<15>Пансионат нашли просто: такие заведения не скрывались под фальшивыми вывесками и оповещали о своих услугах в газетах. Вышел, правда, небольшой спор: Вэкис хотел остановиться поближе к дому вдовы Цепта, а Эдик – поближе к литейке. А получилось ни так и ни этак, поскольку беговая трасса Пит-Шуша располагалась в районе, откуда до обоих мест было далеко. Зато там была подземка и трамвайная остановка, что позволяло попасть хоть в промзону, хоть к университету, хоть в район, где жили небедные горожане и Флорр Цепта в том числе. И, соответственно, юная шлёндра Сигма.
Устроившись в комнате, Эдик первым делом развёл себе сиропу с сатуратом, уселся в кресло и, неторопливо поцеживая этот коктейль, продолжил обсуждение плана действий. Вэк, перекусывая пирогами из сумрачного склепа пышки Сои, как мог помогал коротышке, но то и дело съезжал на собственные проблемы. Собственно, Эдик и не расстраивался, он охотно поддерживал беседу, даже если она совершенно не касалась задания с небес.
– Так, ладно, – сделав очередной глоток, Шмелёв заглянул в глаза Вэку и понял, что с промышленностью лучше подождать, – что там с бегами твоими, стремительный ты наш?
– Надо на трассу сходить, посмотреть. Если получится – пробежаться, потом там на трибунах можно номера устроителей и букмекеров найти.
– А если тебе лицензию выправить? Не лучше?
Парень засунул в рот последний кусочек пирога и недовольно поморщился.
– По сути – в заработке ничего не выиграешь, а бегать придётся постоянно. Да в придачу ещё и комиссии…
– Медосмотр?
Вэк кивнул с кислой миной.
– И это тоже. С призовых комиссия берётся, Эд!
Коротышка в задумчивости отпил пару глотков и облизнул губы.
– А почему б тебе не работать? А на бегах просто подрабатывать. Оно как бы стабильность, всё такое…
– Эд, после смерти родителей я вывел для себя два правила: первое – не работать, второе – не пьянствовать. Со вторым тебе и без меня всё понятно, а по поводу работы сейчас поясню. – Вэкис сцепил пальцы в замок и поставил уши торчком. И впервые Эдику это не показалось забавным. – Нормально заработать можно только имея образование, связи и способности. Причём всё вместе, а не по отдельности. У меня есть только способности, то есть сила и здоровье. С этим я могу рассчитывать только на самую грязную, тяжёлую и опасную работу. Как мой погибший папа. Или бегать.
– Что ты и делаешь.
– Да. А... У вас как с этим? Тебе вон такой пунктир на карту перевели – ты это как смог столько заработать?
Эдик долго молчал, пытался начать объяснения, но нужных слов людских не мог найти и срывался на ругань. Потом выдал длинную тираду уже знакомых, но по-прежнему непонятных словосочетаний, выхлебал из стакана пойло и утёр губы тыльной стороной своей нелепой, почти квадратной ладони. После этого внимательно посмотрел на собеседника и, запинаясь и чертыхаясь, сказал:
– Вот для тебя, чёрт твою мать, даже в метро спуститься погано, так же, сынок? А вот, сука, представь, что тебя засунули в самую тёмную и глубокую жопу вашей Корисс, в самое гадское подземелье, какое можно выдумать. Представил? Так вот, мать твою отец, Вэкис, для меня спуститься с неба – вот ровно то же самое.
– Ты из-за этого и пьёшь?
– Да. Нет. Отвали ты уже! Тебе-то что? Вот привязался…
Эдик утратил былое добродушие и, как это часто бывает у пьющих людей, обиделся. Добавил на грудь чистого сиропа и пошёл на свежий воздух. Когда прошло уже вот совсем немало времени после его ухода, Вэк заподозрил, наконец, что-то неладное. Он вышел на улицу и принялся крутить головой, но коротышки нигде поблизости не оказалось. Куда он мог пойти в наступивших сумерках в совершенно незнакомом городе – Вэк не мог даже представить! Он прошёл немнго сперва в одну сторону от парадного, затем в другую – Эдика не было видно. Тогда он решил посидеть на скамье у входа и подождать небесного гостя. Просидел он совсем недолго, поскольку вышел портье и сказал, что пора закрывать на ночь двери... Вэк зябко поёжился и пошёл в комнату, снедаемый дурными предчувствиями.
А Шмелёв тем временем развлекался по полной! Выйдя из пансиона, он первым делом решил пройтись до трамвайного кольца: надо же запомнить путь. Это же совершенно естественное и абсолютно необходимое мероприятие! Народу в это время на остановке не было, трамваев тоже. Но знакомый грохот доносился издалека и Эдик решил дождаться: раз пришёл на трамвайную остановку, глупо было бы ожидать там метро. И уж ну никак не дирижабль! Вскоре пёстрый составчик подъехал и остановился, кондуктор вышел и направился в сторону небольшой будки, где ему следовало отметить последний рейс и гнать трамвай в депо.
Эдик, подойдя к заднему борту, отмотал вожжи и опустил токоприёмник: он справедливо опасался, что вожатый не дождётся и уедет без него. С горем пополам войдя в первый вагон, он уселся рядом с кабиной, намереваясь поболтать о том о сём с кондуктором, но тот, вернувшись в кабину, не обратил никакого внимания на присутствие в салоне пассажира, чем несказанно того огорчил. Когда попытка сдвинуть трамвай с места не увенчалась успехом, вожатый снова вышел на улицу, чтобы выяснить причину отсутствия питания; Эдик же, успевший соскучиться, решил разобраться с управлением этого архаичного транспортного средства: в конце концов, механик он или нет?! Ничего не подозревающий кондуктор вернул токоприёмник в рабочее положение и трамвай сорвался с места – Эдик успел изучить нехитрые органы управления. Поскольку догнать сбесившийся экипаж вожатому не
удалось, он метнулся в сторону будочки, чтобы экстренно связаться с депо и сообщить о возникшей проблеме, а Эдик, поставив контроллер на полный ход, наслаждался прогулкой и прихлёбывал сироп из горлышка…
<16>– Вэкис, сынок.
– Даже не начинай, Эд!
Они возвращались из конторы литейного предприятия и ругались. Причём занимались они этим вот уже третьи сутки: сперва в жандармерии, откуда Дайло забирал коротышку, затем на проходной литейки, откуда их вежливо послали на все четыре, пару раз в пансионате и каждый раз, когда ходили есть в уютный шинок, расположенный наподалёку. Вэк наотрез отказывался покупать сироп, а Эдик, исходящий дерьмом от невозможности прибухнуть, всячески изводил парня.
– Да какого чёрта?! Вэк, просто отдай мою карту, с какого перепугу я должен терпеть этот произвол, так тебя, этак твою душу и разэтак и распротак всю твою лопоухую породу до седьмого колена! Сорок восемь раз уже сказал и повторяю в семьдесят третий: я не буду больше напиваться сверх меры. Отдай карту, чёрт копытный!
– Забудь, Эдик. У тебя есть поручение от небесной канцелярии? Есть! Ты просил помочь – я помогаю? Помогаю! Но нянькаться с усиропленным до соплей идиотиком я не подписывался. Уволь.
Шмелёв поправил шляпу и обиженно засопел. Возразить-то было нечего! Их сегодняшний визит к управляющему был успешным: господин Торкум разрешил посещение своего предприятия после того, как небесный командированный предоставит список интересующих его вопросов. Сам Эдик, естественно, таковой составить не мог, поэтому пришлось взять паузу для консультаций с руководством. Придя к данному соглашению, переговорщики попрощались и вот теперь Вэк с Эдом направлялись в ближайшую таверну, чтобы поесть и воспользоваться телефоном.
Расположившись за столом, Дайло принялся изучать меню, а Шмелёв предпринял очередную попытку наладить диалог с несговорчивым бегуном.
– Вэк, послушай. Тебе нужно позвонить Пирис, встретиться с ней, отдохнуть.
– Ум-гум.
– Ты мне кашки возьми. Простой, на водичке.
– Ум-гум.
– А вот ещё можно пойти на трассу... Ты девочку туда пригласи, и пообщаетесь, и поосмотришься там, то-сё. – Эдик заискивающе посмотрел на парня, тот дёрнул ушами с таким видом, будто от мухи отмахивался. – Я б там тоже потёрся, мож подсказал чего.
Вэк подозвал кельнерину и сделал заказ. Дамочка вежливо улыбнулась, попросила подождать и пошла к кассе, бодро крутя задницей. Парень проводил её заинтересованным взглядом и в задумчивости почесал нос своим никелевым украшением.
– Хорошая идея, Эд. Сейчас налопаемся, ты поговоришь с небом, потом я звякну Сигме. Фло из меня, конечно, душу повытягивает, но если я скажу ей о посещении трассы, то... Да, идея что надо!
Коротышка воспрянул духом. Немного спустя кельнерина принесла им обед, пока она составляла на стол вазочки, друзья вдоволь налюбовались её неосбруенными небольшенькими сисечками, прекрасно видимыми в разрезе блузы; дамочка пожелала им приятного аппетита и, весело позвякивая модными подковками-кастаньетами, пошла с пустым подносом к стойке. Проводив масляным взглядом её попу, Эдик засунул в рот первую лопатку каши и спросил:
– Вэк, а вот то, что она нам сейчас грудь показывала – это как? Считается согласием или нет?
– Нет. Тут дело такое: заглянуть под блузу кельнерины может любой, это просто уловка для привлечения посетителей.
– А она что, не женщина, не может выразить симпатию?
– Может, – Вэк подцепил щипчиками рыбу, лопаткой отделил нужный кусочек и отправил его в рот, – но не на работе. И потом, Эд, одно дело, когда ты видишь чью-то грудь случайно или типа случайно, – он пожевал, выписывая ушами сложные траектории, – совсем другое – когда тебе это показывают по твоей просьбе.
– А вот без просьбы? Сама если покажет?
Дайло вынул изо рта косточку и цыкнул зубом.
– Не. Даже самая разгулящая шлёндра так не сделает.
Некоторое время они молча поглощали обед, потом Эдик всё-таки спросил:
– А вот, скажем, попрошу я эту кельнерину сиськи показать. Она мне по морде не даст?
– Откуда ж я знаю? – Вэк выкатил глаза и недоумённо развёл уши в стороны. – Спроси!
Коротышка внимательно посмотрел на дамочку, о чём-то щебечущую с кассиршей у стойки и с сомнением помотал головой.
– Не. Я так на трезвую голову не могу. Так что, ты Пир звонить будешь?
– Ум-гум. Только ты сперва с небом поговори.
– Не. Ты звони, договаривайся, а я всё-таки к ней подойду. Связываться она со мной точно не станет, но на реакцию посмотреть интересно.
Вэк пожал плечами и засунул в рот последний кусочек рыбы. Напившись минералки, наши герои направились к стойке, где Вэк осведомился о телефоне и ушёл звонить, а Эдик остался. Ему хватило ума не озвучивать своё желание напрямую, но кельнерина, похоже, часто слышавшая подобные вещи, быстро смекнула, о чём речь и завела коротышку в небольшую подсобку.
– Сударь, я женщина свободная, но вот так, с наскока, на мужчин не кидаюсь.
Эдик, уже заинтригованный, поинтересовался:
– Но у меня есть хотя бы шанс?
– Шанс есть у каждого, сударь. Если вы покажете то, чем собираетесь меня заинтересовать, я скажу точно – да или нет.
Эдик задумался, но решил-таки доиграть до конца: не идти же на попятную. Снимать штаны при женщинах, в его-то возрасте, было уже ну никак не в диковинку, поэтому он просто выполнил пожелание дамочки. Та присела, внимательно посмотрела, затем поднялась и с удручённым видом проговорила:
– Ни одного шанса. Этим и школьницу не впечатлить.
– Разве? – Эдик был не то чтоб расстроен, но и не сказать, чтоб рад. – Всё настолько печально?
Кельнерина кивнула. На лице её читалось совершенно искреннее расстройство. Она даже положила руки на плечи недорослика и, словно бы в утешение, погладила, пока тот подтягивал штаны.
– Вы не расстраивайтесь, сударь, давайте я вам грудь покажу. Но не в качестве согласия, а просто…
Эдик криво ухмыльнулся, пользуясь тем, что лица его из-под шляпы не видно и убитым тоном произнёс:
– О, вы так добры. Благодарю вас, но... Как бы грудь я вашу уже видел, так что…
Он не договорил специально. И сам с собой мысленно заключил пари: сработает или нет? Сработало! Дамочка задрала подол и стянула с себя штанишки из тончайшей белой ткани.
– Вот.
Тщательно изучив предмет и не найдя особых видимых различий, Эдик поблагодарил женщину и, нарочито ковыляя, поплёлся из подсобки прочь. Пока та приводила туалеты в порядок, он успел дойти до телефона, где Вэк уже вовсю чирикал с Пирис.
– Ну да, Пир, так и договоримся! Завтра мы сгоняем в литейку, а вот послезавтра встречаемся у метро и чешем на трассу. Нет?.. А! Хорошо, мы тебя встретим возле универа. Один?.. Ну ладно, я один встречу тебя, а с Эдом на трассе уже. Договорились! Пока.
– Договорились?
– Да. А у тебя как? По роже не схлопотал?
– Не, – Эдик забрал трубку и набрал определённую последовательность символов, – потом расскажу. Ау? Шмелёв.
Дальше он разговаривал по-русски, поэтому Вэк просто вышел на улицу и присел в тенёчке на скамейку. Мимо проехал трамвай и парень невольно усмехнулся – вот кому бы ещё могло прийти в голову угнать вот это? Каким бы ни был Шмело сквернословом, пьяницей и занудой, но с его появлением жизнь провинциального бегуна-любителя заиграла новыми, совершенно необычными красками. А если учесть, что попасть в Пит-Шуш Вэку и в жизни не светило, то стоило бы и поблагодарить небо за то, что с него свалился вот этот смешной и немного назойливый мешок недоразумений.
<17>Эдик сидел на трибуне и искоса поглядывал на Пирис. Та зачарованно смотрела на Вэка, неспешно бегущего по кольцу трассы, проложенному вокруг искусственного возвышения. Его не привлекала бестолковая беготня наперегонки, его не интересовала спутница. Даже вчерашняя прогулка по литейному производству совершенно не занимала Эдика. Гораздо больше ему сейчас хотелось оказаться вообще как можно дальше от Корисс, потому что переданные им на орбиту сведения вызвали такой переполох, что аж на Земле все на уши поднялись. На станцию один за другим прибывали специалисты, для их размещения даже пришлось освобождать места, отправляя по домам пенсионеров и стажёров. Готовился план дальнейших действий его, Шмелёва, на планете. Для него комплектовали специальное оборудование, которое в ближайшее время планировалось спустить в окрестностях Пит-Шуша.
Эдик в стотысячный раз проклинал себя за то, что угнал трамвай, в результате чего лишился карточки. Бухнуть хотелось даже больше, чем свалить с этой планеты. И, параллельно с этим, чувство гордости наполняло душу Шмелёва: ведь если бы он, трижды распроэтак, тот растреклятый фал не отцепил, то их небесная коптильня так и продолжала бы своё вялотекущее вращение без особой цели.
Меж тем Вэкис, закончив пробежку, поднялся на трибуну и принялся тискаться с Сигмой. Не обращая никакого внимания на коротышку, молодые люди начали стаскивать друг с друга одежду, явно намереваясь заняться понятно чем. Эдик просто закипел от этой бесцеремонности и пошёл в атаку.
– Вэкис, дружище, если вы собрались тут изображать зверя с двумя спинами, то верни мне карту, чтоб я тоже мог заняться тем, что мне интересно.
Дайло на миг задумался, скосил глаз на пришельца и отрицательно повёл ушами.
– Нет, Эд, не отдам. Хоть пополам порвись.
– Да не буду я больше трамваи угонять! Отдай карту.
– А уши жандармам тоже не будешь откручивать? – Вэк оставил в покое полураздетую Пир и сложил свои неслабые руки на груди. – А стёкла в участках бить? Эдуар, мать твою эфиоп, если ты снова нахлебаешься до такого состояния, я сам отверну тебе твою небесную голову к едрене бабушке!
– Вэк, ну отдай. По-хорошему!
– Нет, Эдик. Если хочешь, можешь сидеть тут и пялиться на нас, можешь ругаться всеми своими непонятными словами. Но бухать я тебе больше не дам.
Эдик в сердцах плюнул, порывисто встал и пошёл по лесенке вниз. Смотреть на жеребячьи забавы юных вилоидов ему почему-то не хотелось.
<18>На трассу Вэка вывел один из местных букмекеров, согласившийся иметь дело с неизвестным бегуном лишь после звонка своему коллеге в Эсвур. Дайло ставился на второй забег, Пирис с тёткой Фло сидели на трибунах и азартно болели. Эдик крутился возле устроителя и о чём-то с ним спорил. Затем он подошёл к Вэку, отвёл в сторонку и негромко сказал:
– Вот что, парень. Стартуй с нижнего, вырвешься сразу на хорошее расстояние. Трассу ты опробовал, она тут равномерная, без смены покрытия. Твоя тактика тут не поможет. Поэтому рви сразу всех с низкого старта и держи дистанцию, тогда победа будет за тобой.
– Что значит «с низкого»?
– Ну вы тут все на старте просто столбом стоите, а после свистка начинаете бежать, так?
– Да.
– А ты переднюю ногу согни, а задней упрись, чтоб оттолкнуться как следует. Присядь и на руки обопрись. Да не так! Голова чтоб вперёд... Вот! Как свистнут, так сразу рванёшь вперёд. Попробуй, попробуй! Понял?
Вэк несколько раз опробовал низкий старт и с интересом посмотрел на коротышку.
– А ты откуда знаешь про бега?
– Неважно, Вэк. Хочешь победить – делай, как я сказал. А я за тебя болеть пойду, там мне вдовушка местечко держит.
Первый забег закончился, букмекеры раздали выигрыши, болельщики вернулись на трибуну, а бегуны выстроились на старте. Дайло, под недоумёнными взглядами соперников, пару раз присел на низкий старт, меняя ноги местами, приседая то на правую, то на левую. Он невозмутимо делал вид, что так разминает бабки перед забегом. Раздался гудок дудки и соперникам стало не до его приседаний. Сменив инструмент, маршал дал старт. Дайло, успевший между дел принять нужную позу, стремительно рванул вперёд, сразу же оторвавшись от соперников. Всё шло именно так, как и предсказывал коротышка!
Пока остальные бегуны толкались на старте, он вышел вперёд настолько, что тем оставалось лишь злобно сопеть, пытаясь сократить разрыв. Тот факт, что лучшие бегуны шли в первом забеге, тоже сыграл Дайло на руку, его соперники на всём протяжении трассы глотали пыль из-под его копыт, а на трибуне поднялся такой ор, словно на трассе решалась не просто судьба не самых больших ставок, а как минимум будущее города Пит-Шуша со всеми его окрестностями. Крики болельщиков словно бы подстёгивали бегунов, но тем было не до того: никому не известный выскочка нагло лидировал и шансов на то, что удастся что-то изменить, просто не было. Не добежав до финиша, Дайло резко сбросил темп и почти пешком пересёк линию, выказывая своё презрение остальным участникам гонки.
Трибуна просто взорвалась! Часть болельщиков вопила от восторга, часть – от бешенства. Такого зрелища в Пит-Шуше не наблюдали ни разу за всю историю бегов! Меж тем маршал зафиксировал второе и третье места, а букмекеры приготовились выдавать выигрыши болельщикам. К ним подошли лишь трое: Пирис Сигма, Флорр Цепта и Эдик Шмелёв. Причём последний, не имея карты, просто обменивался кивками с недоумевающими букмекерами и довольно улыбался. А когда Вэкис подошёл к устроителю за своей премией, на его карту поступило совершенно невероятное количество пунктов – без малого пятьдесят тысяч!
– Эй, послушайте, – обескураженный бегун, потряхивая ушами, пытался прояснить ситуацию, – тут какая-то ошибка! Откуда такая сумма?!
Устроитель забега, весьма довольный столь необычным финалом соревнований, охотно пояснил:
– Господин Шмело сделал на тебя ставку у всех букмекеров. Но, поскольку у него не оказалось с собой карты, он попросил зачислить выигрыш на твою. Вот! Премия тысяча, как и договаривались, три ставки один к десяти и одна – один к восьми. Все выиграли.
– Ну... Пусть так, но это тридцать восемь... Тридцать девять тысяч, а не сорок девять!
Устроитель подманил Вэка своей золотой подковкой и, притянув за ухо, пробормотал:
– Ещё десять – от меня, авансом. Я готов вывести тебя на забег в следующий раз, парень. Слышишь? Обещай, что на гонки выйдешь со мной и я тебе такую премию выставлю... Не пожалеешь!
Вэк вежливо убрал золотокованную руку со своего уха и обещал подумать. Стоило ему отойти всего на щаг и на шее его повисла визжащая от восторга Пир, а её тётушка едва не сплясала вокруг них какую-то ритуальную пляску а-ля «явашдомтрубашаталь». А Эдик, придерживая шляпу, с ехидной улыбочкой раскланивался с болельщиками и остальными бегунами. Дождавшись, когда вдова Цепта стащит с Вэка выпрыгивающую из трусов племянницу, Эдик подошёл к нему и, одобрительно ткнув кулаком в рёбра, сказал:
– Ну что? Теперь веришь слову старого небесного пьяницы?
– Чтоб твою всяко, Эд! У меня на карте тридцать восемь тысяч твоих пунктов! И одиннадцать тысяч моих! Я в жизни никогда и не мечтал о таких суммах, ты понимаешь?
– Вэкис, сынок, у тебя на карте – твои пункты. Своих у меня не было, так я сделал ставки, исходя из того, что букмекеры видели на твоей карте. Так что всё, что у тебя есть – твоё. А мою карту верни. И не спорь, будь так добр.
Дайло рассмеялся и кивнул, а потом схватил коротышку в объятья и поднял, словно ребёнка. Флорр Цепта, неожиданно получившая немаленький выигрыш, дождалась, когда господина Шмело вернут на поверхность Корисс и церемонно пригласила друзей к себе, чтобы в саду отметить это событие небольшим пикничком. А Пир, выхватившая с помощью Вэка ставку один к семи, просто волчком крутилась и повизгивала от восторга.
Вечером, в саду вдовы Цепта, Эдик с довольной улыбкой поглядывал на Вэка и дам, тихонько прихлёбывая жиденький раствор сиропа в ягодном соке. Дайло, счастливый, любезничал с тётушкой и втихаря пощипывал Пирис. Вдова старательно не замечала вражьих происков на теле племянницы и делилась впечатлениями от бегов.
– Господа, вы не представляете, что творилось на трибуне! – Строго говоря, не представлял только Вэк, остальные господа сидели на той самой трибуне. – Один из болельщиков так бил копытом, что сломал брус! Нескольким дамам стало дурно, их обрызгивали уксусом. А какой-то торговец, поставивший три тысячи на Верерра, когда понял, что проиграл, бросил шляпу на пол и растоптал её подковами на клочки!
– Тётя, да там вся трибуна бесновалась. И вы тоже! И я чуть коленки не обрызгала от восторга.
– Фи, Сигма Пирис! Не пристало девушке говорить такие вещи, да ещё и при гостях. Стыдись, племянница!
Стыдиться та не собиралась абсолютно, напротив, девушка уселась на колени к Дайло и обняла его за шею. Уши у влюблённых вибрировали, как крылышки, казалось – вот-вот взлетят! А Эдик всё прихлёбывал из своего дозника и как-то несмело улыбался.
– Эдуар, ну а вы что молчите? Как вам понравился сегодняшний забег?
– Что?.. А, да! Вэкис показал себя просто отлично.
Парень, поглаживая бедро Пирис, только усмехнулся.
– Эд, если б ты не сказал про низкий старт, ещё неизвестно, кто пришёл бы к финишу первым. Верерр, кстати, очень и очень хороший бегун. Так что… Не скромничай, Эд, это и твоя заслуга. Да и ставки ты сделал очень удачно, если на то пошло!
Ближе к ночи компания перебралась в дом, где ещё некоторое время обсуждали события прошедшего дня, а затем разбрелись по комнатам. Вэку выделили спальню в самом дальнем от покоев Пирис углу дома; Эдика поместили в одном крыле с вдовствующей хозяйкой. Коротышка, хорошо промочивший горло, практически сразу же заснул, но был разбужен стуком раскованных копыт. Спросонок он подумал, что это Вэк, снявший подковы, пробирается к Пир, но шаги приближались к его двери и это разбудило его окончательно.
Тихо стукнула защёлка, дверь отворилась... Эдик затаил дыхание, пытаясь понять, что могло привести бегуна к нему среди ночи. Он приоткрыл один глаз и увидел Флорр Цепта, одной рукой стягивающую на впалой груди пеньюар, а другой, вытянутой вперёд, зондирующую пространство, во избежание столкновения с мебелью. «Этого ещё не хватало! Тётушка пошалить решила?» – подумал изумлённый техник и, закрыв глаз, старательно засопел, изображая спящего. Общаться с этой кобылой, памятуя о том, что не сможет впечатлить даже школьницу, Эдик не имел ни малейшего желания!
– Эдуар, – тихо позвала Фло, – Эдуар, ты спишь, мой маленький дружок?..
Он почмокал губами, всхрапнул и снова засопел. «Чёртова кошёлка! Сплю я, дрыхну, в отрубе... Чтоб твою мать, старая перечница!» – пронеслось в его голове.
– Господин Шмело-о! – пропела вдова, склоняясь над скрюченным под пледом коротышкой.
Эдик напрягся и ответил теми устами, чью речь понимают без перевода абсолютно все. Вдова хихикнула, поправила на нём плед и пошла к двери. Там, тяжко вздохнув, она разочарованно шмыгнула носом и выскользнула в коридор. Эдик приоткрыл глаз и прислушался, как только стук вдовьих копыт затих, он шёпотом поблагодарил небеса и тут же уснул сном младенца.
По пути в пансионат Эдик всё так же помалкивал и был то ли рассеян, то ли задумчив. Вэк, поначалу не обращавший на это внимания, наконец спустился с небес и теперь поглядывал на спутника с некоторой тревогой. В конце концов он поинтересовался, что же так тревожит пришельца. Тот вздохнул и спросил:
– Вэкис, сынок, ты себя сейчас как чувствуешь?
– Ну... хорошо. Выйдем из метро – будет вообще прекрасно!
Коротышка кивнул и, сняв шляпу, принялся внимательно разглядывать её, словно видел впервые.
– Дело такое. Не знаю даже, с чего начать. Чёрт! Ладно. Нам нужно вернуться в Эсвур.
– Зачем?! Эд, разве тебе не нужно…
– Нет. Визит на завод вызвал новые вопросы, Вэк. Ответы придётся искать в руднике, а самый ближний – тот, где погиб твой папа.
Дайло откинулся на спинку скамейки и, потрясая руками возле прижатых ушей, захлопал ртом, словно рыба, вынутая из воды.
– Небо пресветлое, Эд, это же просто... невыносимо!
– Увы, Вэкис, увы. Мне тоже совсем не нравится эта ситуация, но я вынужден делать то, что мне поручили.
Парень закрыл лицо ладонями и горестно застонал. Потом уронил руки на колени и едва слышно спросил:
– Когда нужно возвращаться?
Эдик пожал плечами. Надел шляпу и засунул руки в карманы куртки.
– Сейчас на небе готовят посылку для меня. Её сбросят возле Пит-Шуша, так что какое-то время мы тут ещё поживём. Вэк, парень, прости. – Шмелёв сложно и многоэтажно выругался на небесном. – Мне совсем не по нраву срывать тебя с места, где всё так хорошо начало складываться. Поверь, сынок, если бы была возможность – сам бы делал свои дела, но я почти беспомощен в этом мире. И другого помощника у меня нет.
<19>Весь обратный путь Вэк и Эдик почти не разговаривали. Шмелёв крепился и не пил, а потому пребывал в настроении не просто скверном, а прямо-таки наисквернейшем. А Дайло, разлучённый с Пирис, так и пововсе испытывал глубочайшую депрессию. Этот перелёт, в общем-то, приходил значительно удачнее, чем первый: никаких аварий, приключений... да и ветер был попутным, поэтому и ушло на возвращение из-за моря всего-то навсего три дня.
В аэропорту Эсвура наши герои задержались лишь для того, чтобы позвонить Вирите Журпа и забронировать комнату на двоих. Получив заверения, что в любой момент могут заселяться, они направились в контору горно-рудного товарищества. Председатель этого заведения им оказался малополезен, он лишь озвучил то, что посторонние лица, даже если таковые и упали с неба, в рудник не могут быть допущены ни под каким предлогом.
– Мать его отец, эфиоп и все подземные черти! – Эдик, шагавший по коридору, был просто в бешенстве. – Вот тридвараз, можно подумать, мы его сраный рудник обворуем! Вот и что теперь? Как, через какую сраную жопу нам туда попасть?
Вэк молча брякал подковами рядом и, похоже, не особо-то и был удручён. Спустившись по лестнице на первый этаж, они направились к выходу; Шмелёв достраивал на ходу двенадцатый этаж из ненормативно-небесной лексики, когда парень резко остановился и ухватил коротышку за плечо. Эдик, едва не подавившись особо хитро сплетённым описанием абсолютно невозможного полового акта, замолк и с недоумением посмотрел на него.
– Эд, мы можем завтра же спуститься в рудник, вообще-то.
– Как?
Вэк вытянул свой длиннющий палец с никелевым украшением в сторону небольшого плакатика, прибитого к стене.
– Вот.
– Что там, Вэк? Ёлки зелёные, говори, что ли! Ты же прекрасно знаешь, что я не умею читать ваши сраные каракули.
– Мне следовало бы промолчать и пройти мимо, конечно, но... Я многим тебе обязан, на самом деле.
– Да говори ты уже, сучий ты потрох, пока я тебе копыта не переломал, распровсяк тебя разэтак во вдох и выдох!
– Идём, – Дайло увлёк коротышку в боковой коридор, возле которого и висел плакатик, – сейчас я сделаю то, за что потом прокляну тебя, себя, небо и всё Эсвурское горно-рудное товарищество.
Они подошли к двери, Вэк мельком глянул на надпись, кивнул и, глубоко вздохнув, без стука вошёл в кабинет, увлекая за собой ничего не понимающего коротышку.
– Здравствуйте! Вы ещё принимаете рабочих на рудник номер три?
Пожилой, худющий, с седой гривой мужчина посмотрел на них поверх пенсне и поздоровался:
– Здравствуйте. Нам нужен оператор подъёмника и рабочие в забой. Кто-то из вас двоих умеет обращаться с механизмами?
Вэк подтолкнул вперёд Эдика и ткнул в него пальцем.
– Вот он. Отличный специалист!
– Хорошо. Кто-то может подтвердить его пригодность для такой работы?
Друзья переглянулись. Вэк вопросительно тряхнул ушами и мельком глянул на потолок. Эдик отрицательно мотнул головой и прищёлкнул пальцами.
– Свяжитесь с капитаном дирижабля, выполняющим рейсы Эсвур – Пит-Шуш. Спросите его об инциденте, имевшем место над морем.
Клерк кивнул и взял трубку телефона. Сперва он связался с начальником аэропорта, затем с диспетчером, лишь после всего этого ему дали радио с капитаном.
– Господин капитан, во время перелёта в Пит-Шуш имел место быть некий инцидент, над морем. Мне об этом известно от одного из пассажиров того рейса, да. Очень невысокий субъект с весьма невыразительными ушами. – Клерк молча выслушал, затем прикрыл трубку рукой и попросил Эдика назваться. – Да, господин капитан, именно Эдуар Шмело. Да. Хм-м-м... Даже так?! Благодарю вас за любезность, господин капитан, ваших слов вполне достаточно!
Седой дрищ положил трубку и оскалился в кривозубой улыбке, едва не потеряв при этом пенсне.
– Рекомендации, надо полагать, получены?
– Да, господин Шмело. А ваш юный спутник, полагаю, вполне силён и крепок для работы в забое. Позвольте ваши карты, господа, я внесу вас в список работников рудника номер три!
Покончив с формальностями, Вэк и Эдик вышли из конторы и направились к трамвайной остановке. Парень брёл, понурив голову. Было видно, что мысли его одолевают самые что ни на есть неприятные. Эдик шёл рядом и то и дело заглядывал Вэку в лицо, а когда тот уселся на лавку под навесом трамвайной остановки, взял его за уши и повернул к себе лицом.
– Да не кисни ты, Вэк. Нам там не всю жизнь торчать, чего ты? Потрёмся там дней пять и уволимся!
– Тебе легко говорить, – Дайло стряхнул с ушей корткопалые ладошки и передёрнулся, как от озноба, – а я как представлю, что придётся идти в забой, так аж выть хочется.
– Ну не ходи! Сам справлюсь. Правда, Вэк, просто не ходи и всё.
Парень почесал нос и отрицательно крутанул ушами.
– Эд. Ты же читать не умеешь. Как ты собираешься работать, сам вот рассуди. Пропадёшь там ни за свист или просто выгонят, когда поймут, что ты неграмотный.
– Это да. Про это я что-то не подумал…
– Так что, друг мой Шмело, в рудник я тебя одного не пущу. Не имею права просто.
<20>Старый Бакар Сапти подметал пол в салоне. Он уже не ждал посетителей в это время, поэтому даже слегка вздрогнул, когда услышал стук подков у своих дверей.
– Привет, Бак!
Мастер по привычке глянул в зеркало и улыбнулся отражению клиента: этому посетителю Бакар был бы рад даже ночью.
– Садись, Вэк, разувайся.
Дайло немного повозился и снял с салазок лёгкие подковы, затем взял специальный инструмент и принялся отнимать салазки. Бакар отставил метлу и подошёл к нему.
– Эй, Вэк, а что не так с салазками? Зачем ты их снимаешь?
– Всё нормально, старина. Просто мне нужны самые простые, прочные и ноские чугунки.
– Зачем? – изумился мастер и погладил свою седую, коротко остриженную гриву привычным жестом. – Ты решил завязывать с бегами?!
– Пока да. Бак, – Дайло выпрямился в кресле и сложил в котомку спортивные подковы, – я устроился в забой. На третий рудник, Бак! Да-да. Не делай такое лицо, старина. Пора мне избавляться от этого комплекса.
Старик пожал плечами и, надев очки, пошёл в подсобку. Там, погремев железками, он выбрал подковы нужного размера и фасона и с ними вернулся к бегуну.
– Примерь вот эти.
– Это же бронза, Бак. Я просил чугун.
– Сынок, в руднике тебе искрящие подковы ни к чему. Примерь эти, бериллиевые. По весу и прочности они не отличаются от чугуна, а вот поджечь ими метан у себя под ногами ты точно не сможешь. Вэк пожал плечами и приложил непривычно тяжёлую, желобчатую подкову к копыту.
– Ну... Почти в пору. Немного подпилить и пойдёт.
– Садись к зеркалу.
Бакар срезал с ног бегуна лишний, отросший за последнее время роговый слой, опилил заусенцы и принялся подгонять торцы копыт под бронзовые подковы. Провозившись достаточно долго, Бак выбрал в ящике подходящие болты и сам закрепил новую обувь на ногах Вэка.
– Встань, походи. Удобно?
– Да, Бак. Всё отлично, как и всегда. Тяжёлые с непривычки, но это не надолго же.
– Ум-гум. Привыкнешь. Послезавтра уже и замечать перестанешь. Давай карту.
Произведя расчёт, мастер велел Дайло сесть в кресло у входа, сам сел на место клиента, спиной к зеркалу и, сложив руки на колени, сурово посмотрел на юнца.
– А теперь рассказывай, какого чёрта тебе понадобилось в руднике. Пунктов у тебя на карте столько, что мама не горюй, работать тебе не очень-то и нужно. Так в чём, во имя сияния небесного, дело?
Вэкис прижал уши и робко улыбнулся. Было видно, что не хочется ему разговаривать на эту тему. Тем не менее, он заговорил.
– Долгая история, Бакар. Я начало пропущу – ты его лучше меня знаешь. Вот... Есть один человек, которому я кое-чем обязан. Много чем, на самом деле. Ему нужна моя помощь. – Дайло вздохнул и постучал никелями друг о дружку. – Он... Не справится без меня.
– Плевать мне на твои долги, парень! Какого чёрта ты забыл в руднике?! Тем более – в третьем, где не хочет работать никто вообще. Ты что, забыл?
– Нет! Я помню, что папа не вернулся именно с третьего. Бак, тому человеку нужно попасть в рудник. В любой рудник! Всего на несколько дней, Бак. То, что мы попали на третий... Была бы работа в другом – я бы всё равно выбрал третий, Бак. Я же сказал тебе: мне нужно избавиться от этого страха подземелий. Потому что я даже в метро себя чувствую плохо, вот почему. – Вэк понизил голос и мастер вытягивал уши, чтобы не пропустить ни слова. – Я должен пойти туда. Должен отпустить его.
Мастер глубоко вздохнул, пошевелил ушами и стукнул пальцами по коленям.
– Иди. Делай, что задумал. Только... Будь осторожен.
Они встали, обнялись и Вэк вышел из салона. Он немного постоял на тротуаре, привыкая к новым подковам, затем побрёл в сторону метро, глухо бухая толстыми бронзовыми пластинами по брусчатке.
yaplakal.com