажу, а потом пусть делает, что хочет. Я решений своих не меняю. Выбор сделан.

- Да это понятно, - отмахнулся инспектор. – Ты - девчонка упёртая… Сказала – значит так и будет. Спорить не стану… И ты мне так и не ответила – на кой ляд так рисковала? Зачем начальника моего вызвала?

…В этот момент они как раз проезжали мимо по сию пору стоящих с радаром правоохранителей. Те машину узнали и, в некоторой степени даже издевательски, помахали руками в виде приветствия…

Иванов в ответ показал им язык, но тут же устыдился своего мальчишества. Элла заулыбалась. Маленькая пантомима явно подняла ей настроение…

- Когда тот человек искусственный к вам навстречу вышел – я за смартфоном полезла. Хотела на камеру заснять… - и, словно оправдываясь, добавила. – Интересно ведь! Голем! Настоящий! Да я о них только в книжках читала, да и те попадались исключительно фантастические, про миры меча и магии или прекрасных принцесс с властными властелинами. Только пока я в сумочке ковырялась, вы стрелять начали… Перепугалась до ужаса! Не от самих выстрелов, а от неожиданности и от того, что истукан этот черномазый не падал.

На лице парня сама собой нарисовалась горькая усмешка.

- Мы сами чуть в штаны не наделали, когда сообразили, что ему наши пули как мёртвому припарки в банный день…

Ведьмочка часто закивала головой.

- Да-да. Достала смартфон, а снимать уже и нечего. Я как увидела, что голем, на гиббона похожий, другу твоему руку оторвал – чуть заикой не сделалась. Никогда бы не подумала, что так можно! От страха и Фрола Карповича набрала. Он мне оставлял свой контакт…

Вот вроде бы и правильно говорила девушка, правдоподобно, однако что-то не вязалось в её рассказе. Что-то очевидное, простое и почти понятное… И Иванов почти сразу догадался – что именно.

- Элла! Оставь байки про бабьи страхи на потом. На самом деле, зачем ты шефу позвонила? Извини, в сомнениях я по поводу твоей впечатлительности…

К удивлению, ведьмочка расстроилась от такого заявления, причём искренне.

- Дурак… - бросила она в сердцах и мельком оглянулась – не разбудили ли они своей болтовнёй Ольгу Матвеевну? Убедившись, что нет, продолжила. – Но догадливый. За тебя я перепугалась, за бабулю. Когда увидела, как та тварь Антона в воздухе держит, словно куклу старую, поняла – можете и не разойтись. И шансы у тебя, милый, скажу откровенно, мизерные были. Нет, - поправилась она. – Я не сомневаюсь в твоей смелости и опыте, но… но вы мне дороги. И рисковать близкими мне людьми я, извини, пока не готова. Потому и набрала Фрола Карповича. Он сразу примчался, только я про Антона сказала…

Парню стало завидно. «Ишь ты, тут сутками внимания от начальства ждёшь, а ей с первого раза отвечает… - досадливо промелькнуло в его голове. – Ну и ладно».

- Что потом было? – выбросив глупости из головы, продолжил прояснять обстоятельства недавних событий инспектор.

- Потом? – переспросила ведьмочка и тут же сама себе ответила. – Потом ты в голема Силой выстрелил, попал. Тот замер, а ты к другу побежал… Я издалека видела ваши разборки, могла что-нибудь и пропустить… Фрол Карпович к вам бросился... А тебя болван этот ударил… Даже мне от одного вида больно стало… Ты его снова Силой приложил… Я тебе кричать стала, чтобы ты в сторону отбежал – твой начальник уже совсем рядом был… Извини, не могу связно говорить – эмоции…

Внимательно слушавшему Сергею невольно вспомнился непонятный крик «Серё-о-жа…», показавшийся в момент драки с Тоучем обычной галлюцинацией. Оказывается – нет, было такое на самом деле.

Элла же продолжала говорить, честно описывая недавнее сражение при коровнике:

- Потом ты встал, попробовал голема по голове ударить – и упал… Почему – я не поняла (Шип, - снова подумалось Иванову, - чёртов шип из груди ублюдка). Потом снова упал, даже подняться не успел... И промазал вдобавок, когда в очередной раз пытался Силой чёрного достать… Прямо в стенку коровника, будто снаряд пушечный! Я такое видела, когда нас от школы в военную часть возили и издалека артиллерию показывали. Страшно… А Фрол Карпович уже совсем рядом был. Быстро бежал, хоть и старенький…

…Тут девушка замолчала, активно вертя головой по сторонам. Автомобиль выбирался со второстепенной на по-прежнему оживлённую трассу. Заговорила она только когда их автомобиль влился в поток и покатил в сторону разворота…

- Ты вскочил, прыгнул на голема, а он тебя по голове рукой… Думала, убил. Он ведь так и стоял, почти не шевелясь, а вот рукой двигал… Это, наверное, хитрость такая была… Тут и начальник твой подбежал, Печатью махнул – и всё. Даже не верилось поначалу… Я к тебе бросилась, а Фрол Карпович как раз друга твоего развоплотил, ругая его на чём свет стоит за дурость, и к тебе перешёл. Меня не подпустил, успокоил только, что живой ты – и велел осмотреться. Ну, я бабулю искать побежала…

Иванов поднял руку в останавливающем жесте.

- Тут подробнее рассказывай. Где нашла?

- В коровнике, как ты и подозревал. Сидела у стеночки, усталая… Меня еле узнала…

- А ещё кто-то был? – нетерпеливо уточнил парень.

Элла задумалась, чуть закусив губу. После уверенно ответила:

- Нет. Никого не видела. Или спрятался, или сбежал – я сильно не рассматривала, ты уж прости. Не до того мне было.

Инспектор задумался, вспомнил о находке.

- А у Ольги Матвеевны жёлтый шарфик имелся?

Ведьмочка отрицательно, даже немного возмущённо, покачала головой.

- У бабушки? Такая безвкусица? И почему именно жёлтый?..

«Значит, Салимова Агиля Рахимовна всё же там была… Или кто-то другой… Тогда где он, этот кто-то? Куда делся?» – именно эти простенькие выводы и не давали успокоиться Сергею, бередили душу чувством неудовлетворённости, незаконченности дознания. Известие же о том, что Тоуча не он победил, а шеф – затронуло мало. Какая разница, кто именно паскудника спеленал? Не за медали же старались. К тому же, у них же не индивидуальный спортивный зачёт по очкам. Они ни с кем не соревнуются и никому ничего не доказывают. Сделали – и ладно. Но вот шарфик, сволочь… никак не шёл из головы.

- Нашёл в развалинах, - честно признался парень. – Думал ваш. Ладно, опустим пока. Потом владельцем займусь. Расскажи, что дальше творилось.

- Да ничего особенного. Довела бабушку до машины, усадила. Потом снова к тебе побежала. Ты без сознания лежал, прямо в грязи, а Фрол Карпович свою руку на твоей голове держал и ругался, причём на самого себя. Знаешь… мне показалось, что он очень расстроен был… Так вот, только я приблизилась – он на меня шикнул, чтобы орать не вздумала, и расспросил, как дело было. Я рассказала. А потом твой шеф велел мне к машине идти и рядом с бабулей быть. Сказал, что ты скоро сам придёшь. Да так глазищами зыркнул, что я ослушаться не посмела. Подобрала ваши пистолеты из грязи…

- Револьверы, - автоматически поправил Иванов.

- Что? Револьверы? Да какая разница?! - в сердцах отмахнулась девушка, не видя принципиальных различий в мужских игрушках. – Принесла их, в багажник положила. Заберёшь потом… Подождала немного, а там и ты встал, а начальник твой исчез… Дальше знаешь… Путанно рассказала, да? Не умею я красиво говорить. Волнуюсь очень…

Сергей поспешил успокоить ведьму:

- Нормально рассказала. Понятно. А за соблюдением литературного слога пусть писатели с журналистами следят. Хотя и среди них мастеров изящной словесности днём с огнём не сыщешь, перевелись почти… Не заморачивайся. Суть ясна, остальное мелочи…

…Машина уже катила по проспекту. Тому самому, по которому они совсем недавно выезжали из города…

- А теперь поведай мне, Серёженька, где ты Силой управлять научился? – не забыла напомнить о своём любопытстве Элла. – В первый раз ты с темы ловко сбрился, но теперь я с тебя не слезу! Признавайся, а не то укушу! – со смехом попробовала напугать она.

Иванов не растерялся.

- За где укусишь?

- За где получится, - парировала девушка. – Ну?!

Хороший вопрос, хоть и безответный…

- Я не знаю, - честно признался инспектор. – Действительно не знаю. Оно само…

- Ага! От сырости! – не поверила девушка. – Сказки не рассказывай! Я о чистой Силе только от бабули слышала, да и то больше в сказочном разрезе... Редкое умение, долгого обучения требует, знаний многих. Признавайся! И не вздумай мне опять тень на плетень наводить!

…Пачка сигарет из рук парня никуда не делась. Так и ехала, вращаемая между пальцев наподобие чёток. При одном взгляде на неё курить захотелось неимоверно. Борясь с соблазном, Сергей поднял картонную, мятую в углах крышку и с наслаждением, аж ноздри затрепетали, втянул в себя запах табака или того, что под видом табака забивали в бумагу с фильтром. Вроде полегчало…

- Говорю же тебе – не знаю! Впервые со мной такое, - эмоционально (всё-таки не до конца помог самообман) ответил он девушке. – Сам хотел с тобой на эту тему поговорить, разобраться... Хочешь, поклянусь?

Элла помрачнела, поиграла желваками.

- Не врёшь… Похоже, действительно не знаешь. И явно боишься. Так?

- Да…

Взгляд ведьмы стал ещё более насупившимся.

- К Яге тебе надо, как минимум... Если произошёл бесконтрольный выброс Силы то… то я не знаю. Но тут без серьёзного специалиста не разобраться. Насколько мне известно – Сила сама по себе в чистом виде очень редкое явление, а уж неуправляемая – я о таком даже не слышала. Сам что думаешь?

Пока более-менее адекватный ответ имелся только один, о чём инспектор честно и сообщил:

- С шефом надо пообщаться. Может, и прояснит ситуацию.

- Согласна. Кому, как не ему в таких вещах разбираться. Да и знает он всё про случившееся. Я же рассказала…

…За окном промелькнул знакомый сетевой магазин…

- Ага… Если с Ольгой Матвеевной помощь не нужна, тогда тут высади.

…Автомобиль припарковался у обочины и Сергей, наскоро попрощавшись и пообещав позвонить, как только что-то прояснится, поспешил домой.

***
Влетев в квартиру, Иванов задорно подмигнул вышедшей навстречу Машке; не раздеваясь схватил домашние спортивные штаны с майкой, после чего, малодушно оттягивая неизбежные причитания кицунэ по поводу своего внешнего вида, вкупе с нравоучениями о бережливости и собственной расхлябанности, ужом проскользнул в ванную.

Побросав вещи прямо на пол, с наслаждением влез под душ, открыв сразу оба крана. Стоял зажмурившись, подставляя лицо множеству мелких струек, с напором бьющих из висящей на стене лейки и буквально физически ощущая, как все коллизии сегодняшнего дня смываются в канализацию вместе с грязной водой. Непередаваемое ощущение. Бодрящее, успокаивающее, возвращающее желание жить.

В дверь постучали. Это неугомонная Машка пришла выяснить, чем кормить обожаемого домовладельца и ставить ли чайник. Инспектор её слов, по правде, не мог разобрать из-за шума воды, потому без особых затей пользовался своим огромным опытом из прошлого. Не мудрствуя и зная, что именно в этот момент дотошная кицунэ перечисляет всевозможные варианты блюд, которыми она готова порадовать своего Серёженьку, парень просто заорал: «Да!».

Домовая вроде бы успокоилась и ушла, а Иванов снова принялся наслаждаться душем. Он никогда не ругался на Машу за такую вот бесцеремонность, прекрасно понимая – заботится она о нём, непутёвом. И хочет, чтобы он из ванной сразу шёл к столу, где всё свежее и вкусное, а не курил, в ожидании, с мокрой головой у окна, стоя на сквозняке и зарабатывая ангину или ещё ОРВИ какое неприятное… Да и что именно ему подадут – Иванова никогда особо не интересовало. Кулинарные таланты домохранительницы вполне могли поспорить с шеф-поварами лучших мишленовских ресторанов. За что ни возьмётся – всё вкусно. Потому и не вникал особо в Машкино меню, полностью доверяя кицунэ в вопросах собственного кормления.

Постепенно мысли перетекли на Швеца. Как он там? Руку, всё же, оторвали – а это не шутки. Начальник хоть и успокоил, и врать ему смысла не было, однако хотелось убедиться лично. Да и неправильно это – страдали с Антоном вместе, а теперь к нему даже в больницу не сходишь. Или сходишь? Лежит же он где-то. Попросить шефа надо, чтобы ночью выдернули из этого мира в тот да сходить проведать. И апельсинов засранцу попытаться протащить, посмотреть на его физиономию и заставить всё сожрать исключительно для повышения количества полезных витаминов в организме. Швец хоть и призрак, но раз бухать может – значит и подарок проглотит. Никуда не денется…

Взяв с полки мыло, инспектор приступил к гигиеническим процедурам и… офонарел. Даже мыло выронил. Только сейчас он заметил - по телу словно каток-асфальтоукладчик прошёлся: на груди, предплечье, животе – огромные, радужно-застарелые синяки. Извернувшись, не вылезая из ванны, посмотрел в запотевшее зеркало – на лице тоже гематома будь здоров, от скулы до ключицы. Выглядит старой, недельной, но это не так. Это Печать шефа помогла. Вот, значит, как… Измордовал, получается, его Тоуч знатно… Права Элла – если бы не Карпович – навечно бы у того проклятого коровника вместе с Антоном остались… Надо ведьмочку в ресторан, что ли сводить, в знак благодарности за организацию их спасения… Или колечко купить… Хотя последнее – дурь. Навыдумывает себе всякого… объясняй потом, что это был «души прекрасный порыв», а не приглашение в ЗАГС.

Умница девчонка – не поспоришь…

Остановившись на ресторане, Иванов повеселел, быстренько закончил плескаться, наскоро вытерся, и, натянув треники с майкой, направился на кухню. Даже про будущий Машкин нудёж позабыть успел.

И зря. Кицунэ, едва завидев блёклые, синюшные пятна на теле Сергея, разразилась такой гневной речью, что и гособвинитель с десятилетним стажем обзавидуется. Инспектор узнал о собственной бестолковости, безрассудности, безмозглости, беспечности, безответственности; потом разговор плавно перетёк на его криворукость (раз сдачи дать не может и позволяет всем, кому ни попадя, себя избивать), неумение избегать конфликтных ситуаций; заочно досталось и начальству за то, что смеет рисковать таким ценным сотрудником, и Антону, который, по глубокому убеждению домовой, и втравил наивного и безобидного, как новорождённый телёнок, Иванова в очередные неприятности.

Парень всё сносил молча, покаянно уперев взгляд в стол. Ему это было не сложно – раздухарившаяся в праведном гневе Машка не забывала регулярно ему подкладывать на тарелку жареные блинчики с мясом и грибами. Просто нужно потерпеть…

Потом домовая перешла на пропавшие навсегда, по её мнению, вещи. Особенно она жалела пиджак. «Ты в нём такой красивый, - зудела кицунэ. – Чисто жених и даже лучше. А денег он стоил – и подумать страшно!».

Приходилось ещё сильнее всматриваться в тарелку… Он обязательно расскажет ей обо всём, и Машуля непременно поймёт и оценит. Но потом, когда буря в её мятежной душе успокоится…

Едва доел – на смартфон пришло сообщение от абонента «Руководство». Краткое, предельно понятное:

«22.00. Ресторан «Магнат». Третий столик».

«О как! – подивился Иванов. – Шеф в кабак приглашает! Надо пойти!», а вслух поинтересовался:

- Маш! А у меня костюм есть? Вечером нужен…

***
Ровно за два часа до полуночи инспектор стоял у входа в нужное заведение. Тихое, неприметное и баснословно дорогое – лучшее в городе. Здесь никогда не гуляли свадеб, не гремела музыка, никто не швырялся деньгами в приступе пьяно-разнузданного купеческого ухарства. Сюда даже пускали только по предварительной брони столика, делая исключения лишь для мегабогатых завсегдатаев. Этакий полузакрытый клуб, и хозяева такой репутацией очень дорожили.

Из продуманной полутьмы холла беззвучно появился крепкий, незапоминающийся мужчина в униформе ресторана и, ни слова не говоря, вопросительно уставился на Иванова.

- Третий столик, - негромко, словно пароль, произнёс визитёр.

Мужчина, всё так же сохраняя молчание, отодвинулся обратно в сумрак, а вместо него нарисовался элегантный молодой человек в белоснежной рубашке с чёрной бабочкой на шее. Профессионально окинув Сергея оценивающим взглядом он негромко, точно боясь испугать царящую здесь тишину, сказал:

- Пойдёмте. Я провожу.

В этот момент за ним возник ещё один сотрудник, такой же неприметный, как и мужчина на входе, и провожатый, небрежным кивком указав в его сторону, вежливо сообщил:

- Гардеробщик.

Дальнейшие пояснения не требовались. Переложив смартфон и бумажник в карманы пиджака, Иванов скинул куртку и передал её ответственному за хранение верхней одежды посетителей. Никаких, так привычных по более простым заведениям общепита, номерков выдавать никто не стал, однако инспектор почему-то не сомневался – на выходе ему отдадут именно его куртку и никуда она отсюда не денется.

Потом Иванова провели в довольно длинный коридор с элегантными лампами, дубовыми панелями на стенах и заглушающим шаги мягким, ворсистым ковром на полу. Идти было приятно. Во всей отделке чувствовались основательность, продуманность и… старина. Понятное дело, ресторан был современным, однако мастерство дизайнеров напрочь выбрасывало из восприятия критично-придирчивое ощущение новодела, создавая взамен торжественную атмосферу музея или родового английского особняка.

Когда они пришли к месту – Сергей так и не понял. Столик с сидящим за ним Фролом Карповичем возник перед ним как по волшебству, словно из ниоткуда. А где остальные посетители?

Иванов наскоро осмотрелся и заметил другие лампы, скупо и редко освещавшие другие, отделённые невысокими перегородками, места для посетителей. Удобно, теснота не ощущается, на пространстве здесь явно не экономят… К тому же, господствовавшие в зале плотные, крадущие время и пространство, тени, делали его почти бескрайним... Красота…

Провожающий бесшумно удалился, оставив инспектора наедине с начальством.

- Присаживайся, - пробасил Фрол Карпович, властным движением руки указывая на кресло против себя. – В ногах правды нет.

Сергей послушно сел, с удивлением отметив, что со своего места он наблюдает вполне хорошее освещение стола и собеседника. Никакого полумрака или дискомфорта. Направленный свет, значит… Не придерёшься, умно придумано… С одной стороны, создаётся полное ощущение приватности, с другой – нормальная обстановка для делового общения.

Перед Ивановым, словно материализовавшись из воздуха, легла увесистая папка тисненой кожи. Не поворачивая головы, тот лишь отмахнулся:

- Кофе. Чёрный.

Папка так же беззвучно, как и появилась, исчезла, подтверждая таким малозаметным трюком всю вышколенность и ненавязчивость официантов.

Устроившись поудобнее, парень позволил себе рассмотреть начальство получше. Сегодня Фрол Карпович впечатлял: вместо привычного боярского кафтана – строгий костюм-тройка, галстук в узкую полоску, ослепительно белая рубашка. Густая, не по возрасту, шевелюра зачёсана назад, борода лопатой, но подстрижена идеально – волосок к волоску; усы тоже - не привычно взъерошены, а вполне пристойно приведены в порядок, густо разлетаясь в стороны ото рта.

Так и не поймёшь – то ли экстравагантный бизнесмен перед тобой сидит, то ли преуспевающий архиерей в штатской одежде.

Короче говоря, красив и величественен был шеф сейчас. Одним своим видом трепет внушал. Вот только Серёга все эти метаморфозы проигнорировал, сходу бухнув:

- Здрасьте, я…

Фрол Карпович словоизвержение подчинённого остановил взмахом руки.

- Помолчи, - сказал он. – Раз ты не голодный, то посиди в спокойствии, фильму посмотри. А я пока перекушу того-сего…

В подтверждение своих слов начальник достал откуда-то сбоку планшет с присоединёнными к нему простенькими наушниками, протянул его инспектору.

Иванов послушно принял устройство, нацепил акустику и привычно нажал кнопку сверху. Экран загорелся, отобразив явно заранее открытый видеофайл. Пальцем нажал «Воспроизведение».

Дисплей ожил, показывая незнакомую комнату без мебели. Съёмка велась явно продуманно, со штатива – камера у неизвестного оператора не подрагивала, смотрела строго в одну точку.

В центре помещения, на простом табурете, сидел благообразный, с обширной лысиной на голове и короткой, с проседью, бородкой, мужик лет пятидесяти. Небольшой, смиренно-печальный, весь из себя такой кругленький, как булочник со старой открытки. Пожалуй, сбрось он килограмм тридцать, заимей аскетичную впалось на щеках – и хоть икону мученика с него пиши, не ошибёшься.

Одежда неизвестного наводила на эти же самые мысли. Вместо привычных штанов и рубахи – длинная, почти до пят, сорочка тёмно-коричневого цвета и очень грубой, клочковатой-корявой вязки, неприятная даже на вид. Само по себе вспомнилось и название этого чудного одеяния – власяница. Специальное рубище из конского волоса для укрощения плоти или покаяния. Носилась на голое тело и мешала жить владельцу, судя по конструктивным особенностям, несусветно.

Мозг снова подсказал, припомнив когда-то читаную книжку про охоту на ведьм, что таскали такую одёжку или повёрнутые на религии отшельники, или в принудительном порядке напяливали такие недовышиванки, дополнительно обработав святой водой и молитвами, на всяких колдунов в день сожжения на костре чтобы те, значит, перед смертью в очистительном огне ничего отчебучить не смогли и не портили людям шоу. Своего рода смирительная рубашка получается, с магическим уклоном. Интересно, работало или нет?

Обуви на мужичке не было. Из-под обтрёпанного края власяницы торчали грязные, в чёрных пятнах, ноги, причём одна из них была немного неестественно вывернута. Кто это такой – догадываться не пришлось, да и раздавшийся за кадром незнакомый голос вывод подтвердил:

- Ты Себястьян Тоуч?

Благообразный человек бойко залопотал на непонятном языке, однако допрашивающий его перебил.

- Русским владеешь? Старофламандский сейчас не в почёте.

- Да. Владею. И не только русским. Научился, пока в секторе пребывал, - ответил сидящий и Сергей сторонне отметил, что голос у него под стать внешности: мягкий, обволакивающий, с так любимой женщинами хрипотцой.

- Хорошо. Дальше говорить будем на этом языке. Если что-то не поймёшь – спрашивай. Я объясню, - продолжил неизвестный коллега. - Итак, ты Себастьян Тоуч?

- Да.

Дальше изображение чуть дёрнулось, и инспектор понял – какой-то кусок допроса вырезан. Скорее всего, не относящийся к нему напрямую. Наверняка про побег говорили. Ладно, пусть его… Спасибо, что хоть это показывают. Ему же прямого хода в апартаменты шефа нет, только по вызову и только во сне, так что особо права не покачаешь…

- Расскажи, как ты додумался создать голема, - между тем продолжал невидимый голос.
Сидящий поначалу съёжился, но потом гордо расправил плечи и с вызовом уставился в объектив камеры – во всяком случае, у Сергея сложилось именно такое впечатление.

- Я – умный. Очень умный, - с акцентом, но тем не менее абсолютно правильно выговаривая слова, объявил Тоуч. – Когда я ходил в слугах у чародея, то много видел, слышал и запоминал. В том числе и рецепт создания боевого голема не обошёл своим вниманием. Потому воспроизвести его при наличии необходимых ингредиентов для меня сущая мелочь...

- Ближе к делу! – говорящий мужичка явно пугал. Беглец как-то сразу сдулся, сгорбился, обмяк. – С начала давай! С самого!

Сидящий в центре комнаты даже зажмурился от страха, но говорить продолжил:

- После побега я сменил город, расстался с бесами и прятался целый год, дополнительно изучая язык и каждое мгновение страшась того, что меня найдут. Нигде на одном месте подолгу не оставался, постоянно скрывался даже от призраков и прочей нечисти. Но меня никто не искал, или не находили… Тогда я осмелел и летом решился пойти в лес на окраине. Там, знаете ли, по ночам парочки весьма забавные штуки вытворяют… - тут он потёр ладони друг об дружку, гаденько и сально при этом хихикая. – Погулял, посмотрел, и уже под утро случайно нарвался на вервольфа. Он туда ходил по полнолуниям. Перекидывался в свою нечестивую волчью ипостась и бегал, сломя голову, на зайцев охотясь… У них, знаете ли, жизнь к циклу Луны довольно сильно привязана. Тогда мне мыслишка создать себе новое тело и пришла...

***
…Иванов поставил видео на паузу и бесцеремонно поинтересовался у шефа, с аппетитом поедающего что-то пахучее и остро-ароматное из суповой тарелки:

- Фрол Карпович, а правда, что оборотни в полнолуние по лесам бегать любят?

- Да, - отвлёкся, нисколько не обидевшись на прерванную трапезу, боярин. – Правда. Зуд в них просыпается сильный, звериное наружу прёт… Потому, если есть возможность – в волчьем обличии пребывают, если нет – терпят.

Понятливо кивнув головой, инспектор продолжил просмотр.

***
…- Я за ним проследил. Узнал, где он живёт и запомнил. После попробовал его убедить мне помочь…

- Как?

- По ночам являлся и нашёптывал всякое, пока он спал, будто внутренний голос. Когда вервольф просыпался, ничего не понимая – я замолкал. Потом снова…

- Хотел довести до сумасшествия? – с явно слышимой издёвкой уточнил допрашивающий, однако Тоуч разочаровал:

- Это невозможно. У волколаков слишком сильное душевное здоровье. Они не болеют, не сходят с ума, на них даже доброе вино и дурман почти не действуют! Потому я решил действовать по-другому. Длинной дорогой пойти к своей цели…

- А именно?

- Измотать. Душевно измотать. К моему великому прискорбию, ликантропы разумны и не глупы, но в этом есть и хорошие стороны. Я смог, хоть и пришлось повозиться, внушить Юргену – так его звали – мысль о том, что ему необходимо много работать, чтобы добиться полной независимости в жизни и выйти из тени властного отца. Совсем молодая особь попалась, сущий мальчишка… Во сне с главой рода постоянно спорил, доказывал ему свою независимость, плакал… А днём – забитое, неразговорчивое существо. Лишний раз на улицу выйти боялся. Мне его даже жалко немного было… Мой план сработал. Вервольф стал трудиться с раннего утра до поздней ночи, не отдыхая и мечтая стать очень богатым. И это была моя первая победа – Юрген начал уставать…

Голос за кадром неожиданно задумчиво, словно по ходу пытался применить только что услышанное к каким-то своим планам, осторожно произнёс:

- Допустим… Что потом?

- Мне нужны были помощники, - просто ответил Тоуч. – И я их нашёл в госпитальном доме…

- Где?

- Ну… в месте, где больные… я название не помню, в моём времени так называли тех, кто к спорынье приверженность имел или арабскому гашишу…

- Наркоманы?

- Да! Они! Узрел там двух девиц с библией и… явился им ночью…

- Подробнее!

- Я же могу… мог на глаза показываться живым, если захочу. И говорить с ними. Вот и воспользовался… Поначалу по церквям ходил, присматривал, после про любителей дурмана вспомнил. Они податливые, как мякиш хлебный, если отказу в зельях не знают. По прошлому знаю… Я нескольких людей пробовал заставить в себя уверовать, но с девками получилось легче всего. Они прощения искали… Нагрешили за свою короткую жизнь изрядно, вот и хватались за меня, как за соломинку…

- Кем назвался?

Сидящий заёрзал на табурете.

- Ну… вы понимаете…

Из-за камеры мелькнула голубая, вьющаяся, сродни пастушьему хлысту, полоса. На какой-то миг она обвила ноги Тоуча и тот истошно, тонко заорал. Через десять секунд неизвестная плеть бесследно растворилась в пространстве, оставив после себя несколько пузырчатых, словно материальных ожогов. А голос продолжал докапываться до истины:

- Кем ты назвался? Если не ответишь – ног у тебя до скончания времён не будет.

- А…- трясясь, выдавливал из себя плешивый интриган, - ангелом… Ангелом Себастьяном…

- А чего не апостолом сразу? – допрашивающий явно развеселился от такого ответа. – Или ещё выше не замахнулся?

- Что вы… - испуганно замахал руками беглец-неудачник. – Святотатство то какое…

…За объективом раздался откровенный хохот, причём, судя по голосам, в помещении находились ещё как минимум двое. Кто они – люди или нет – Сергей понять даже не пытался...

Отсмеявшись, всё тот же голос вкрадчиво спросил:

- Неужто в тебе ещё богобоязненность осталась? Ты же в Аду был, и в Ад вернёшься…

Сидящий насупился и ничего не ответил, а допрашивающий не стал издеваться дальше, вернувшись к основной нити допроса:

- Что с девками? Как поступил?

Тоуч явно обрадовался конструктивному вопросу и уходу от скользкой темы:

- У меня две последовательницы были: Инга и Агиля. Глупенькие дурочки, но полезные. Инга уверовала сразу, Агиля немного позже. Преданные мне были, как собачонки… Едва покажусь – ноги лобызали… Из госпиталя ушли по моему велению, жильё отдельное сняли и ждали, когда я им вознестись разрешу…

- Куда?

- На небо, конечно, - сидящий выглядел откровенно удивлённым. – Должен же я был им что-то такое пообещать, за что и умереть не жалко. Иначе какой я ангел?

- Понятно… - на этот раз никто не смеялся. Похоже, присутствующие, как и инспектор, были поражены простотой и изящностью хода мыслей бывшего слуги колдуна. - Дальше говори!

- Потом, постепенно, летом, познакомил вервольфа с Ингой, даже влюбить их друг в дружку смог. Точнее, они так думали. Девка поначалу ерепенилась, но я её убедил. О предназначении жены рассказал и о том, что я их повенчаю потом, дабы в блуде не жили. Встречаться начали, в трактиры захаживать…

- Это нам известно, - бросил с неприязнью голос. – Почему они жили раздельно?

Тоуч пожал плечами.

- По отдельности ими легче управлять было. Днём – девками, ночью я Юргену продолжал в уши разные мысли заносить…

- Оружие оборотень по твоему наущению купил?

- Конечно. Что за мужчина без оружия? Это несложно было – просто донёс, что это ещё шаг к самостоятельности, и всё. Дальше он сам справился.

…Иванову неожиданно, до ломоты в зубах, захотелось, чтобы сидящий на табурете мужичок стал материальным, вот прямо здесь и сейчас. И тогда влепить бы ему в рожу за скотство такое… наотмашь, с оттяжкой, раз …надцать. Додумался, деятель, чужими судьбами свои хотелки решать… Мразь.

Мнение неизвестного голоса, похоже, совпадало с инспекторским. На некоторое время установилась тяжёлая пауза, однако допрашивающий явно справился с собой и ледяным тоном потребовал:

- Дальше.

- Да ничего особенного, - словно не замечая бушующих вокруг него страстей, продолжил Тоуч. – Когда у девок деньги стали заканчиваться, я через Ингу уговорил вервольфа снять им загородный домик, от людей подальше. Он жадный был, на мои внушения плохо вёлся, сказывалось естество нечистое… Но сделал. Последовательницы мои туда перебрались, а Юрген, через время, за ними…

- Как добился?

- Дурманом… в смысле нар-ко-ти-ка-ми, - по складам произнёс непривычное слово мужичок. – Агиля покупала эти… закладки, так они их называли, а Инга поначалу подмешивала вервольфу в питьё. Потом и так вкушали, без тайностей. Им нравилось… Я сказал, что можно… Вот только действовал дурман недолго, Юрген быстро в себя приходил. Тогда они ему по очереди корень в штанах ублажали, чтобы не так быстро соображал… Агиля на свальный блуд легко согласилась. Как я понял – для неё это дело привычное и не без приятности…

…Сергея снова передёрнуло от отвращения…

- А я, пока он в полубеспамятстве пребывал, являлся ему и речи благостные вёл. На короткое время это помогло.

- Почему на короткое?

- Юноша дураком не был и начал что-то подозревать. Это прояснилось в экономности расходов. Как я ему не намекал, что надо у банкиров все накопления забрать – он ни в какую… Да и страсть его к Инге стала слабеть. Скучно с ней было, если честно… Глупа, как камень… На пару месяцев их всего хватило, может, меньше... не считал. В общем, как я ни старался, как девки его не ублажали всякими образами и гадостью этой не кормили – надоело ему. Задор прошёл. Вервольф ту, загородную жизнь вообще воспринимал больше как приключение молодости: две на всё согласных бабы, свежий воздух, удовольствия… Тогда и пришлось ему путь указывать…

Допрашивающий уточнил:

- Какой путь?

- Обычный. На небеса. Он же мне только ради крови нужен был. Как-то вечером, пока на Юргена выпитый дурман действовал, Инга ему руку ножом порезала – так рана сразу затянулась, лишь пару капелек вышло… а резанула хорошо, я в этих делах понимаю… Ликантроп этого даже не заметил. Пришлось придумывать, как ингредиент извлечь.

…И вот одним прекрасным вечером, осенью, он телефона своего хватился. До этого нарочно ни с кем, по моему наущению, не разговаривал, отдыхал от мира, а тут вдруг пробило его! О работе вспомнил! С девками поругался, меня вообще послал по нехорошей дороге… подхватил оружие и уже совсем было ушёл, но я сообразил быстро. Велел Агиле взять кувшин стеклянный, большой и все закладки, а Инге французским манером его остановить…

- Французским – это как? – напомнил голос о своём существовании.

Мужичок дробно захихикал.

- Ну… это… когда девица ртом страсть тешит мужскую. Юрген до этого дела падок был. Вот она и старалась, будто на прощанье. Как сейчас помню – руками ноги ему обхватила, стонет, извивается, а у того аж глаза от удовольствия закатились…

…- Тьфу, - чуть не сплюнул прямо в принесённый кофе инспектор. – Извращенец…

А сидящий продолжал разливаться соловьём:

- Остановить его Инга, конечно, не смогла, но он потом за водой пошёл. Всегда после этого дела пил. А там уже и чаша с дурманом ждала. Не глядя махнул, хоть и горькое, говорят… После Агиля за ним увязалась, вроде как проводить хотела. Пока шли – закладки на него действовать стали. Несильно, но забываться понемногу начал. Тогда моя последовательница ему ещё две прямо в рот закинула. Сказала – порошки лечебные. Юргена совсем затрясло… Я рядом был, видел всё… Это как раз неподалёку от развалин маленьких домиков для машин…

- Гаражей, - поправил допрашивающий.

- Да, их самых. В общем, отвела она вервольфа в сторону от дорожки – люди ходят, нехорошо... Юношу совсем затрясло, ругаться на немецком начал, думал, что с отцом разговаривает. А потом он в гараж забежал. Сам! Клянусь! (Иванов ему не поверил) Уселся на землю, оружие уронил…

…Снова знакомая плеть обвила ноги плешивого рассказчика. Снова истошный визг…

- Ай-я-яй! Не вру!.. Это она! Я не хотел!

…Непонятный хлыст молнией перепрыгнул на горло, сдавил. Мужичок захрипел от удушья, словно живой. Несколько раз инстинктивно пытался схватиться за полосу руками и тут же их отдёргивал, обожжённые…

Глаза беглеца стали закатываться, из рта потекла слюна… Только после этого удавка, будто нехотя, ослабла, позволяя своему пленнику немного прийти в себя. А неизвестный допрашивающий при этом наставительно заметил:

- Тут дураков нет. Правду говори.

Ответом был частый, перхающий кашель, перешедший в слова далеко не сразу:

- Я ему явился в тот момент и уговорил прощальную записку написать… - судорожно выплёвывал сидящий. - Потом Агиля ему оружие к лицу приставила и… убила…

…Голубая лента немедленно перекочевала обратно, на ногу, и стала сжиматься. Тоуч уже не орал. Он в ужасе, подвывая на одной ноте, смотрел, как хлыстообразное нечто медленно вдавливается в его конечность, явно отрезая такую нужную часть тела…

Голос равнодушно заметил:

- Сейчас ты лишишься ступни. Без неё даже в Аду плохо. И ты знаешь, почему это сейчас происходит.

- Д-да… Нет! Не надо! – крик беглеца был настолько силён, что оглушил даже через наушники. – Всё расскажу! Всё!!!

- Рассказывай, - умиротворяюще предложил неизвестный.

- Я… случайно… узнал… - кривясь от боли, начал мужичок, - что могу в людей вселяться, если они меня пустят… освободив разум… Вот тогда и воспользовался этим умением, когда Юрген не соображал ничего…

- И записку написал его рукой. И в рот выстрелил. Убил, в общем, - безжалостно подхватил допрашивающий. – Каким образом ты это делал?

Лицо Тоуча исказилось в яростной гримасе, пальцы затряслись от великой злобы. Он, похоже, на какое-то мгновение даже про хлыст позабыл.

- В первый раз тяжело, не сразу получилось, - неожиданно изменившимся, жёстким голосом заговорил он. – На девках учился. Потом – проще. Главное, чтобы не препятствовали. И в Юргена так же влез. Он как-то мне разрешил, пока с Ингой забавлялся. Ох, и сладко это, с живой бабой… Да и с мужиком ничего, если в девке оказаться!.. Любил я это дело! И да, догадались вы правильно – я вервольфа из жизни спровадил! – взгляд беглеца, казалось, прожигает насквозь. - А почему он жить должен?! Нечисть! Я – в Аду, а он жизни радуется, веселится! Да в моё время с ними иначе как через костёр и не разговаривали!..

- С тобой тоже, - осадил раскричавшегося плешивого голос. – Напомнить, как ты умер?

Последние слова подействовали на бывшего колдовского слугу холодным душем. Он снова поник, растратив в приступе ненависти весь свой запал…

- Помню… каждый день вспоминаю…

- Вот и молодец.

…Стопа у Тоуча отвалилась. Как – Сергей не понял, беглец, похоже, тоже. Видимо, пока в остервенении орал - совсем о боли не думал, или ему её специально блокировали, чтобы не окостенел от увиденного, не закрылся…

Допрашивающие явно понимали, что делают. Эффект от такой жуткой кары получился именно нужный. Беглец-неудачник, белея лысиной, тупо уставился на теперь уже не принадлежащую ему часть ноги и беззвучно шевелил губами, осознавая увиденное. Вроде как молился даже – но это не точно. Слов Иванов разобрать не смог; скорее, по характерному речитативу в бубнении допрашиваемого заподозрил.

Голос, как и иные присутствующие в комнате, молчал для пущего психологического эффекта.

Сидящий, часто моргая, несмело, осторожно ощупал культю, после поднял глаза на объектив.

- Как же мне теперь…

- Как хочешь. Тебя предупреждали – говори честно. Сам виноват. Пока ты боли не чувствуешь (Серёгины подозрения по поводу блокировки ощущений подтвердились), но, если ещё раз скажешь неправду – она вернётся. Потом – посмотрим… Ври дальше!

…Непонятный хлыст, напоследок чуть щёлкнув по пастушьи, в очередной раз исчез …

Плешивый, зажав нервной рукой собственную бороду, глухо сказал:

- Я понял науку, не надо больше… Кровь Агиля собрала и держала потом в холодном белом ящике (холодильник – в очередной раз догадался инспектор).

- Что Инга делала?

- В доме осталась. Она слабее, а Агиля – ничего, смелая, даже в тюрьме сидела… Её простой кровью не испугать. Хотите верьте, хотите нет, но это почти случайно вышло. Мне вервольф живым ценнее был. Убили бы, конечно, потом, но только когда бы колдуна нашли… Пришлось действовать по ситуации. Я его права не имел упускать – другого выродка у меня на примете не имелось…

Голос удивился:

- Ну так и убил бы потом! По мере необходимости, так сказать…

Тоуч криво усмехнулся.

- Убить ликантропа? Да это такие живучие твари, что если хоть немножко промажешь – порвёт! Нет, - оскалился он. – Так надёжнее… кровь, даже тухлая, долго храниться может… Да и без неё можно обойтись, только голем слабее получится… Юрген – так, под руку подвернулся, как полезный, но необязательный ингредиент. Хороший экземпляр был… Да если хотите знать, он даже с выбитыми мозгами умирать не хотел, восстановиться пытался, а в последний момент и вовсе осмысленно смотрел.

- Наблюдал?

- Да! Наблюдал! С удовольствием! Всегда мечтал посмотреть, как эти твари подыхают…

***
…Тычок пальца поставил плеер на паузу. Увиденное нужно было обдумать. Положив планшет на стол и сняв наушники, Сергей сказал заинтересованно смотрящему на него шефу:

- Покурить схожу. Кино больно длинное и переживательное.

Фрол Карпович понятливо кивнул головой.

- Сходи, подыми…

Беззвучно появившийся официант, едва завидев у Иванова в руке пачку сигарет, провёл его в специальную комнату с мягкими бархатными креслами и пепельницей на декоративном ореховом столике. Остальной обстановкой инспектор интересоваться не стал, погрузившись в свои мысли.

Упав в кресло и с наслаждением закурив, он принялся обдумывать просмотренный кусок допроса…

… Вот значит, как получается… - мысли текли неспешно, но уверенно. – Тоуч, чёрт плешивый, конечно врёт, по-прежнему... Но в мелочах – о главном побоится, недаром без стопы остался. Все врут, инстинктивно себя выгораживают… Получается, нашёл он двух дурёх, в религию ударившихся, потом закружил парня этими самыми девками и мнимой взрослостью. Оборотень то, по сути, пацан был сопливый. А тут две женщины сразу, интим по щелчку пальцев, наркота, чад и угар… Сам бы, наверное, не устоял в его-то годы… И с телефоном тоже понятно – забил на кураже Юрген на весь мир. Жил-то тихоней, девушки наверняка только во снах давали, или проституток вызывал от безысходности… А оно ведь хочется, чтобы не за деньги, а по настоящему молодость прочувствовать… Вот и загулял…

Но случился у Тоуча прокол – не получилось парня на химию подсадить, врождённая регенерация спасала… Потому и надоел Юргену этот хоровод, задумываться стал, выводы делать… Когда хромой урод во власянице понял, что тот вот-вот свалит – в расход пустил, вселившись... Значит, это уже убийство, а не самострел… И самое паскудное – оборотень то, по сути, и не слишком нужен был. Плешивец его так, про запас хотел держать; до того, как кого-нибудь владеющего Силой обработает…Не повезло мальчонке, ни за что умер… Ладно, пойдём дальше посмотрим, в каком месте этот ангелочек самозваный нас с Тохой переиграл…

Затушив сигарету, Иванов вернулся в зал…

Боярин уже расправился с горячим и теперь изволил наслаждаться великолепным, увесистым стейком.

- Фрол Карпович, - усаживаясь на своё место, поинтересовался инспектор. – А призрак в человека вселиться может?

Шеф с удовольствием дожевал очередной кусочек, промокнул губы салфеткой и ответил:

- Вполне. Только ему позволить надо. Это, примерно, как с бесами. Вспомни, они вселяются без разрешения в отребье всякое из-за того, что души у носителей гнилые, в ненужности пребывающие.

- Ага, помню.

- Ну а в данном случае душа… как бы это сказать… двигается в сторонку, повинуясь воле хозяина. Душа и разум ведь одно целое при жизни. Добрый разум – добрая душа, ни одна пакость в неё без человеческого ведома не пролезет. Плохая, подлая – ровно ворота нараспашку, ходи кому надобно... Потому при желании ты можешь сосудом стать для чего-то… - тут он покрутил вилкой в воздухе, подбирая правильное определение, - разного. Но опасно это. Вселившийся может и не уйти никогда. Помнишь, когда вы со Швецом голову отрезанную носили освобождать от застрявшей в ней нечисти?

- Да.

- Её тогда посмертное проклятие в ней закупорило. А как бес туда попал, понимаешь?

- Алкашкой покойная была…

- Правильно. Он душу её, слабую да мятущуюся, на задний план отодвинул, а разум в пьяном угаре не препятствовал. Это уж потом, во время мучительства, она проснулась… И чем закончилось?

Вопрос остался без ответа, а в голове Иванова одна за другой проносились мысли о том, какая странная тварь, по своей сути, человек. Вот всё у него есть: ум, здоровье, технологии. Казалось бы – живи да радуйся! Но нет – постоянно новые, пограничные состояния в собственной психике он ищет. Причём сам, добровольно.

Кто-то бухает до беспамятства, кто-то химией закидывается в три горла, кому-то без адреналина или боли ближнего жизнь не мила… И почти всегда эти поиски новых форм самовосприятия приводят к страданиям как самого любителя острых ощущений, так и его родни… А самое страшное - меры в этих делах почти никто не знает. Это как выпить мимоходом пятьдесят грамм в баре после работы – заходишь туда именно с такими, непритязательными мыслями, а заканчиваешь… в сопли. И с утра, терпя головную боль и помойку во рту, мучительно ищешь себе оправдания вместо того, чтобы честно признаться…

«Ладно, - одёрнул Сергей сам себя. - Тоже мне, великий моралист нашёлся. Куришь, пьёшь, на баб заглядываешься. Так что не умничай… а мудрые мысли – они всех посещают, тут главное перетерпеть философский выводы и сделать вид, что изменишься к лучшему, возвысишься, так сказать, над толпой. Со следующего понедельника и начнёшь…».

Улыбнувшись самоподколке, инспектор нацепил наушники, взял планшет в руки и нажал «Воспроизведение» …

***
…Сидящий ждал. Чего – не понятно, однако об этом вопила вся его напряжённая поза, вцепившиеся в собственные колени руки, побелевшая лысина. Похоже, ещё одна «склейка». Интересно, о чём Тоуч ещё проболтался? Спросить у шефа? Глупо… не ответит. Наверняка он сам этот фильм и монтировал, дозируя информацию в рамках дозволенного. Пусть его, посмотрим, что дальше было…

- Продолжай, - повелительно велел голос. – Переходи к смерти своей последовательницы.

Этот вопрос явно взбудоражил беглеца.

- О-о! – округлил глаза он. – Это интересно получилось! Роковое совпадение! Но я начну немножко раньше, чтобы недопонимания не возникло. Так вот, крови с вервольфа много получилось, и я попробовал с её помощью оживить заранее подготовленный образец голема. Насколько мне известно, Силы в ней в избытке, тварь ведь колдовская. Почему не попытаться?

- Зачем?

- Что – зачем? – не понял беглец-неудачник.

- Зачем тебе всё это понадобилось? Прятался ты себе тихо и спокойно - и прятался бы дальше. Не понимаю я твои мотивы.

- Просто всё. Я не умею быть немёртвым, ненастоящим. Кому-то, может, и хорошо, а я не могу. Ни тепла почувствовать, ни самого себя потрогать… А тут такой вариант! Да и не навсегда мне этот истукан нужен был. Так, года на два, три от силы, после он всё одно разрушится, кто бы что не говорил. Из камня – да, долго прослужит, но он как кастрюля в поварне громыхать станет, и только ходить и сможет. Неудобная вещь, ей разве что чернь на рынках развлекать… Мой лучше. Из земли с глиной, на крови особенной – гибкий, быстрый, почти как человек. Не беда, что развалится. Службу бы он сослужил добрую… К тому же, имея плоть, можно многого добиться в этом мире…

- Понятно, - прервал голос ответ сидящего, который плавно стал переходить в перемалывание одного и того же. – Почему в первый раз ничего с заготовкой не получилось?

- Не хватило колдовства, - честно признался Тоуч. – Я хоть и сомневался изначально, но очень уж попробовать хотелось. Да и ингредиент я не весь использовал, только меньшую часть… В общем, прошло несколько дней от смерти Юргена. Девки тихо сидели в доме, а я продолжал искать колдуна или ведьму для достижения своей цели. И тут, как я уже упоминал, случился подарок судьбы! Как-то ночью, под утро, на улице вспыхнул фонарь. Там хитрый такой стоит, загорается только если человек идёт или собака крупная. Ненадолго вспыхнул, но я пошёл посмотреть – мне ведь сон не нужен, а просто болтаться по ночам давно надоело. Вот и сидел, в окошко посматривал от скуки.

Вышел. Смотрю – человек стоит, молодой, озирается. А на руке у него Печать тайной инквизиции горит…

- Какой ещё инквизиции? – с неподдельным интересом снова перебил его неизвестный.

- Такая… стража особенная, с нечистью борется. Я пока в своём секторе наказаний, среди нечестивых чернокнижников, пребывал - много про них наслушался. Испугался страшно, спрятался. А человек почему-то не к дому пошёл, а обратно по улице, тайно. Даже шаг имел тихий, будто волчий… Поспешил следом, но так, не близко... Я же невидимый, стены для меня не преграда. Легко скрываться… Да и нужно же было понимать, куда он приведёт и к кому? Чего ждать? Мне почему-то в те минуты измена мерещилась. Шёл и гадал – кто из девок моих меня продал? Когда человек из инквизиции до машины дошёл – его девушка встретила. Не чета моим! Хоть и худенькая, но всё при ней, прямо вот…

- Не про твою честь! – оборвал размечтавшегося, даже не смотря на недавнюю травму, Тоуча, допрашивающий. – По делу говори!

- Так я говорю, - с готовностью подхватил тот. – Беседовать он с ней задушевно стал. О всяком… оказалось – ведьма это. Про бабку свою старую рассказывала, умом скорбненькую. Меня и озарило – поглядеть надо на ту старуху, вдруг чего и получится? Все ведьмы, которых я находил ранее – до неприличия здоровыми оказывались и вредными… Старых не попадалось. Решил действовать на удачу. Она меня любит, точнее любила… удача… И тогда я чуть не попался! Спасло то, что в кустах сидел!

- Это как?

- Как только второй из инквизиции появился – они между собой языками трепать стали и Юргена упомянули! Я тогда всё понял – точно за мной пришли! До этого надеялся – обойдётся… И сразу, не дожидаясь, со всех ног, - тут он печально взглянул на свою культю, - обратно побежал. Разбудил девок. Велел Агиле собрать все деньги, взять кувшин с кровью и убегать по тропинке, а Инге без промедления заготовку разбить. Они перепугались, но дело сделали. Затем Инге приказал повеситься.

- Зачем?

- Так я же в том доме долго находился. Учуяли бы мои эманации... – точно знаю. А смерть – она всё глушит…

- В девушку тоже вселялся?

Сидящий неуютно покрутил головой, словно ожидал поддержки… Голубая плеть обвила целую ногу…

- Да… Иначе бы не успел…

- Ну ты и мразь, - с чувством произнёс новый, ранее не слышанный голос за кадром, в котором Иванов с удивлением признал бас начальства. Значит, и он там был… - Тетраграмматон – твоих рук дело?

- Ага! Я от прежнего хозяина о таком слышал, а в этом… тернете он быстро нашёлся. Классная штука этот тернет! Мне нравился… Ну и нарисовала Агиля на всякий случай… Не сложно – бумажка да чернила…

- Прояснили. Что дальше?

- Убежал… обратно, к машине… Там они как раз трепаться закончили и собрались к моему дому идти, - тут он захихикал, радуясь собственной ловкости и удачливости, - а девке уезжать велели. Я еле успел к ней сзади, на сидение незаметно забраться!

…Серёга до крови закусил губу. Получается, пока они с Антоном там, на дачах, вводили Эллу в курс дознания – этот выпердыш успел и подслушать, и следы подчистить, и план действий придумать. Обидно, как лохов развёл… Поднял глаза на шефа – тот смотрел на него с ехидцей, словно мысли читал…

А Тоуч продолжал сыпать словами:

- После нашёл я бабку – и снова удача! Своих еле узнаёт! Я несколько дней рядом с ней крутился, слушал, как она со своими умершими родственниками, с друзьями старинными болтает, будто с живыми. Запоминал…

- Погоди! – вмешался прежний голос. – Куда твоя помощница убежала?

- Агиля? Она умница. Лишних вопросов не задавала, во всём слушалась… Очень мечтала прощение выслужить и в семью вернуться. Но не просто так, а чтобы по настоящему. Отец её, как я понял, да и мать – к вину приверженность имеют нездоровую. Пришлось ей избавление и от этой напасти пообещать. Мне-то что, жалко?

…Хлыст сжался чуть сильнее. Беглец испуганно ойкнул, затараторив ещё быстрее:

- Она каждый день в полдень у вокзала появлялась, меня дожидаясь. Я ей велел на глаза людям не попадаться, жить скрытно, скромно. Потом в соседнюю провинцию уехала, потом вернулась. Нигде по два раза на ночь не оставалась… А я тем временем бабку слушал и говорить понемногу с ней стал, братом представлялся. Он умер давно, ещё молодым. Но она верила и радовалась. Затем показываться начал в темноте, для убедительности…

…Инспектор понял, что его бесит в монологе Тоуча – чёрствость. Ему искренне было никого не жаль. Ни Юргена, ни Ингу, ни Ольгу Матвеевну. Идеальный эгоист… и законченный урод…

- Хитёр… - пробасил невидимый в объективе Фрол Карпович.

- Да, - нимало не смущаясь, согласился беглец. – И этим горжусь.

- Потом о своих талантах порассуждаешь. Как старушку выкрал?

- Просто. Я ей велел про меня внучке не говорить ничего – пугал, что она её за сумасшедшую посчитает. Заодно приказал Агиле найти тихое место, где нам никто помешать не сможет при обряде, от города подальше. Она и нашла – коровник старый. Сказала – в молодости в тех местах бывала, у родни. Туда и отвезли…

- Подробнее!

- Внучка к колдунье каждый день прибегала. То продукты принесёт, то еду сделает… Но по вечерам, в основном. Потому я, когда убедился, что старая ведьма мне верит, велел ей ехать с женщиной якобы на встречу со мной. Она и согласилась. Утром пришла Агиля, старухин… - он запнулся, - смрт…фон незаметно выложила в доме, взяла у бабки деньги и на заранее нанятой машине поехали.

- Почему утром, а не ночью?

- Колдунья хоть умом и слабая, но не до конца. Боялся, что заподозрить меня может. Да и до вечера нам бы времени за глаза хватило. Моя помощница к тому времени новый образец уже сделала. Специально на место ездила, осмотреться.

- Хм…

- Дальше вы знаете. Приехали. Я, не показываясь, попросил меня, раненого, полечить. Сказал, будто бы только что упал и о кирпич головой ударился. Старуха поначалу не поверила. Хоть и плохо видела, а сообразила – не человек у неё под рукой. Пришлось стонать и убеждать… Только она согласилась, как Агиля сказала, что двое подъехали и сюда идут. А я уже и встать не могу из голема – обряд идёт. Снова перепугался… Но успели. Когда поднялся, сам посмотрел – вижу – инквизиторы. Пришлось навстречу идти…

- Зачем? Почему не убежал? – уточнил голос.

- Куда? В поле? На коротких ножках? Едва на них став? Глупо… Да и не убежать от инквизиторов – они и на расстоянии приложить Силой вполне способны, как зайца стрелой охотничьей. Так, кстати, и случилось… Был там один… Лицо тупое, а оплавил так, что я и пошевелиться не смог. Проще было попробовать их порешить, хотя бы на время, а уж потом убегать. Им ведь, как мне рассказывали, требовалось собственными руками с метками меня достать, а в новом теле я почти неуязвим был... Вот и рискнул подпустить поближе, и почти получилось… Но не вышло… И из голема вырваться тоже не вышло – подействовала кровь волколачья. Срастила меня с телом, - тут он всхлипнул, провёл рукавом по глазам. - Прав оказался мой хозяин в своих расчётах…

…На «тупое лицо» Иванов нисколько не обиделся – ему было попросту плевать на мнение Тоуча…

- Трансформировать тело в клинок сам догадался?

- Конечно. Это не сложно. Оно же как мягкая глина в моём понимании. Мог бы и третью руку отрастить, точнее создать, при нужде. Но на это какое-то время потребовалось бы, а у меня его не имелось, к сожалению.

Голос задумчиво хмыкнул:

- Интересно… интересно… потом подробнее расскажешь… Агиля где?

- Не знаю, - спокойно ответил плешивец. – Действительно не знаю. Выходил из коровника – там оставалась. А потом, - его взгляд чуть сместился в сторону, - когда вы мне руку к голове приложили и я здесь оказался – тем более сказать не могу. Сбежала, наверное…

В этот момент ползунок видеоплеера упёрся в правую стенку дисплея и воспроизведение остановилось. Сергей неспешно снял наушники, аккуратно обернул их вокруг планшета, положил устройство на стол. Задумался: «Умён Тоуч, умён, не наврал. И ловко как! Сам ведь пальцем никого тронуть не может, а в мозги гадил будь здоров! Вокруг нас ходил, а мы и ни сном, ни духом… Как тот суслик из фильма: «А он есть!». Надо будет с Антоном серьёзно на эту тему поговорить. Слишком просто, оказывается, из невидимости пакостить. Пусть методику борьбы с такими Тоучами разрабатывает, морда призрачная… как раз по его профилю».

Испытав внутренний подъём от того, что инстинктивно считает Швеца по прежнему своим другом, Сергей улыбнулся, после почесал в затылке и внимательно уставился на шефа.

- Есть вопросы? – отодвигая в сторону тарелку с остатками стейка, спокойно поинтересовался тот.

- Полно, - честно ответил подчинённый. – Самый первый – как там Тоха?

первый плюсик мой
спасибо Вадиму за творчество