65
Немного светлого летнего трэша , конечно же от
Френки 
Смотрины
В субботу отправились знакомиться с родителями Таньки.
Мы довольно долго брели от станции до её затерянного в зелёном домика мимо старых тополей, одиноко стоящих вдоль дачной улицы.
И вот моему взору предстал не тот, «наше всё», описываемый мне, а совсем наоборот - кособокий двухэтажный домишко с гниющей по краю зелёной крышей.
Мы поднялись на дощатое крыльцо, у нижней ступеньки которого лежала груда разнокалиберной обуви.
Верхом изящества в этой горе самоцветов смотрелись чёрные лаковые галоши « для агарода», криво переделанные ржавыми садовыми ножницами в тапки для всяческих бытовых нужд. Таня указала мне на забрызганные цементными плевками чёрные китайские шлепки.
- Надень эти пока - улыбнулась она.
Её родители ещё спали. Мы расположились в креслах у большого стола, служившего и кухонным и обеденным одновременно, покрытом выгоревшей клеенчатой скатертью, на котором лежали старые журналы и тусклые мятые яблоки.
Таня поставила чайник.
Через час на лестнице ведущей со второго этажа послышались характерные скрипы.
Боковым зрением я увидел выдающееся пузо отца семейства. Он нависал надо мной эдакой громадиной. Осмотрев меня словно фекалию, сверху вниз, он начал ковырять пальцем в зубе.
- Паап…. а это мой Саша - тихо пискнула Танька.
Недобро прищурившись, отец семейства пошевелил грязными пальцами в таких же, как были предложены мне, резиновых шлёпках, только синего цвета.
- Учишьсяработаешь - безразлично процедил он.
- В краеведческом музее - ответил я.
- Экспонатом…. - ухмыльнулся папа своей первой за утро шутке - мать с мелким через час проснутся, покурю пойду ..
И подхватив со стола папиросы, вышел во двор.
- Да ты не бойся его, он добрый … это он так шутит - успокаивающе улыбнулась мне Танька - называй его Анатолий Саныч.
Бывший воин на пенсии лелеял в своей черепной коробке частые думки о годных для рыбалки опарышах, оживленно спешащих по мудрёным переходам и веткам своеобразного метро, расположенного в теле три недели как почившей собаченьке соседа, украденной и перетащенной из семейного могильника Анатолием Санычем и пиздюком Андрюшкой под покровом удушливой ночи
Через час по лестнице сбежал короткостриженый крепыш, на манер бати голый по пояс, и тоже в синих китайских шлепках.
Я тихо спросил у Танечки, где у них находится «ватер-клозет» и она указала мне на выжженное солнцем, поносного цвета «очко» в углу участка, раболепно сгорбленное в ожидании ветров и дождей. Только там я смог спокойно достать заветную пилюльку «Т 3» и мечтательно проглотил её.
И вот наконец, мы «по–семейному» уселись трапезничать, за почти любовно сервированный танечкиной маман колченогий стол во дворе "поместья".
Глава семейства игрался с телефоном. На столе, кроме домашних яств и копчений–солений, блестели в уже набравшем полноценные обороты утреннем солнце бутылки «Зеленой Марки».
- Ну, Танюш, пусть мужчины водочку пьют, а мы с тобой винца домашненького - проворковала танина мама.
- А может «экспонату» нельзя, вдруг помрёт ещё у нас тут, отвечай потом - в свою очередь опять пошутил «папа». И словно только и ожидая этого условного сигнала жены, сноровисто, по–хозяйски скрутил шею одной из бутылок.
Прозрачная как слеза жидкость уже сверкала в придвинутой ко мне рюмке.
- За тебя, Танюшка! - громыхнул отец.
Поднеся рюмку к побледневшим губам, я сразу почувствовал рвотный позыв , идущий на помощь мне из глубины желудка, и поставил рюмку обратно на стол.
- Ты чё, зятек, охренел ….? От Тани нашей морду воротишь! - проревел он и сжал пудовые кулаки, пристально глядя мне в глаза
- Простите великодушно - тихо прошептал я, незаметно вынимая из кармана электрошокер.
Я резко ударил его шокером в бедро, а затем в склонившуюся ко мне бычью шею.
Тело поверженного мной сельского Минотавра резко откинуло на еще блестящую от росы траву.
Борзого пиздюка , скорчившего зверовато–красное ебло и уже подлетевшего ко мне, пришлось урезонить прямым ударом кулака в челюсть .
Он смешно ухнул своим почти взрослым баском, рухнув кеглей рядом с батей.
Мать невесты пыталась нахлобучить меня тряпкой, перегнувшись через стол.
Немного привстав со скамейки, я дружелюбно угостил и её смачным любовным разрядом. Она некрасиво стекла под скамью.
Ну, как говорится - «Level complete».
Танечка сидела на своем месте, широко распахнув свои большие зелёные глаза, и молча смотрела на меня.
- Это вам за нецелевое использование резиновых изделий!
- Вторая мещанская ,блин, сжечь бы на хер все ваши тапки в сатанинской пентаграмме – выдохнул я и надел на правую руку кастет.
- Татьяна, окажите мне любезность, если вздумаете кричать ,сделайте сие как можно нежнее, прошу вас..
Электричка была залита закатным ласковым солнцем, мое бледное лицо ловило попутный ветер. Мне вдруг вспомнилось лицо Танечки, такое светлое и чистое, и я мысленно улыбнулся ей.
©
Френки
yaplakal.com