145
Чак-чак-Собчак
Я не любою быдло. Не люблю непримиримо и вряд ли когда-то смогу это изменить.
В том что касается людского хамства у меня отсутствуют компромиссы и нет желания терпеть. Не умею и ничего менять в этой своей нелюбви не собираюсь. Вот и в этот раз.
Про зачуханный свинарник им. Черноморского побережья не писал только самый ленивый отдыхающий. Пляжи-пепельницы впечатляют воображение, а отсутствие канализации и сточные канавы с неутомимым амбре, потихоньку стекают в местную речку-вонючку, в свою очередь впадающую в море, ввергают в шок. Соседи по столу великосветски беседуют за трапезой о рвоте, поносе и кишечной инфекции, которая косит всех подряд. Аптеки на лоперамидах и энтеродезах делают многомиллионные состояния за сезон. А люди едут и едут.
Я тоже приехала. С детьми. В Лоо.
Зачем приехала? Так получилось. У половины детей из двоих имеющихся нет загранпаспорта, чувствуя свой косяк и неподготовленность, потихоньку и почти молча плевалась, потому как детям в принципе достаточно моря и солнца, а недостаток комфорта и антисанитарные условия особых неудобств им не доставляют.
На шестой день пребывания внезапно случилась война. Мы пришли на пляж и обнаружили свежее стойбище катамаранов без оборудованного настила и ограждения, которое тем не менее украло треть пляжа и зоны купания. Вокруг суетилась пара бодрых парней, был оборудован столик и отсутствовала любая открытая информация о предпринимателях типа ИНН или ОГРН. Просто катамараны, столик и парни — бизнес по-русски.
Недовольных сложившимся положением дел отдыхающих, вокруг было много, но отчего-то они все молчали и стеснялись задавать вопросы. Я не постеснявшись подошла и поинтересовалась где ограждение, оборудованная станция, спасательный пост и на основании чего осуществляется предпринимательская деятельность.
Парни охренели, пожевали губами и ответили просто и понятно:
— Ты кто такая? Иди нахуй.
Трехминутные прения не дали ничего, кроме небольшого события. К берегу причалил катамаран, парни бросились его вытаскивать и делали это очень рьяно, я еле успела вытащить из под полозьев дочку, а какая-то женщина очень вовремя успела убрать из под них же голову, немного покудахтала и осталась возмущенно лежать на месте.
А я пошла искать администрацию. Это был тот еще квест, работники пляжа на вопрос – где расположена администрация пляжа — по-черепашьи втягивали голову в плечи, отводили глаза и говорили – «не знаю», показывая свой холопий страх. И тут я увидела надпись «ПОЛИЦИЯ», пункт полиции на пляже ЛОО располагается в деревянной будке с крест накрест заколоченным окном и полицейские в нем не водятся. Из 17 направленных в Лоо для усиления на сезон полицейских, на пляж с сотнями отдыхающих не распределили ни одного, все стоят на трассе и руководят движением кортежей.
В маленьких городках хорошо одно — там все рядом. От пляжа до здания вокзала было ровно тридцать метров, где-то внутри предполагался линейный отдел, и я его почти нашла, но сослепу ввалилась в кабинет начальника вокзала. Поздоровалась, объяснила ситуацию и попросила вызвать полицию.
Начальник вокзала к диалогу оказался не готов и ответил:
— Ты кто такая? Иди нахуй.
Представилась. Озвучила место работы, в котором не работаю уже год — вынужденная мера. Обозначила точку зрения на ситуацию, в общем, и на начальника вокзала в частности. Бывшее место работы производит впечатление и превращает быдло в людей способных на действия. Начальник вокзала тоже превратился:
— Сейчас-сейчас, все сделаем. Давайте поговорим как люди.
А потом начал жаловаться на жизнь, отсутствие городских телефонов, отдыхающих, которые идут и идут, потому что на пляже отсутствует полиция и вообще на общую усталость от жизни. В этом было много плаксивости, армянского благолепия и совсем отсутствовал конструктив.
Внезапно скандал взял новый виток, влетела какая-то местная квочка-делопроизводитель в платье сидящем коровьим седлом и высказала возмущение моим не таким по ее мнению внешним видом. Внешний вид у меня был вполне себе для разговора с мужчинами — купальник с прозрачной тряпочкой поверх бедер и шляпа размером с кокакольный зонтик.
— Как не стыдно, хоть бы шорты надела.
— А зачем? Я даже без трусов остаюсь гражданкой Российской Федерации со всеми вытекающими, а вы и в платье ни на что не способны.
Начальник вокзала встрепенулся, слегка заткнул квочку и перепоручил меня начальнику линейного отдела. Тот сработал быстро, вызвал полицию, усадил в кресло и завел светскую беседу.
Светская беседа сводилась к жалобе на сокращение и то что некому работать:
— Было 20 человек, а оставили 3, всех остальных сократили, а у нас участок 167 километров и работать некому. И отдыхающие ходят.
С одной стороны это, конечно, понятный момент — работающим людям виной всему видятся отдыхающие, а с другой:
—Статистика упрямая штука, скорее всего количество зарегистрированных обращений показывает отсутствие необходимости в таком количестве кадров. Вы же так вопросы решаете, — потерла указательные пальцы друг об друга, — поэтому сокращение и ваш результат тоже.
А потом приехала полиция. Поздоровались, представились, поинтересовались у могущих знать присутствующих — чьи катамараны, ответа на вопрос не нашли, и с легкой душой по причине их бесхозности, приняли мое заявление.
Катамаранщики времени зря не теряли и успели огородить свою стоянку веревкой с наклеенными кусками скотча, документами, правда, не разжились и давали объяснения про сейф в Сочи и директора, который вдруг уехал, эдакая утка в зайце, заяц в сундуке, а сундук за тридевять земель.
По итогу одного забрали в отдел для выяснения, а второй сбежал, потом правда вернулся и начал плакать о тяжелой доле и конкуренции, всячески выводил на диалог и требовал жалости и понимания, но как-то глухо мне было. Столько плачущих и страдающих мужчин вокруг, что сострадание и понимание срочно закончились, но тут пришла администрация.
Резко и однозначно нашлась, аккурат после того как уехала полиция. Пришли впятером, выпятили свои волосатые груди и спросили: «почему полиция»? Устало ответила: «потому что документы не в порядке». Выдвинулся какой-то парламентер, традиционно начал жаловаться на жизнь, а потом резко спросил:
— Ты из Ростова?
— С какой целью интересуетесь?
— А я сам из Ростова.
— Из Ростова, еще вопросы?
— А где ты в Ростове живешь?
— А вы где?
— В Нахичевани.
— А где в Нахичевани?
Долго вспоминал, он такой же из Ростова, как я египтянка, может и был у нас по своим пацанским делам, но не наш чувак, точно. Вспомнил:
— На восьмой линии живу.
— Возле гей-клуба что ли?
— Неееет, напротив.
С них бы анекдоты писать. На восьмой линии гей-клуба нет.
Следующие два дня ощущала себя не менее гоголевского «Ревизора». Пляж был пуст, по нему не ходили афроамериканские нелегалы в исскуственных леопардах, никто не орал: «Фото-мото» и «Чак-чак Собчак», не хватал за руки, не пытался всучить обезьянку и быстро это запечатлеть, батуты, шары, парашюты были сдуты, бананы и катера стояли на приколе, пара сотен торговых точек в пляжной округе были закрыты, разносчики пива и фаст-фуда пробегали резвой рысью раз в час опасливо озираясь, африканские косы плести было некому, в наливайке напротив к пиву пробивали чеки.
Периодично подходили ходоки из торговцев, предлагали креветки, пиво, раки и все что я захочу. Бесплатно. Шли лесом несолоно хлебавши, весь этот водевиль был гораздо интересней халявного пива. К тому же я считала упущенную прибыль. По самым скромным подсчетам пляж за эти два дня ушел в минус по доходу на 600000 рублей. Что там со штрафами, откупными и прочими принятыми финансовыми решениями мне неизвестно. Впрочем, результатом я довольна, потому как быдло учит свои уроки только когда платит за них же из своего кармана.
© МариХуанна
yaplakal.com