141
Продолжаю повествование про "белую колготку" Агату. Предыдущая глава:
Психопатка на службе. Смерть – это только начало.Психопатка на службе. Заброшенный поселок.- Не надо меня резать! – запричитал мужчина. Завывавший в кронах деревьев ветер неожиданно стих.
- Тогда не делай глупостей, - прошипела Агата, - попытаешься пошевелиться и чик по горлышку. Понятно?
- Да куда уж понятнее.
Из темноты сарая вылетела крупная сова. Сделав круг над головами, она уселась на плечо мужчины, пристально посмотрела в его лицо и, неожиданно, каркнула, от чего он вздрогнул.
- Вальравн? – уточнила Агата.
- Да. Совы лучше видят в темноте, - ворон-оборотень почесал когтистой лапой клюв, - у нас тут не совсем понятная ситуация, которую надо как-то разрешить.
- Прирезать и прикопать, - предложила Агата, - лопаты же есть.
- Не надо меня резать! - запричитал мужчина, - я же вам ничегошеньки плохого не сделал! Отпустите, пожалуйста!
- Две ночи подряд в дверь стучал, чтобы чаю предложить попить? – съязвила в ответ девушка.
- Дак я же так, чтоб попугать. Для порядку. Вы тоже хороши. Пришли незнамо откуда, без спросу, да еще деревья ножом попортила эта, почем-зря ущерб нанесла.
- Тебе какое дело до деревьев? – уточнил Вальравн, наклонив голову набок, - ну сделала несколько дырок, а тебе то что с того?
- Так самое что ни на есть прямое дело. Это мой лес, я здесь хозяин и защитник.
- Вот же блин, - выдохнул ворон, - я-то думал, что кто-то из кладбищенских вылез с гостями поздороваться, а тут леший. Не сообразил, хотя признаки все налицо. Следов нет, ветер. Агата, можешь отпустить.
- Сбежит ведь, - задумчиво протянула девушка.
- А ты ножичком кору с деревьев снимать начни, птичьи гнезда разорять, кострище устрой как в пионерском лагере, чтобы прямо пламя до небес, да еще по-матушке при этом говори, сразу назад прибежит.
- Не надо, не сбегу, слово даю, - выдохнул леший.
- Тогда живи, - заметив кивок напарника, Агата убрала нож и сделала шаг назад, - теперь приступим к допросу. Кто такой, зачем ночью шастаешь, с какой целью.
- Лесьяром звать, леший местный. А шастал да пугал потому, что лес мой, а вы незнамо как тут очутились, без разрешения, без даров. Ну, я и решил попугать, прогнать.
- Занятно, - произнесла Агата, - меня Агатой звать, напарника Вальравном.
- Оборотень, перекидыш пернатый, - кивнул лесной хозяин, - а вот тебя, девонька, не признаю. Вроде бы нежить, смертью от тебя сильно разит, а вроде бы живая. Издалека, поди, не местная.
- Не важно, - отрезала девушка, - тебе достаточно знать, что я в состоянии выпустить тебе кишки или очень быстро превратить твой любимый лесок в зубочистки.
- Ладно, ладно, не серчай, не кипятись, - примирительно поднял руки Лесьяр, - худой мир лучше доброй ссоры.
- Странный ты леший, Лесьяр, - встрял в разговор Вальравн, - на кладбище обитаешь.
- Так лес-то молодой, а тут его самое сердце. Самые старые деревья тут растут, их семена ветром да птицами по округе разносятся. А что люди тут закопаны, так то хорошо, земля плодородная. Нежити тут, окромя тебя, Агата, я видом не видывал, слыхом не слыхивал, люди смирно лежат.
- Ладно, проверим, - кивнул ворон, - а как так вышло, что кладбище в лесу?
- Там люди жили, - махнул рукой в сторону кладбищенских ворот Лесьяр, - до меня еще, куда потом делись, того не знаю.
- Сейчас, получается, не живут? – уточнила девушка.
- Забредают только иногда. Я их по опушке кругами вожу, иногда пугаю немного, для порядка.
- Как рассветет, схожу погляжу, - кивнула Агата, - в принципе, если людей вокруг нет, то это даже хорошо, никто не видит, никто не слышит. Тишь, гладь, благодать.
Дождавшись рассвета, Агата решительно вышла за территорию кладбища, отмахнувшись от напарника, напомнившего ей о запрете. Ворон-оборотень надулся и, каркнув что-то оскорбительное, улетел в глубину кладбища. Остановившись, девушка огляделась. На соседнем холме она заметила какие-то постройки, проглядывавшие сквозь буйную поросль. Дорога, соединявшая населенный пункт и кладбище давно заросла и Агата, примерно наметив направление, побрела вниз по склону.
В ложбине между двух холмов несла свои воды небольшая речка шириной около двух-трех метров. Посмотрев по сторонам, девушка заметила старый деревянный мост. Агате удалось дойти примерно до середины моста, когда ветхая доска под ее ногами сломалась и девушка полетела вниз. Полет был недолгим. Через долю секунды она поняла, что машинально раскинутые в стороны руки остановили ее полет. Напрягшись, Агата попыталась выбраться, но две доски, соседствовавшие со сломанной, крепко удерживали ее в районе груди. Отдышавшись, девушка вновь попыталась выбраться, помогая рукам ритмичными толчками ног. Ее правая лодыжка сразу отозвалась острой болью. Предположив перелом или вывих, Агата вздохнула и пожелала себе смерти.
Создав новое тело, она вновь пошла к мосту. На этот раз она была намного осторожнее и тщательно проверяла каждую доску перед тем, как перенести на нее свой вес. Миновав мост, Агата поднялась на холм. Здесь, действительно, раньше было какое-то человеческое поселение. Среди деревьев стояли покосившиеся от времени бревенчатые избы, торчали полуосыпавшиеся печные трубы. Побродив по окрестностям, посмотрев в окна, девушка решила, что люди спокойно покинули это место несколько десятилетий назад. Ни в одном из домов она не заметила следов панического бегства. Все выглядело так, словно жители спокойно собрали свои вещи, оставили хлам и ненужную мебель и просто переехали.
Агата продолжала изучение поселения, абсолютно не заботясь о том, что может заблудиться. Она все дальше уходила от реки, следуя по бывшим улицам и переулкам. Изменилась застройка. Ей все стали попадаться бревенчатые двухэтажные бараки, а потом она вышла на поляну, среди которой возвышалось капитальное кирпичное здание. Обойдя его, девушка задумчиво почесала в затылке. Большинство домов, которые она успела осмотреть, были закрыты на замки, у некоторых, дополнительно были заколочены досками окна. У этого же здания все окна были закрыты ставнями, на которых красовались ржавые замки. На входной двери висел крупный замок по типу амбарного, а чуть ниже него Агата заметила прорезь еще одного замка. Массивная дверь еще не успела обветшать, поэтому девушка решила не тратить время на попытки вскрытия, а пошла вокруг здания, тщательно проверяя ставни. Вскоре она обнаружило окно, ставни на котором рассохлись. Орудуя ножом, она расковыряла трухлявые доски, державшие проушины замка. Распахнув ставни, она выбила стекла и влезла внутрь. Девушка оказалась в абсолютно пустой небольшой комнатке с крашеными стенами. Она подошла к двери, располагавшейся на противоположной от окна стене, толкнула ее. Дверь распахнулась. Вправо и влево уходил коридор, концов которого Агата не смогла разглядеть из-за кромешной темноты. Девушка уже собиралась избавиться от тела, но потом передумала, решив для начала закончить осмотр поселения.
Выбравшись наружу через окно, она пошла дальше. Метров через двести, бывшая улица привела ее к прямой ровной каменной насыпи, уходившей в лес и терявшейся среди деревьев. Пройдя по ней, девушка наткнулась на ржавый железный столб, на вершине которого был закреплен какой-то короткий шлагбаум. Решив, что увидела достаточно, Агата вздохнула и пожелала себе смерти.
- Лесьяр, морда сказочная, пойди-ка сюда! – рявкнула Агата, ударив рукоятью ножа по ближайшей березе.
- В лесу шуметь нельзя, - отозвался словно появившийся из-под земли леший.
- Я тебе сейчас так пошумлю, нахрен на кусочки порежу и прикопаю! – раздраженно выпалила девушка.
- Да ты скажи, что случилось-то?
- Ты мне что говорил, а? Людей нет, давно ушли. Так?
- Да, так и есть. Еще до меня ушли, деревья рубить перестали. Как лес разросся, так и я появился.
- А как ты объяснишь, что в деревне все ветхое, сараи там, сортиры дощатые давно обвалились, у домов срубы перекошенные, окна и двери заклинило, а тут сарай вполне себе живой здоровый, с инструментами, забор вокруг кладбища?
- Всего то? – хмыкнул хозяин леса, - просто все. Я же тебе говорил, что люди иногда здесь появляются. Вот зим десять назад было, приезжали. Большими машинами много молодых деревьев поломали потоптали. Кого-то привезли, похоронили. Тогда же ограду поставили, сарай этот. Да и я за ним приглядываю, не даю мху расти, жуков-червяков отгоняю, ветшать не даю. Хочешь, могу и могилу показать.
- Покажи.
Могила обнаружилась совсем недалеко от входа, среди зарослей шиповника. Не желая царапаться об шипастые стебли, Агата достала было нож, но леший, неодобрительно покачав головой, развел руками и стебли склонились в стороны, продемонстрировав девушке стоявший на осевшем холмике крест. Она подошла, смахнула пыль с таблички.
- Восемьдесят пятый год, - кивнула Агата, - десять лет прошло. А ничего так, нормально мужик пожил. Аксакал прям.
- Вот, видишь, - отозвался Лесьяр, - все честно. Приехали, закопали, уехали. С тех пор досюда люди не добирались.
- Странно это. Везти жмура в глухомань, тратить кучу бабок на транспорт, на работяг. Не понимаю логики. А ты понимаешь?
- Да кто же людей поймет-то? Они же сами себе враги, раз лес изводят.
- Помню, про кислород рассказывали на биологии. Что-то там с фотосинтезом.
- Про кислород ваш не знаю, зато знаю, что без леса воды не будет. Лес, он воду держит.
- Потом будешь рассказывать, некогда – отмахнулась Агата, - Вальравна видел?
- Улетел куда-то, ничего не сказал.
Решив не дожидаться возвращения напарника, Агата, забрав из сарая топор и лом, вновь направилась в заброшенное поселение. Сбив все замки, девушка распахнула ставни, после чего вошла внутрь каменного здания. Теперь, когда из распахнутых двери и окон падал свет, она могла смогла спокойно осмотреть постройку изнутри. По середине здания тянулся коридор, по обе стороны которого были двери. На двух из них висели таблички «Управление» и «Библиотека». Большинство кабинетов были пусты. На полах валялись пожелтевшие от времени бумаги, лежала сломанная мебель. Большой кабинет с надписью «Управление» тоже был пуст, но на стене висела крупная карта. На ней схематически были изображены поселок под названием Красная Торфяника с подходящей к нему железной дорогой, пять пронумерованных квадратов торфоразработок, перечеркнутых красным карандашом. Так же на карте были какие-то пометки с цифрами и буквами, сделанные карандашом, смысла которых девушка не смогла понять.
Узнав название заброшенного поселка, Агата вышла из кабинета и направилась в библиотеку. Как и в остальных кабинетах, в библиотеке она увидела лишь сломанную мебель. Пройдя вдоль стены, девушка заметила стеллаж, на нижней полке которого лежал упакованный в бумагу и перетянутый крест-накрест бечевкой прямоугольный сверток. Сдув пыль, она взяла его в руки, подошла к окну, развязала веревку. Под слоем бумаги она обнаружила толстую пачку газет. Лежавшая наверху газета сообщала читателю, что в связи с ликвидацией торфопредприятия и расселением поселка, газета «Знамя» закрывается. Автор статьи от имени редакции благодарил читателей, желал им доброго пути и выражал надежду, что жители Красной Торфяники будут достойно трудиться на новых местах, приближая наступление коммунизма во всем мире. Поняв, что ей в руки попала подшивка поселковой газеты, Агата решила изучить ее, чтобы узнать историю этого места. Усевшись на пол у окна, она положила рядом с собой подшивку и погрузилась в чтение.
Торфопредприятие было основано после обнаружения обширных залежей торфа в местных болотах. Для осушения болот мелиораторы построили сеть дренажных каналов, насыпали вдоль берегов реки дамбы, отсекая ее от болотистой низины, выпрямили ее русло. Одновременно шло строительство узкоколейной железной дороги для вывоза торфа и завоза необходимой продукции и оборудования. Темпы добычи торфа росли. Все больше рабочих приезжало работать на торфопредприятие, они привозили свои семьи. В поселке появилась своя школа, начала издаваться газета, медицинский кабинет при торфопредприятии расширился вначале до фельдшерского пункта, а затем и до амбулатории. В конце тысяча девятьсот сорокового года было принято решение о строительстве дома культуры, но начавшееся было весной следующего года строительство прервала война. Ушедших на фронт мужчин заменили женщины, дети и старики, торфопредприятие продолжало работать. Ценой огромных усилий, через два года после начала войны, уровень добычи поднялся до довоенных значений. Газета писала не только о жизни в Красной Торфянике, но и о событиях на фронте, о подвигах советских солдат и тружеников тыла.
После победы, добыча торфа увеличилась еще больше, были освоены новые участки торфоразработки, жизнь в поселке начала восстанавливаться. Развитие продолжалось до одна тысяча девятьсот пятьдесят пятого года, когда на одной из торфоразработок во время заправки топливом загорелся трактор. Огонь уничтожил машину и перекинулся на цистерну. Разлившееся топливо подожгло пласт торфа. Подземный пожар медленно пожирал полезное ископаемое, несмотря на все попытки потушить его. Сельчане попытались затопить торфоразработку, проделав брешь в дамбе и, поначалу, всем показалось, что огненная стихия побеждена. Однако, пожар уже распространился за пределы торфоразработки и, примерно через месяц, на соседней торфоразработке из-под земли пошел дым. За два года, подземный пожар полукольцом охватил Красную Торфянику, пожирая драгоценный торф, выжигая корни трав и деревьев, начались пожары сухостоя. Пламя затихло лишь пожрав все доступное ему топливо. Существование торфопредприятия потеряло смысл и облисполком принял решение о ликвидации торфопредприятия и самого поселка. Оборудование и технику вывезли, жителей перевезли в другие населенные пункты, а сам поселок бросили.
Закончив чтение, девушка завернула газеты в бумагу и положила назад на полку. Выйдя на улицу, она пошла в сторону насыпи, внимательно оглядывая окрестности. Вскоре ей на глаза попался незамеченный во время предыдущей вылазки столб с обрывками проводов. Шагов через пятьдесят она заметила торчащий из земли обломок еще одного столба. Следуя вдоль бывшей линии электропередачи, она вышла к насыпи. Камни насыпи покрылись мхом и лишайниками, между ними проросла трава. Агата присела, раздвинула рукой стебли и увидела прогнившую деревянную шпалу. Она прошла вперед, примечая скрывавшиеся в траве шпалы, но не обнаружила ни единого кусочка рельсов, из чего сделала вывод, что рельсы были сняты. Решив, что на сегодня достаточно, она уничтожила тело.
- Ты где была? – поинтересовался сидевший на крыше сарая Вальравн, склонив голову набок.
- Ходила на разведку, кое-что выяснила. А ты где летал?
- Расскажи, что узнала, потом я расскажу.
- Там, - Агата махнула рукой в сторону поселка, - заброшенный поселок. Красная Торфяника. Тут торф добывали, вот и построили поселок для рабочих. Потом торф сгорел, предприятие закрыли, людей и оборудование вывезли, оставили только хлам. Еще Лесьяр могилку одну показал, относительна свежая, десятилетняя. Он говорит, приезжали, привезли труп, похоронили, заодно сарай этот построили и ограду вокруг погоста подновили. Твоя очередь рассказывать!
- У Трика был, выяснял подробности об этом кладбище. Многое, что он рассказал, ты сама выяснила.
- А что я не выяснила? - ехидно поинтересовалась девушка.
- Торф образуется на болотах. Так вот, здесь раньше речка по-другому текла, разливалась сильно, болота были, болотники обитали.
- Кто?
- Болотники. В лесу лешие, в поле полевики, в доме домовые, а в болоте, стало быть, болотники. Мерзкие типы, скажу я тебе. Грязные, вонючие, все в водорослях и в тине, руки длинные. Сидят сиднем в топких местах, в глубоких ямах. Хищники, жрут всех, кто слишком близко подойдет, а, чтобы люди и звери подходили, пускают галлюциногенный газ.
- Понятно.
- Так вот. Перед тем, как торф добывать, люди здесь хорошо потрудились. Речке, в которую ты чуть не упала, русло изменили, пустили между двух холмов, дамбы построили, каналы. Болота пересыхать стали. Здесь на холмах раньше лесок хороший был, вековой, его за вырубили, на стройматериалы и дрова пустили, а холм, стало быть, под кладбище приспособили, чтобы по весне вода могилы не размывала. С техники толком было, все больше на лошадях. А лошади в горку с грузом тяжело идти, может упасть, ногу сломать. Вот лес и таскали в обход, через болота и пологую сторону того холма. Болотники эти бревна прокляли.
- И что?
- Лес раньше зимой рубили, когда в полях работы нет, а древесина сухая. Потом волоком тащили бревна куда надо. Через болота тащили потому, что в них деревья толком не растут, проезду не мешают, а вода замерзает. Понимаешь? Тащили лес через болота, на бревнах проклятье болотное.
- Бабкины сказки! - фыркнула девушка.
- Проклятья вполне реальны и они работают. От болотного проклятья случаются неудачи. То хозяин покалечится или напортачит, то скотина падет, то пожар случится или весной вода в погребах запасы перепортит. А тут все сложилось, можно сказать, перемножилось. Тракторист жил в проклятом доме, гараж тоже из проклятых досок, вот техника и полыхнула. Дальше ты сама знаешь.
- А про похороны что-нибудь тебе известно? Странно это. Ладно, допустим исполнили волю покойника, привезли, похоронили, это я допускаю. Допускаю, что надрали досок в поселке и кладбище огородили, чтобы зверье не шаталось. А зачем сарай построили?
- Этого не знаю. Зато знаю, что Трик велел тебе осваиваться, учиться управлять собой.
- Научилась я!
- А ты куртку сними и вон на тот сучок повесь, - ехидно предложил ворон.
- Легко, - Агата расстегнула молнию, сняла камуфляжную куртку, повесила ее на сучок. Едва она убрала руки, как куртка осыпалась серой пылью, - блин, что за фигня?
- Одежда – часть тебя. Как только контакт с твоей душой пропадает, она превращается в то, чем была изначально, то есть, в могильный прах, - поучительно изрек Вальравн, - учись контролировать свои части.
Кивнув, Агата ушла в сарай и закрыла за собой дверь. Развязав шнурки, она стянула с левой ноги ботинок, отложила его в сторону и медленно убрала руку. Как и в случае с курткой, ботинок превратился в кучку пыли. Та же участь постигла второй ботинок. Немного поразмыслив, девушка сняла штаны, точно так же отложила их в сторону и начала медленно убирать руку, не сводя глаз с предмета одежды. Штаны просуществовали до тех пор, пока Агата не отвела взгляд в сторону. Брошенная в угол футболка просуществовала, пока девушка думала о ней, даже несмотря на кратковременное отсутствие зрительного контакта, когда Агата специально закрывала глаза. Для следующего эксперимента, девушка сняла носки, лифчик и трусики. Скомкав нательное белье, она спрятала его под пленку. Опустившись на четвереньки, она отжалась десять раз, потом сделала еще один подход из десяти отжиманий с хлопком, полежала, прислушиваясь к сигналам тела. После отжиманий последовали приседания, прыжки, комплекс растяжек. Закончив с упражнениями, она подошла к мешку, откинула пленку. Комок белья так и лежал на мешке, ожидая свою хозяйку. Поразмыслив, проанализировав результаты, она поняла, что важен не сам контакт с одеждой, не мысли о ней, а знание того, что одежда находится в определенном месте.
Решив не останавливаться, Агата решила до конца разобраться с собственной физиологией. Она уже знала, что не чувствует ни голода, ни жажды, ни желания облегчиться, но при этом чувствует вкусы, запахи, осязает предметы, осознает свое положение в пространстве, чувствует боль. Закрыв глаза, девушка провела пальцами по бедрам, коснулась грудей, почувствовала, как затвердели соски, слегка их покрутила, после чего переместила пальцы на промежность. Яркий оргазм от стал однозначным подтверждением того, она, несмотря на смерть тела, может продолжать получать удовольствие от секса.
Дождавшись прояснения сознания после разрядки, Агата начала было одеваться, но потом осознала, что почти вся ее одежда рассыпалась пылью в ходе экспериментов. Вздохнув, она избавилась от тела и сразу же создала его снова. Мгновение, и она стояла посередине сарая, одетая в тот же камуфляжный костюм, что был на ней в момент смерти. Еще раз обратив тело в прах, она вновь создала его, искренне пожелав быть одетой в джинсы и футболку. Эта попытка успехом не увенчалась. На ней вновь был камуфляж. Уничтожив тело, Агата сосредоточилась на гардеробе. Она в мельчайших подробностях постаралась вспомнить костюм сборной Советского Союза, принадлежавший одному из ее тренеров, который она тайком примерила во время учебы в училище олимпийского резерва. Память услужливо подсказала ей не только фасон и расцветку, но и ощущения, которые девушка испытывала, когда ткань касалась ее кожи. Стараясь не спугнуть ощущения и образ, Агата создала себе тело. На этот раз у нее получилось. Подпрыгнув от радости, она выскочила из сарая.
- Вальравн, посмотри на меня, - закричала она.
- Такое сейчас не носят, - равнодушно отозвался ворон-оборотень.
- Что ты понимаешь, пернатый! Я эту форму во снах видела, мечтала о ней.
- Мечты сбываются, - каркнул Вальравн, - молодец, что осваиваешься.
- Стараюсь. Слушай, напарник, у меня накопилась куча вопросов, сможешь подсказать?
- Что знаю, тем поделюсь. Спрашивай.
- Я правильно понимаю, что Трик – бог?
- Не знаю. Он не особо откровенничает. По-моему, он помогущественнее богов.
- И поэтому не может вмешиваться напрямую, чтобы не разнести все к чертям собачьим, - подхватила Агата, - Трик сказал, что я после смерти должна была отправиться в Ад. Если есть Ад, то и Рай тоже существует? В него можно попасть?
- Ад, Рай и Сансара – три крупные, кхм, конторы, которые претендуют на людские души. В Аду правит Люцифер, он же Светоносный, обитателей именуют инферналами или нижними. В Раю правителей трое – Отец, Сын и Святой дух, официально именуются Триумвиратом. Населяют Рай ангелы. Сансара вообще без руководства. Там что-то вроде анархии, каждый сам себя именует как угодно.
- Короче, бардак в этой Сансаре.
- Вовсе нет. Сансара не менее эффективна, чем Ад и Рай, просто у них другой подход, другая организация.
- А где они расположены? На других планетах?
- Прямо здесь, просто на другом уровне бытия. У вас в школе была физика? Про электромагнитное излучение рассказывали?
- Конечно. Свет, радиоволны, рентген.
- Ты видишь свет, но не видишь радиоволну, не видишь инфракрасное излучение, не видишь рентгеновские лучи. Вот и здесь примерно та же ситуация. У каждой части мира свой уровень, и ты не можешь воспринимать чужие уровни. Переходы между ними ограничены.
- Вроде понятно, в тонкости углубляться не буду.
- Зря. Тебе надо учиться.
- Я, что, ботанка какая? Разберусь по ходу дела. Если что, ты подскажешь.
Едва стемнело, ворон-оборотень превратился в сову и улетел, сославшись на какие-то свои дела. Агата сидела на стволе поваленной сосны и смотрела на зажигавшиеся на небе звезды.
- Это я, – раздался за спиной девушки голос лешего, - скучаешь?
- Нет, думаю вот всякое, - рассеянно отозвалась Агата.
- А я тебе вот свет принес, - Лесьяр протянул ей большой лист лопуха, на котором лежала горка светившихся кусочков дерева.
- Это что?
- Гнилушки осиновые с корнями опят. Я подумал, что раз ты ночью плохо видишь, так тебе лучше будет, приятнее.
- Спасибо, - выдохнула девушка, - слушай, а ты сейчас очень занят?
- Не особо. В лесу порядок.
- Может, поболтаем?
- Это можно.
- Расскажешь про себя, про лес?
- Про лес я могу хоть до следующего лета рассказывать, да и то только зачин будет. Я же про каждое дерево, про каждую травинку, про каждую живность знаю.
- А так, быстренько?
- Лес у меня молодой, старых деревьев немного. Раз лес молодой, то и я, стало быть, тоже молодой, жениться рано.
- А че так?
- Так ни одна приличная лешачиха не позарится на лешего с маленьким лесом. Вот время пройдет, будет у меня бес огромный, с дубами вековыми, с соснами высоченными, тогда девки табунами будут вокруг него ходить.
- То есть, пока лес мелкий, вообще никак с бабами?
- Почему же? Есть вдовушки, есть кривые-косые, эти хоть трем елочкам в ряд рады. Можно человечку умыкнуть. Коль придешься ей по сердцу, супругом назовет, так она за год в лешачиху обратится.
- Ничего себе у вас порядки. А про болотников знаешь? Вальравн говорил, что тут раньше болота были.
- В моем лесу их нет, болота-то пересохли, стало быть и болотники поумирали. И, вообще, наш народ с ними дружбу не водит. Плохие они. Водяной в речке есть, заплывает иногда.
- Это как?
- Так, ведь, река длинная пригляд везде нужен. Вот он и плавает туда-сюда. Я тоже по лесу хожу-брожу. Встречаемся, когда он мимо плывет, помогаем друг другу.
- Ты на суше он в воде. Не понимаю.
- Я слежу, чтобы деревья близко к воде не росли, листья да ветки в реку сверх меры не роняли, а он воде не дает высоко подниматься, корни подмывать. А ты, Агата, кто такая?
- В молодости спортсменкой была, биатлонисткой.
- Прости, перебью, не знаю я, что такое этот твой биатлон.
- Спорт такой. Надо быстро бегать на лыжах и стрелять по мишеням.
- Не в зверя, не в птицу?
- Нет, конечно.
- Тогда, хороший спорт, правильный.
- Так вот, страна распалась, денег нет, иногда кроме хлеба и воды ничего на столе не было, а тут предложили подзаработать, человека одного застрелить за деньги. Я же хорошо стреляю, мастер спорта.
- Не ты жизнь дарила, не тебе и забирать, - укоризненно покачал головой Лесьяр.
- А выбора не было. Либо он от моей пули, либо я с голодухи в теплотрассе. Меня выселять уже хотели за то, что не платила за жилье. В первый раз трудно было, потом нормально, даже приятно.
- Не понимаю, как это может быть приятным…
- Азарт. Выследить, найти укрытие, дождаться, а, потом, упокоить и свалить. Охота такая на двуногую дичь. Вот только дичь часто сама с оружием, да еще и с охраной. Кайф.
- Угу. А смертью почему от тебя разит? Почему в пыль рассыпаешься и из пыли возрождаешься?
- Убили меня федералы в Чечне, только душа осталась. Должна была в Ад отправиться, но перехватил один кадр, предложил на него поработать. Фигли делать, согласилась. Вот, от него такие способности и достались. Осваиваюсь сейчас с ними, учусь.
- Понятно, - леший почесал бороду, сверкнул зелеными глазами, - делить, получается, нам с тобой нечего, тебя как бы для леса и не существует. Раз так, то живи здесь столько, сколько заблагорассудится.
- Спасибочки за разрешение, которое никто не спрашивал, - съязвила девушка, - я, если ты не заметил, и так тут уже устроилась.
- Во всем порядок нужен. В лесу без разрешения хозяина никак нельзя.
- Ладно, проехали, - отмахнулась Агата, - за гнилушки спасибо.
- Как погаснут, я тебе новых принесу, а покамест пойду я. Ночь коротка, дел много.
yaplakal.com